Тренировочный матч против соседней школы подходит к концу. В зале царит напряженная тишина, разрываемая громкими ударами ладоней о мяч и сбивчивым дыханием игроков. Инаризаки никогда не относились пренебрежительно к таким тренировкам, разве что Ринтаро, которому и на официальных-то матчах влом появляться и работать порой. Последняя атака. Напряженный взгляд тренеров. Сосредоточенные соперники. Атсуму кивает близнецу, и тот, несомненно, понимает, какую атаку сейчас нужно провести. Осаму разгоняется и прыгает, забивая мяч с быстрого, точного, нет, идеального паса. Паса именно для него, для его ладони, для его темпа. Мяч с громким хлопком ударяется о пол, означая победу Инаризаки. Волейболисты пожимают друг другу руки, благодарят за хорошую игру и расходятся по раздевалкам.
Осаму придерживает за руку близнеца и кивает в сторону лоджии, на которой среди нескольких фанаток старшего Мии и просто любопытных школьников стоит знакомая блондинка. И уж слишком многозначительные взгляды она бросала всю игру на обоих братьев.
— Да в пизду её, — шикает блондин. — Пошли, мне в книжный ещё надо, — Атсуму закидывает руку на плечо брата и ведёт в сторону раздевалки.
— Ладно, — хмыкает доигровщик.
В помещении душно и жарко, каждый старается как можно быстрее переодеться и вернуться домой. И только братья Мия, как и всегда в последнее время, залипают в телефон.
— Ладно Ринтаро нет, но капитана? — натягивая школьную рубашку, спрашивает либеро. — Ты в курсе, где он, Оджиро?
— Ну как вам сказать, — на губах аса мелькает ухмылка. Аран захлопывает шкафчик и подхватывает школьную сумку вместе со спортивной. — Я-то в курсе, но вам не скажу.
— На свидании, что ли, — хмыкает Акаги. — Вы чего застыли, Мия?
— А, — первым отмирает доигровщик, разворачиваясь к уже уходящим товарищам. — Идите без нас, нам в другую сторону всё равно.
— Ну тогда до понедельника, — либеро пожимает плечами и выходит вслед за асом.
Осаму провожает взглядом закрывающуюся дверь и делает шаг в сторону брата, прижимая к шкафчикам и опираясь на предплечье с боку от лица блондина. Губы близнеца расплываются в лёгкой полуулыбке, он обвивает крепкую шею доигровщика и прижимается носом к щеке, нежно проводя и заглядывая в свинцовые глаза.
— Последний пас... — выдыхает Осаму в самые губы и облизывает свои.
— Был исключительно для тебя, — всё так же улыбаясь, отвечает Атсуму.
Со стороны выхода слышится скрип, и блондин переводят взгляд на дверь, хмурит брови и порывается подойти к ней, но доигровщик теснит к шкафчикам, настойчиво целуя. Атсуму тут же забывает про скрипы и дверь, отвечая на влажные касания губ, позволяя исследовать языком рот, проводить по ряду зубов и нёбу, щекоча и вызывая шумные вздохи. Вторая рука доигровщика давно забралась под футболку, исследуя мокрое после тренировочной игры тело, очерчивая шершавыми пальцами контур каждой напряженный мышцы, продвигаясь ближе к груди и натыкаясь на пластырь. Осаму очерчивает его и слегка надавливает, вырывая из груди блондина болезненный стон. Он тут же убирает руку и обеспокоенно заглядывает в карие глаза.
— Извини.
— Всё нормально, — усмехается старший Мия. — Тебя так мой пас завёл? — он посмеивается, на в ответ получает закатные глаза. — Давай переодеваться.
Осаму придерживает за руку близнеца и кивает в сторону лоджии, на которой среди нескольких фанаток старшего Мии и просто любопытных школьников стоит знакомая блондинка. И уж слишком многозначительные взгляды она бросала всю игру на обоих братьев.
— Да в пизду её, — шикает блондин. — Пошли, мне в книжный ещё надо, — Атсуму закидывает руку на плечо брата и ведёт в сторону раздевалки.
— Ладно, — хмыкает доигровщик.
В помещении душно и жарко, каждый старается как можно быстрее переодеться и вернуться домой. И только братья Мия, как и всегда в последнее время, залипают в телефон.
— Ладно Ринтаро нет, но капитана? — натягивая школьную рубашку, спрашивает либеро. — Ты в курсе, где он, Оджиро?
— Ну как вам сказать, — на губах аса мелькает ухмылка. Аран захлопывает шкафчик и подхватывает школьную сумку вместе со спортивной. — Я-то в курсе, но вам не скажу.
— На свидании, что ли, — хмыкает Акаги. — Вы чего застыли, Мия?
— А, — первым отмирает доигровщик, разворачиваясь к уже уходящим товарищам. — Идите без нас, нам в другую сторону всё равно.
— Ну тогда до понедельника, — либеро пожимает плечами и выходит вслед за асом.
Осаму провожает взглядом закрывающуюся дверь и делает шаг в сторону брата, прижимая к шкафчикам и опираясь на предплечье с боку от лица блондина. Губы близнеца расплываются в лёгкой полуулыбке, он обвивает крепкую шею доигровщика и прижимается носом к щеке, нежно проводя и заглядывая в свинцовые глаза.
— Последний пас... — выдыхает Осаму в самые губы и облизывает свои.
— Был исключительно для тебя, — всё так же улыбаясь, отвечает Атсуму.
Со стороны выхода слышится скрип, и блондин переводят взгляд на дверь, хмурит брови и порывается подойти к ней, но доигровщик теснит к шкафчикам, настойчиво целуя. Атсуму тут же забывает про скрипы и дверь, отвечая на влажные касания губ, позволяя исследовать языком рот, проводить по ряду зубов и нёбу, щекоча и вызывая шумные вздохи. Вторая рука доигровщика давно забралась под футболку, исследуя мокрое после тренировочной игры тело, очерчивая шершавыми пальцами контур каждой напряженный мышцы, продвигаясь ближе к груди и натыкаясь на пластырь. Осаму очерчивает его и слегка надавливает, вырывая из груди блондина болезненный стон. Он тут же убирает руку и обеспокоенно заглядывает в карие глаза.
— Извини.
— Всё нормально, — усмехается старший Мия. — Тебя так мой пас завёл? — он посмеивается, на в ответ получает закатные глаза. — Давай переодеваться.
[сообщение от тебя]:
Мальчики, тренировка закончилась? Как матч? ( ˙꒳ ˙ )[сообщение от тебя]:
Вааа, поздравляю с победой! (≧◡≦) ♡
Как вам идея с кино в приватной кабине?По пятницам завозят новые выпуски манги, и потому в книжном магазине вечером полно людей. Атсуму быстро протискивается между покупателями, оставляя позади Осаму и надеясь перехватить вышедшую главу прежде, чем все экземпляры разберут. Карие глаза быстро бегают по полкам и наконец натыкаются на нужное название раздела, с губ слетает облегченный выдох: последняя книжка. Мия тянется к выпуску и боковым зрением замечает изящное запястье, едва достающее кончиками пальцев до этой же полки. Связующий берет мангу и поворачивается лицом к покупателю. Его глаза широко распахиваются, а рот непроизвольно раскрывается от удивления.
— Кай-чан? — поражённо выдыхает сеттер.
Прямо перед ним стоит невысокий блондинистый парень с таким же шокированным видом. Он выглядит так, словно со средней школы не прошло времени совсем. Мия таким его и помнит: невысокий, стройный, с тонкими запястьями. Бледная кожа и неяркий румянец на щеках, пухлые губы и наивный взгляд. Кайоши – один из таких людей, которые очаровывают своей невинностью, детской добротой и искренним смехом. И хотя у него, по крайней мере раньше, была очень напряженная атмосфера дома, он всегда улыбался, сколько его помнит Атсуму.
— Тсу-чан... — Кеншин часто моргает, а затем широко улыбается. — Вот так встреча, столько лет прошло, — он протягивает руку, и парни обмениваются рукопожатиями.
Связующий рвано выдыхает и прикрывает на долю секунды глаза. Словно током ударило.
— Чего застрял, Тсуму? — со спины слышится недовольный голос Осаму, которого связующий уверял всю дорогу в том, что они забегут в книжный на пять минут. — Кеншин-кун?
Доигровщик замечает бывшего одноклассника и сдерживает желание притянуть к себе брата, чувствуя неприятное жжение внутри. Он скользит взглядом по напряженному профилю старшего и хмурится.
— Привет, Осаму-кун.
— Ты же в Токио уехал учиться... — выпаливает Атсуму, обескураженный такой неожиданной встречей.
— Семейные обстоятельства, — невесело улыбается блондин. — Вы так вымахали, — Кайоши смотрит снизу вверх, слегка задрав подбородок.
— А ты совсем не изменился, — тихо выдыхает Атсуму, чувствуя, как в груди стягивается неприятным узлом ностальгия. — Держи, — он протягивает парню экземпляр, желая поскорее выйти на улицу.
— А ты?..
— Потом почитаю в интернете, — в своей манере, наигранно, ухмыляется старший Мия и уже собирается развернуться к выходу, но куртку на спине стягивают, удерживая. Он снова смотрит на блондина, кусая внутреннюю сторону щеки.
— Нет, давай я прочитаю и тебе дам? — с надеждой спрашивает Кеншин, игнорируя сверлящий взгляд доигровщика Инаризаки. — Дай свой номер, — он протягивает телефон с открытой вкладкой контактов.
— А... Да, хорошо, — Атсуму набирает цифры и протягивает гаджет хозяину. — Ну, спишемся тогда, — он взмахивает рукой и быстрым шагом направляется на выход.
— У Тсу-чана всё хорошо? — совсем безобидный вопрос, но сколько негодования испытывает от него Осаму, следя за Кеншином, всматривающимся в удаляющуюся спину Атсуму.
— Хорошо.
— Выглядит уставшим и... обеспокоенным, — выдыхает блондин и возвращает взгляд к доигровщику.
— Матч был, — односложно отвечает Осаму.
— Понятно, — Кеншин улыбается каким-то своим мыслям и прижимает к грудной клетке книгу.
— Ладно, пока, — Осаму кивает и уходит, не дожидаясь ответа Кайоши.
Руки в карманах давно непроизвольно сжались в кулаки. Больше, чем эта неожиданная встреча, Осаму раздражает реакция близнеца. Уж слишком он расчувствовался. Доигровщик хмурится и отбрасывает негативные мысли из головы, настраиваясь на спокойный диалог.
— Кай-чан? — поражённо выдыхает сеттер.
Прямо перед ним стоит невысокий блондинистый парень с таким же шокированным видом. Он выглядит так, словно со средней школы не прошло времени совсем. Мия таким его и помнит: невысокий, стройный, с тонкими запястьями. Бледная кожа и неяркий румянец на щеках, пухлые губы и наивный взгляд. Кайоши – один из таких людей, которые очаровывают своей невинностью, детской добротой и искренним смехом. И хотя у него, по крайней мере раньше, была очень напряженная атмосфера дома, он всегда улыбался, сколько его помнит Атсуму.
— Тсу-чан... — Кеншин часто моргает, а затем широко улыбается. — Вот так встреча, столько лет прошло, — он протягивает руку, и парни обмениваются рукопожатиями.
Связующий рвано выдыхает и прикрывает на долю секунды глаза. Словно током ударило.
— Чего застрял, Тсуму? — со спины слышится недовольный голос Осаму, которого связующий уверял всю дорогу в том, что они забегут в книжный на пять минут. — Кеншин-кун?
Доигровщик замечает бывшего одноклассника и сдерживает желание притянуть к себе брата, чувствуя неприятное жжение внутри. Он скользит взглядом по напряженному профилю старшего и хмурится.
— Привет, Осаму-кун.
— Ты же в Токио уехал учиться... — выпаливает Атсуму, обескураженный такой неожиданной встречей.
— Семейные обстоятельства, — невесело улыбается блондин. — Вы так вымахали, — Кайоши смотрит снизу вверх, слегка задрав подбородок.
— А ты совсем не изменился, — тихо выдыхает Атсуму, чувствуя, как в груди стягивается неприятным узлом ностальгия. — Держи, — он протягивает парню экземпляр, желая поскорее выйти на улицу.
— А ты?..
— Потом почитаю в интернете, — в своей манере, наигранно, ухмыляется старший Мия и уже собирается развернуться к выходу, но куртку на спине стягивают, удерживая. Он снова смотрит на блондина, кусая внутреннюю сторону щеки.
— Нет, давай я прочитаю и тебе дам? — с надеждой спрашивает Кеншин, игнорируя сверлящий взгляд доигровщика Инаризаки. — Дай свой номер, — он протягивает телефон с открытой вкладкой контактов.
— А... Да, хорошо, — Атсуму набирает цифры и протягивает гаджет хозяину. — Ну, спишемся тогда, — он взмахивает рукой и быстрым шагом направляется на выход.
— У Тсу-чана всё хорошо? — совсем безобидный вопрос, но сколько негодования испытывает от него Осаму, следя за Кеншином, всматривающимся в удаляющуюся спину Атсуму.
— Хорошо.
— Выглядит уставшим и... обеспокоенным, — выдыхает блондин и возвращает взгляд к доигровщику.
— Матч был, — односложно отвечает Осаму.
— Понятно, — Кеншин улыбается каким-то своим мыслям и прижимает к грудной клетке книгу.
— Ладно, пока, — Осаму кивает и уходит, не дожидаясь ответа Кайоши.
Руки в карманах давно непроизвольно сжались в кулаки. Больше, чем эта неожиданная встреча, Осаму раздражает реакция близнеца. Уж слишком он расчувствовался. Доигровщик хмурится и отбрасывает негативные мысли из головы, настраиваясь на спокойный диалог.
Атсуму судорожно копается в сумке, ища сигареты и чувствуя острую потребность выкурить хотя бы одну. Пачка наконец находится, и он закуривает, вдыхая едкий дым, едва не закашливаясь от концентрации горечи, осевшей в груди и заполнившей лёгкие. Сбоку маячит фигура брата, и сеттер тут же начинает шагать в сторону дома, не желая сейчас ничего обсуждать. Он и не думал, что встретить снова первую любовь может быть настолько болезненным событием. В груди неприятно щемит от старых воспоминаний. Младший Мия нагоняет близнеца и ровняется, но идёт молча до самого дома, за что Атсуму мысленно благодарит его.
— Вернулись? Как игра? — в коридор выбегает тётя, улыбается и оглядывает любимых племянников.
— Победили, — угрюмо бросает блондин и проходит мимо, к лестнице.
— Что это с ним? — провожая взглядом Атсуму, спрашивает Сацуки.
— Забей, Сацу, — доигровщик не хочет вдаваться в подробности, которые обязательно постаралась бы вытянуть женщина, и поэтому спешит скорее ретироваться в свободную ванну на первом этаже.
Горячая вода словно смывает усталость и скопившееся после разговора с Кеншином напряжение, позволяя Осаму окончательно успокоиться разбушевавшееся чувство ревности. Он и в средней школе жуть как не хотел видеть рядом с Атсуму других мальчиков, потому что им хорошо вдвоем. Они могли делиться переживаниями, играть в волейбол и приставку дома, дурачиться и ссориться, а потом мириться. И Осаму не хотел, чтобы между ними вставал какой-то близкий друг Атсуму. А потом они и вовсе сблизились настолько, что Осаму пришлось делать вид, будто всё нормально и он рад, раз у брата появился лучший друг. Только вот тогда доигровщик не знал, что между ними вовсе не дружба была, а любовь. И каждый раз ему было так паршиво осознавать, что в жизни Атсуму появился кто-то, кому он доверяет так же, а может, даже больше. И тогда Осаму решил просто замкнуться и отдалиться, оставить брата в покое и заглушить эгоистичные чувства.
Доигровщик натягивает на себя домашние штаны и футболку, поднимается на второй этаж и замирает у двери брата, прислушиваясь. Тишина. Но он, однозначно, уже вышел из душа. Осаму открывает дверь и заглядывает: Атсуму лежит на кровати, закинув руки под голову и сверля взглядом потолок. Младший Мия прикрывает за собой дверь, медленно двигается к кровати и укладывается рядом, подбирая слова для диалога.
— Тсуму... — он осторожно зовёт, всматриваясь в профиль близнеца. — Расскажи о Кеншине.
— Вернулись? Как игра? — в коридор выбегает тётя, улыбается и оглядывает любимых племянников.
— Победили, — угрюмо бросает блондин и проходит мимо, к лестнице.
— Что это с ним? — провожая взглядом Атсуму, спрашивает Сацуки.
— Забей, Сацу, — доигровщик не хочет вдаваться в подробности, которые обязательно постаралась бы вытянуть женщина, и поэтому спешит скорее ретироваться в свободную ванну на первом этаже.
Горячая вода словно смывает усталость и скопившееся после разговора с Кеншином напряжение, позволяя Осаму окончательно успокоиться разбушевавшееся чувство ревности. Он и в средней школе жуть как не хотел видеть рядом с Атсуму других мальчиков, потому что им хорошо вдвоем. Они могли делиться переживаниями, играть в волейбол и приставку дома, дурачиться и ссориться, а потом мириться. И Осаму не хотел, чтобы между ними вставал какой-то близкий друг Атсуму. А потом они и вовсе сблизились настолько, что Осаму пришлось делать вид, будто всё нормально и он рад, раз у брата появился лучший друг. Только вот тогда доигровщик не знал, что между ними вовсе не дружба была, а любовь. И каждый раз ему было так паршиво осознавать, что в жизни Атсуму появился кто-то, кому он доверяет так же, а может, даже больше. И тогда Осаму решил просто замкнуться и отдалиться, оставить брата в покое и заглушить эгоистичные чувства.
Доигровщик натягивает на себя домашние штаны и футболку, поднимается на второй этаж и замирает у двери брата, прислушиваясь. Тишина. Но он, однозначно, уже вышел из душа. Осаму открывает дверь и заглядывает: Атсуму лежит на кровати, закинув руки под голову и сверля взглядом потолок. Младший Мия прикрывает за собой дверь, медленно двигается к кровати и укладывается рядом, подбирая слова для диалога.
— Тсуму... — он осторожно зовёт, всматриваясь в профиль близнеца. — Расскажи о Кеншине.
❣️курсивом помечен флешбэк.
— Что ты хочешь знать? — хрипло отзывается блондин и поворачивает лицо в сторону Осаму.
— Всё, — доигровщик внимательно изучает реакцию брата, но его выражение лица остается отстраненно-печальным.
Атсуму тяжело вздыхает и возвращает взгляд к потолку. Внутри смешанные чувства от просьбы брата: вроде бы он не видит смысла что-либо скрывать, но и вызывать ревность и негатив рассказом не хочется. Старший Мия и сам не ожидал, что эта встреча так заденет его, всколыхнет старые воспоминания и переживания. Атсуму облизывает губы и прикрывает глаза.
— Раз так хочешь знать, то слушай...
В средней школе Мия держались рядом и как-то особо не планировали заводить близкие дружеские связи, но так было, пока Атсуму не познакомился с Кеншином.
Светловолосый мальчишка читал мангу, и если бы Мия не поссорились в тот день, вряд ли бы старший из близнецов подсел к однокласснику.
— О, я тоже её читаю, — как между прочим выпалил Атсуму.
— Интересная, правда? — Кайоши обернулся и широко улыбнулся однокласснику. — Будем дружить, Атсуму-кун? — на щеках мальчика вспыхнул румянец, а волейболист впал в ступор, оглядываясь на брата. Но Осаму показательно игнорировал его, на что Атсуму фыркнул и протянул новому другу руку.
— Конечно.
— До сих пор не уверен, судьба это была или что, — невесело усмехается сеттер. — Но с тех пор мы стали часто видеться, гулять и читать мангу.
— И в какой момент ты понял, что он для тебя больше, чем друг? — уточняет Осаму.
Доигровщик в какой-то мере испытывает чувство ревности, но желание понять близнеца, наверстать упущенное за те пару лет средней школы и помочь ему гораздо сильнее.
— Ты тогда в какую-то девчонку был влюблен, помнишь? Рассказывал, как мило она смущается и смеется с твоих шуток, — хмыкает Атсуму. — После этого разговора я начал замечать, как сам постоянно слежу за Каем, за его реакцией на мои слова и действия. Мне тоже начал нравиться его румянец и смех.
— И тебя не напугали чувства к парню?
— Конечно, я отрицал это. Но потом я увидел, как ему признается в чувствах девочка, — старший Мия посмеивается. — Я обиделся на Кеншина, а он потом бегал за мной и извинялся, рассказал, что отказал ей. Хотя я не должен был обижаться... Но это была детская ревность, ты же знаешь меня, — Атсуму хочет посмотреть на брата, но не может, боится, что если увидит в глазах ревность, или отвращение, или злость, то попросту никогда не сможет больше рассказать об этом.
— А дальше что?
Конечно, Осаму прекрасно знал, насколько ревнивый его брат. И если сам доигровщик в детстве это чувство проявлял активно, то с возрастом оно затихало, пока ему не довелось вступить в отношения с Т/И и братом. Ревность сама по себе волнует сердце, когда для этого есть повод: лишние касания чужих людей к любимым, косой взгляд в их сторону. Но Осаму умеет вовремя остановиться в своих домыслах, да и сам не любит закатывать сцены, а потому сейчас идет на такой разговор, неприятный для обоих.
— А потом я признался в своих чувствах.
— Что ты хочешь знать? — хрипло отзывается блондин и поворачивает лицо в сторону Осаму.
— Всё, — доигровщик внимательно изучает реакцию брата, но его выражение лица остается отстраненно-печальным.
Атсуму тяжело вздыхает и возвращает взгляд к потолку. Внутри смешанные чувства от просьбы брата: вроде бы он не видит смысла что-либо скрывать, но и вызывать ревность и негатив рассказом не хочется. Старший Мия и сам не ожидал, что эта встреча так заденет его, всколыхнет старые воспоминания и переживания. Атсуму облизывает губы и прикрывает глаза.
— Раз так хочешь знать, то слушай...
В средней школе Мия держались рядом и как-то особо не планировали заводить близкие дружеские связи, но так было, пока Атсуму не познакомился с Кеншином.
Светловолосый мальчишка читал мангу, и если бы Мия не поссорились в тот день, вряд ли бы старший из близнецов подсел к однокласснику.
— О, я тоже её читаю, — как между прочим выпалил Атсуму.
— Интересная, правда? — Кайоши обернулся и широко улыбнулся однокласснику. — Будем дружить, Атсуму-кун? — на щеках мальчика вспыхнул румянец, а волейболист впал в ступор, оглядываясь на брата. Но Осаму показательно игнорировал его, на что Атсуму фыркнул и протянул новому другу руку.
— Конечно.
— До сих пор не уверен, судьба это была или что, — невесело усмехается сеттер. — Но с тех пор мы стали часто видеться, гулять и читать мангу.
— И в какой момент ты понял, что он для тебя больше, чем друг? — уточняет Осаму.
Доигровщик в какой-то мере испытывает чувство ревности, но желание понять близнеца, наверстать упущенное за те пару лет средней школы и помочь ему гораздо сильнее.
— Ты тогда в какую-то девчонку был влюблен, помнишь? Рассказывал, как мило она смущается и смеется с твоих шуток, — хмыкает Атсуму. — После этого разговора я начал замечать, как сам постоянно слежу за Каем, за его реакцией на мои слова и действия. Мне тоже начал нравиться его румянец и смех.
— И тебя не напугали чувства к парню?
— Конечно, я отрицал это. Но потом я увидел, как ему признается в чувствах девочка, — старший Мия посмеивается. — Я обиделся на Кеншина, а он потом бегал за мной и извинялся, рассказал, что отказал ей. Хотя я не должен был обижаться... Но это была детская ревность, ты же знаешь меня, — Атсуму хочет посмотреть на брата, но не может, боится, что если увидит в глазах ревность, или отвращение, или злость, то попросту никогда не сможет больше рассказать об этом.
— А дальше что?
Конечно, Осаму прекрасно знал, насколько ревнивый его брат. И если сам доигровщик в детстве это чувство проявлял активно, то с возрастом оно затихало, пока ему не довелось вступить в отношения с Т/И и братом. Ревность сама по себе волнует сердце, когда для этого есть повод: лишние касания чужих людей к любимым, косой взгляд в их сторону. Но Осаму умеет вовремя остановиться в своих домыслах, да и сам не любит закатывать сцены, а потому сейчас идет на такой разговор, неприятный для обоих.
— А потом я признался в своих чувствах.
❣️курсивом помечен флешбэк.
Тёплое весеннее солнце лучами грело землю и людей, а слабый прохладный ветерок кружил листья сакуры, разнося по всему Хиого. Кайоши сидел, прислонившись спиной к стволу вишни, и дочитывал новую главу любимой манги, которую они собирались обсудить с Атсуму уже сегодня. До ушей донёсся топающий звук, и Кеншин отвлекся от пропечатанных страниц, встречаясь взглядом с запыхавшимся другом. Блондин улыбнулся и почувствовал, как румянец заливает щёки: к нему только Атсуму может так спешить.
— Зачем так торопился? Мне осталось пару страниц дочитать, — он прикрыл книгу, оставляя палец между нужными страницами.
— Я... — связующий тяжело дышал, пытаясь выровнять дыхание после бега. — Хочу сказать... Кое-что важное...
— Что-то случилось? — в серых глазах мелькнуло беспокойство, он порывался встать, но Атсуму рукой остановил, отрицательно качая головой.
— Дело в том, что... — карие глаза метались из угла в угол, но никак не хотели смотреть на блондина, на щеках постепенно проявлялся яркий румянец, а между губ часто мелькал язык. — Ты... Ты мне нравишься... — на лице сеттера застыло смущение вперемешку с сомнением. — Не как друг... — уже тише добавил он.
Между ними повисла тишина. Для Атсуму это были самые страшные пять минут, за которые он когда-либо ждал ответ на свои слова. Ему было тяжело даже посмотреть в серые глаза, он боялся увидеть в них отвращение и непонимание. Но вопреки всем страхам Кайоши встал с земли и притянул к себе волейболиста, утыкаясь носом в шею.
— Это взаимно, Тсу-чан, — прошептал Кеншин.
— После этого было очень много неловких касаний и поцелуев, свидания подальше от школы и наших домов, ну и, конечно, ссоры, — старший Мия кусает губу и хмурится. — Ты хочешь дальше слушать? — он задает этот вопрос, но всё так же смотрит в потолок.
— Хочу, — Осаму двигается чуть ближе и берёт в свою руку ладонь близнеца, переплетая пальцы и сжимая.
— У Кеншина были проблемы в семье, — по лицу блондина видно, как тяжело даются ему воспоминания об этом, но Осаму молчит и слушает. — Его избивал отчим.
— Воу... Даже не думал, что у него такие серьезные проблемы были, — удивленно выдыхает доигровщик.
— Вот именно. Он всегда всё скрывал и продолжал улыбаться, — связующий кусает губу. — И со мной он тоже не хотел делиться проблемами.
— Кто. Это. Сделал? — Атсуму отчеканивал каждое слово, пока осторожными касаниями смазывал мазью иссиня-фиолетовые гематомы на худом бледном теле.
— Говорю же, упал... — тихий ответ вывел окончательно Атсуму из равновесия.
— Хватит нести хуйню, Кайоши, — волейболист поставил банку с мазью на тумбу и сел перед парнем, заглядывая в его глаза. — Хватит врать. Ты падаешь с лестницы который раз за месяц? Третий? Или даже четвертый?
— Неуклюжий... — мальчик закусил нижнюю губу, сдерживая поток горячих слёз.
— Говори правду, — Атсуму тяжело дышал, пытаясь не давить и не кричать, но ему было сложно. — Я не могу, блять, видеть тебя в таком состоянии. Если это правда лестница, то я буду везде ходить с тобой и держать за руку.
— Прости...
— За что ты просишь прощения? — он тяжело выдохнул. — Расскажи, прошу. Мы же близкие друг другу люди, зачем ты скрываешь от меня правду?
— Тсу-чан... — Кеншин поднял взгляд на сеттера, вновь кусая разбитую губу. — В семье проблемы... Меня бьет отчим.
Тёплое весеннее солнце лучами грело землю и людей, а слабый прохладный ветерок кружил листья сакуры, разнося по всему Хиого. Кайоши сидел, прислонившись спиной к стволу вишни, и дочитывал новую главу любимой манги, которую они собирались обсудить с Атсуму уже сегодня. До ушей донёсся топающий звук, и Кеншин отвлекся от пропечатанных страниц, встречаясь взглядом с запыхавшимся другом. Блондин улыбнулся и почувствовал, как румянец заливает щёки: к нему только Атсуму может так спешить.
— Зачем так торопился? Мне осталось пару страниц дочитать, — он прикрыл книгу, оставляя палец между нужными страницами.
— Я... — связующий тяжело дышал, пытаясь выровнять дыхание после бега. — Хочу сказать... Кое-что важное...
— Что-то случилось? — в серых глазах мелькнуло беспокойство, он порывался встать, но Атсуму рукой остановил, отрицательно качая головой.
— Дело в том, что... — карие глаза метались из угла в угол, но никак не хотели смотреть на блондина, на щеках постепенно проявлялся яркий румянец, а между губ часто мелькал язык. — Ты... Ты мне нравишься... — на лице сеттера застыло смущение вперемешку с сомнением. — Не как друг... — уже тише добавил он.
Между ними повисла тишина. Для Атсуму это были самые страшные пять минут, за которые он когда-либо ждал ответ на свои слова. Ему было тяжело даже посмотреть в серые глаза, он боялся увидеть в них отвращение и непонимание. Но вопреки всем страхам Кайоши встал с земли и притянул к себе волейболиста, утыкаясь носом в шею.
— Это взаимно, Тсу-чан, — прошептал Кеншин.
— После этого было очень много неловких касаний и поцелуев, свидания подальше от школы и наших домов, ну и, конечно, ссоры, — старший Мия кусает губу и хмурится. — Ты хочешь дальше слушать? — он задает этот вопрос, но всё так же смотрит в потолок.
— Хочу, — Осаму двигается чуть ближе и берёт в свою руку ладонь близнеца, переплетая пальцы и сжимая.
— У Кеншина были проблемы в семье, — по лицу блондина видно, как тяжело даются ему воспоминания об этом, но Осаму молчит и слушает. — Его избивал отчим.
— Воу... Даже не думал, что у него такие серьезные проблемы были, — удивленно выдыхает доигровщик.
— Вот именно. Он всегда всё скрывал и продолжал улыбаться, — связующий кусает губу. — И со мной он тоже не хотел делиться проблемами.
— Кто. Это. Сделал? — Атсуму отчеканивал каждое слово, пока осторожными касаниями смазывал мазью иссиня-фиолетовые гематомы на худом бледном теле.
— Говорю же, упал... — тихий ответ вывел окончательно Атсуму из равновесия.
— Хватит нести хуйню, Кайоши, — волейболист поставил банку с мазью на тумбу и сел перед парнем, заглядывая в его глаза. — Хватит врать. Ты падаешь с лестницы который раз за месяц? Третий? Или даже четвертый?
— Неуклюжий... — мальчик закусил нижнюю губу, сдерживая поток горячих слёз.
— Говори правду, — Атсуму тяжело дышал, пытаясь не давить и не кричать, но ему было сложно. — Я не могу, блять, видеть тебя в таком состоянии. Если это правда лестница, то я буду везде ходить с тобой и держать за руку.
— Прости...
— За что ты просишь прощения? — он тяжело выдохнул. — Расскажи, прошу. Мы же близкие друг другу люди, зачем ты скрываешь от меня правду?
— Тсу-чан... — Кеншин поднял взгляд на сеттера, вновь кусая разбитую губу. — В семье проблемы... Меня бьет отчим.
❣️курсивом помечен флешбэк.
Атсуму тогда прошибло так, словно его окатили ледяной водой, а потом припечатали всем телом к стенке с такой силой, что за раз весь дух вытрясло. Он опустил голову, закрывая лицо недавно высветленной челкой.
— Я... омерзителен? — опасливо прошептал мальчик, боясь увидеть в карих глазах презрение и ненависть.
— Совсем дурак? — Атсуму вскинул голову и обхватил чужие голени, прижимаясь щекой к коленям. — Мне так жаль... Я думал, что если узнаю, то смогу помочь... Но я без понятия... Просто переезжай ко мне... Не знаю... — ему самому едва удалось сдержать слезы обиды и злости за любимого человека, но он шмыгнул носом и сдержал всё в себе, понимая, что Кеншину нужна сейчас поддержка, а не сопли-слюни.
— Просто не отворачивайся от меня, этого будет достаточно, — Кайоши прижался к торсу парня, игнорируя боль во всём теле, и получил в ответ крепкие объятия.
— Я люблю тебя, — прошептал Атсуму и поцеловал в висок, а затем в скулу и подбородок. — Люблю, — сухие губы касаются влажных и соленых от проступивших слез, кончика носа и лба. — Люблю, — тонкая шея с слабыми следами от пальцев, душивших пару недель назад, покрылась россыпью мягких касаний.
— Спасибо... — Кайоши уже совсем не сдерживал слёзы и громкие всхлипы.
Осаму кусает губу, видя застывшие в карих глазах слёзы, и сильнее сжимает ладонь в своей.
— Я так и не помог ему... Ничем... — он говорит приглушенно, прерывисто, рвано вздыхая.
— Ты был рядом, Тсуму, — доигровщик не выдерживает и садится, заглядывая в глаза близнеца. — Порой это самая лучшая поддержка и помощь.
— Я думал, что он уехал в Токио... Подальше от своей ёбнутой семьи, — Атсуму резко принимает сидячее положение и свободной рукой прикрывает глаза. — А он... Он всё это время был в Хиого. «Семейные обстоятельства», блять... Эта фраза значит что-то очень хуевое.
Проходит около двадцати минут, в которые Осаму обнимает близнеца, поглаживает по спине и шепчет успокаивающе слова. Что в конце-концов мог сделать подросток тогда? Ничего. И Атсуму тоже это понимает, но чувство вины разрывает изнутри, не позволяя спокойно вспоминать о былых днях. Когда сеттер успокаивается, и они снова ложатся на постель, Осаму осторожно перебирает блондинистые пряди.
— Ты так сильно любил его... — Осаму выдыхает это без тени какой-либо злости, потому что он искренне поражен, как он не замечал тогда таких сильных чувств брата. — Почему вы расстались? Из-за его отъезда?
— Это была одна из причин.
Атсуму тогда прошибло так, словно его окатили ледяной водой, а потом припечатали всем телом к стенке с такой силой, что за раз весь дух вытрясло. Он опустил голову, закрывая лицо недавно высветленной челкой.
— Я... омерзителен? — опасливо прошептал мальчик, боясь увидеть в карих глазах презрение и ненависть.
— Совсем дурак? — Атсуму вскинул голову и обхватил чужие голени, прижимаясь щекой к коленям. — Мне так жаль... Я думал, что если узнаю, то смогу помочь... Но я без понятия... Просто переезжай ко мне... Не знаю... — ему самому едва удалось сдержать слезы обиды и злости за любимого человека, но он шмыгнул носом и сдержал всё в себе, понимая, что Кеншину нужна сейчас поддержка, а не сопли-слюни.
— Просто не отворачивайся от меня, этого будет достаточно, — Кайоши прижался к торсу парня, игнорируя боль во всём теле, и получил в ответ крепкие объятия.
— Я люблю тебя, — прошептал Атсуму и поцеловал в висок, а затем в скулу и подбородок. — Люблю, — сухие губы касаются влажных и соленых от проступивших слез, кончика носа и лба. — Люблю, — тонкая шея с слабыми следами от пальцев, душивших пару недель назад, покрылась россыпью мягких касаний.
— Спасибо... — Кайоши уже совсем не сдерживал слёзы и громкие всхлипы.
Осаму кусает губу, видя застывшие в карих глазах слёзы, и сильнее сжимает ладонь в своей.
— Я так и не помог ему... Ничем... — он говорит приглушенно, прерывисто, рвано вздыхая.
— Ты был рядом, Тсуму, — доигровщик не выдерживает и садится, заглядывая в глаза близнеца. — Порой это самая лучшая поддержка и помощь.
— Я думал, что он уехал в Токио... Подальше от своей ёбнутой семьи, — Атсуму резко принимает сидячее положение и свободной рукой прикрывает глаза. — А он... Он всё это время был в Хиого. «Семейные обстоятельства», блять... Эта фраза значит что-то очень хуевое.
Проходит около двадцати минут, в которые Осаму обнимает близнеца, поглаживает по спине и шепчет успокаивающе слова. Что в конце-концов мог сделать подросток тогда? Ничего. И Атсуму тоже это понимает, но чувство вины разрывает изнутри, не позволяя спокойно вспоминать о былых днях. Когда сеттер успокаивается, и они снова ложатся на постель, Осаму осторожно перебирает блондинистые пряди.
— Ты так сильно любил его... — Осаму выдыхает это без тени какой-либо злости, потому что он искренне поражен, как он не замечал тогда таких сильных чувств брата. — Почему вы расстались? Из-за его отъезда?
— Это была одна из причин.
❣️курсивом помечен флешбэк.
Они снова были у той самой вишни, у которой началась их совместная история. Только вот весна в том году была холоднее. Неподвижно стояли и смотрели друг другу в глаза, уже зная, о чём пойдет речь и чем закончится этот разговор.
— Привет, Тсу-чан, — грустная улыбка скользнула по пухлым губам.
— Привет... — Атсуму прячет руки в карманы и утыкается носом в шарф. — Уезжаешь послезавтра?
— Да, — Кайоши кивнул и сделал шаг ближе. — Мы можем... Мы можем поехать вместе? В Токио же есть школы с сильными волейбольными командами, — в серых глазах мелькнула надежда, заставляя Атсуму чувствовать себя эгоистичным мудаком, потому что он знал про этот вопрос и, что самое важное, уже знал ответ.
— Прости, Кай-чан, — сеттер отвел взгляд в сторону и рвано вдохнул холодный воздух. — Я не могу оставить здесь брата. Он не поедет, а без него... — Мия закусил нижнюю губу. Звучало так, будто Осаму был важнее Кайоши. Или так и есть?..
— Я понимаю... — Кеншин грустно улыбнулся. — Я всё понимаю...
— Прости... — Атсуму резко притянул к себе блондина, стискивая худощавое тело в крепких объятиях.
— Тебе не за что извиняться, — шепот в шею и ответные касания к спине. — Я был счастлив с тобой и ни о чём не жалею. И ты не жалей, Тсу-чан, — он отстранился и заглянул в печальные карие глаза. — Можно я скажу эгоистичную вещь?
— Конечно, — Атсуму шмыгнул носом.
— Я люблю тебя, — Кайоши улыбнулся и подался вперед, оставляя мягкое, сухое касание на губах, а затем отстранился и быстрым шагом засеменил в сторону автобусной остановки.
Атсуму стоял не двигаясь минут десять точно, переваривая произошедшее и осознавая свои чувства. Обида? Нет. Сожаление? Конечно. Боль? Ужасная. Облегчение? Разве что совсем немного. Они не сказали этих раздирающих душу слов «Мы расстаемся» или «Всё кончено», но Мия честно не знал, что больнее.
Осаму рвано выдыхает и подрывается, нависая над близнецом и всматриваясь в его глаза ошалелым взглядом.
— Вы... Из-за меня? Я стал причиной такой боли? — его голос звучит испуганно.
Атсуму весь вздрагивает от этих слов. Вот почему он не хотел рассказывать всё. Сеттер притягивает к себе близнеца, заставляя наклониться его так близко, чтобы касаться носами.
— Саму, ты... — он обрывает фразу, понимая, что, по сути, причиной расставания и вправду был брат. — Не смей винить себя в этом, понял? — карие глаза строго и осознанно всматриваются в серые.
— Блять... Но так и есть... — Осаму чувствует такую жгучую вину, что едва может дышать сейчас.
У него перед глазами стоит образ брата в тот год. Атсуму въебывал на тренировках так, что на середине дороги до дома у него подкашивались ноги, и Осаму приходилось тащить его на себе. Он ел только потому, что иначе не было бы сил на тренировки. А в дни каникул или после матчей с выходными от занятий спортом мог не питаться пару суток подряд. И если бы не дикая загруженность, любовь к волейболу и желание стать лучшим связующим, Атсуму впал бы в депрессию. Конечно, Осаму много раз спрашивал причину такого состояния, и когда речь заходила о Кеншине Кайоши, блондин злился и огрызался.
— Послушай, — теплые ладони Атсуму обхватывают лицо доигровщика. — Ты даже толком не знал о наших с ним отношениях. Ты не влиял на мои решения, понимаешь? Я сам не захотел терять связь с тобой и выбрал тебя, — слова блондина эхом отдаются в голове Осаму.
— Тсуму...
— Если ты будешь загоняться по этому поводу, то я тебе ничего рассказывать больше не буду, — угрожает связующий, прижимая теснее брата и целуя в висок. — Спасибо... Мне стало легче. Словно камень, давивший на меня эти два с половиной года, разломался.
Осаму отстраняется, заглядывая в карие омуты, наклоняется и оставляет мягкий поцелуй на губах.
— Я люблю тебя, — трется носом о щеку и наконец получает в ответ улыбку.
— Я тебя тоже.
Они снова были у той самой вишни, у которой началась их совместная история. Только вот весна в том году была холоднее. Неподвижно стояли и смотрели друг другу в глаза, уже зная, о чём пойдет речь и чем закончится этот разговор.
— Привет, Тсу-чан, — грустная улыбка скользнула по пухлым губам.
— Привет... — Атсуму прячет руки в карманы и утыкается носом в шарф. — Уезжаешь послезавтра?
— Да, — Кайоши кивнул и сделал шаг ближе. — Мы можем... Мы можем поехать вместе? В Токио же есть школы с сильными волейбольными командами, — в серых глазах мелькнула надежда, заставляя Атсуму чувствовать себя эгоистичным мудаком, потому что он знал про этот вопрос и, что самое важное, уже знал ответ.
— Прости, Кай-чан, — сеттер отвел взгляд в сторону и рвано вдохнул холодный воздух. — Я не могу оставить здесь брата. Он не поедет, а без него... — Мия закусил нижнюю губу. Звучало так, будто Осаму был важнее Кайоши. Или так и есть?..
— Я понимаю... — Кеншин грустно улыбнулся. — Я всё понимаю...
— Прости... — Атсуму резко притянул к себе блондина, стискивая худощавое тело в крепких объятиях.
— Тебе не за что извиняться, — шепот в шею и ответные касания к спине. — Я был счастлив с тобой и ни о чём не жалею. И ты не жалей, Тсу-чан, — он отстранился и заглянул в печальные карие глаза. — Можно я скажу эгоистичную вещь?
— Конечно, — Атсуму шмыгнул носом.
— Я люблю тебя, — Кайоши улыбнулся и подался вперед, оставляя мягкое, сухое касание на губах, а затем отстранился и быстрым шагом засеменил в сторону автобусной остановки.
Атсуму стоял не двигаясь минут десять точно, переваривая произошедшее и осознавая свои чувства. Обида? Нет. Сожаление? Конечно. Боль? Ужасная. Облегчение? Разве что совсем немного. Они не сказали этих раздирающих душу слов «Мы расстаемся» или «Всё кончено», но Мия честно не знал, что больнее.
Осаму рвано выдыхает и подрывается, нависая над близнецом и всматриваясь в его глаза ошалелым взглядом.
— Вы... Из-за меня? Я стал причиной такой боли? — его голос звучит испуганно.
Атсуму весь вздрагивает от этих слов. Вот почему он не хотел рассказывать всё. Сеттер притягивает к себе близнеца, заставляя наклониться его так близко, чтобы касаться носами.
— Саму, ты... — он обрывает фразу, понимая, что, по сути, причиной расставания и вправду был брат. — Не смей винить себя в этом, понял? — карие глаза строго и осознанно всматриваются в серые.
— Блять... Но так и есть... — Осаму чувствует такую жгучую вину, что едва может дышать сейчас.
У него перед глазами стоит образ брата в тот год. Атсуму въебывал на тренировках так, что на середине дороги до дома у него подкашивались ноги, и Осаму приходилось тащить его на себе. Он ел только потому, что иначе не было бы сил на тренировки. А в дни каникул или после матчей с выходными от занятий спортом мог не питаться пару суток подряд. И если бы не дикая загруженность, любовь к волейболу и желание стать лучшим связующим, Атсуму впал бы в депрессию. Конечно, Осаму много раз спрашивал причину такого состояния, и когда речь заходила о Кеншине Кайоши, блондин злился и огрызался.
— Послушай, — теплые ладони Атсуму обхватывают лицо доигровщика. — Ты даже толком не знал о наших с ним отношениях. Ты не влиял на мои решения, понимаешь? Я сам не захотел терять связь с тобой и выбрал тебя, — слова блондина эхом отдаются в голове Осаму.
— Тсуму...
— Если ты будешь загоняться по этому поводу, то я тебе ничего рассказывать больше не буду, — угрожает связующий, прижимая теснее брата и целуя в висок. — Спасибо... Мне стало легче. Словно камень, давивший на меня эти два с половиной года, разломался.
Осаму отстраняется, заглядывая в карие омуты, наклоняется и оставляет мягкий поцелуй на губах.
— Я люблю тебя, — трется носом о щеку и наконец получает в ответ улыбку.
— Я тебя тоже.
За последние две недели ты устала так, словно каникул вовсе и не было. Постоянная нервотрепка от едких взглядов Мирай, напряженного Такаши, старающегося изо всех сил минимизировать твоё столкновение с новой одноклассницей, да ещё и назойливые мысли о том, что Хисаши липнет к Атсуму. А кроме этого вся школа знает, что ты встречаешься с Осаму. Вроде это плюс, но настойчивые расспросы от школьниц выматывают очень сильно. Предложение сходить на свидание окрылило, и потому ты встала от приятного волнения раньше будильника.
Контрастный душ и вкусный завтрак в тёплой семейной обстановке поднимают настроение до максимума, и ты спешишь в комнату, напевая мотив песни из рекламы и прокручивая в голове подходящий лук для свидания. Включаешь фен, направляя потоки тёплого воздуха на волосы, расчесывая и формируя аккуратные локоны. Закончив с импровизированной укладкой, усаживаешься за стол, раскладывая декоративную косметику перед собой. Увлажнив кремом кожу и дав ей подсохнуть, наносишь легкими движениями пудру и немного румян, придавая лицу здоровый вид. В ход идут золотистые тени, подводка и тушь, подчеркивающие глаза. Довольно осматриваешь свое отражение и игриво подмигиваешь, тут же смеясь с такой выходки.
Скинув с плеч халат, осматриваешь свое тело. От постоянного стресса ты заметно похудела, и некоторые вещи теперь сидят слишком свободно. Прикинув, какой наряд будет смотреться миленько и при этом не позволит тебе замерзнуть, натягиваешь на ноги утепленные чулки, заканчивающиеся чуть выше середины бедра, свободную светло-серую водолазку с укороченными рукавами, открывающими вид на изящные запястья, и чёрное платье на лямках из плотной вельветовой ткани с застежкой на всю длину. Ты оглядываешь своё отражение и кусаешь губу, осознавая, как легко пробраться под эту одежду. Такие мысли смущают тебя и заставляют покраснеть.
С первого этажа доносится трель звонка, ты поспешно наносишь тёмно-малиновый тинт на губы, растушёвывая пальцем, подхватываешь небольшую чёрную сумочку и выбегаешь из комнаты. В коридоре Мия разговаривают с твоим отцом, но все трое отвлекаются, завидев тебя.
— Привет, — ты мягко улыбаешься, оглядывая братьев.
— Привет, — они отвечают в унисон, вызывая у отца смешок.
Оба парня кажутся тебе какими-то помятыми, в особенности Атсуму. Хмуришься, но решаешь спросить это позже.
— Позволь за тобой поухаживать, — расслабленно улыбнувшись, Атсуму помогает тебе натянуть зимнюю куртку.
— Спасибо, — приподнимаешь уголки губ в ответ и обвиваешь шарф вокруг шеи.
— Жду Т/И не позднее девять вечера в целости и сохранности, — строго произносит отец и поправляет очки.
— Пап-
— Конечно, — тебя перебивает Осаму. — Готова?
— Угу.
Вы прощаетесь с отцом и выходите на улицу. Солнечное ясное небо, прохладный ветерок и подтаивающий снег заряжают энергией и желанием гулять до вечера. Парни подставляют свои предплечья, и ты, не раздумывая, обхватываешь их.
— До кинотеатра придется ехать на автобусе, — смотря в дисплей телефона, оповещает Осаму. — На какой фильм хотите?
— М-м, может, что-то из разряда фантастики и ужасов? — задумчиво тянешь ты.
— Не боишься на ужасы-то? — со смешком спрашивает Атсуму, заглядывая тебе в глаза.
— Ну вы же рядом будете... — чуть краснея, тихо говоришь в ответ.
— Тсуму спит на ужастиках всегда, — хмыкает доигровщик, продолжая листать в телефоне список сеансов.
— Да неправда, — отмахивается старший Мия, на что ты посмеиваешься. — Ну что, какие фильмы есть?
— Хм. Тут про людей с определёнными способностями, которых пригласили поучаствовать в эксперименте, — читает Осаму. — А остальное в основном мелодрамы или боевики. Идем на этот?
— Почему бы и нет, — ты пожимаешь плечами.
— Ну да, мы же не фильм смотреть идем, — в шутку говорит Атсуму, на что ты смеёшься, а Осаму закатывает глаза, но всё равно улыбается.
Контрастный душ и вкусный завтрак в тёплой семейной обстановке поднимают настроение до максимума, и ты спешишь в комнату, напевая мотив песни из рекламы и прокручивая в голове подходящий лук для свидания. Включаешь фен, направляя потоки тёплого воздуха на волосы, расчесывая и формируя аккуратные локоны. Закончив с импровизированной укладкой, усаживаешься за стол, раскладывая декоративную косметику перед собой. Увлажнив кремом кожу и дав ей подсохнуть, наносишь легкими движениями пудру и немного румян, придавая лицу здоровый вид. В ход идут золотистые тени, подводка и тушь, подчеркивающие глаза. Довольно осматриваешь свое отражение и игриво подмигиваешь, тут же смеясь с такой выходки.
Скинув с плеч халат, осматриваешь свое тело. От постоянного стресса ты заметно похудела, и некоторые вещи теперь сидят слишком свободно. Прикинув, какой наряд будет смотреться миленько и при этом не позволит тебе замерзнуть, натягиваешь на ноги утепленные чулки, заканчивающиеся чуть выше середины бедра, свободную светло-серую водолазку с укороченными рукавами, открывающими вид на изящные запястья, и чёрное платье на лямках из плотной вельветовой ткани с застежкой на всю длину. Ты оглядываешь своё отражение и кусаешь губу, осознавая, как легко пробраться под эту одежду. Такие мысли смущают тебя и заставляют покраснеть.
С первого этажа доносится трель звонка, ты поспешно наносишь тёмно-малиновый тинт на губы, растушёвывая пальцем, подхватываешь небольшую чёрную сумочку и выбегаешь из комнаты. В коридоре Мия разговаривают с твоим отцом, но все трое отвлекаются, завидев тебя.
— Привет, — ты мягко улыбаешься, оглядывая братьев.
— Привет, — они отвечают в унисон, вызывая у отца смешок.
Оба парня кажутся тебе какими-то помятыми, в особенности Атсуму. Хмуришься, но решаешь спросить это позже.
— Позволь за тобой поухаживать, — расслабленно улыбнувшись, Атсуму помогает тебе натянуть зимнюю куртку.
— Спасибо, — приподнимаешь уголки губ в ответ и обвиваешь шарф вокруг шеи.
— Жду Т/И не позднее девять вечера в целости и сохранности, — строго произносит отец и поправляет очки.
— Пап-
— Конечно, — тебя перебивает Осаму. — Готова?
— Угу.
Вы прощаетесь с отцом и выходите на улицу. Солнечное ясное небо, прохладный ветерок и подтаивающий снег заряжают энергией и желанием гулять до вечера. Парни подставляют свои предплечья, и ты, не раздумывая, обхватываешь их.
— До кинотеатра придется ехать на автобусе, — смотря в дисплей телефона, оповещает Осаму. — На какой фильм хотите?
— М-м, может, что-то из разряда фантастики и ужасов? — задумчиво тянешь ты.
— Не боишься на ужасы-то? — со смешком спрашивает Атсуму, заглядывая тебе в глаза.
— Ну вы же рядом будете... — чуть краснея, тихо говоришь в ответ.
— Тсуму спит на ужастиках всегда, — хмыкает доигровщик, продолжая листать в телефоне список сеансов.
— Да неправда, — отмахивается старший Мия, на что ты посмеиваешься. — Ну что, какие фильмы есть?
— Хм. Тут про людей с определёнными способностями, которых пригласили поучаствовать в эксперименте, — читает Осаму. — А остальное в основном мелодрамы или боевики. Идем на этот?
— Почему бы и нет, — ты пожимаешь плечами.
— Ну да, мы же не фильм смотреть идем, — в шутку говорит Атсуму, на что ты смеёшься, а Осаму закатывает глаза, но всё равно улыбается.
В торговом центре ожидаемо много людей, снующих туда-сюда в поисках нужного магазина. Вы поднимаетесь на последний этаж, где располагается фуд-корт и игровая зона: кинотеатр и пару игральных автоматов. Осаму просит вас с Атсуму взять что-то из еды, а сам отходит к кассе, чтобы взять билеты и уточнить, в какой комнате вы будете смотреть фильм. Очень кстати на территории кинотеатра располагается небольшой магазин, где можно взять не только попкорн и напитки, но и чипсы, фрукты в пластиковых упаковках и много чего ещё.
— Тсуму, — складывая в корзинку пару пачек чипсов, обращаешься к связующему. — Всё в порядке? — тормозишь и внимательно смотришь на лицо парня, выражающее задумчивость.
— Всё хорошо, Лисёнок, — после небольшой паузы отвечает блондин, но вместо привычной расслабленной улыбки кусает губу. — То есть... Я не хочу портить настроение сейчас.
Ты разворачиваешься всем корпусом и обнимаешь сеттера, а он в ответ поглаживает по волосам и оставляет поцелуй в макушку.
— Потом поговорим об этом. Но в целом всё правда хорошо, — тихо говорит Мия. — О, возьмём онигири?
— Конечно, — с улыбкой отвечаешь.
Когда вы расплачиваетесь за еду и напитки, Осаму уже ждёт вас у выхода из магазинчика. Атсуму берет пакет, а ты пару бутылочек с колой в руки, и вы идете к доигровщику.
— Мы купили онигири для тебя, — с улыбкой говоришь младшему Мии, на что он смущенно улыбается и говорит «Спасибо».
— Ну, веди нас, капитан, — посмеивается Атсуму.
— У нас третий приватный зал, — читая с билетов, командует доигровщик и ведет вас в нужном направлении.
Показав билеты контролеру, вы проходите в небольшую комнату с тёмно-синими стенами и ворсовым ковром такого же оттенка. Потолок украшен глянцевым стеклом с изображением космоса, он переливается от светодиодной голубоватой подсветки, создавая волшебную таинственную атмосферу. В комнате стоит большой тёмно-синий диван с множеством разных подушек, перед ним небольшой круглый столик, два кресла-подушки и, конечно же, экран, на котором уже начала играть реклама.
— Ва-а, как красиво! — ты с горящими глазами оглядываешь помещение, а потом смотришь на умиляющихся твоей реакции братьев.
Осаму помогает тебе с верхней одеждой, пока Атсуму выкладывает на стол всё то, что вы накупили: и попкорн, и чипсы, и онигири, и много разных прочих вкусностей. Ты усаживаешься на диван в середину, а братья по бокам от тебя.
— Опять у тебя ноги не в тепле, — Атсуму недовольно смотрит на съехавшие ниже чулки и укладывает руку выше, на оголенную кожу, заставляя тебя поджать губы и почувствовать табун мурашек. — Ледяные, но гениальный я взял плед. Саму, дай рюкзак.
— Держи, — Осаму протягивает сумку брату. — Но лучше согреть объятиями, не так ли? — доигровщик подтягивает тебя ближе, усаживая к себе на колени и обвивая талию.
— Мне было тепло, но от пледа и объятий не откажусь, — с румянцем на щеках отвечаешь ты и укладываешь ладони поверх рук Осаму.
Атсуму укутывает тебя по пояс в плед и закидывает твои ноги на свои колени, аккуратно поглаживая. Фильм уже начался, а ты всё никак не можешь унять учащенное сердцебиение от таких приятных ощущений, теплом и негой разлившихся в груди и согревающих изнутри. Но на экране наконец мелькает главная героиня, и ты обращаешь свое внимание на неё.
— Тсуму, — складывая в корзинку пару пачек чипсов, обращаешься к связующему. — Всё в порядке? — тормозишь и внимательно смотришь на лицо парня, выражающее задумчивость.
— Всё хорошо, Лисёнок, — после небольшой паузы отвечает блондин, но вместо привычной расслабленной улыбки кусает губу. — То есть... Я не хочу портить настроение сейчас.
Ты разворачиваешься всем корпусом и обнимаешь сеттера, а он в ответ поглаживает по волосам и оставляет поцелуй в макушку.
— Потом поговорим об этом. Но в целом всё правда хорошо, — тихо говорит Мия. — О, возьмём онигири?
— Конечно, — с улыбкой отвечаешь.
Когда вы расплачиваетесь за еду и напитки, Осаму уже ждёт вас у выхода из магазинчика. Атсуму берет пакет, а ты пару бутылочек с колой в руки, и вы идете к доигровщику.
— Мы купили онигири для тебя, — с улыбкой говоришь младшему Мии, на что он смущенно улыбается и говорит «Спасибо».
— Ну, веди нас, капитан, — посмеивается Атсуму.
— У нас третий приватный зал, — читая с билетов, командует доигровщик и ведет вас в нужном направлении.
Показав билеты контролеру, вы проходите в небольшую комнату с тёмно-синими стенами и ворсовым ковром такого же оттенка. Потолок украшен глянцевым стеклом с изображением космоса, он переливается от светодиодной голубоватой подсветки, создавая волшебную таинственную атмосферу. В комнате стоит большой тёмно-синий диван с множеством разных подушек, перед ним небольшой круглый столик, два кресла-подушки и, конечно же, экран, на котором уже начала играть реклама.
— Ва-а, как красиво! — ты с горящими глазами оглядываешь помещение, а потом смотришь на умиляющихся твоей реакции братьев.
Осаму помогает тебе с верхней одеждой, пока Атсуму выкладывает на стол всё то, что вы накупили: и попкорн, и чипсы, и онигири, и много разных прочих вкусностей. Ты усаживаешься на диван в середину, а братья по бокам от тебя.
— Опять у тебя ноги не в тепле, — Атсуму недовольно смотрит на съехавшие ниже чулки и укладывает руку выше, на оголенную кожу, заставляя тебя поджать губы и почувствовать табун мурашек. — Ледяные, но гениальный я взял плед. Саму, дай рюкзак.
— Держи, — Осаму протягивает сумку брату. — Но лучше согреть объятиями, не так ли? — доигровщик подтягивает тебя ближе, усаживая к себе на колени и обвивая талию.
— Мне было тепло, но от пледа и объятий не откажусь, — с румянцем на щеках отвечаешь ты и укладываешь ладони поверх рук Осаму.
Атсуму укутывает тебя по пояс в плед и закидывает твои ноги на свои колени, аккуратно поглаживая. Фильм уже начался, а ты всё никак не можешь унять учащенное сердцебиение от таких приятных ощущений, теплом и негой разлившихся в груди и согревающих изнутри. Но на экране наконец мелькает главная героиня, и ты обращаешь свое внимание на неё.
Фильм держит в напряжении всё то время, что вы смотрите. По крайней мере, тебя. Конечно же, экспериментом руководит безумный профессор, который хочет ставить опыты на людях со способностями разной степени абсурдности. Никаких скримеров пока нет, а вот крови и жестоких моментов – предостаточно. Ты мелко вздрагиваешь на очередной зверской сцене и даже немного жмуришься. Атсуму успокаивающе погаживает по ногам, уже давно пробравшись под плед и отвлекая твое внимание от фильма на нежные касания шершавых пальцев к мягкой коже бёдер. Осаму трется носом о затылок и оставляет легкий поцелуй за ушком. Приятные прикосновения действительно отвлекают от страшноватых картин фильма.
— Так страшно? — низкий шепот доигровщика опаляет ухо, заставляя табун приятных мурашек пробежать по всему телу.
— Да нет... — томно выдыхаешь, потому что пальцы Атсуму поднялись слишком высоко и провели по внутренней стороне бедра, и откидываешь голову на плечо Осаму, позволяя ему оставить несколько влажных поцелуев на шее и контуре челюсти. — Тс-суму, — рвано выдыхаешь, когда ловкие пальцы проходятся по уже намокшей ткани белья, заставляя тебя свести ноги и вздрогнуть.
— Мы ничего такого не сделали, а ты уже мокрая~ — в темноте видно плохо, но ты уверена, что губы Атсуму растянулись в пошлой наглой ухмылке, как обычно.
— Такая развратная, Т/И-чан, — подхватывая мысль близнеца, шепчет Осаму и оглаживает через плотную ткань платья грудь, недовольно выдыхая из-за ощущения преград.
— Мальчики... Ну хватит... Мы же... Ха~
— Как скажешь, — Атсуму убирает руки, укладывая их поверх твоих ног, и как ни в чем ни бывало продолжает смотреть на экран.
Осаму издает смешок и целует тебя в висок, вновь обвивая руками талию. Ты приводишь в порядок дыхание и переводишь взгляд с рук доигровщика на лицо Атсуму с довольной расслабленной улыбкой. В голове тут же вспыхивает мысль о том, что тебя решили возбудить и оставить вот в таком состоянии. Ты недовольно поджимаешь губы и тоже устремляешь взгляд в экран, обдумывая идею о том, чтобы отомстить.
— Так страшно? — низкий шепот доигровщика опаляет ухо, заставляя табун приятных мурашек пробежать по всему телу.
— Да нет... — томно выдыхаешь, потому что пальцы Атсуму поднялись слишком высоко и провели по внутренней стороне бедра, и откидываешь голову на плечо Осаму, позволяя ему оставить несколько влажных поцелуев на шее и контуре челюсти. — Тс-суму, — рвано выдыхаешь, когда ловкие пальцы проходятся по уже намокшей ткани белья, заставляя тебя свести ноги и вздрогнуть.
— Мы ничего такого не сделали, а ты уже мокрая~ — в темноте видно плохо, но ты уверена, что губы Атсуму растянулись в пошлой наглой ухмылке, как обычно.
— Такая развратная, Т/И-чан, — подхватывая мысль близнеца, шепчет Осаму и оглаживает через плотную ткань платья грудь, недовольно выдыхая из-за ощущения преград.
— Мальчики... Ну хватит... Мы же... Ха~
— Как скажешь, — Атсуму убирает руки, укладывая их поверх твоих ног, и как ни в чем ни бывало продолжает смотреть на экран.
Осаму издает смешок и целует тебя в висок, вновь обвивая руками талию. Ты приводишь в порядок дыхание и переводишь взгляд с рук доигровщика на лицо Атсуму с довольной расслабленной улыбкой. В голове тут же вспыхивает мысль о том, что тебя решили возбудить и оставить вот в таком состоянии. Ты недовольно поджимаешь губы и тоже устремляешь взгляд в экран, обдумывая идею о том, чтобы отомстить.