Ну, горшочек не может не варить, сорри. В Индии в алхимию вовсю алхимичили, но своей ртути (напоминаю, главного алхимического реагента) в стране не было, только привозная.

Зато индийцы прекрасно знали, как добывают вожделенный меркурий (да, сорри, в посте наверху написала, что ртуть царица, и нечаянно ввела вас в заблуждение; вот что бывает, когда категория рода в языке управляет построением наших фраз). Ртуть, она же меркурий - металл-самец.

Соответственно, ловят ртуть на живца, то есть на красивую девушку. Выглядит это так: в состоянии покоя ртуть пребывает в озерцах или колодцах. Девушка подъезжает к колодцу на лошади, ртуть выплескивается и хочет с ней, эммм, физически недвусмысленно соединиться. Девушка отъезжает (не слишком быстро, чтоб ртуть спешил(а) за ней), и потом, наконец, устремляется прочь во весь опор. Ртуть в разочаровании возвращается домой, но на пути следования остаются отдельные лужицы; их уже собирают охотники мужского пола, которые металлу по барабану. Вуаля.

На картинке всадница-приманка с выражением "не слишком ли быстро я бегу", стремительный поток воодушевленного ртутя, и в правом верхнем углу мужики, которые будут собирать лужицы.

История из книжки, картинка вот отсюда, и да, тут это тоже от Сергея Зотова)))
#Нонфикшен #nonfiction #СредневековьеЛюбовьМоя #Культурненько

Собственно, книга 👆 про историю алхимии оказалась прямо-таки эпосом про силу, красоту и безобразие процесса познания, вплетенного во все отношения человека с наукой.

Про науку говорю не случайно: если что, знайте - Ньютон, Коперник и Галилей занимались алхимическими изысканиями, а таблицу элементов Д.И.Менделеева химики и алхимики пытались создать долгие годы (и сам Дмитрий Иванович вроде бы к концепции мирового эфира не ровно дышал, и порывался получить его в физическом виде).

То есть веками кипучая деятельность шла, множились рукописи и гравюры (а потом и печатные фолианты), устраивались публичные демонстрации опытов по превращению неблагородных металлов в серебро и золото. Диссертации защищали (на дому, но защищали). Появилось вскользь, а потом вовсю стало употребляться слово "химия".

Ясен пень, не без накладок: то переписчики перепутают и напишут Mera Aquila вместо Mera Aqua, то есть добрую воду заменят добрым орлом. То пометят текст Марии Еврейки авторством дочери Платона вместо дочери Плутона. То самый добрый и нежный царь Фёдор Иоаннович в 1596 прикажет до смерти запытать ртутью неудачливого алхимика из Твери, у которого не вышло обещанное производство серебра и золота, то в просвещенной Европе (пардон, забыла, кто-когда) приговоренный к смерти европейский коллега тверского алхимика опыты трансмутации ради помилования проведет на ура, но все равно будет казнен.

Все действия алхимиков, наверно, удобно делить на адресованные профанам и на обращенные к другим адептам. Профанов скорее обманывают, либо используют, с адептами делятся либо полными знаниями, либо частью (тогда шифр передают только тем, кому нужно). Но вот вопрос - а щедро придумываемые символы якобы еврейского алфавита и безумные смеси знаков для создания никогда не существовавших языков, они для кого? Очаровать возможных клиентов или впечатлить коллег?

* Коллеги, кстати, не дундуки. Меня вон потрясло, что у алхимиков есть по крайней мере один собственный Ломоносов, - знаменитый мистик и теософ Якоб Бёме, сапожник, сын крестьянина, которому было видение-другое, после чего он принял решение стать интеллектуальным гигантом, и стал.
*Он был, если что, алхимик-теоретик, и да, так тоже можно.

И вот весь этот поток ошибок, открытий, холодной рассудочной проверки и слепящих заблуждений дает спрессованную, повторяю, историю наших отношений с наукой.

#Нонфикшен #nonfiction #СредневековьеЛюбовьМоя #Культурненько

К концу года у меня начинается книжноблогерское почесывание, которое говорит мне, мол, Наташа Милена, вставай, мы всё уронили опять ничего не успели, не дочитали, и за оставшиеся сколько там недель надо делать рывок, а то опять при умножении среднего (не слишком большого) количества прочитанных за год книг на ожидаемое (не слишком большое) количество оставшихся лет жизни выйдет, как всегда, что ты и мировая культура не имеете шансов впечатлить друг друга.

* Вторая разновидность книжноблогерского почесывания - более редкая, но и куда как более болезненная, это такое "ой, опять за год всего две хороших новых книги, а самое клёвое то, что перечитывала, зачем вообще жить, бу-бу-бу". В этом году её не было, потому что книги были ух, так что вернёмся к первой.

Пока я думала, что почесывание и рывок только у меня, как-то переживала. Потом обнаружила ту же хрень 👆 у куда более уважаемых людей, выдохнула на радостях, и решила читерски залезть в рекомендации коротеньких и классных книжечек. Ну чисто посмотреть, что вы. А если вдруг оно потом само на меня как наскочит, то я просто не буду сопротивляться, да? Даже не думая о размере и количестве, да?

Почему вы мне не верите(((

Ну, короче, лезу я так (чисто случайно, да-да-да, только посмотреть) на Яндекс книги. Александр Раевский, "Я понял Японию. От драконов до покемонов", 541 Яндекс-книго-страница. От потрясения слазила в озон: 368 печатных.

Я понимаю так, что коротеньким считается уже то, что процентов на 10 короче "Иерусалима", да?

Короче, прости, понятная Япония, но не во второй половине декабря(
#СпискиСписки

Хозяин ещё не подарил Добби носок, но Добби сам подарил себе пару книжечек)

Если вдруг составляете списки 👇 на следующий год)

25 лучших книг первой четверти 21 века.

The Observer предлагает книги с нестандартным языком, мастерским повествованием, масштабными идеями. Книги, которые оставили след в нашем сознании, изменили наше мировоззрение или сформировали нашу культуру, хотя и никогда (запретная фраза!) «не изменяли мир». Книги, которые могут быть актуальны в данный момент, но не имеют срока годности:

1. Зэди Смит. "Белые зубы" (2000)
2. Филип Пулман. "Янтарный телескоп" (2000)
3. Iain Sinclair. "London Orbital" (2002)
4. Алан Холлингхерст. "Линия красоты" (2004)
5. Роберто Боланьо. "2666" (2004)
6. Джоан Дидион. "Год магического мышления" (2005)
7. Кормак Маккарти. "Дорога" (2006)
8. Элисон Бекдел. "Весёлый дом. Семейная трагикомедия" (2006)
9. Чимаманда Нгози Адичи. "Половина желтого солнца" (2006)
10. Хилари Мантел. "Вулфхолл, или Волчий зал" (2009)
11. Лидия Дэвис. "Рассказы" (2009)
12. Майкл Льюис. "Игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы" (2010)
13. Шеймас Хини. "Живая цепь" (2010)
14. Сиддхартха Мукерджи. "Царь всех болезней. Биография рака" (2010)
15. Элена Ферранте. "Моя гениальная подруга" (2011)
16. Eimear McBride. "A Girl is a Half-Formed Thing" (2013)
17. Helen Garner. "This House of Grief: The Story of a Murder Trial" (2014)
18. Али Смит. "Как быть двумя" (2014)
19. Ta-Nehisi Coates. "Between the World and Me" (2015)
20. Мэгги Нельсон. "Аргонавты" (2015)
21. Emily Wilson - перевод "Одиссеи" Гомера (2017)
22. Шошана Зубофф. "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти" (2019)
23. Хан Ган. "Я не прощаюсь" (2021)
24. Персиваль Эверетт. "Джеймс" (2024)
25. Sunil Amrith. "The Burning Earth: An Environmental History of the Last 500 Years" (2024)

или вот еще 👇. Ну, тут все просто, огромное первое место должен занимать Сальников, - не только потому, что он забрал мое сердце и больше никому дать нечего, а потому, что в русской литературе он явление абсолютно уникальное, редкое и непостижимое.

С Рождеством от Сальвадора Дали!

И от таксонек)

Ой, все.

Внимание-внимание, как оказалось, по коротеньким книжечкам-то я в этом году уже прошлась, когда читала фантастические рассказы из очередной подборки, а потом еще парочкой-другой рассказов по другим поводам шлифанула.

Вот честное слово, если здесь сейчас будут хорошие слова, то не от восторга, что ура, вот она, маленькая книжечка, муахаха, и так хоть 125, хоть 180 за год набирай, нет. Это из благодарности за то, что рассказ (или маленькая повесть) – виртуозный жанр, в который можно уложить целую вселенную.

Итак, подборка была вот отсюда, роботы, искусственный интеллект и тому подобное. Наверно, каждый рассказ в отдельности можно было бы спокойно пропустить (хотя, мне кажется, «У меня нет рта, а я должен кричать» упоминается в любом очерке по истории НФ), – но вместе очень забавно. Ну, как забавно. Если смерть, боль и тлен попадают в составляющие забавного. Извините(

Брюс Стерлинг, "Манеки-неко". Совершенно не верю, что котикам, даже игрушечным, не плевать на жизнь всех кожаных человеков вообще (свой – это свой, ладно). Но привычные, не страшные, очень комфортные для глаза фигурки котиков с поднятой лапкой, которые управляют людьми, чтоб люди стали счастливее (пойди туда, сверни, пережди здесь) – очень красивая идея.

Уильям Гибсон, "Зимний рынок" Я вообще-то, каюсь, Гибсона не читала, так что все его знаменитые книги для меня внейромантились сюда. Эх. Не влюбилась я в ваш киберпанк. Ну, хоть одним глазком посмотрела.

Харлан Эллисон, "У меня нет рта, а я должен кричать". Злобный супермощный компьютер сделал из последних людей, переживших уничтожение всего рода человеческого, то ли что-то вроде лабораторных мышек, то ли что-то вроде мух, которым обрывает крылья. А, ну и теперь они бессмертны, – в сложившейся ситуации им от этого удовольствия мало.
* Скайлинк, ну почитай, что ли, как надо устраивать бунт компьютеров.

Айзек Азимов, "Логика". Азимов как-то неожиданно засунул в робота свободу воли в виде наличия ясного религиозного чувства (что, конечно, доказательство более радостное, чем стремление творить зло, но тоже несомненное, да?)

#СпискиСписки #FantasyAndSciFi

И НЕ роботы

Паоло Бачигалупи, "Девочка-флейта". После сумасшедшей совершенно «Наволы» стало ужасно интересно, что ж это за Бачигалупи такой прекрасный до сих пор у меня не нанесен на книжную карту, а тут как раз какой-то из реддитовских читателей написал, что влюбился в автора после этого рассказа. И вот она, «Девочка-флейта», которая вполне перекликается с «Наволой» в тех нотах, которые складываются в тему аристократии и богатства… и разрушения чужих жизней. Очень красивая, и как раз пример того, что в рассказ можно уложить целый огромный мир.

Хулио Кортасар, "Цефалея". С точки зрения событий – ну его нахрен, такой апокалипсис, с головной болью, манкуспиями, смертью от голода и немножечко таким открытым вопросом, сколько нас всего и кто мы вообще такие. Я так не хочу((
А с точки зрения того, как написано – как всегда у Кортасара, безукоризненно.

Хулио Кортасар, "Цирцея". Кортасаровский ответ «Волшебному безобразию» Грина. Посмотришь вот так на отношения мужским взглядом – чем мы пленительней, женщины, тем страшнее тот Огромный Смертельный Секрет, который мы прячем. Этому я, знаете ли, всегда радуюсь, потому что мой женский взгляд проще, «поматросил и бросил». Написано, конечно, тоже идеально)

Генри Каттнер, Кэтрин Мур, "Лучшее время года" – безумно люблю этот рассказ с щемящим ощущением надвигающейся катастрофы. Загадочные, чужие, красивые идеальной красотой люди (или все-таки не люди?), с их то пленительной, то тошнотворной едой, с изумительной музыкой, странными гаджетами, - и вдруг понимаешь, что ты для них обезьянка.

Макьюэн, "Мой фиолетовый надушенный роман" – вау, здравствуй, брат «Йеллоуфейса» (там отношения между 2-мя писателями-друзьями, и вы уже понимаете, конечно, что тот самый роман, эммм, был один на двоих, но в остальном ситуация пошла по ооооочень неожиданному пути). И то, что обе книги, и у Ребекки Куанг, и у Макьюэна, потребовали в названиях обозначения цвета (пусть и по разным причинам) – невероятно трогательно.

#СпискиСписки