Добро пожаловать в мир книгоиздания, где смелые издатели скрепляют себя и собственные проекты финансовыми узами у алтаря независимых издательств.

О том, как сохранить тёплые отношения в условиях суровой издательской индустрии, будет рассказывать редакторка Анастасия Достиева в новой рубрике — «Книгоиздание без обязательств». В ней мы разберёмся, какое будущее у пар, чьи книжные отношения завязаны на деньгах (или на чём-то большем?).

Первой о своём опыте рассказала Анастасия Тарасова, сооснователь и директор проекта «Прочитано».

#Гид_книгоиздание_без_обязательств

В квартире никогда не горел свет, он или пульсировал сгустком под потолком, или накрапывал с гирлянд, или стекал по торшеру, или плескался в какой-нибудь лампе в углу, — и этого всегда было достаточно, потому что свет, верил Матвей, призван подчёркивать тьму, а не стирать её, он ведь не отбеливатель, не ластик, а, если хотите, камертон. Он и ей об этом рассказал, той чудной девушке, что носила своё имя на тонком браслете и постоянно теребила его, разбирая на буквы, пока Матвей, застенчиво улыбаясь, говорил и говорил, прибегал к речи как промокашке, впитывающей волнение, говорил, а сам не мог поверить, что бывают такие прозрачные, издалека ощутимо холодные и юркие пальцы, и боялся поднять глаза, потому что когда-то уверил себя, что женщину нужно узнавать по чуть-чуть, ведь всю её разом не вынести, не понять, не усвоить, а сейчас вот и пальцев достаточно. Потом заговорила она, ласково, но торопливо, напористо, точно выискивала что-то в сумочке, и уверила Матвея, что диалог не её конёк, что она художница, что пальцы слушаются её лучше, чем язык, она не раз пыталась его усмирить, социализировать, воспитать и тэ дэ и тэ пэ, но всё бестолку, тогда Матвей, по-прежнему не поднимая глаз, но уже чувствуя, что там, напротив, его ждёт задорный блеск и обворожительная глубина, предложил, пусть нарисует что-нибудь на память, если хватит оставшихся трёх минут. И по тому, как всполошились её пальцы, как затрепетали в нетерпении, он понял, что идея пришлась ей по душе, — и тут же из рюкзака вылетели лист и фломастеры, пальцы успокоились, сосредоточились и линии обрели плоть, а лист обратился в прибежище трёх женщин, которым и лица были не нужны, потому что одни их позы, их цвет являли души и эмоции разом, но о своей находке Матвей не успел рассказать: прозвучал сигнал, пальцы упорхнули со стола, засуетились, исчезли, оставив после себя томительное чувство одиночества, а может и злобы, — Матвей уже не понимал, — ощутил лишь, что слегка осыпался, точно песочный человек, и песчаная струйка потекла по пятам пленницы, художницы, призрака?..

Вернувшись домой, Матвей плеснул света в лампу, достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный рисунок и повесил его на стену, сам же лёг на диван и всматривался, всматривался, всматривался в линии и формы, верил, что вот-вот доберётся до беглянки — тогда-то сумеет, заглянет в её глаза, скаж... 

Волны дрёмы слизали мысль, и где-то далеко-далеко, кажется в прихожей, звонко разбился о пол кус штукатурки.

Автор: Евгений Сологуб –редактор
Фото: Могучая Луиза – креатор

#читатькайф

Ночь затекала в комнату через балкон, где Арсений стоял и смотрел, как Соня уходила, рассыпая, точно мелочь из порванного кармана, неуловимые следы, и следы под фонарями отливали перламутром, точно стихи скандинавского поэта, которые Соня подарила Арсению на Рождество (он так и не нашёл их на полке, даже вспомнить не мог, куда подевал); на подоконнике ржавел чай, и свет в прихожей ещё сопротивлялся мраку, Арсений чувствовал его спиной, а Соня удалялась, теряла краски, форму, тянула его память за собой, разматывала её, как клубок, и тогда Арсений вспомнил: в той книге осталась фотография — полароидный снимок, что с лёгкостью умещался в ладони, распускался цветком их беззаботных дней, — он это ясно увидел, залитый ночным оцепенением, что овладевает телом после внезапной ярости; ещё чуть-чуть, и Соня повернёт за угол, ниточка перетрётся, оборвётся, опадёт, и Арсений останется один на один со своими словами — жаль, не отловить, не разобрать по слогам, не затолкать обратно в глотку, чтобы всё обернулось вспять, туда, где бабочками порхали маковые поцелуи, ластились друг к другу ладони и задиристое дыхание веяло где хотело, — и вот Соня скрылась, подмигнув напоследок бесцветным шарфом, и пузырь в груди, ощутил Арсений, лопнул, разбрызгивая мурашки, тело задрожало — кажется, начало чувствовать, — жаль некому было рассказать об этом: Соня исчезла, предметы тревожно молчали, лишь скупая мысль, как бледный мотылёк, билась о стенки черепной коробки: «Не буду гасить свет».

Автор: Евгений Сологуб –редактор
Фото: Могучая Луиза – креатор

#читатькайф