Хозяин ещё не подарил Добби носок, но Добби сам подарил себе пару книжечек)

Если вдруг составляете списки 👇 на следующий год)

25 лучших книг первой четверти 21 века.

The Observer предлагает книги с нестандартным языком, мастерским повествованием, масштабными идеями. Книги, которые оставили след в нашем сознании, изменили наше мировоззрение или сформировали нашу культуру, хотя и никогда (запретная фраза!) «не изменяли мир». Книги, которые могут быть актуальны в данный момент, но не имеют срока годности:

1. Зэди Смит. "Белые зубы" (2000)
2. Филип Пулман. "Янтарный телескоп" (2000)
3. Iain Sinclair. "London Orbital" (2002)
4. Алан Холлингхерст. "Линия красоты" (2004)
5. Роберто Боланьо. "2666" (2004)
6. Джоан Дидион. "Год магического мышления" (2005)
7. Кормак Маккарти. "Дорога" (2006)
8. Элисон Бекдел. "Весёлый дом. Семейная трагикомедия" (2006)
9. Чимаманда Нгози Адичи. "Половина желтого солнца" (2006)
10. Хилари Мантел. "Вулфхолл, или Волчий зал" (2009)
11. Лидия Дэвис. "Рассказы" (2009)
12. Майкл Льюис. "Игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы" (2010)
13. Шеймас Хини. "Живая цепь" (2010)
14. Сиддхартха Мукерджи. "Царь всех болезней. Биография рака" (2010)
15. Элена Ферранте. "Моя гениальная подруга" (2011)
16. Eimear McBride. "A Girl is a Half-Formed Thing" (2013)
17. Helen Garner. "This House of Grief: The Story of a Murder Trial" (2014)
18. Али Смит. "Как быть двумя" (2014)
19. Ta-Nehisi Coates. "Between the World and Me" (2015)
20. Мэгги Нельсон. "Аргонавты" (2015)
21. Emily Wilson - перевод "Одиссеи" Гомера (2017)
22. Шошана Зубофф. "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти" (2019)
23. Хан Ган. "Я не прощаюсь" (2021)
24. Персиваль Эверетт. "Джеймс" (2024)
25. Sunil Amrith. "The Burning Earth: An Environmental History of the Last 500 Years" (2024)

или вот еще 👇. Ну, тут все просто, огромное первое место должен занимать Сальников, - не только потому, что он забрал мое сердце и больше никому дать нечего, а потому, что в русской литературе он явление абсолютно уникальное, редкое и непостижимое.

С Рождеством от Сальвадора Дали!

И от таксонек)

Ой, все.

Внимание-внимание, как оказалось, по коротеньким книжечкам-то я в этом году уже прошлась, когда читала фантастические рассказы из очередной подборки, а потом еще парочкой-другой рассказов по другим поводам шлифанула.

Вот честное слово, если здесь сейчас будут хорошие слова, то не от восторга, что ура, вот она, маленькая книжечка, муахаха, и так хоть 125, хоть 180 за год набирай, нет. Это из благодарности за то, что рассказ (или маленькая повесть) – виртуозный жанр, в который можно уложить целую вселенную.

Итак, подборка была вот отсюда, роботы, искусственный интеллект и тому подобное. Наверно, каждый рассказ в отдельности можно было бы спокойно пропустить (хотя, мне кажется, «У меня нет рта, а я должен кричать» упоминается в любом очерке по истории НФ), – но вместе очень забавно. Ну, как забавно. Если смерть, боль и тлен попадают в составляющие забавного. Извините(

Брюс Стерлинг, "Манеки-неко". Совершенно не верю, что котикам, даже игрушечным, не плевать на жизнь всех кожаных человеков вообще (свой – это свой, ладно). Но привычные, не страшные, очень комфортные для глаза фигурки котиков с поднятой лапкой, которые управляют людьми, чтоб люди стали счастливее (пойди туда, сверни, пережди здесь) – очень красивая идея.

Уильям Гибсон, "Зимний рынок" Я вообще-то, каюсь, Гибсона не читала, так что все его знаменитые книги для меня внейромантились сюда. Эх. Не влюбилась я в ваш киберпанк. Ну, хоть одним глазком посмотрела.

Харлан Эллисон, "У меня нет рта, а я должен кричать". Злобный супермощный компьютер сделал из последних людей, переживших уничтожение всего рода человеческого, то ли что-то вроде лабораторных мышек, то ли что-то вроде мух, которым обрывает крылья. А, ну и теперь они бессмертны, – в сложившейся ситуации им от этого удовольствия мало.
* Скайлинк, ну почитай, что ли, как надо устраивать бунт компьютеров.

Айзек Азимов, "Логика". Азимов как-то неожиданно засунул в робота свободу воли в виде наличия ясного религиозного чувства (что, конечно, доказательство более радостное, чем стремление творить зло, но тоже несомненное, да?)

#СпискиСписки #FantasyAndSciFi

И НЕ роботы

Паоло Бачигалупи, "Девочка-флейта". После сумасшедшей совершенно «Наволы» стало ужасно интересно, что ж это за Бачигалупи такой прекрасный до сих пор у меня не нанесен на книжную карту, а тут как раз какой-то из реддитовских читателей написал, что влюбился в автора после этого рассказа. И вот она, «Девочка-флейта», которая вполне перекликается с «Наволой» в тех нотах, которые складываются в тему аристократии и богатства… и разрушения чужих жизней. Очень красивая, и как раз пример того, что в рассказ можно уложить целый огромный мир.

Хулио Кортасар, "Цефалея". С точки зрения событий – ну его нахрен, такой апокалипсис, с головной болью, манкуспиями, смертью от голода и немножечко таким открытым вопросом, сколько нас всего и кто мы вообще такие. Я так не хочу((
А с точки зрения того, как написано – как всегда у Кортасара, безукоризненно.

Хулио Кортасар, "Цирцея". Кортасаровский ответ «Волшебному безобразию» Грина. Посмотришь вот так на отношения мужским взглядом – чем мы пленительней, женщины, тем страшнее тот Огромный Смертельный Секрет, который мы прячем. Этому я, знаете ли, всегда радуюсь, потому что мой женский взгляд проще, «поматросил и бросил». Написано, конечно, тоже идеально)

Генри Каттнер, Кэтрин Мур, "Лучшее время года" – безумно люблю этот рассказ с щемящим ощущением надвигающейся катастрофы. Загадочные, чужие, красивые идеальной красотой люди (или все-таки не люди?), с их то пленительной, то тошнотворной едой, с изумительной музыкой, странными гаджетами, - и вдруг понимаешь, что ты для них обезьянка.

Макьюэн, "Мой фиолетовый надушенный роман" – вау, здравствуй, брат «Йеллоуфейса» (там отношения между 2-мя писателями-друзьями, и вы уже понимаете, конечно, что тот самый роман, эммм, был один на двоих, но в остальном ситуация пошла по ооооочень неожиданному пути). И то, что обе книги, и у Ребекки Куанг, и у Макьюэна, потребовали в названиях обозначения цвета (пусть и по разным причинам) – невероятно трогательно.

#СпискиСписки

Итоги года для канала "НемножкОкнижка" от @TGStat

На самом деле вот с точки зрения книжного блога для меня это был сногсшибательный год.

Видимо, раз в году чеховское ружьё-таки стреляет. В 2024 мой пост про "Мир без братьев, Стругацких" перепостил чудесный Николай Караев, чей рассказ в этом сборнике меня больше всего, судя по отзыву, и впечатлил) .

В 2025 - мой пост про "Змейские чары" перепостила автор, волшебная Наталия Осояну.

*что, как вы понимаете, по всем правилам поднимало мой уровень дофамина, окситоцина и серотонина до небес) проще говоря, очень мне носозадирало)

Но тут ещё в комментарии к посту про "Причудливые зелья" Кампорези пришла со своими уточнениями бесконечно доброжелательная и терпеливая, за что ей большое спасибо, переводчица этой книги Дана Карсанова, - и довершила волшебство.

На сегодня НемножкОкнижке 5 лет и 3 месяца, и иногда теперь я даже верю, что я все-таки немножко книжный блогер. Правильно в 90-е в обращении к читателям незапамятного издательства "Змей Горыныч" (если я, конечно, не путаю ничего, простите великодушно) - как раз и было про то, что есть, понимаете ли, такие странные люди, которые не просто сами прочтут и обомлеют от счастья, но ещё будут за вами ходить и занудно требовать, мол, прочитайте, обязательно прочитайте.

Спасибо вам всем вместе и каждому отдельно, мои драгоценные подписчики)

С наступающим!

Сейчас буду потихоньку закрывать книжки прочитанные, но здесь не обозначенные (или про которые мне хочется что-то добавить).

... К тому моменту, как актуально мыслящие граждане на NON/ FICTION рванули покупать Белякова про братьев Катаевых, я только открыла для себя существование его "Парижских мальчиков в сталинской Москве" - про сына Марины Цветаевой, Георгия Эфрона, которого мы все вслед за ней зовём Мур.

* чего уж там, в детстве и подростковом возрасте я по Цветаевой с ума сходила (это, кстати, и сейчас видно по моему построению фраз и любви к тире), так что да, для меня он тоже Мур, конечно.
Эх. С годами увидела новым взглядом историю с нелюбимой младшей дочерью, умершей в сиротском приюте (в детстве читала ровно как написано, Старшую у тьмы выхватывая - младшей не уберегла, то есть что выходить старшую получилось, а младшую нет, и только потом осознала, что никто и не спасал младшую, и она умерла в приюте брошенной, голодной, напуганной), после чего пару лет и Цветаеву, и ее стихи обходила по дуге. Но что правда, то правда, с Муром ее накрыло несомненной и невероятной волной огромной материнской любви, и все отошли на второй план.

Книга меня просто потрясла. Сам подход, увидеть эту жизнь сквозь призму восприятия приехавшего из Парижа на неведомую родину подростка - он очень выигрышный. Получилась изумительно документированная летопись нескольких этих лет, с 1939 по 1944, в основном о Москве. Сюда улеглось всё, и еда, и развлечения, и магазины, и манера одеваться, и модные книги, и передачи осужденным, и запретные разговоры... и начавшаяся война, бомбоубежища, ожидание сдачи города.

И так выходит, что именно эгоистичный, холодный, рассудительный Мур прямо затягивает читателя в эмоциональную воронку. Вот арестовали Алю и Сергея, и дача, которая была островком относительного покоя, превращается в ловушку, в прихожую ада - для Цветаевой, и вместе с ней для нас. Вот Мур с Цветаевой переехали в пустующую профессорскую квартиру на Моховой, и у него уютная комната, удобное кресло, полки с книгами, вид на городские огни, - и мы вместе с ним тонем в волнах удовольствия, изрядно приправленного (нашей, не его) мыслью, что это ведь тот уровень счастья, который должен быть доступен всем? А вот их следующее жилье, неприбранная комнатка в коммуналке, заваленная сундуками, мешками, книгами; Цветаева повесила на кухне сушить его штаны, и тут же получила безобразный скандал с соседями (как вам в голову пришло вешать на кухне грязные штаны, и вообще вы тут тараканов развели) - и нам это тоже ужасно, хотя, если честно, человек в общежитии она явно была невыносимый, и иметь ее соседкой на коммунальной кухне и я бы не хотела. А вот Мур ходит по ресторанам (боже, как тут описана еда и specialite этих ресторанов! в одном - бифштекс с румяной корочкой, в другом - пожарская котлета, в третьем - кофе с мороженым!) - и продолжает ходить уже после начала войны, на последние деньги, - и мы прямо физически чувствуем его смесь удовольствия и обреченности.

Для меня книга еще и дала совершенно внезапно мощный эффект, когда я потеряла право судить этих людей. Аля оговорила отца и знакомых? так ее пытали. Марина бросила дочь умирать? так кто ж скажет, где она, та грань, за которой ломаются поэтические принцессы, если в холодной и умирающей с голода Москве им надо без слуг и семьи тащить на своих плечах все, от добычи дров до какой-никакой стирки пеленок в холодной воде, и смотреть в вечно голодные детские глаза. Мур эгоистичный и самодовольный мальчишка? так мальчишка же, и хоть себе старается не врать.

Короче, книга потрясающая, читать рекомендую всем, всем, всем, и учтите, что сюда, по большому счету, ничего и не влезло. Что я знала, например, о том, что девушек с веслом было две, но первая так смущала посетителей (в основном посетительниц) парка слепящей и вызывающе эротичной наготой и, эммм, откровенной фалличностью весла, что ее пришлось заменять второй, и эту вторую лепить с другой модели?

#ЛучшееИзВсего #Нонфикшен #nonfiction #Культурненько

Ничего удивительного, что я срочно полезла читать второй беляковский же документальный роман, до которого дотянулась - "Гумилев, сын Гумилева". И вот пока из потрясений - всю жизнь читаешь, как маленький Левушка смотрит из трамвайного окна на пешеходов и комментирует, что они ему наверняка завидуют, ведь они идут пешком, а он едет в трамвае - и тут же видишь очами души своей балованного пятилетнего патриция. А потом выясняешь, что патриций ехал в трамвае первый раз в жизни - и вот тут очами души своей видишь уже совершенно другую картину.
#Нонфикшен #nonfiction #Культурненько