Bartolini, S; Mair, Peter (1990). Identity, competition, and electoral availability. The stabilisation of European electorates 1885-1985. Cambridge: Cambridge University Press.
Curtice J. Why Leave Won the UK's EU Referendum. JCMS: Journal of Common Market Studies. 2017;55:19-37.
Hobolt S, Tilley J. Fleeing the centre: the rise of challenger parties in the aftermath of the euro crisis. West European Politics. 2016;39(5):971-991.
Hobolt S, de Vries C. Issue Entrepreneurship and Multiparty Competition. Comparative Political Studies. 2015;48(9):1159-1185.
Hooghe L, Marks G. Cleavage theory meets Europe’s crises: Lipset, Rokkan, and the transnational cleavage. Journal of European Public Policy. 2017;25(1):109-135.
Hutter S, Kriesi H. (2019) ‘European Party Politics in times of Crisis’ Cambridge University Press, 2019.
Kriesi H. The Role of European Integration in National Election Campaigns. European Union Politics. 2007;8(1):83-108.
Kriesi H. The transformation of cleavage politics: the. European Journal of Political Research. 1998;33(2):165-185.
Lipset S, Rokkan S, Wallerstein I. Party systems and voter alignments: cross-national perspectives. New York: Free Press; 1967.
Mair P. The limited impact of Europe on national party systems. West European Politics. 2000;23(4):27-51.
Taggart P. A.’Touchstone of Dissent: Euroscepticism in Contemporary Western European Party Systems’. European Journal of Political Research. 1998;33(3):363-388.
Curtice J. Why Leave Won the UK's EU Referendum. JCMS: Journal of Common Market Studies. 2017;55:19-37.
Hobolt S, Tilley J. Fleeing the centre: the rise of challenger parties in the aftermath of the euro crisis. West European Politics. 2016;39(5):971-991.
Hobolt S, de Vries C. Issue Entrepreneurship and Multiparty Competition. Comparative Political Studies. 2015;48(9):1159-1185.
Hooghe L, Marks G. Cleavage theory meets Europe’s crises: Lipset, Rokkan, and the transnational cleavage. Journal of European Public Policy. 2017;25(1):109-135.
Hutter S, Kriesi H. (2019) ‘European Party Politics in times of Crisis’ Cambridge University Press, 2019.
Kriesi H. The Role of European Integration in National Election Campaigns. European Union Politics. 2007;8(1):83-108.
Kriesi H. The transformation of cleavage politics: the. European Journal of Political Research. 1998;33(2):165-185.
Lipset S, Rokkan S, Wallerstein I. Party systems and voter alignments: cross-national perspectives. New York: Free Press; 1967.
Mair P. The limited impact of Europe on national party systems. West European Politics. 2000;23(4):27-51.
Taggart P. A.’Touchstone of Dissent: Euroscepticism in Contemporary Western European Party Systems’. European Journal of Political Research. 1998;33(3):363-388.
Восхождение партий Евроскептицизма
Как утверждалось выше, Евроинтеграция, евро и миграционный кризис были экзогенными шоками, создавшими раскол между «победившими» и «проигравшими» Европеизации. Раскол подразумевает, что избиратели партий Евроскептицизма, “политические системы подчинены скачкообразным, а не медленнотекущим изменениям, и ответ партийной системы экзогенным изменениям приходит от избирателей, а не от самих партий.” Раскол создал политический вакуум, требовавший политического представления. Так как партии Евроскептицизма будут популярны среди «лузеров» Европеизации, подъем партий зависит от эффективности мобилизационных мероприятий “новая мобилизация будет определена партиями, которые наиболее эффективно представят страхи и интересы проигравших в новом структурном конфликте ”. Эффективность полдитической мобилизации среди партий вокруг интересов лузеров зависит от нескольких факторов.
Первый, гибкость в адаптации к новой политической позиции. Так как мэйнстримные партии – устоявшиеся политические институты, они не столь гибки в вопросах политических взглядов, чтобы привлечь ‘Евроскептическую» часть населения и потому могут лишь применять идеии «мягкого» Евроскептицизма. “Евроскептицизм внутри партии парламентского большинства, скорее всего проявится в одной из фракций внутри крупной партии.” Эта идея подразумевает, что мэйнстримные партии не могут принять целиком скептическую позицию по вопросам ЕС, но некоторые их фракции могут отказаться от поддержки Европеизации. Более того, вместо политизации вопроса они часто принимают «оборонную» стратегию и выносят вопросы участия в ЕС на референдум. Так как мэйнстримные партии с трудом адаптируются под новый раскол, “избиратели отреагировали на кризисы отказом от традиционных parties поддержкой новых партий”. Это объясняет подъем крайне левых и крайне правых партий. Новые партии используют экзогенный шок как стратегическую возможность для состязания с мэйнстримными партиями. Разыне внешние потрясения порождают разные новые партии. Кризис евро и последующие меры затягивания поясов мобилизовали новые левые партии. В то время как миграционный кризис и вопрос национального суверенитета «принадлежит по праву» новым правым партиям. Было установлено научным исследованием, что именно эти стратегические возможности для новых партий позволили заполучить значительное число голосов избирателей.
Вторая причина – природа политической системы. Пределы, до которых новые партии растут и как мэйнстримные партии адаптируют Евроскептическую повестку зависит от политической системы внутри страны, от того, мажоритарная она или пропорциональная. Новым партиям проще заполучать голоса в пропорциональной системе, из-за более низкого порога входа, в мажоритарной системе традиционные партии сталкиваются с созданием фракций внутри себя – “если существующие партии не могут радикально изменить позиции по вопросу, следует ожидать: (1) конфликты внутри традиционных партий, особенно в системах с высоким барьером и (2) рост новых, в особенности в системах с низким барьером ”. Мажоритарные системы по типу Великобритании, в ходе экзогенного шока испытали минимальное. Давление со стороны новой партии UKIP (партия британской независимости – евроскептики). Консерваторы и Лейбористы адаптировались по вопросу Евроскептизма при помощи внутрипартийных фракций, применив ‘оборонную» стратегию и вынеся вопрос участия в ЕС на референдум. Тем не менее, в пропорциональных системах по примеру Австрии рост новых партий, таких как FPO попросту колоссален, им удалось «приватизировать» вопрос иммиграционной политики и благодаря кризису занять место политической силы #3 в парламенте.
Bibliography
Austrian Embassy (2017) ‘Results of Austrian Parliamentary election 2017’. http://www.austria.org/the-latest/2017/10/30/austrian-parliamentary-election-2017 {Accessed 4th November}
Aylott N. The Domestic Perspective: Impact on Swedish Party Politics. Cooperation and Conflict. 2002;37(2):219-226.
Как утверждалось выше, Евроинтеграция, евро и миграционный кризис были экзогенными шоками, создавшими раскол между «победившими» и «проигравшими» Европеизации. Раскол подразумевает, что избиратели партий Евроскептицизма, “политические системы подчинены скачкообразным, а не медленнотекущим изменениям, и ответ партийной системы экзогенным изменениям приходит от избирателей, а не от самих партий.” Раскол создал политический вакуум, требовавший политического представления. Так как партии Евроскептицизма будут популярны среди «лузеров» Европеизации, подъем партий зависит от эффективности мобилизационных мероприятий “новая мобилизация будет определена партиями, которые наиболее эффективно представят страхи и интересы проигравших в новом структурном конфликте ”. Эффективность полдитической мобилизации среди партий вокруг интересов лузеров зависит от нескольких факторов.
Первый, гибкость в адаптации к новой политической позиции. Так как мэйнстримные партии – устоявшиеся политические институты, они не столь гибки в вопросах политических взглядов, чтобы привлечь ‘Евроскептическую» часть населения и потому могут лишь применять идеии «мягкого» Евроскептицизма. “Евроскептицизм внутри партии парламентского большинства, скорее всего проявится в одной из фракций внутри крупной партии.” Эта идея подразумевает, что мэйнстримные партии не могут принять целиком скептическую позицию по вопросам ЕС, но некоторые их фракции могут отказаться от поддержки Европеизации. Более того, вместо политизации вопроса они часто принимают «оборонную» стратегию и выносят вопросы участия в ЕС на референдум. Так как мэйнстримные партии с трудом адаптируются под новый раскол, “избиратели отреагировали на кризисы отказом от традиционных parties поддержкой новых партий”. Это объясняет подъем крайне левых и крайне правых партий. Новые партии используют экзогенный шок как стратегическую возможность для состязания с мэйнстримными партиями. Разыне внешние потрясения порождают разные новые партии. Кризис евро и последующие меры затягивания поясов мобилизовали новые левые партии. В то время как миграционный кризис и вопрос национального суверенитета «принадлежит по праву» новым правым партиям. Было установлено научным исследованием, что именно эти стратегические возможности для новых партий позволили заполучить значительное число голосов избирателей.
Вторая причина – природа политической системы. Пределы, до которых новые партии растут и как мэйнстримные партии адаптируют Евроскептическую повестку зависит от политической системы внутри страны, от того, мажоритарная она или пропорциональная. Новым партиям проще заполучать голоса в пропорциональной системе, из-за более низкого порога входа, в мажоритарной системе традиционные партии сталкиваются с созданием фракций внутри себя – “если существующие партии не могут радикально изменить позиции по вопросу, следует ожидать: (1) конфликты внутри традиционных партий, особенно в системах с высоким барьером и (2) рост новых, в особенности в системах с низким барьером ”. Мажоритарные системы по типу Великобритании, в ходе экзогенного шока испытали минимальное. Давление со стороны новой партии UKIP (партия британской независимости – евроскептики). Консерваторы и Лейбористы адаптировались по вопросу Евроскептизма при помощи внутрипартийных фракций, применив ‘оборонную» стратегию и вынеся вопрос участия в ЕС на референдум. Тем не менее, в пропорциональных системах по примеру Австрии рост новых партий, таких как FPO попросту колоссален, им удалось «приватизировать» вопрос иммиграционной политики и благодаря кризису занять место политической силы #3 в парламенте.
Bibliography
Austrian Embassy (2017) ‘Results of Austrian Parliamentary election 2017’. http://www.austria.org/the-latest/2017/10/30/austrian-parliamentary-election-2017 {Accessed 4th November}
Aylott N. The Domestic Perspective: Impact on Swedish Party Politics. Cooperation and Conflict. 2002;37(2):219-226.
Austria
Results of Austrian Parliamentary Election 2017 — Austria
On October 15, 2017, parliamentary elections were held in Austria. The final result, released by the Interior Ministry on October 31, 2017, tallied a turnout of 80.0 percent of the eligible 6,400,998 electorate.
#единыйЗапад #НАТО #ЕС
Нашёл свою заметку восьмилетней давности с лекции ректора Сент-Эндрюс в МГИМО
Она сказала (дословно): «знаете, я долго жила в Америке, Америку люблю, но американцы не понимают простой вещи: у Ирана как у суверенного государства есть такое же право на атомное оружие, и Иран не является большей угрозой для мирового сообщества, чем США».
Друзья, а как вы понимаете позицию ректора привилегированного шотландского университета?
Нашёл свою заметку восьмилетней давности с лекции ректора Сент-Эндрюс в МГИМО
Она сказала (дословно): «знаете, я долго жила в Америке, Америку люблю, но американцы не понимают простой вещи: у Ирана как у суверенного государства есть такое же право на атомное оружие, и Иран не является большей угрозой для мирового сообщества, чем США».
Друзья, а как вы понимаете позицию ректора привилегированного шотландского университета?
О примитивности и естественности демократии
«Насколько глубоко могут быть укоренены в сознании установки, совершенно отличные от установок западного мира, показывают недавние наблюдения в Новой Гвинее. Эти аборигены научились у миссионеров играть в футбол, но вместо того, чтобы добиваться победы одной из команд, они продолжают играть до того момента, когда число побед и поражений сравняется. Игра не кончается, как у нас, когда определяется победитель, а кончается, когда с полной уверенностью показано, что нет проигравшего.
…Важно отметить, что почти во всех абсолютно обществах, называемых примитивными, немыслима сама идея принятия решения большинством голосов, поскольку социальная консолидация и доброе взаимопонимание между членами группы считаются более важными, чем любая новация. Поэтому принимаются лишь единодушные решения» (К. Леви-Стросс).
«Насколько глубоко могут быть укоренены в сознании установки, совершенно отличные от установок западного мира, показывают недавние наблюдения в Новой Гвинее. Эти аборигены научились у миссионеров играть в футбол, но вместо того, чтобы добиваться победы одной из команд, они продолжают играть до того момента, когда число побед и поражений сравняется. Игра не кончается, как у нас, когда определяется победитель, а кончается, когда с полной уверенностью показано, что нет проигравшего.
…Важно отметить, что почти во всех абсолютно обществах, называемых примитивными, немыслима сама идея принятия решения большинством голосов, поскольку социальная консолидация и доброе взаимопонимание между членами группы считаются более важными, чем любая новация. Поэтому принимаются лишь единодушные решения» (К. Леви-Стросс).
https://www.bbc.com/russian/features-55296824
английское правосудие
ЕС крупно повезло с точки зрения имиджа и integrity, что "столица разводов" находится за его пределами
английское правосудие
ЕС крупно повезло с точки зрения имиджа и integrity, что "столица разводов" находится за его пределами
BBC News Русская служба
Развод на $600 млн. Как Ахмедовы делят нажитый в России капитал в лондонском суде
Миллиардер Фархад Ахмедов так и не заплатил бывшей жене Татьяне $600 млн после развода и спрятал от английского суда деньги, яхту и самолет. Теперь Татьяна Ахмедова судится с их старшим сыном Темуром. Вот что они рассказали на суде.
Тетратомия исторических аналогий: немцы и англичане; поляки и русские
Основывается на тех же причинах, почему у англичан вышла глобальная империя, а у немцев нет.
И соответственно на меньшем масштабе: у русских империя континентального масштаба, а у поляков - страна небольшого регионального (на короткий момент в прошлом – крупная региональная держава).
Англичане отличаются от немцев тем, что у них более "французская" культура и язык (Nearly 30% of all English words come directly or indirectly from French).
В свою очередь русские не только выучили свои высшие классы говорить по-французски, а ещё с нуля переизобрели язык, подстроив его под французский. Который был самым продвинутым языком современности. До такой степени, что большинство французских выражений либо переводится на русский прямо, без изменений («игра стоит свеч»), либо являются неотъемлемой частью русского языка.
Получается, французы в XV-XVI веках получили античную культуру от Италии, имплементировали ее в первое крупное централизованное государство в истории Европы. Англичане ее впитали от французов. Настолько, что суды в Англии стали использовать английский, а не французский, в качестве языка судебного процесса лишь с Proceedings in Courts of Justice Act 1730 года. Отсюда колоссальная доля французской юридической терминологии стран Common law.
Более того, в английском языке крестьянская речь имеет германские корни: наиболее яркий пример – swine. То, что хрюкает в хлеву. А то, что подают господам к столу – имеет французские корни. Pork (porc), beef (beouf), mutton (mouton), veal (veau).
А поляки и немцы остались в своей национальной культуре, французский использовали узко и утилитарно: как язык международного общения, свой собственный язык под него кроить не стали.
Именно так получилось, что культурный ДНК римской ойкумены лежит в русской и в английской закваске в большей степени, чем в польской и в немецкой.
Основывается на тех же причинах, почему у англичан вышла глобальная империя, а у немцев нет.
И соответственно на меньшем масштабе: у русских империя континентального масштаба, а у поляков - страна небольшого регионального (на короткий момент в прошлом – крупная региональная держава).
Англичане отличаются от немцев тем, что у них более "французская" культура и язык (Nearly 30% of all English words come directly or indirectly from French).
В свою очередь русские не только выучили свои высшие классы говорить по-французски, а ещё с нуля переизобрели язык, подстроив его под французский. Который был самым продвинутым языком современности. До такой степени, что большинство французских выражений либо переводится на русский прямо, без изменений («игра стоит свеч»), либо являются неотъемлемой частью русского языка.
Получается, французы в XV-XVI веках получили античную культуру от Италии, имплементировали ее в первое крупное централизованное государство в истории Европы. Англичане ее впитали от французов. Настолько, что суды в Англии стали использовать английский, а не французский, в качестве языка судебного процесса лишь с Proceedings in Courts of Justice Act 1730 года. Отсюда колоссальная доля французской юридической терминологии стран Common law.
Более того, в английском языке крестьянская речь имеет германские корни: наиболее яркий пример – swine. То, что хрюкает в хлеву. А то, что подают господам к столу – имеет французские корни. Pork (porc), beef (beouf), mutton (mouton), veal (veau).
А поляки и немцы остались в своей национальной культуре, французский использовали узко и утилитарно: как язык международного общения, свой собственный язык под него кроить не стали.
Именно так получилось, что культурный ДНК римской ойкумены лежит в русской и в английской закваске в большей степени, чем в польской и в немецкой.
Подборка новостей начинается с оптимистичной ноты. Как говорят французы, ‘pour donner le la’, «чтобы задать тон». Нота la выбрана не случайно, исторически оркестры пользовались камертоном – инструментом, всегда издающим ноту «ля». Благодаря продвинутому юмору телефонистов, при телефонном соединении исторически и до сих пор гудки звучат нотой «ля». Чтобы задать тон предстоящей беседе.
https://ru.euronews.com/2021/07/07/it-04-intreview-dubai-4-jim
https://ru.euronews.com/2021/07/07/it-04-intreview-dubai-4-jim
euronews
Джим Меллон: «Через 10 лет молочных продуктов больше не будет»
Наш гость – миллиардер и филантроп Джим Меллон, увлеченный такими вопросами как аграрная революция и долголетие.
Парадокс либерализма
Либерализм, как политическая идея, парадоксален. Либеральные идеи испытывают трудности с радикальными левыми движениями, подобными BLM. С одной стороны, либерализм поддерживает ультра настроенных левых политических деятелей, так как это прямое проявление политического плюрализма (одна из фундаментальных идей либерализма). С другой стороны, когда данная экстремальная идея перерастает в беспорядки, происходит прямое нарушение человеческих прав, следовательно левые движения уничтожают, то за что борются. Это доказывает, что либерализм слаб и не подготовлен к экстремальному своему же проявлению.
В итоге, либерализм по своей натуре фундаментально нерационален. Защита равенства и свободы путём радикальных левых идей - это одновременно и ‘за’ и ‘против’ прав человека. Следовательно, политическая поддержка прав человека, ведёт к политической борьбе с правами человека. Парадокс. Больше либерализма - меньше либерализма. 🤘🏿🤘🏻
Либерализм, как политическая идея, парадоксален. Либеральные идеи испытывают трудности с радикальными левыми движениями, подобными BLM. С одной стороны, либерализм поддерживает ультра настроенных левых политических деятелей, так как это прямое проявление политического плюрализма (одна из фундаментальных идей либерализма). С другой стороны, когда данная экстремальная идея перерастает в беспорядки, происходит прямое нарушение человеческих прав, следовательно левые движения уничтожают, то за что борются. Это доказывает, что либерализм слаб и не подготовлен к экстремальному своему же проявлению.
В итоге, либерализм по своей натуре фундаментально нерационален. Защита равенства и свободы путём радикальных левых идей - это одновременно и ‘за’ и ‘против’ прав человека. Следовательно, политическая поддержка прав человека, ведёт к политической борьбе с правами человека. Парадокс. Больше либерализма - меньше либерализма. 🤘🏿🤘🏻
Постсоветская аристократия
Из трёх тысяч российских дворянских семей, учтенных Общим гербовником дворянских родов, учрежденных указом императора Павла I от 20 января 1797 года, до наших дней добралось совсем немного.
В первую очередь (по высокородности) это Толстые (включая Артемия Лебедева, а также ныне лондонскую ветвь их семейства, журналистов BBC Толстых-Милославских), Михалковы, не нуждающиеся в представлении, меньшего династического размаха семья Муравьёвых (потомки укротителя польского восстания), чьи представители сегодня ключевые эксперты по работам Гераклита в академических кругах Франции. Известные потомки графа Игнатьева, военного атташе Российской Империи во Франции, проспонсировавшего Советское правительство царскими рублями (по разным подсчетам, суммой эквивалентной порядка $20 млрд сегодняшних долларов), сегодня возглавляют Central European University, основанный известным предпринимателем Джорджем Соросом. А прежде, во второй половине ХХ века Игнатьевы были председателями канадской либеральной партии. Игнатьевы, кстати, династически ровесники Романовых, если не старше.
Что же общего у всех вышеуказанных фамилий? Это в той или иной степени безземельность. Это безземельные дворяне. Сторонники буквального, грамматического толкования фактов могут легко возразить вашему покорному слуге, указав, что Никита Сергеевич Михалков обладает полутора сотнями квадратных километров земли (37 000 акров земли в английской имперской системе).
В Англии 37 000 акров земли – это еще не земельное владение уровня Генри Сомерсета, 12-го герцога Бофортского, но уже больше, чем у Сэра Джеймса Дайсона, изобретателя премиальных пылесосов, фенов, сушек. Казалось бы, какие вопросы? Разве это не земельная аристократия?
Если совсем коротко, нет.
30% (по альтернативным данным, через структуры косвенного владения - до 90%) земель Англии находится в собственности английских аристократических фамилий уже несколько сотен лет. Самые старые земельные владения насчитывают тысячу лет, с 1087 года, времен Вильгельма I Завоевателя. В английской системе права, Common law, нет нашего привычного понятия «собственность». Но есть fee simple absolute и есть leasehold.
В случае Fee Simple Absolute в каком-то году монарх дал вашему предку безусловное (или на тысячи лет) право собственности на землю.
В случае Leasehold вы купили себе дом в Лондоне за £20.000.000, а вашим правнукам придется покупать его ещё раз. Потому что это не покупка, а долгосрочная аренда, обычно лет на 100.
В Англии есть замечательная семья герцога Вестминстерского, в чьей недвижимости живет добрая часть английского истеблишмента на птичьих лизгольдовских (Leasehold) правах. Представьте себе, если бы 90% жителей фешенебельных кварталов у Патриарших прудов снимали квартиры у Никиты Сергеевича Михалкова. Это оно.
Если коротко, вековая незыблемая земельная собственность своей gravity, своей чрезвычайной весомостью добивает даже до самых экзотических уголков земного шара. Например, в ряде объектов недвижимости герцога Вестминстерского, кстати, крестного отца наследника британского престола, располагается до трети крупнейших по капитализации госкорпораций Китая. В Шанхае и других крупных городах континентальной КНР. По лизгольду живут.
Из трёх тысяч российских дворянских семей, учтенных Общим гербовником дворянских родов, учрежденных указом императора Павла I от 20 января 1797 года, до наших дней добралось совсем немного.
В первую очередь (по высокородности) это Толстые (включая Артемия Лебедева, а также ныне лондонскую ветвь их семейства, журналистов BBC Толстых-Милославских), Михалковы, не нуждающиеся в представлении, меньшего династического размаха семья Муравьёвых (потомки укротителя польского восстания), чьи представители сегодня ключевые эксперты по работам Гераклита в академических кругах Франции. Известные потомки графа Игнатьева, военного атташе Российской Империи во Франции, проспонсировавшего Советское правительство царскими рублями (по разным подсчетам, суммой эквивалентной порядка $20 млрд сегодняшних долларов), сегодня возглавляют Central European University, основанный известным предпринимателем Джорджем Соросом. А прежде, во второй половине ХХ века Игнатьевы были председателями канадской либеральной партии. Игнатьевы, кстати, династически ровесники Романовых, если не старше.
Что же общего у всех вышеуказанных фамилий? Это в той или иной степени безземельность. Это безземельные дворяне. Сторонники буквального, грамматического толкования фактов могут легко возразить вашему покорному слуге, указав, что Никита Сергеевич Михалков обладает полутора сотнями квадратных километров земли (37 000 акров земли в английской имперской системе).
В Англии 37 000 акров земли – это еще не земельное владение уровня Генри Сомерсета, 12-го герцога Бофортского, но уже больше, чем у Сэра Джеймса Дайсона, изобретателя премиальных пылесосов, фенов, сушек. Казалось бы, какие вопросы? Разве это не земельная аристократия?
Если совсем коротко, нет.
30% (по альтернативным данным, через структуры косвенного владения - до 90%) земель Англии находится в собственности английских аристократических фамилий уже несколько сотен лет. Самые старые земельные владения насчитывают тысячу лет, с 1087 года, времен Вильгельма I Завоевателя. В английской системе права, Common law, нет нашего привычного понятия «собственность». Но есть fee simple absolute и есть leasehold.
В случае Fee Simple Absolute в каком-то году монарх дал вашему предку безусловное (или на тысячи лет) право собственности на землю.
В случае Leasehold вы купили себе дом в Лондоне за £20.000.000, а вашим правнукам придется покупать его ещё раз. Потому что это не покупка, а долгосрочная аренда, обычно лет на 100.
В Англии есть замечательная семья герцога Вестминстерского, в чьей недвижимости живет добрая часть английского истеблишмента на птичьих лизгольдовских (Leasehold) правах. Представьте себе, если бы 90% жителей фешенебельных кварталов у Патриарших прудов снимали квартиры у Никиты Сергеевича Михалкова. Это оно.
Если коротко, вековая незыблемая земельная собственность своей gravity, своей чрезвычайной весомостью добивает даже до самых экзотических уголков земного шара. Например, в ряде объектов недвижимости герцога Вестминстерского, кстати, крестного отца наследника британского престола, располагается до трети крупнейших по капитализации госкорпораций Китая. В Шанхае и других крупных городах континентальной КНР. По лизгольду живут.
На фото: Герцог Вестминстерской (земельный аристократ) и дядя Моргенштерна Румынский Виннипух наследник Дома Романовых (безземельный).
Британский политический неолиберальной картель и Brexit
Экономический кризис 1970-х годов в Великобритании изменил политический и экономический ландшафт страны.
Одной из причин данного кризиса, роста безработицы и снижения экономического роста, Британское правительство рассматривало принятую послевоенную кейнсианскую модель экономического рынка с ее смешанной рыночной экономикой.
Маргарет Тэтчер была настолько большим критиком Кейнсианской экономики, что на одном из выступлений в Британском Парламенте подняла вверх книгу экономиста и сторонника либеральной экономки Фридриха фон Хайека, сказав: “Это – наша конституция“. О том, как и почему Англия живет без конституции в XXI веке, почему разделение властей в Англии появилось в зачаточном виде лишь в 2007 г. при Тони Блэре, читайте в одном из наших следующих постов от магистра канонического и общего права Англии.
Британская Консервативная партия во главе с Железной леди решила радикально сменить курс на либеральные экономические реформы, приватизировать государственные активы и услуги, понизить налог на более чем 50%, и дерегулировать финансовые институты, что и есть определяющие факторы неолиберализма. Не только Британия, стоит отметить, была среди тех, кто взял курс на дерегуляцию экономических институтов, но почти вся Западная Европа и США опьянели от идеи свободных рынков.
Что особенно интересно в Британии, идея неолиберальных реформ была настолько популярна, что Консервативная партия имела парламентское большинство с 1979-1997, 11 из которых баронесса Тэтчер была Премьером. Это повлияло на оппозиционную партию Лейбористов, ей пришлось адоптировать похожий экономический манифест. Британские политические партии стали настолько похожи в своей экономической модели, что “картелизировали” британскую политику и перестали конкурировать за разные модели общества.
Более того, «картелизация» была полезным механизмом для развития неолиберализма, потому что она позволяла демократии служить капитализму, обеспечивая массовое согласие на либеральную рыночную политику, которая защищала рынки от протекционистского и перераспределительного инстинкта.
Однако, финансовый кризис 2008 года навёл тучи на либеральную модель экономики, и последующий референдум по выходу Великобритании из Евросоюза — это голос Британского народа, как раз-таки против картеля, а не самого членства в Союзе. Нельзя утверждать, что членство в ЕС было ядром разочарования людей, поскольку членство в ЕС как политический вопрос стал актуальным и популярным «на улицах» только после объявления самого референдума.
Поскольку партии «картеля» больше не представляли свой электорат, не боролись за разные модели общества, а неолиберализм был единственной политической идеологией, представительская функция стала основной прерогативой так называемых партий-претендентов. Тут и родился радикальный UKIP. Также, нельзя было проголосовать против неолиберализма во время всеобщих парламентских выборов, поскольку партии «картеля» заблокировали этот политический канал. Голос «За» Брекзит был антисистемным голосованием, голосованием против существующего политического истеблишмента и экономической политики, которую он проводил с 1980-х годов.
Экономический кризис 1970-х годов в Великобритании изменил политический и экономический ландшафт страны.
Одной из причин данного кризиса, роста безработицы и снижения экономического роста, Британское правительство рассматривало принятую послевоенную кейнсианскую модель экономического рынка с ее смешанной рыночной экономикой.
Маргарет Тэтчер была настолько большим критиком Кейнсианской экономики, что на одном из выступлений в Британском Парламенте подняла вверх книгу экономиста и сторонника либеральной экономки Фридриха фон Хайека, сказав: “Это – наша конституция“. О том, как и почему Англия живет без конституции в XXI веке, почему разделение властей в Англии появилось в зачаточном виде лишь в 2007 г. при Тони Блэре, читайте в одном из наших следующих постов от магистра канонического и общего права Англии.
Британская Консервативная партия во главе с Железной леди решила радикально сменить курс на либеральные экономические реформы, приватизировать государственные активы и услуги, понизить налог на более чем 50%, и дерегулировать финансовые институты, что и есть определяющие факторы неолиберализма. Не только Британия, стоит отметить, была среди тех, кто взял курс на дерегуляцию экономических институтов, но почти вся Западная Европа и США опьянели от идеи свободных рынков.
Что особенно интересно в Британии, идея неолиберальных реформ была настолько популярна, что Консервативная партия имела парламентское большинство с 1979-1997, 11 из которых баронесса Тэтчер была Премьером. Это повлияло на оппозиционную партию Лейбористов, ей пришлось адоптировать похожий экономический манифест. Британские политические партии стали настолько похожи в своей экономической модели, что “картелизировали” британскую политику и перестали конкурировать за разные модели общества.
Более того, «картелизация» была полезным механизмом для развития неолиберализма, потому что она позволяла демократии служить капитализму, обеспечивая массовое согласие на либеральную рыночную политику, которая защищала рынки от протекционистского и перераспределительного инстинкта.
Однако, финансовый кризис 2008 года навёл тучи на либеральную модель экономики, и последующий референдум по выходу Великобритании из Евросоюза — это голос Британского народа, как раз-таки против картеля, а не самого членства в Союзе. Нельзя утверждать, что членство в ЕС было ядром разочарования людей, поскольку членство в ЕС как политический вопрос стал актуальным и популярным «на улицах» только после объявления самого референдума.
Поскольку партии «картеля» больше не представляли свой электорат, не боролись за разные модели общества, а неолиберализм был единственной политической идеологией, представительская функция стала основной прерогативой так называемых партий-претендентов. Тут и родился радикальный UKIP. Также, нельзя было проголосовать против неолиберализма во время всеобщих парламентских выборов, поскольку партии «картеля» заблокировали этот политический канал. Голос «За» Брекзит был антисистемным голосованием, голосованием против существующего политического истеблишмента и экономической политики, которую он проводил с 1980-х годов.
Налог – это форма рабства?
Захотелось поговорить про налоги и написать небольшую интеллектуальную экстраваганзу после публикации Пандорского досье, которое рассказывает про офшорные схемы знаменитостей, спортсменов и политиков по всему миру (интересен тот факт, что в данном досье не указан ни один политик из США). Но разговор пойдет не об офшорах, а о философии вокруг самого налогообложения, и почему состоятельные люди предпочитают не отдавать часть своих денег государствам, которые они так яростно любят.
Об офшорах, что это такое, как это работает, сколько стоит пользоваться офшором, как живут офшорные страны, кому они принадлежат, мы поговорим в следующий раз. Выйдем за рамки ликбеза и попробуем показать сущность вопроса.
Для попытки найти ответ на вопрос в заголовке, предлагаю Вам, наш дорогой читатель, погрузиться в мыслительный эксперимент. Мы с вами создаем государство, где сами по себе формируются две группы общества - группа А и Б.
Группа А - это люди, которые предпочитают работать минимальное количество часов в день, получать минимальную заработную плату, потому что финансовых средств им хватает, чтобы удовлетворить все свои скромные жизненные потребности и прихоти. Это группа минималистов, им много не надо. Они предпочитают в свободное от работы время ходить в поход в лес, пользоваться общественным транспортом и просто жить обычной жизнью. Так как данная группа работает минимальное количество часов, следовательно, она получает лишь минимально разрешенный оклад труда, наше государство (как и многие государства в реальной жизни) ОСВОБОЖДАЕТ их от уплаты налогов, следовательно, они отдают 0 часов своего рабочего времени на пользу государству. Они же бедненькие.
Группа Б - это карьеристы, капиталисты, да и вообще пожиратели всего святого ради денег. Им нужно работать много, чтобы хватало финансовых средств на свои прихоти в виде дорогих машин, ролексов, лоро пианы и светских вечеринок. Предположим, что они работают 10 часов в день, получают $10 000 в месяц и отдают 20% cвоих богатств налогом в казну нашего государство. Или же 1/5 часть своего времени или 2 часа своего рабочего времени в день ОНИ ОТДАЮТ НА ПОЛЬЗУ НАШЕМУ ГОСУДАРСТВУ.
Самое интересное в этом мыслительном эксперименте, это тот факт, что две группы людей отличаются только своими интересами и потребностями (а не трудовыми возможностями). В итоге, только потому что Группа А предпочитает ходить в лес по ягодам, а Группа Б летать бизнес джетами (или хотя бы бизнес классом), мы заставляем последних отдать часть своего личного времени на пользу государству. Если ты любишь собственно выращенный помидор - ты свободный человек, а любителей бельгийского органического шоколада из условной Азбуки Вкуса мы заставим платить.
Хорошо, приходит к нам наш адъютант и говорит: О правитель, государству не хватает средств, может быть, заставим группу А отдать государству часть своего времени через социальные услуги - помощь пенсионерам или уборка улиц? Тем самым пусть они по 2 часа в день работают на государство, ведь ты либо платишь, либо работаешь.
Но мы же с вами не звери, не диктаторы в конце концов, не можем заставлять людей работать, принудительный труд - это ведь рабство. Но если ты получаешь больше - изволь отдать свое время в денежном эквиваленте.
Захотелось поговорить про налоги и написать небольшую интеллектуальную экстраваганзу после публикации Пандорского досье, которое рассказывает про офшорные схемы знаменитостей, спортсменов и политиков по всему миру (интересен тот факт, что в данном досье не указан ни один политик из США). Но разговор пойдет не об офшорах, а о философии вокруг самого налогообложения, и почему состоятельные люди предпочитают не отдавать часть своих денег государствам, которые они так яростно любят.
Об офшорах, что это такое, как это работает, сколько стоит пользоваться офшором, как живут офшорные страны, кому они принадлежат, мы поговорим в следующий раз. Выйдем за рамки ликбеза и попробуем показать сущность вопроса.
Для попытки найти ответ на вопрос в заголовке, предлагаю Вам, наш дорогой читатель, погрузиться в мыслительный эксперимент. Мы с вами создаем государство, где сами по себе формируются две группы общества - группа А и Б.
Группа А - это люди, которые предпочитают работать минимальное количество часов в день, получать минимальную заработную плату, потому что финансовых средств им хватает, чтобы удовлетворить все свои скромные жизненные потребности и прихоти. Это группа минималистов, им много не надо. Они предпочитают в свободное от работы время ходить в поход в лес, пользоваться общественным транспортом и просто жить обычной жизнью. Так как данная группа работает минимальное количество часов, следовательно, она получает лишь минимально разрешенный оклад труда, наше государство (как и многие государства в реальной жизни) ОСВОБОЖДАЕТ их от уплаты налогов, следовательно, они отдают 0 часов своего рабочего времени на пользу государству. Они же бедненькие.
Группа Б - это карьеристы, капиталисты, да и вообще пожиратели всего святого ради денег. Им нужно работать много, чтобы хватало финансовых средств на свои прихоти в виде дорогих машин, ролексов, лоро пианы и светских вечеринок. Предположим, что они работают 10 часов в день, получают $10 000 в месяц и отдают 20% cвоих богатств налогом в казну нашего государство. Или же 1/5 часть своего времени или 2 часа своего рабочего времени в день ОНИ ОТДАЮТ НА ПОЛЬЗУ НАШЕМУ ГОСУДАРСТВУ.
Самое интересное в этом мыслительном эксперименте, это тот факт, что две группы людей отличаются только своими интересами и потребностями (а не трудовыми возможностями). В итоге, только потому что Группа А предпочитает ходить в лес по ягодам, а Группа Б летать бизнес джетами (или хотя бы бизнес классом), мы заставляем последних отдать часть своего личного времени на пользу государству. Если ты любишь собственно выращенный помидор - ты свободный человек, а любителей бельгийского органического шоколада из условной Азбуки Вкуса мы заставим платить.
Хорошо, приходит к нам наш адъютант и говорит: О правитель, государству не хватает средств, может быть, заставим группу А отдать государству часть своего времени через социальные услуги - помощь пенсионерам или уборка улиц? Тем самым пусть они по 2 часа в день работают на государство, ведь ты либо платишь, либо работаешь.
Но мы же с вами не звери, не диктаторы в конце концов, не можем заставлять людей работать, принудительный труд - это ведь рабство. Но если ты получаешь больше - изволь отдать свое время в денежном эквиваленте.
Почему Facebook – это Проблема.
Первая статья из цикла о Больших Финансах и Офшорах
Доход Facebook $319.6 миллионов в сутки, $13.3 миллионов в час, $220.000 в минуту (по официальным белым минимальным оценкам – $40 млрд в год)
Существует два способа извлечения прибыли из компании – дивиденды и прибыль из акционерного контроля.
Первое всем понятно. В компании три участника, за год компания заработала миллион долларов, все участники считают, что надо прибыль между ними распределить – всем выплачивается по $333.000 (минус налоги).
Что такое прибыль из акционерного контроля? А это самая интересная и вкусная прибыль.
Когда вы – контролирующий, крупнейший акционер компании А, вы принимаете решение, какие договоры заключать, а какие нет. И у вас есть небольшая компания Б, которая принадлежит только вам.
И вы можете решить, выплатить ли дивиденды, (вам и другим участникам компании А), или быть может лучше заключить ультравыгодный лишь для вас договор с вашей собственной компанией Б, и тем самым вы получите прибыль (через вашу компанию Б), а акционеры компании А в этом году не получат ничего.
После этого краткого экскурса в мир корпоративных финансов вы со временем начнете видеть сквозь стены. Дайте себе время.
Марк Цукерберг контролирует 58% акций Facebook. Он – крупнейший мажоритарный контролирующий акционер.
Число пользователей Facebook в мире:
В ЕС 423 млн юзеров из 446 миллионов населения.
В США 200 млн юзеров FB из 340 млн населения.
В России 66 млн юзеров из 140 млн населения.
В сумме 2.89 млрд юзеров из 7.7 миллиардов населения.
Где платит налоги компания, которая работает везде?
Что происходит с доходами, которые идут мимо кассы, по линии «прибыли из акционерного контроля»?
Все эти вопросы решаются со скрипом, потому что для элит США Facebook – одна из любимых игрушек и одна из любимых дойных коров. Американцы применили к Facebook замечательный способ избежания налогов. Facebook выплачивает в качестве вознаграждения своему руководству акции FB (опционы на акции, чаще всего по заниженной цене). И эти замечательные подарки списываются с налогов. И уплаченные минимальные налоги возвращаются обратно (sic!) в карманы Facebook и его акционеров.
У элит ЕС, где живет 423 млн юзеров FB, возникает закономерный вопрос. FB уклоняется от местных налогов. Оба вида прибыли от FB получают мутные американские элитарии.
Значит, Фейсбук должен быть разделен на части. И у ЕС должен быть свой Фейсбук. Но есть проблема. Америка – крупнейший торговый, финансовый, и даже военный партнер европейцев.
Как вам кинуть с FB своего слишком сильного и навязчивого «приятеля», который продает вам свои айфоны, Теслы, кредиты, и самое главное и быстрорастущее, онлайн-сервисы? Китайская поговорка гласит: «Если кто-то причинил тебе зло, не мсти. Сядь на берегу реки, и вскоре ты увидишь, как мимо тебя проплывает труп твоего врага».
У Российской Федерации свои счеты с Америкой. И в законе Яровой о локализации персональных данных – всё дело в яйцах, как игла Кощея. (Где Кощей – США). Россия заставила локализовать персональные данные (хранить их у нас дома, в России, а не в США) Google, Facebook, Twitter, и иже с ними. Те, кто не локализовали – работать тут не могут по закону и не смогут физически.
Гибель Фейсбука придёт в виде эффекта бабочки. Закон Яровой неминуемо окажется одним из первых падений в эффекте домино или эффекте бабочки. Первым был Китай и его локальный суверенный интернет. Последовала Россия. За ней последуют страны Европейского Союза. Последними обретут цифровой суверенитет молодые страны Африки, ведь на ближайшие десятилетия у них есть более серьезные проблемы.
Цифровой суверенитет не означает отказ от интернета в пользу Чебурнета по талонам. Цифровой суверенитет означает перенос десятков тысяч высокооплачиваемых рабочих мест Facebook и других IT компаний из Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и Нью-Йорка в Санкт-Петербург, Москву, Новосибирск (а также Париж, Лондон, Берлин, Хельсинки и т.д.).;
Первая статья из цикла о Больших Финансах и Офшорах
Доход Facebook $319.6 миллионов в сутки, $13.3 миллионов в час, $220.000 в минуту (по официальным белым минимальным оценкам – $40 млрд в год)
Существует два способа извлечения прибыли из компании – дивиденды и прибыль из акционерного контроля.
Первое всем понятно. В компании три участника, за год компания заработала миллион долларов, все участники считают, что надо прибыль между ними распределить – всем выплачивается по $333.000 (минус налоги).
Что такое прибыль из акционерного контроля? А это самая интересная и вкусная прибыль.
Когда вы – контролирующий, крупнейший акционер компании А, вы принимаете решение, какие договоры заключать, а какие нет. И у вас есть небольшая компания Б, которая принадлежит только вам.
И вы можете решить, выплатить ли дивиденды, (вам и другим участникам компании А), или быть может лучше заключить ультравыгодный лишь для вас договор с вашей собственной компанией Б, и тем самым вы получите прибыль (через вашу компанию Б), а акционеры компании А в этом году не получат ничего.
После этого краткого экскурса в мир корпоративных финансов вы со временем начнете видеть сквозь стены. Дайте себе время.
Марк Цукерберг контролирует 58% акций Facebook. Он – крупнейший мажоритарный контролирующий акционер.
Число пользователей Facebook в мире:
В ЕС 423 млн юзеров из 446 миллионов населения.
В США 200 млн юзеров FB из 340 млн населения.
В России 66 млн юзеров из 140 млн населения.
В сумме 2.89 млрд юзеров из 7.7 миллиардов населения.
Где платит налоги компания, которая работает везде?
Что происходит с доходами, которые идут мимо кассы, по линии «прибыли из акционерного контроля»?
Все эти вопросы решаются со скрипом, потому что для элит США Facebook – одна из любимых игрушек и одна из любимых дойных коров. Американцы применили к Facebook замечательный способ избежания налогов. Facebook выплачивает в качестве вознаграждения своему руководству акции FB (опционы на акции, чаще всего по заниженной цене). И эти замечательные подарки списываются с налогов. И уплаченные минимальные налоги возвращаются обратно (sic!) в карманы Facebook и его акционеров.
У элит ЕС, где живет 423 млн юзеров FB, возникает закономерный вопрос. FB уклоняется от местных налогов. Оба вида прибыли от FB получают мутные американские элитарии.
Значит, Фейсбук должен быть разделен на части. И у ЕС должен быть свой Фейсбук. Но есть проблема. Америка – крупнейший торговый, финансовый, и даже военный партнер европейцев.
Как вам кинуть с FB своего слишком сильного и навязчивого «приятеля», который продает вам свои айфоны, Теслы, кредиты, и самое главное и быстрорастущее, онлайн-сервисы? Китайская поговорка гласит: «Если кто-то причинил тебе зло, не мсти. Сядь на берегу реки, и вскоре ты увидишь, как мимо тебя проплывает труп твоего врага».
У Российской Федерации свои счеты с Америкой. И в законе Яровой о локализации персональных данных – всё дело в яйцах, как игла Кощея. (Где Кощей – США). Россия заставила локализовать персональные данные (хранить их у нас дома, в России, а не в США) Google, Facebook, Twitter, и иже с ними. Те, кто не локализовали – работать тут не могут по закону и не смогут физически.
Гибель Фейсбука придёт в виде эффекта бабочки. Закон Яровой неминуемо окажется одним из первых падений в эффекте домино или эффекте бабочки. Первым был Китай и его локальный суверенный интернет. Последовала Россия. За ней последуют страны Европейского Союза. Последними обретут цифровой суверенитет молодые страны Африки, ведь на ближайшие десятилетия у них есть более серьезные проблемы.
Цифровой суверенитет не означает отказ от интернета в пользу Чебурнета по талонам. Цифровой суверенитет означает перенос десятков тысяч высокооплачиваемых рабочих мест Facebook и других IT компаний из Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и Нью-Йорка в Санкт-Петербург, Москву, Новосибирск (а также Париж, Лондон, Берлин, Хельсинки и т.д.).;
Рунет уже – сегмент интернета номер 2 по уровню развития в Европе (после англоязычного). То есть наш интернет лучше и больше немецкого, французского и т.д. По нашим меркам, у них всё ещё 2004 год.
Цифровой суверенитет означает рост важности математики, информатики и иностранных языков в школах. Он означает рост нашего c вами уровня жизни за счет регулирования деятельности излишне самоуверенно себя чувствующих американских компаний.
Цифровой суверенитет означает рост важности математики, информатики и иностранных языков в школах. Он означает рост нашего c вами уровня жизни за счет регулирования деятельности излишне самоуверенно себя чувствующих американских компаний.