Мой основной заказчик ЛГБТ-friendly и просит в любом контексте соблюдать гендерную нейтральность языка, чтобы всех учесть.

Сегодня, например, мы гендерно нейтрально переводили вот такие фразы (дам сразу перевод): "у меня не получается подвести глаза симметрично”, “выхожу из дома в новых туфлях на шпильке” и "доделываю маникюр и тут же смазываю лак”.

(Важное стилистическое требование: избегать нагромождения гендерных окончаний ("классный(-ая)", "проснулся(-лась)", такое), то есть каждый раз находить, как извернуться, даже если для этого придётся перекроить предложение целиком.)

Вообще это очень круто, мне кажется. Так победим.

Вот кстати Дима Неяглов хорошо пишет о проблемах создания гендерной нейтральности в русскоязычном тексте — и о том, чем гендерная нейтральность отличается от гендерной равнопредставленности (для создания которой используются, в частности, феминитивы): Гендерная нейтральность текста – Dima Neiaglov – Medium

«[Этот пост] написан в гендерно-нейтральном стиле. Этим он отличается от нынешней популярной парадигмы английской стилистики, которую я бы назвал «равнопредставленным стилем», когда поощряется такое:

If an author desires, she may choose to go gender-neutral.

Нейтральность предполагает, что текст скрывает гендер; равнопредставленный стиль его выпячивает. Выпячивать тоже можно пятьюдесятью разными способами, и никто не пишет she is a championess, хотя могли бы. В суффиксах, по крайней мере, недостатка в английском нет: -a, -ess, -ette, -rix, -euse.

Что такое истинно нейтральный и истинно равнопредставленный стили в русском я оставлю за рамками этого поста. Мы далеки даже от осознания самого противостояния».

Неожиданный, как в учебниках выражаются, «ложный друг переводчика» — sweet gum. Оказывается, амбровое дерево (liquidambar styraciflua).

Про cultural consultations.

Прислали на согласование картинку, нарисованную художником из Сан-Франциско по случаю наступающего Рамадана. В копии письма — 30 копирайтеров-международников. Посмотрите, попросили нас всех, и скажите, что с этой картинкой не так, пока мы не начали её анимировать и в ваши страны рассылать.

На картинке праздничный стол ломится от еды, за столом сидят бородатый дед, взрослый мужчина (отец семейства) и мальчик; сбоку с чайником в руках стоит женщина.

Комментарии в порядке появления:

1) Я понимаю, что женщина — заботливая материнская фигура, и она просто разливает чай, но почему она одна стоит, а все мужские персонажи сидят? Это может быть воспринято болезненно много где, во Франции так точно.
2) Хорошо понимаю предыдущий комментарий, но для Турции такая картинка норм. Единственная проблема — чайник. Он какой-то странный, мы такими не пользуемся, давайте заменим его на обычный? Высылаю референс.
3) Такую бороду, как у деда, носят на Ближнем Востоке, в Пакистане, Индии и т.д. Мусульмане Малайзии и Индонезии не носят бород, давайте бороду уберём?
4) Хорошо бы стол был накрыт поскромнее. В Малайзии каждый день выбрасывают 15 000 тонн несъеденных продуктов, и мы проводим кампанию за более внимательное отношение к еде. Так вот, по статистике, в Рамадан объем выбрасываемой еды подскакивает на 15-20%.
5) А можем девочку добавить, пусть девочка тоже за столом сидит?
6) И пусть чай каждый сам себе наливает.
7) Я тут подумал. Для Турции тоже лучше, чтобы все сами себе чай наливали. А если всё же мать, то пусть она делает это из положения сидя.
8) Да, точно, еды как-то дофига, половину надо убрать.

(Всё поправили.)

Игорь Вольфсон рассказал:

«Мне как-то пришлось в жуткой спешке переводить описание ружья, украшенного выгравированными изображениями динозавров, и в списке динозавров — вперемешку на немецком и латыни — были десятки опечаток, в связи с чем они совсем не гуглились.

Я прикинул, насколько вероятно, что кто-то из наших клиентов-миллиардеров дочитает до конца этот список, и закончил его словами "А еще в эпоху Плейстоцена по земле ходили залупорогие адароблы"».

Катя Кленкина рассказывает:

Обычный разговор в международной школе.
Австралийка:
— Guys, I'm sick.
Многонациональный хор:
— Are you 'British' sick or 'American' sick?

Собрала базовый переводческий чеклист: что нужно проверить в своём готовом переводе, чтобы русский стал более русским (если это перевод на русский), а английский — более английским (если это перевод на английский). 10 пунктов. Вдруг вам тоже пригодится.

Американские дизайнеры прислали на согласование анимированную новогоднюю открытку для пользователей некоторого крупного бренда. На открытке — Times Square, пузырящиеся бокалы с шампанским и танцующие новогодние хлопушечки в окружении конфетти.

— Хотим это глобально по всем пользователям во все страны разослать, — предупредили дизайнеры. — Let us know if any concerns.

(Следует тред на 40 писем с комментариями из разных стран: в Германии жесткий локдаун, нельзя вечеринки показывать, даже схематично; не знают пользователи из России, Турции и Саудовской Аравии этот ваш Times Square как символ Нового года; алкоголь уберите — у нас же мусульмане; и т.д.)

Через день прислали второй вариант: салют — по телевизору, друзья — квадратики в зуме, шампанского — нет нигде. И надпись: “С Новым 2021 годом!”

— Ну а сейчас? — спросили дизайнеры.
— Oh fuck, — подумали все, но дизайнерам ответили: "All good from the brand safety perspective.”

Переводчик упрямо переводит “business or pleasure” как «для бизнеса или для наслаждения».
«По делу или по любви?» — был такой трогательный вариант у Линор Горалик в одном из ранних сборников.

Когда заводила себе киндл, то первым делом загрузила туда переписку сестёр Митфорд (The Mitfords: Letters Between Six Sisters), которая, кажется, никогда не переводилась.

Переписываются шесть дочерей британского аристократа барона Ридесдейла: Нэнси, Диана, Юнити, Джессика, Памела и Дебора.

В переводческом сообществе в основном знают Нэнси Митфорд — писательницу и авторку статей про Upper Class English, но там все шестеро роскошные девки. В 1930-х чуть ли не каждую неделю появлялись на первых газетных полосах (как правило, в разделе «Скандалы»), да и потом не отставали. Пятеро из шести дожили до преклонных лет и всю дорогу (вплоть до 2003 года) друг другу писали.

Вот, например, из раннего. Письмо Юнити Митфорд, на тот момент состоявшей в нежных отношениях с Гитлером, своей сестре Джессике Митфорд, на тот момент юной коммунистке, втайне от семьи сбежавшей в Испанию с британским социалистом и племянником Уинстона Черчилля Эсмондом Ромили, от 3 апреля 1937 года [перевод мой]:

«Дорогая Джессика,

спасибо за письмо. Рада, что чулки пришлись тебе впору.

Ты спрашиваешь, как на твой побег отреагировали тётушка Айрис и все прочие. Говорят, старая тётушка Вини заявила, что лучше бы ты умерла. Впрочем, то же самое она думает обо мне и о Диане, и, возможно, не в первый раз говорит такое у нас за спиной.

Вчера мне повезло, и я встретила Фюрера. Он не знал, что я уже вернулась в Мюнхен, и был очень рад меня видеть. Он вышел из машины поговорить со мной, и все прохожие кричали «Хайль!». Мы поехали к нему домой и два с половиной часа беседовали наедине. Он хотел, чтобы я во всех подробностях рассказала о тебе и обо всём, что случилось, пока мы не виделись. Он запретил писать об этом в немецких газетах, что, по-моему, очень порядочно с его стороны, а впрочем, ты, возможно, думаешь иначе: от Нэнси я слышала, что твой Эсмонд обожает публичность. Как бы то ни было, в других странах ваша история и так уже у всех на слуху.

Ты видела интервью Рода для Daily Mail? С его слов пишут, что ты заделалась коммунисткой только ради того, чтобы поквитаться со мной.

Интересно, когда свадьба? Не думаю, что меня пригласят, но всё же.

С любовью,
Юнити»

Спустя два года, в день, когда Англия объявит войну Германии, Юнити Митфорд возьмёт пистолет, выйдет в Английский сад в центре Мюнхена и пустит себе пулю в голову. Выживет, но потеряет рассудок и через 8 лет умрёт от последствий ранения.

Джессика Митфорд выйдет замуж за Эсмонда Ромили и переедет в Америку. После переезда Эсмонд уйдёт воевать и в 1941 году пропадёт без вести. Джессика вступит в Американскую коммунистическую партию, снова выйдет замуж (за венгерского коммуниста еврейского происхождения Роберта Треухафта), станет журналисткой, выпустит мемуары, никогда больше не вернётся домой.

Их сестра Диана Митфорд, фанатка Гитлера и преданная жена основателя Британского союза фашистов Освальда Мосли, в начале войны вместе с мужем будет посажена в лондонскую тюрьму. Отсидит три года, выйдет на свободу, вернётся к своим четверым детям и интересно доживёт до 93 лет, до конца жизни продолжая верить в то, что фашисты хотели миру добра. Напишет две автобиографические книги.

Старшая, Нэнси Митфорд, к тому моменту уже опубликовавшая роман-сатиру, в котором высмеяла идеи фашизма и лично влюблённую в Гитлера Юнити и мужа Дианы Освальда Мосли, напишет на Диану два тайных доноса, после чего продолжит общаться с сестрой как ничего не случилось, а сама впоследствии станет популярной писательницей из круга Ивлина Во. После смерти Нэнси будет опубликована её биография и три собрания личных писем.

Самая младшая, Дебора Митфорд, в замужестве герцогиня Девонширская, станет великосветской дамой, будет общаться с королевой, принимать Черчилля, дружить с Кеннеди и фанатеть от Элвиса Пресли. Опубликует мемуары, конечно, а также личные дневники и собрания писем. В 2014 году мирно скончается в собственном замке в возрасте 94 лет.

Самая тихая, Памела Митфорд, тихо проживёт свою тихую жизнь в деревне, но в конце про неё тоже напишут отдельную биографию под названием "The Other Mitford".

Такая семейная история. Почему до сих пор не мировой бестселлер, непонятно мне совсем.

The British art of not talking straight.

⬆️ Это скриншот из книги The Culture Map: Breaking Through the Invisible Boundaries of Global Business by Erin Meyer — про неочевидные трудности межкультурной коммуникации.

Там не только про привычку говорить прямо против натренированного умения читать смыслы между строк, даже когда там ничего не написано, но и про другое всякое.

Например, про разное восприятие времени и чем отличается "вовремя" в Италии от "вовремя" в Японии.

И про связь аргументации, которая покажется человеку убедительной, с тем, как ему в школьном детстве объясняли математику (а очень по-разному это делают в разных странах).

Но главное — про непредубежденность, откровенность и взаимопонимание.
Отличная, в общем, книга.

Алеся Петровна Казанцева пишет)

Вы знаете, что сейчас нельзя ставить в конце сообщений точки?

Недавно работала на проекте, переписка была в телеграме. Команда подобралась очень молодая (скажем так). Тот самый случай, когда надо уточнить, сколько режиссёру лет? Законно ли передавать ему комментарии клиента?

И в середине проекта продюсер говорит: «Мы долго терпели, но дальше это продолжаться не может. На уровне сообщений чувствуется твоя агрессия».

Я — 👀

Оказывается, их смущал мой тон из-за точек.

В интернете про это даже написано: «Использование точек в текстах и сообщениях может оскорбить или расстроить молодых людей, предупреждают лингвисты. Тинейджеры и те, кому сейчас около 20-и — Поколение Z, выросшие в эпоху мессенджеров и коротких сообщений, могут расценить знаки препинания как грубость и пассивную агрессию».

Например, вы пишете мужу:

Жду тебя дома.

Это прямая угроза. Жду И ТОЧКА, ТЫ ПОНЯЛ? ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО НЕ ПРИДИ МНЕ!

Или вот:

Жду тебя дома

В конце совершенно никакой агрессии, вы дома в мягком халате в предвкушении встречи с любимым.

На все эти новинки жизни я таращу глаза, но конечно же не ведусь совершенно

Fb Алеси

Выражение одного смысла в разных языковых культурах на примере кнопки в фейсбуке, которая в оригинале называется Care (а в русской версии — "Мы вместе").

How 'Care' reaction is known worldwide:

Обнимаю
(Umarmung — Deutch)

Мне это важно
(Me emporta — Español)

Держимся
(Тримаймося — Українська)

Солидарность
(Solidaire — Français)

Соучастие
(Medeleven — Nederlands)

Мужество
(Coragem — Português/Portugal)

Сила
(Força — Português/Brasil)

Береги себя
(Trzymaj się — Polski)

Это важно
(大切だね — 日本語)

Давай же
(加油 — 中文(台灣)

Над смыслом кнопки и её визуальным решением команда фейсбука думала несколько лет.

Потому что понедельник — это Sunday

Когда мне было четыре, меня привели к учителю английского Льву Львовичу. То есть, на самом деле к нему привели моего брата-первоклассника, а я в нагрузку, потому что меня не с кем было оставлять дома. У Льва Львовича было Произношение, модный микрофон, в который он наговаривал английские слова, и группа из трёх или четырёх первоклашек, каждый в конце занятия получал кассету, — дома слушать и повторять.

Мне было четыре, и это давало мне преимущества. Во-первых, от меня никто ничего не ждал и с вопросами не лез — сидишь и сиди себе. Во-вторых, когда через две недели я выдала наизусть стишок, который не запомнил ни один первоклашка, Лев Львович удивился, поставил меня в пример и немедленно полюбил. А я полюбила его в ответ.

Так вот, история. В тот день мы проходили дни недели. Лев Львович показал таблицу в учебнике, и там было написано:

Monday — понедельник
Tuesday — вторник
Wednesday — среда
и так далее.

Мы повторили хором. Вроде ничего сложного.

А Лев Львович, удовлетворившись услышанным, добавил: но в английском, в отличие от русского, неделя начинается не с понедельника, а с воскресенья, то есть с Sunday.

Тут моя детская мысль заволновалась, захлопала крыльями и улетела в загадочный зазеркальный мир, где быстренько построила не русскую, а совсем другую, волшебную, перевернутую с ног на голову английскую календарную систему, после чего прилетела обратно в класс. Получившийся логический конструкт выглядел следующим образом.

Вот русские дни недели, и их ряд начинается так:
Понедельник, вторник, среда…, …воскресенье.

А английские дни недели начинаются с воскресенья-Sunday. То есть, ровно наоборот! А стало быть, ряд идёт так:
Sunday, Saturday, Friday…, …Monday.

Таким образом, вот эта табличка в учебнике (см. выше) — это только номинальный перевод слов; если же мы хотим перевести их смысл, то есть указать точное место дня недели в календарной очередности, то перевернутую английскую систему надо каждый раз переводить в прямолинейную русскую и наоборот. И если у них там в английском неделя начинается с воскресенья, а у нас — с понедельника, значит, точным переводом русского понедельника будет английское воскресенье. А русский вторник — это английская суббота (потому что зазеркалье!), а среда — пятница. И лишь один четверг останется четвергом — по крайней мере, у меня получилось так, не знаю, как у вас.

Тем временем Лев Львович начал проверять усвоенный материал.
— Вторник? — спрашивал Лев Львович.
(Шестерёнки завертелись, ряд-зеркало-перевёртыш…)
— Saturday, — отвечала я.
— Хм, — говорил Лев Львович.
— Вы дома обязательно с Олей повторите.
(Это уже к сидевшему здесь же папе.)

Я разобралась дня через три. Очень сильно плакала. Нет, нет никакого английского зазеркалья, не существует! На что мне такой скучный мир? Непонятно. Даже отсутствие в живой природе Деда Мороза переживалось легче. Правда, я была уже постарше тогда.

Что ещё тут скажешь. Ещё у Льва Львовича была чёрная окладистая борода, молодая жена и красавец спаниель Руся, которого сначала назвали Русланом, а потом он оказался девочкой. Своих детей у них (ещё?) не было. Он провозился с нами с сентября по май, а летом эмигрировал в Америку. И я, к сожалению, не знаю его фамилии, чтобы найти и поблагодарить.

Вот люди целые научные работы пишут про локализацию развлекательного контента. Иранская ученая взяла 206 названий американских фильмов, сравнила их с официальными и неофициальными переводами на персидский и подсчитала, что в любительских версиях чаще всего оставляют дословный перевод (или очень близкий к тексту), а в официальном прокате в основном используют transcreation, то есть по сути придумывают что-то своё, часто далёкое от оригинала.

“Kill the Messenger” в официальном иранском прокате — “Корреспондент”, “Fair Game” — “Жертва политики”, “Nim’s Island” — “Дерзкая девчонка”.

Это вообще распространенная мировая практика — менять название фильма при переводе до неузнаваемости.

По многим причинам: цензура, вынужденная замена ключевых слов при дубляже, ценное мнение прокатчика о том, что будет лучше продаваться; всё надо учесть; нелегко быть официальным переводчиком.

Локализация в мировом кинопрокате: