Forwarded from Эпизоды Film Sense (Sultan)
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
FS Детали. Пир Валтасара («Нетерпимость», Дэвид У. Гриффит)
Forwarded from Эпизоды Film Sense (Sultan)
«…Но, что бы ни говорил Деллюк, Гриффит «пошел дальше, чем Томас Инс» (Л. Муссинак), и был поистине первым прославленным именем в кино. «Нетерпимость» была вершиной его творчества и всего американского киноискусства.
Для этого фильма Гриффит использовал весь кредит, приобретенный им после успеха «Рождения нации». Он нанял целую армию статистов и актеров, построил гигантские декорации. Самая большая из них, вавилонский дворец, имела по краям башни высотой 70 метров и глубину 1600 метров. В сцене «Пир Валтасара» этот дворец заполнили четыре тысячи статистов, так что Бицеру [Билли Бицер – оператор] из-за огромных размеров картины пришлось делать свои снимки с привязного воздушного шара. По словам Гриффита, в одной только съемке персидской армии участвовало 16 тысяч человек. Для транспортировки, снабжения и управления этими «большими батальонами», оплата которых достигала суммы 12 тысяч долларов в день, пришлось установить телефонную связь и построить специальную железнодорожную ветку. Вавилонские стены высотой с четырехэтажный дом были не бутафорские, а подлинные, и две колесницы могли из них свободно разъехаться. За пределами этого дворца Гриффит построил Париж XVI в. и Иерусалим времен Христа. 60 тысяч статистов, рабочих, актеров, плотников, техников и т.д. должны были работать для создания этих сооружений в течение 22 месяцев и 12 дней.
Затраты, естественно, были огромны: 250 тысяч долларов стоил один только «Пир Валтасара», а общая стоимость фильма достигала 2 миллионов долларов…»
Жорж Садуль. История киноискусства от его зарождения до наших дней. М.: Издательство иностранной литературы, 1957. С. 127.
<Набил ручками по плохому скану книги в сети. Нет, в интернете не все есть)>
Для этого фильма Гриффит использовал весь кредит, приобретенный им после успеха «Рождения нации». Он нанял целую армию статистов и актеров, построил гигантские декорации. Самая большая из них, вавилонский дворец, имела по краям башни высотой 70 метров и глубину 1600 метров. В сцене «Пир Валтасара» этот дворец заполнили четыре тысячи статистов, так что Бицеру [Билли Бицер – оператор] из-за огромных размеров картины пришлось делать свои снимки с привязного воздушного шара. По словам Гриффита, в одной только съемке персидской армии участвовало 16 тысяч человек. Для транспортировки, снабжения и управления этими «большими батальонами», оплата которых достигала суммы 12 тысяч долларов в день, пришлось установить телефонную связь и построить специальную железнодорожную ветку. Вавилонские стены высотой с четырехэтажный дом были не бутафорские, а подлинные, и две колесницы могли из них свободно разъехаться. За пределами этого дворца Гриффит построил Париж XVI в. и Иерусалим времен Христа. 60 тысяч статистов, рабочих, актеров, плотников, техников и т.д. должны были работать для создания этих сооружений в течение 22 месяцев и 12 дней.
Затраты, естественно, были огромны: 250 тысяч долларов стоил один только «Пир Валтасара», а общая стоимость фильма достигала 2 миллионов долларов…»
Жорж Садуль. История киноискусства от его зарождения до наших дней. М.: Издательство иностранной литературы, 1957. С. 127.
<Набил ручками по плохому скану книги в сети. Нет, в интернете не все есть)>
Посмотрите видео. Это легендарный фрагмент. Один из самых знаменитых в истории кино. Обещаю три минуты блаженства. Воспарите над миром. Даже если ни разу в жизни не смотрели немого кино, досмотрите до конца. Моментально превратитесь в апологета "великого немого" и повесите над кроваткой портрет Дэвида Уорка Гриффита. Представьте: фильм 1916 года!
Друзья, это уютный тг-канал, стилизованный под то, как Агент Купер и его помощница Дайана Эванс из Twin peaks говорят о кино.
Forwarded from Дайана..📼
Так вот:
Буквально вчера, я, подпертый своей подругой, выбрал и посмотрел замечательный фильм. Я выбирал из списка любимых фильмов Эдгара Райта и Квентина Тарантино, остановился на фильме 1976 года с молодым и гениальным Робертом Де Ниро в главной роли. Фильм, который я бы назвал триллером и драмой с элементами комедии - «Таксист».
Очень удачный выбор фильма под то странноватое, неоднозначно-мелонхоличное настроение, которое было у меня в последнее время. «Таксист» очень мне откликнулся. Крайне интересный подбор ситуаций с главным героем, где часто он ведёт себя неоднозначно, странно и, в чем-то даже, маниакально, но тем не менее каким-то образом он практически на протяжении всего фильма, лично мне, симпатичен. Он излучает какое-то глупое добро. Разбавленное его аутистическим поведением, оно часто выливается в неоднозначные и странные (как он сам) ситуации, где он в общем-то поступая «правильно», совершает действия очень неловко и сильно перебарщивая, создавая вокруг себя, - одинокого таксиста, кучу деструктива.
От него веет атмосферой борьбы со злом, которому он сам не может дать точное определение, но он лицезреет его каждую ночь, видит его во многих своих пассажирах и смотрит на него через стекла своей машины, на «загрязненных, нуждающихся в очистке» улицах Нью-Йорка.
Еще есть интересная сюжетная линия с девушкой по имени Бетси. С ней у главного героя возникает интереснейший диалог, который стал точкой-пиком моего согласия и единения с героем: он неожиданно даже для самого себя начинает с ней уверенно и красиво говорить, интересным, понятным и искренним языком, объясняя это неким «импульсом», который возникает между людьми. Этот «импульс», говорит он, позволяет возникать тем ситуациям, которые никогда не возникли бы без него, он дает возможность отдельно взятому человеку, группе людей или даже обществу на время стать более совершенной версией самих себя, версией способной на поступки, для которых нужна храбрость, удача и победный запал. Это очень интересная и откликающаяся мне мысль. Сверх откликающаяся.
Иногда, Дайана, и мне везёт быть окрыленным подобным «импульсом» и тогда, именно тогда я чувствую себе тем, кем являюсь на самом деле.
Буквально вчера, я, подпертый своей подругой, выбрал и посмотрел замечательный фильм. Я выбирал из списка любимых фильмов Эдгара Райта и Квентина Тарантино, остановился на фильме 1976 года с молодым и гениальным Робертом Де Ниро в главной роли. Фильм, который я бы назвал триллером и драмой с элементами комедии - «Таксист».
Очень удачный выбор фильма под то странноватое, неоднозначно-мелонхоличное настроение, которое было у меня в последнее время. «Таксист» очень мне откликнулся. Крайне интересный подбор ситуаций с главным героем, где часто он ведёт себя неоднозначно, странно и, в чем-то даже, маниакально, но тем не менее каким-то образом он практически на протяжении всего фильма, лично мне, симпатичен. Он излучает какое-то глупое добро. Разбавленное его аутистическим поведением, оно часто выливается в неоднозначные и странные (как он сам) ситуации, где он в общем-то поступая «правильно», совершает действия очень неловко и сильно перебарщивая, создавая вокруг себя, - одинокого таксиста, кучу деструктива.
От него веет атмосферой борьбы со злом, которому он сам не может дать точное определение, но он лицезреет его каждую ночь, видит его во многих своих пассажирах и смотрит на него через стекла своей машины, на «загрязненных, нуждающихся в очистке» улицах Нью-Йорка.
Еще есть интересная сюжетная линия с девушкой по имени Бетси. С ней у главного героя возникает интереснейший диалог, который стал точкой-пиком моего согласия и единения с героем: он неожиданно даже для самого себя начинает с ней уверенно и красиво говорить, интересным, понятным и искренним языком, объясняя это неким «импульсом», который возникает между людьми. Этот «импульс», говорит он, позволяет возникать тем ситуациям, которые никогда не возникли бы без него, он дает возможность отдельно взятому человеку, группе людей или даже обществу на время стать более совершенной версией самих себя, версией способной на поступки, для которых нужна храбрость, удача и победный запал. Это очень интересная и откликающаяся мне мысль. Сверх откликающаяся.
Иногда, Дайана, и мне везёт быть окрыленным подобным «импульсом» и тогда, именно тогда я чувствую себе тем, кем являюсь на самом деле.
Forwarded from Hello, old friend!
Из классики: "Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями.
Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен.
Но умиротворения нет…
Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало.
Смерти я не боюсь…
Боюсь выглядеть старым.
Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то…
Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.
В общем, диагноз – «старость средней тяжести».
В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».
А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.
Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.
Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора…
И сидит академик в золотых очках.
– Сколько вам лет? – говорит.
– Да вот, – говорю, – четыреста будет.
– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю:
– Во-первых, коленки болят утром.
– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?
– Одышка.
– Ну это нормально.
– Я стал быстро уставать.
– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.
И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить.
Он посмотрел на меня через золотые очки:
– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Доживаем как есть.
Я поцеловал его в грамоты и ушел.
Гений!
Александр Ширвиндт".
Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен.
Но умиротворения нет…
Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало.
Смерти я не боюсь…
Боюсь выглядеть старым.
Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то…
Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.
В общем, диагноз – «старость средней тяжести».
В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».
А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.
Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.
Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора…
И сидит академик в золотых очках.
– Сколько вам лет? – говорит.
– Да вот, – говорю, – четыреста будет.
– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю:
– Во-первых, коленки болят утром.
– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?
– Одышка.
– Ну это нормально.
– Я стал быстро уставать.
– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.
И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить.
Он посмотрел на меня через золотые очки:
– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Доживаем как есть.
Я поцеловал его в грамоты и ушел.
Гений!
Александр Ширвиндт".