Если кто не понял, то выше фотография и текст про сына Тихона и Ксюши.
Да-да, канал с пейрингом, но искренне люблю, когда… Когда вот такое счастье у тех кого я люблю и кто вдохновляет 🧡

В целом чуть позже хочу написать пост с неким знакомством.
Я в шоке, что всех вас тут больше одной сотни и вы несёте фидбэк 🥹🤲

#бром

– Эт кто?
Закономерный вопрос, когда коллектив в управлении не обновлялся уже лет сто. Игорь смотрит за тем, как шныряет глазками из стороны в сторону новенький, оглаживая выбритую бошку, будто бы пытаясь что-то вспомнить, и хмурится. Понять нравится он ему или нет довольно легко. Игорю Грому не нравится никто, пока он себя в деле не покажет.
– Боков. Перевёлся три дня назад, – рапортует кто-то из местных сорок, на которую Гром даже не старается обернуться: всё равно всё расскажет, хочет он того или нет.
– У него большое дело было, но после него, говорят, он там не смог больше работать. С детьми что-то связано. Перевёлся к нам.
– А у нас тут бабочки и радуга? – недоумённо интересуется Игорь, – в любом месте и убивают, и похищают.
– А тут не знаю, скрытный он. Хочешь сам узнать?
Сорокой оказывается, кто бы мог подумать, Цветков собственной персоной. Под суровым взглядом Гром тот замолкает тут же, понимая, что перегнул палку.
– У всех свои секреты.
Игорь не хочет, чтобы ворошили его, поэтому и в чужие не полезет. Но познакомиться бы надо, да и столы у них, вон, напротив. С того момента, как Димку повысили, место напротив Грома занимать никто не решался. А новенький или не в курсе, или смелый, или глупый. А может, всё в одном, взрывоопасный коктейль?

– Здарова, – не размениваясь на “рад приветствовать и прочие любезности”, Гром тянет лапищу к новенькому через стол, едва приземляясь за свой с большой чашкой кофе, – Гром. Игорь.
– Женя. Боков. Занят, —всё же протянув руку в ответ, Боков тут же утыкается в свежую папку с бумажками, заставляя Грома, почти невольно, скинуть их с его стола, чтобы на него обратили внимание. Это же, блин, его тактика! Оказалось, неприятно, когда её применяют против тебя.
– Помочь чем? Я все дела местные знаю, – предпринимает вторую попытку влезть в чужое личное пространство Игорь, – сколько тут работаю и ещё лет за двадцать.
– Справлюсь. Спасибо, – снова ноль реакции. Игорь чувствует себя так, будто не сорокет ему, а лет пятнадцать, и его девчонка во дворе динамит. Решив, что его любезность на сегодня всё, Гром переключает внимание на свои собственные дела.
Так и работают, молча, друг напротив друга. Игорь ещё пару раз освежиться отбегает, кофе долить, пока кофемашину насквозь не выдоили за день, а вот Боков едва взгляд поднимает, перебирая дела одно за другим. Ещё и домой собирается, совсем как Гром, когда в отделении не остаётся никого, кроме дежурных и уборщицы, скребущей полы где-то рядом с кабинетом Фёдора Ивановича.
Пока Гром куртку натягивает, повернувшись спиной, он не замечает, что его наконец-то заметили. Только чувствует в какой-то момент, как руки приподнимают куртку, а хмурое “хм” звучит не иначе, как приговор.
– Ты чё, новенький? – теряется на такой наглости Игорь, – совсем страх потерял, лапать полез?
– Где табельное? – не повышая голоса, спокойно отвечает вопросом на вопрос Женя, – нет кобуры, нет табельного.
– Не ношу.
Всё чудесатее и чудесатее, как говорилось в какой-то старой детской книжке.
– Идиот, – даёт ему заключение Боков, прежде чем накинуть поверх своей рубашки, – и кобуры, конечно, – пиджак того самого тёмно-коричневого кофейного цвета, – пристрелят из-за этого тебя.
– Это угроза?
– Это опыт. Хоть в ящик стола положи, не будь дураком.
Игоря снова задевает, но Боков уже светит где-то у выхода идеально прямой спиной и бритым затылком. Хочется крикнуть ему вслед, ответить остроумно или зло… Вместо этого Гром своего бока касается, будто ощущая фантомное прикосновение тёплых пальцев поверх футболки.
Давненько его так не задевало.