Чёрный Человек : Цирк, Театр и Занавес
1. Цирк
Приобретая жизненный опыт, в определенный момент начинаешь приостанавливаться. Это нормальный процесс. Ведь в начале пути эго разрастается до невъебенных размеров, и по сути, тупо тянешь одеяло на себя, расталкивая локтями и другими частями тела окружающих. Собственно, это и есть начало безумной гонки за влияние, за свое место под солнцем. Да и просто за собственное «Я».
Со временем понимаешь, что люди в большей своей массе лицемерны. И высшим проявлением гуманизма и человеколюбия становится любовь хозяина к своему псу или кошке. Жизнь предстает этаким театром. Нет, скорее цирком с кучей великолепных актеров-лжецов. Ты становишься не зрителем, нет. А именно соучастником этого действа с бесконечным количеством актов. Естественно с буфетом и антрактами. Все это длится годами. И в определенный момент обнаруживаешь внутри себя ужасный ком из чужих мировоззрений, мыслей и поведенческих привычек. И ничего своего. Это начинает угнетать. Возникает мысль сделать все что угодно, чтобы кто-то тебе завидовал. Неважно чему. Деньгам, красивой жене, уму в конце концов. Кому-то это удается. А кому-то нет. Тогда в конце жизни он с грустью произнесет: «Увы, не вышло».
2. Театр
— Куда идти-то? —неуверенно спросил ведущий артист Губернского театра им. Культуры и Отдыха Леопольд Наливайко.
— Туда! А куда еще? Больше у нас выступать негде, — директор завода им. Михельсона Кудрицкий на несколько секунд задумался, и опасливо посмотрел в сторону наспех смонтированной в центре цеха сцены.
— Вы главное если что пойдет не так, сразу сваливайте, — продолжил Кудрицкий — Километр пробежите, а там на трамвай прыгните. А так все по плану. Вы главный врач области. Попробуйте уговорить это жлобье вакцинироваться от слоновьей чумы. Глядишь и сдюжим. А путевку в Алушту получите в профкоме, если все срастется. Завтра.
Читать дальше
1. Цирк
Приобретая жизненный опыт, в определенный момент начинаешь приостанавливаться. Это нормальный процесс. Ведь в начале пути эго разрастается до невъебенных размеров, и по сути, тупо тянешь одеяло на себя, расталкивая локтями и другими частями тела окружающих. Собственно, это и есть начало безумной гонки за влияние, за свое место под солнцем. Да и просто за собственное «Я».
Со временем понимаешь, что люди в большей своей массе лицемерны. И высшим проявлением гуманизма и человеколюбия становится любовь хозяина к своему псу или кошке. Жизнь предстает этаким театром. Нет, скорее цирком с кучей великолепных актеров-лжецов. Ты становишься не зрителем, нет. А именно соучастником этого действа с бесконечным количеством актов. Естественно с буфетом и антрактами. Все это длится годами. И в определенный момент обнаруживаешь внутри себя ужасный ком из чужих мировоззрений, мыслей и поведенческих привычек. И ничего своего. Это начинает угнетать. Возникает мысль сделать все что угодно, чтобы кто-то тебе завидовал. Неважно чему. Деньгам, красивой жене, уму в конце концов. Кому-то это удается. А кому-то нет. Тогда в конце жизни он с грустью произнесет: «Увы, не вышло».
2. Театр
— Куда идти-то? —неуверенно спросил ведущий артист Губернского театра им. Культуры и Отдыха Леопольд Наливайко.
— Туда! А куда еще? Больше у нас выступать негде, — директор завода им. Михельсона Кудрицкий на несколько секунд задумался, и опасливо посмотрел в сторону наспех смонтированной в центре цеха сцены.
— Вы главное если что пойдет не так, сразу сваливайте, — продолжил Кудрицкий — Километр пробежите, а там на трамвай прыгните. А так все по плану. Вы главный врач области. Попробуйте уговорить это жлобье вакцинироваться от слоновьей чумы. Глядишь и сдюжим. А путевку в Алушту получите в профкоме, если все срастется. Завтра.
Читать дальше
Шут : Дора
В своей книге 2012 года об африканцах в Китае Адамс Бодомо, лингвист, в то время работавший в Гонконгском университете, предположил, основываясь на своих личных расчетах по тому, что он видел на улицах Гуанчжоу, число африканцев в городе будет не меньше 100 тысяч. После почти двух лет моих похождений в чёрные кварталы Гуанчжоу я сомневаюсь, что там может находиться более 10 000 африканцев, проживающих на постоянной основе, легально или нелегально. Если посчитать всех тех, кто постоянно перемещается между Африкой и Китаем, или каждого чернокожего в Гуанчжоу, независимо от его статуса, то можно насчитать и 20 000, и 30 000 голов, но это не важно, учитывая быстротечность их пребывания в городе. Большинство из них обычные челноки.
Дора не была челночницей. Настоящая полнокровная африканка из Мали с большим жизнерадостным задом и увесистой грудью. В 2013-м Доре кажется было 38. У неё были густые курчавые волосы, странно убранные наверх и залаченые так, что походили на головной убор гусара. Чтобы не испортить причёску во время работы головой, она надевала цветастую вязаную шапочку. Дора всегда была уставшей, возможно из-за лишнего веса, а возможно из-за безысходности женщины, лучшие годы которой остались в далёком прошлом. Ладони её были такого же цвета как и мои, но в других местах кожа была идеально чёрной. Такие негритянки водятся только в самых экваториальных зонах Африки. Тотальная «чёрность» разжигала во мне похоть, основанную на расовых предрассудках, которых, к слову, у меня никогда не было, но которые я сознательно в себе взращивал.
Не секрет, что спариваться с африканками категорически не рекомендовано, а давать в рот можно только в презервативе. Этим мы всегда ограничивались, но каждый раз в завершении процесса я снимал презик и кончал Доре на грудь. Она безучастно смотрела, затем, придерживая большие отвисшие сиськи, вставала и в развалку шла в душ. Дора мыла только грудь и шею, стараясь не намочить волосы. Этот процесс меня завораживал. Пару раз Дора громко пердела, совсем не стесняясь меня, так что я искренне смущался. Но похоже, я даже стал ее больше уважать за непосредственность.
Читать дальше
В своей книге 2012 года об африканцах в Китае Адамс Бодомо, лингвист, в то время работавший в Гонконгском университете, предположил, основываясь на своих личных расчетах по тому, что он видел на улицах Гуанчжоу, число африканцев в городе будет не меньше 100 тысяч. После почти двух лет моих похождений в чёрные кварталы Гуанчжоу я сомневаюсь, что там может находиться более 10 000 африканцев, проживающих на постоянной основе, легально или нелегально. Если посчитать всех тех, кто постоянно перемещается между Африкой и Китаем, или каждого чернокожего в Гуанчжоу, независимо от его статуса, то можно насчитать и 20 000, и 30 000 голов, но это не важно, учитывая быстротечность их пребывания в городе. Большинство из них обычные челноки.
Дора не была челночницей. Настоящая полнокровная африканка из Мали с большим жизнерадостным задом и увесистой грудью. В 2013-м Доре кажется было 38. У неё были густые курчавые волосы, странно убранные наверх и залаченые так, что походили на головной убор гусара. Чтобы не испортить причёску во время работы головой, она надевала цветастую вязаную шапочку. Дора всегда была уставшей, возможно из-за лишнего веса, а возможно из-за безысходности женщины, лучшие годы которой остались в далёком прошлом. Ладони её были такого же цвета как и мои, но в других местах кожа была идеально чёрной. Такие негритянки водятся только в самых экваториальных зонах Африки. Тотальная «чёрность» разжигала во мне похоть, основанную на расовых предрассудках, которых, к слову, у меня никогда не было, но которые я сознательно в себе взращивал.
Не секрет, что спариваться с африканками категорически не рекомендовано, а давать в рот можно только в презервативе. Этим мы всегда ограничивались, но каждый раз в завершении процесса я снимал презик и кончал Доре на грудь. Она безучастно смотрела, затем, придерживая большие отвисшие сиськи, вставала и в развалку шла в душ. Дора мыла только грудь и шею, стараясь не намочить волосы. Этот процесс меня завораживал. Пару раз Дора громко пердела, совсем не стесняясь меня, так что я искренне смущался. Но похоже, я даже стал ее больше уважать за непосредственность.
Читать дальше