Землю уже третий день бомбардирует сильнейшая магнитная буря за последние 20 лет

Случай в сайылыке

Хорошо детворе летом в сайылыке (по-якутски - летняя ферма). Купайся в озере, загорай, броди в лесу. Взрослые с раннего утра до позднего вечера заняты на сенокосе – в разгаре деревенская страда. В сайылыке остается за старшую Маайа эмээхсин (по-якутски -старушка), ей скоро исполнится девяносто лет – родилась еще до революции. Наверное, поэтому она такая суеверная, от нее только и слышишь такие слова: «айыы», «ойуун», «сэт», что по-якутски означают грех, шаман, возмездие. Она почему-то запрещает ходить в ближний лес, что по левую сторону от сайылыка. По слухам, где-то в этой стороне похоронен шаман, когда-то живший в этих местах. Даже теперь некоторые взрослые боятся всуе произносить его имя, а осторожно говорят: кырдьагас (старый). По правде говоря, дети не верят, что существуют абаасы (злые духи), ведь им в школе все время твердят, что «пионер – всем ребятам пример» и что шаманы обманывали народ в целях наживы, пользуясь всеобщей неграмотностью. Так им говорила их пионервожатая Анчык и учитель истории Петр Егорович. Верит во всю эту бредятину только Маайыска, внучка старухи Маайы. Иногда она собирает девочек вокруг себя и что-то рассказывает, испуганно глядя по сторонам.

А сегодня самый старший из детей, Кешка, подговорил мальчиков исследовать запрещенный лесок и доказать этим дурам-девчонкам, что никаких абаасы нет. Мальчики с радостью согласились. Они обманули девчонок, сказав, что идут на озеро, а сами, отойдя на порядочное расстояние, свернули к лесу. Целый день они бродили по древнему лесу, гоняли бурундуков, пугали белок. Первым дерево шамана обнаружил Сеня. Наверху что-то виднелось. Кешка, недолго думая, полез на сосну. Мальчики, затаив дыхание, стояли внизу и ждали. Наконец вожак спустился, держа что-то в руках. «Смотрите, что у меня! – воскликнул он. – Что, испугались? Если мы заявимся с пустыми руками, девчонки не поверят, что мы нашли могилу шамана, так что попугаем их и принесем обратно, здорово я придумал, правда?» В руке Кешка держал человеческий череп. Мальчишки с восторженным ужасом смотрели на своего вожака, и никто не стал перечить. Голову несли по очереди, потом Кешка предложил поиграть ею в футбол, получилось просто здорово!

Вскоре показался сайылык, запахло жареными оладьями и мясом. Проголодавшиеся дети, спрятав череп в кустах, со всех ног понеслись к алаасу. Пугать девчонок не получилось, так как заболела Маайыска, ее срочно отправили в больницу. Мальчики перепрятали находку в надежное место и до поры до времени забыли о ней. Кешку и других мальчиков взяли сгребать сено – надо было торопиться: синоптики предупредили о надвигающихся дождях. Однажды девочки пошли в лес за хворостом, старуха осталась одна. Время было послеобеденное, стоял невыносимый зной, и старуха присела в тенечке отдохнуть и вздремнула. Очнулась от какого-то голоса и увидела прямо перед собой древнего старика, который о чем-то ее грозно спрашивал, чего-то требовал. Она закричала - старик моментально исчез, как будто растаял в воздухе. Девочки, пришедшие с хворостом, обнаружили бабушку Маайю в полуобморочном состоянии, она только и говорила: «Абаасы, абаасы приходил, видно, мне помирать пора!» Вечером пришли взрослые и узнали обо всем от девочек. Мальчики поняли, что о голове шамана лучше помалкивать. А о том, что надо бы отнести ее туда, откуда взяли, никто не подумал.

Между тем погода стала портиться, в воздухе запахло грозой, набежали черные свинцовые тучи, поднялся ветер, который становился все сильнее и сильнее. «Как бы не разметало наши труды! – сказали мужчины и побежали на покос спасать сено. В сайылыке остались женщины и дети. Старуха без конца что-то бормотала и, казалось, опять была близка к обмороку. «За какие черные грехи попутала нечистая сила, чувствую, что все это неспроста, недаром приходил проклятый старик! - сквозь слезы причитала она. – Признавайтесь, окаянные, чего натворили, ходили в лес, что-то нашли небось?» Это уже было обращено к испуганным детям. Вдруг вместе с ее словами, как будто подтверждая ее речь, страшно загрохотал гром, засверкали молнии. Дети и взрослые, собравшись в одном доме, испуганно жались друг к другу. Наконец самый младший мальчик, Уйбанчик, не выдержал и заплакал: «Это все Кешка виноват, я не виноват, это он голову шамана взял и принес сюда!» Так тайное стало явным. Запираться не было смысла, пришлось обо всем рассказать. Тут как раз подоспели мужчины. По совету одного из них, хромого Федора, который помаленьку знахарствовал и имел таким образом некоторое отношение к шаманам, укрылись от грозы в старом амбаре без окон. Сели кругом – мужчины образовали внешний круг, затем женщины и девочки, в середину посадили виновников. Гром грохотал вовсю, не только старухе, но и всем остальным слышался в этой страшной какофонии звуков грохот шаманского бубна, сопровождаемый истерическим смехом и проклятьями самого шамана. Страшные порывы ветра сотрясали стены амбара. Казалось, еще чуть-чуть, и все разнесет в щепки. Так продолжалось всю ночь, и несчастные люди, сцепив крепко руки, просидели в таком положении до утра. С рассветом все затихло. Утомленные, они еще долго боялись выходить на свет. Наконец очнулись и вышли во двор, в котором пронесся невиданной силы ураган: стекла изб разбиты вдребезги, все раскидано, плетень валяется, коновязь разломана пополам. Не откладывая, отправились относить голову шамана на прежнее место. Испуганные мальчики шли впереди. После этого все жители сайылыка в спешном порядке выехали в деревню. Все вроде обошлось, если не считать смерти старухи Маайы той же осенью.

Источник

Ужас в доме отшельника

На крайнем севере Якутии, где славная река Индигирка впадает в Восточно-Сибирское море, есть село Русское Устье с по-своему уникальной историей. Считается, что оно было основано бежавшими от ужасов опричнины новгородскими поморами в XVI веке, когда русские казаки ещё не присоединили Якутию к России. Именно в окрестностях Русского Устья в начале 1920-х годов и произошла следующая история.

Времена были суровые. Только что отгремели две войны, Первая мировая и гражданская, и в последней одержали верх красные, о чём, впрочем, в подобных ебенях люди были немножечко не в курсе. Чтобы исправить положение, из Якутска был откомандировал проверенный товарищ, прошедший через окопы гражданской. Назовём его Сергей. Задача заключалась в том, чтобы политически просветить тёмное население северных улусов и объяснить им, что отныне молиться надо не на боженьку или царя-батюшку, а на Ленина с Троцким. Дороги в те времена были… ну, такими, как и сейчас, так что добирался Сергей долго. Наконец, прибыл и начал методично обходить разбросанные по тундре деревушки, в каждой из которых собирал всех жителей в одно здание и проводил разъяснительную работу, отвечал на вопросы. Люди слушали без энтузиазма, кивали, потом расходились по своим домам и продолжали жить так же, как и раньше.

И вот в одной из таких деревушек произошла заминка. Когда Сергей перешёл от политической части лекции к «атеистической», мол, попы-кровопийцы веками наживались на людских страхах и неведении, и никаких сверхъестественных сил на самом деле не существует, кто-то с места выкрикнул:

— Вот ты так уверенно говоришь об этом, а как тогда объяснишь то, что творится в доме отшельника?

Выяснилось следующее. В некотором отдалении от деревни в тундре стоит домик. Построил его некий свихнувшийся старик-отшельник, но несколько лет назад он помер, и закопали его за собственным домиком. Со временем дом превратился в удобный пункт привала для путников и охотников, и тут-то начало у народа зреть понимание, что дом не простой, а «беспокойный». Рассказывали жуткие вещи — ночью кто-то стаскивал людей с кровати, комнаты наполнялись криками и стонами умирающего старика, да и самого отшельника видели восстающим из гроба. Те, кто проезжал мимо дома в тёмное время суток, замечали пламя свечи в окне, и старик-отшельник в этом колеблющемся свете печально сидел за столом.

Сергей, естественно, про себя усмехнулся и попытался объяснить, что такие жутики имеются в каждой деревне, и что людская фантазия и суеверность и порождают подобные «дома отшельника». Народ с ним был категорически не согласен, многие заявляли, что лично пережили не самые приятные минуты в «доме отшельника». И тогда Сергей, чтобы донести до людей свет истины, пошёл на отчаянный шаг:

— Решено, — сказал он, — я сегодня буду ночевать в этом вашем доме отшельника, чтобы лично доказать, что никакой нечисти там нет и не может быть!

Люди притихли, кое-кто вяло попытался отговорить его от этой затеи, мол, хуже будет, но в целом народ был впечатлён, чего и добивался Сергей. Оставалась самая малость — провести ночь в указанном доме. Для Сергея это было даже удобно: всё равно ночевать где-то надо, на следующий день опять в путь, а тут целый дом в его распоряжении. Правда, кучер, который его развозил во время всей его миссии, наотрез отказался идти с Сергеем «нечистое» место и по любезному разрешению главы села поселился в его доме. Местные показали Сергею, как дойти до проклятого дома, но проводить его никто не стал. Бравый большевик взял с собой мешок провианта, проверил, все ли в порядке с верным револьвером и потопал в тундру. Вокруг сгущались серые зимние сумерки.

Пришёл к дому отшельника уже затемно, едва с непривычки не заблудился в тундре. На вид это был простой крепкий бревенчатый домик, и видно, что в своё время им активно пользовалось местное население: вот и поленница старая за углом, и выгребная яма наполовину заполнена… Сергей зашёл в дом и обнаружил там русскую печь, стол, стулья, простую деревянную кровать и даже котёл для воды. Настроение приподнялось, и, насвистывая «Смело, товарищи, в ногу!», он стал обустраиваться в месте для ночлега: растопил печь остатками дров, набрал снега в котёл, поставил на плиту и, когда снег растаял, разбавил воду принесённым с собой суповым концентратом. Когда пламя разгорелось и в доме стало тепло, разделся-разулся, положил на стол оружие и пошёл обходить комнаты. Везде было пусто, как и положено, но его удивило отсутствие пыли и затхлости, которые присущи заброшенным домам. Проведя инспекцию, Сергей вышел на улицу отлить.

Стоял морозный тёмный вечер, небо было усеяно звёздами. Поеживаясь, Сергей быстро сделал в отхожем месте свои дела и, возвращаясь обратно чуть ли не бегом, внезапно остановился, заметив нечто невероятное: по окну, освещенному пламенем печи, отчётливо скользнула чья-то изломанная тень! Несмотря на весь свой атеизм, Сергей почувствовал, как по спине побежали мурашки. Но он быстро взял себя в руки и, списав всё на обман зрения, заскочил в дом. Внутри, конечно, никого не было, только кипел на плите уже готовый суп, распространяя по дому свой аромат.

За ужином Сергей чувствовал себя напряжённо, то и дело застывал с ложкой в руках, хватался за револьвер и прислушивался к звукам. В доме было тихо, только гудела печь. Время шло, со временем он подзабыл о странном происшествии, расслабился, закончил ужин и сел у печи, читая принесенную из Якутска книжку. И тут в соседней комнате что-то гулко стукнуло. Сергей сам не запомнил, как оказался на ногах с револьвером в руке.

— Кто здесь?!

Никто не отозвался. Сергей повторно проинспектировал весь дом и опять ничего не нашёл. Почесал затылок: «Что вообще происходит?» Но едва вернулся к своей книге, так звуки опять возобновились: какие-то шорохи и неясные поползновения без ясного источника начали растекаться по всему дому. Как только Сергей приходил в комнату, там всё прекращалось, чтобы через несколько мгновений возобновиться в другом месте. Сергей весь вспотел. Как так? Неужели здесь действительно происходит что-то за гранью понимания, и всё это время он был неправ? В глубоком смятении он вышел из дома, подышал морозным воздухом и пожалел, что ввязался в эту дурацкую авантюру, а не сладко спал в доме главы, как кучер. Вернулся в дом посвежевшим, и паранормальная активность на время опять стихла.

Настало время сна. Печь уже давала света совсем чуть. Сергей не стал раздеваться, растянулся на кровати как был и постарался уснуть. Но не тут-то было: опять непонятные звуки по дому, только на этот раз ужасно похожие на человеческий шёпот и стон. «Это всё мне кажется», — убеждал себя Сергей, но тут произошло то, что никак не могло просто показаться: сама собой отворилась дверь дома, холодный воздух клубами стал вползать внутрь, и из этой дымки в полутьме зловеще выскользнул ветхий гроб, проводя своими шершавыми досками по полу. Сергей обомлел и только наблюдал, как крышка гроба с грохотом отвалилась и оттуда начал восставать худой, как скелет, старик безумного вида. Он нашёл взглядом Сергея, и на лице появилась жуткая ухмылка. Дом наполнил смех:

— Э-хе-хе-хе!

Его смех множился, расходясь разными голосами по всем комнатам: «Э-хе-хе-хе!». Сергей встряхнул головой, выхватил из-под подушки револьвер, навёл на старика выстрелил сразу несколько раз. Наваждение не развеялось: улыбка так и осталась на лице мёртвого отшельника, он вытянул вперёд руку и раскрыл ладонь. Выпущенные по нему пули со звоном упали на пол.

— Э-хе-хе-хе!!!

У Сергея зашевелились волосы на голове, его охватил первобытный ужас. Он выронил бесполезный револьвер. Осталась только одна мысль: «Как так???» Он уже готов был бежать в окно, чтобы не видеть восставшего из мёртвых старика-отшельника и не слышать многоголосый демонический смех, заполняющий, казалось, весь мир. В последний момент вспомнив о запасном нагане (сохранилась с войны привычка носить с собой два вида оружия на случай, если один из них откажет), он вытащил его из кармана и пальнул в нечисть. С криком: «Ой, что?!» — старик рухнул обратно в гроб…

… Наутро Сергей вернулся в деревню не один, а конвоируя сразу троих человек. Четвёртый — «старик-отшельник» — умер от полученной раны. Оказалось, это группа крупных белогвардейских лидеров, бывших эсеров и меньшевиков, которые после разгрома Колчака в Сибири сбежали на север, чтобы через Восточно-Сибирское море покинуть Россию. Но по каким-то причинам план сорвался, и они застряли у Русского Устья на зиму. Весной, после восстановления навигации, их всё-таки должны были забрать, а до той поры они тайно поселились в «доме отшельника». Чтобы не «светиться» перед местными жителями, которые запросто могли донести до советских властей о странных незнакомцах, явившихся в деревню, они имитировали паранормальную активность в доме, в то время как сами поселились в подполе-землянке, вход в который тщательно замаскировали. Согревались не большой печью, а буржуйкой, дым из которого отводился за ближайший сугроб и практически не был заметен. Сообщник из местных, который и должен был организовать переправу, регулярно привозил им еду и сообщал последние новости (он и подсказал идею устроить весь этот паранормальный цирк, так как у местных после смерти отшельника дом и до того имел достаточно дурную репутацию — шутка ли, могила под боком). О том, что в доме будет ночевать большевистский комиссар, он их предупредить не успел, и поэтому «абасы» совершили роковую ошибку, принявшись терроризировать Сергея. Некоторые сомнения вызвал револьвер, патроны в котором один из них заменил на холостые, пока Сергей отлучался в отхожее место. Но в то время у многих даже в тех краях разными путями оказывалось военное оружие, и наличие револьвера было воспринято как повод устроить первоклассное представление, которое надолго отвадит любопытствующих от «дома отшельника» и позволит благополучно продержаться до весны. Но о запасном нагане Сергея они знать не могли.

Новое видео. Историю рассказывает журналист Алексей Дьяконов.

https://youtu.be/eG8VGdjlk7M?si=O08zZIkyNp7d0Ig8

Из комментариев к видео:

Помню раньше в Чакыре было много ворон. В том парке, где празднуют Ысыах. Их было невероятно много, издали воронья стая смотрелась чёрной шумной тучкой над лесочком. Там же, под деревьями, лежали мёртвые особи. Казалось, будто вороны не особо боялись людей, порою можно было до них прикоснуться. Мы были маленькие, 90 года. Как-то однажды мы взяли на руку одну из ворон. Она спокойно уселась на руке сестры и мы весело побежали к бабушке домой, показать нашу чудесную находку. Лето, бабушка готовила еду на летней кухоньке. Как только мы переступили за порог домика, наша бабушка резко упала на пол, уронив кухонную утварь, и стала задыхаться в конвульсиях, вся сильно покраснела. Мы в смятении не могли понять, что происходит и как ей помочь. К счастью, бабушка еле как прошептала сквозь судороги "унесите ворону за забор!". Сестра тут же помчалась отпустить ворону за территорию участка. В окно было видно, как она скинула ворону за оградку и бабушке, лежавшей на полу, тут же стало легче и она встала... Бабушка тогда велела нам, чтобы мы ворон не трогали.

Якутия. Танцующие с трупом девушки

16 мая отмечается романтический и таинственный День танцев с привидениями.

Между прочим есть такая версия, что якутский танец "Узоры" связан с одной мрачной легендой.

В Сунтарском районе в апреле 1938 г. известный якутский фольклорист А.А. Саввин записал три варианта предания о трехкратном повторном погребении умершей дочери матерью-шаманкой. Вот один из них.

«Вскрытие могилы горько оплакиваемой дочери, чтобы лицезреть. В Тюбяйском наслеге в местности Тураннаах жила знаменитая шаманка Чыпчаххайдаах удаган. Муж ее Сючюк Мэниилэй - тоже шаман. Были они весьма богатые
люди. У них была единственная, горячо любимая дочь-красавица. Супруги соперничали с шаманами иных родов, племен.
Однажды удаганка камлала, да не смогла одолеть их. Вознамерившись убить дочь соперницы, разорвав «нить сердца» (сюрэгин быатын) ее, нечаянно рвет «сердечную нить» своей дочери, которая тут же умирает.

Мать-удаганка на протяжении семи дней и семи ночей камлает, чтобы оживить мертвую дочь, но это ей не удается. Девушку с почестями хоронят. Бе­зутешная мать, чтобы увидеть дочь еще раз, через год просит человека по имени Дордооной вскрыть могилу. В память о дочери удаганка устраивает грандиозный праздник ысыах, приглашает всех своих сородичей, угощает их. Там же она заставляет друзей покойной дочери обойти вместе с покойницей родной алаас, поддерживая ее с двух сторон. Затем заставляет обойти трижды праздничный тюсюлгэ.

Кроме того, двое, взяв с обеих сторон, вводят ее в круг танцевать осуохай. Всё время рядом с ней находятся
друзья и подруги. А еще, усадив покойницу там, где происходил пир, ее руками раздавали гостям еду, укладывая им в посуду. Три года подряд удаганка выкапывала дочь, устраивала ысыах. На третий год на теле умершей начала отходить кожа.
Поэтому на четвертый год могилу не стали вскрывать. Каждый год удаганка заставляла хоронить на новом месте. Следы от этих могил сохраняются по сей день.

Удаганка эта жила три человеческих века (юс киси юйэлээх) назад. Дочери ее было пятнадцать лет