Привет, это автор «Таких дел» и небинарный транс*человек Ал Ковальски. На прошлой неделе вышел мой материал о законопроекте Елены Мизулиной, который закрепляет дискриминацию ЛГБТ-людей на законодательном уровне. Так называемые однополые браки как были запрещены, так и останутся под запретом. С трансгендерным сообществом дела обстоят куда сложнее.

Если поправки примут, изменится процедура смены документов трансгендерными людьми. Им будет нельзя получить новое свидетельство о рождении. Что это значит? На руках у человека одновременно окажутся документы на два имени и с двумя гендерными маркерами. Например, паспорт и внешность мужские, а свидетельство о рождении — женское.

Во-первых, это дискриминационно. У людей забирают право на тайну личной жизни (все будут знать прошлое человека) и право на вступление в брак. Любой союз в этом случае станет признаваться «однополым». Во-вторых, это создаст определенный бюрократический коллапс и феномен «третьего пола». Как эту ситуацию решать сотрудникам и сотрудницам государственных заведений, непонятно.

Меня, как и других трансгендерных людей, происходящее не просто пугает, а вводит в панику. У нас и так не очень много прав, а теперь хотят отнять даже базовые. И хотя законопроект направлен не против ЛГБТ-людей (им посвящены три страницы из 177), он четко разделяет общество на своих и чужих. Это поиск врага, наличие которого отвлекает от имеющихся проблем. Сегодня трансгендерные люди, а завтра… Кто будет завтра?

В детском доме ее отдали просто как объект, по описи, сопроводив комментарием «не подарок». А что Люся любит, что думает, что она за человек — это извините.

Стать приемной мамой Татьяна решила давным-давно, еще в юности. На финальном занятии школы приемных родителей сотрудница из опеки спросила: «Ну, кого вы себе напланировали?» Многие высказались про малышей. А сотрудница помолчала и сказала: «Вы понимаете, что в детском доме 80 процентов детей — от тринадцати лет и старше? Пока вы ждете своих младенцев, эти дети растут. Им никто руку не протянул».

Татьяну это так резануло — до слез. Пришла домой совершенно перевернутая. Открыла сайт с анкетами детей. Выплыла Люсина фотография. Тринадцать лет…

И я, говорит Татьяна, щелкнула на анкету.

Что такое фемпоэзия?

Фемпоэзия (или феминистская поэзия, или феминистское письмо) — это поэзия от лица женщин или небинарных людей, имеющих опыт женской гендерной социализации, отражающая в себе идеи феминизма. Впрочем, определение это не исчерпывающее.

Новый спецпроект «Таких дел» «Поэтика феминизма» представляет собой путеводитель по теме фемпоэзии. В материале собрана терминология, стихотворения ключевых представительниц направления, анализ и критика.

Изучать: https://fem.takiedela.ru

Три с половиной года колонии.

С оглашением приговора много странностей — еще до окончания оглашения пресс-релиз появился на сайте суда, а адвокат сообщил (предварительный) приговор журналистам. Дмитриева осудили на 3,5 года колонии, хотя самая низкая планка по статье «Насильственные действия сексуального характера» — 12 лет. При этом прокуратура, кажется, не собирается оспаривать приговор.

Юрий Дмитриев вину не признал. С учетом времени в СИЗО на свободу он выйдет уже осенью.

http://r.takiedela.ru/wNzL

Корреспондент «Таких дел» Маша Бобылева о работе над проектом «Поэтика феминизма»:

До недавнего времени я ничего не знала о фемпоэзии и, более того, никогда бы не подумала, что стану про это писать. Но, работая в «Таких делах», никогда не знаешь, куда тебя занесет — в юрту к хантам, в детский хоспис или в Киркенес на ЛГБТ-прайд. Так что в этом смысле появление текста про фемпоэзию не случайность.

Все началось с того, что я познакомилась с Юлей Подлубновой, а она оказалась поэтом и литературным критиком. И мы стали говорить про литературу. Однажды она прислала мне текст Лиды Юсуповой «Центр гендерных проблем», который кончается словами «е*ля счастье е*ля счастье е*ля счастье». Я, мягко говоря, удивилась и отреагировала предсказуемо по-детски: мол, что это было? зачем мат? верните мне Пушкина! Она терпеливо мне объяснила, что это актуальная поэзия, что она признана профессиональным литературным сообществом, что там много стоящих имен. Что это факт литературной жизни — признаю я его или нет.

Мне стало любопытно — и я начала читать. Постепенно перечитала довольно много поэтических текстов и узнала много имен. И поняла, что это самый настоящий авангард российского фем-движения. Что фемпоэзия быстро и чутко реагирует на современные тренды и события — от metoo, дела сестер Хачатурян и закона о домашнем насилии — до вопросов женской телесности, дела Юли Цветковой и прав ЛГБТ. А это уже точно наша, то есть «Таких дел», повестка.

С этим и пришла на очередную летучку. Расписала, почему это не маргинальная или узколитературная тема, а самая что ни на есть наша. Наш главный редактор Настя Лотарева, как и много раз до этого, сказала: верю тебе, хочешь — вперед, пиши.

Когда текст приблизился к 60 тысячам знаков, я поняла, что дело плохо. Я вообще люблю краткость и обычно не пишу больших текстов — но тут, даже описывая все по верхам и довольно схематично, ничего не влезало. Я пришла к замглавреду Володе Шведову и стала ныть, мол, ничего не могу поделать, текст будет огромный. И тогда добрый Володя сказал — тогда это будет не текст, а спецпроект. И я пошла писать дальше. На 110 тысячах знаков остановилась.

Потом случился ковид, верстка затормозилась — как и вся жизнь. Но вот все вернулось — и спецпроект готов. С самого начала меня смущало, что я взялась писать о том, в чем ничего не понимаю (впрочем, так почти в каждом моем тексте, и я должна бы уже привыкнуть, но все никак). Поэтому я сразу, прямо в тексте, оговорилась, что я не специалист и обращаюсь к таким же, как я, неспециалистам. Наслушавшись про то (и даже слегка столкнувшись с этим), какой жестокой может быть литтусовка, я до сих пор опасаюсь ее критики — мол, кто ты такая, чтобы браться писать про поэзию. Хотя многие поэтессы говорили мне, как круто, что «Такие дела» заинтересовались этой темой, потому что никто никогда не писал ничего такого глобального про фемпоэзию вне литературных изданий.

Кстати, начитавшись разных стихов и услышав, как поэтессы говорят про то, что фемпоэзия отрицает иерархии, я сама написала верлибр. Не знаю как так вышло — но было смешно. Ради шутки я отправила его Володе, а он в ответ — надо включать его в спецпроект. Мол, он весь и так выглядит как путешествие автора от полного незнания и неприятия — до принятия и понимания. И как итог — до собственного стиха. В общем, мне до сих пор стремно — но пусть будет так.

Я надеюсь, что те, кто начнет читать это, поверит мне, что к концу им станет чуть понятнее — и приятнее, даже если в начале их будет коробить тема и сами стихи. Я надеюсь, что читать это будут люди не из литературы, а просто те, кто интересуется жизнью вокруг себя, — потому что фемпоэзия — это очень сильно про жизнь, которая вот она, происходит здесь и сейчас. Я надеюсь, что это будет как минимум интересно и познавательно, а как максимум — расширит немного горизонт и сподвигнет читать современную поэзию и дальше.

***

Читать «Поэтику феминизма»

Для полного погружения советуем читать с экрана компьютера, а не смартфона.

Поздним вечером Инета сидела в парке, курила, плакала. Ее ударил муж. Он бил ее много раз — сначала только когда был пьян, а как объявили карантин, то и на трезвую голову. Инета его прощала, думала, что все наладится. Не наладилось.

Инете уже казалось, что эту ночь она проведет на улице, когда один из знакомых прислал ей телефон Елены Альшанской, главы фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Елена ответила и дала адрес: Измайловский кремль, отель «Сказка». Это место станет Инете домом на несколько месяцев.

Когда в Москве объявили режим самоизоляции, постояльцы покинули «Сказку». Хозяйка отеля с маленькими башенками и винтовой лестницей решила — пусть у нас поживут те, кому необходима крыша над головой. Так в «Сказку» попали жертвы домашнего насилия, медики, работающие в красных зонах, беженцы из разных стран.

Рассказываем, как маленькая гостиница на территории Измайловского кремля открыла двери для тех, кто попал в беду.

http://r.takiedela.ru/wqJ4

Быть дельфином.

У каждого дельфина есть свой специальный свист-автограф, или сигнатурный свист. Почему автограф, а не имя? Потому что, в отличие от имени, сигнал этот индивидуален, неповторим, как подпись или номер паспорта (а людей по имени Джон или Иван пруд пруди). Разучивать свое имя-свист малыш-дельфин начинает с первых дней после рождения.

На фотографиях дельфины кажутся упругими и гладкими. Собственно, так и есть в действительности. Но когда они стареют, то у них, как и у нас, могут появляться морщины.

Красивый выпуклый лоб афалины — вовсе не лоб, а лобно-жировая подушка, именуемая мелоном. Но дана она дельфину природой не для красоты. Это своеобразная жировая линза, обладающая особыми акустическими свойствами, благодаря которой дельфины могут направлять и фокусировать звук.

Все млекопитающие вышли когда-то из воды, и далекие предки китообразных тоже. Пакицет, общий предок всех китов и дельфинов, жил около 50 миллионов лет назад и был похож на волка или собаку с копытцами. Он обитал на берегу, а охотился на мелководье. Но то ли на суше в то время было неуютно, то ли в воде было лучше — предки китов и дельфинов решили вернуться в океан. И сделали это! Всего за 20 миллионов лет они превратились в полностью водных животных.

Сегодня, во Всемирный день китов и дельфинов, мы публикуем неожиданный для «Таких дел» материал. Мир дельфинов, где никогда не спят, видят ушами, а слышат челюстью, оказался совершенно непохожим на наш. Но удивительно прекрасным.

«Я тогда была на восьмом месяце, а дочке было два года. Он в очередной раз выпил, мы в очередной раз поругались — и он выгнал меня из дома», — вспоминает Екатерина. Потом бывший муж просил прощения, Катя простила, а он ушел к другой женщине. Тогда Катя поняла: этого человека больше не будет в ее жизни.

Кате 31 год. Она живет в Забайкальском крае у своих родителей и воспитывает двоих детей — семилетнюю Аню и пятилетнего Мишу. Материальной поддержки от бывшего мужа она не получает — недавно он и вовсе сел в тюрьму.

Два года назад Катя окончательно решила поставить крест на этом человеке. Подумала заняться собой — здоровьем и спортом. Когда качала пресс, почувствовала странные боли внизу живота. Сразу пошла к гинекологу, с этого все и началось: обследования, анализы, консилиумы и операции.

Дети с самого начала знали о болезни мамы, спрашивали, почему она все время плачет и ходит по больницам. Катя сказала детям, что у мамы «злая шишечка» и что она ее обязательно победит. Потому что у Кати нет времени умирать.

Сегодня фигуранты дела о «Новом величии» выступят с последним словом в суде.

Публикуем монолог одного из фигурантов Руслана Костыленкова — о начале дела и пытках, которым он подвергся. Прокуратура просит посадить его на семь с половиной лет.

http://r.takiedela.ru/wDTv

Утром 5 июля 2017 года в поселке Бира (230 км от Биробиджана) участковый Руслан вернулся домой с суточного дежурства. У него был выходной, но пришлось снова идти на работу — были дела. Служебный пистолет Руслан оставил в сейфе. Его жена Анна осталась дома с тремя детьми.

Что произошло в квартире дальше, женщина не рассказывает. Но каким-то образом пистолет попал в руки маленького Даниила, который выстрелил себе в лицо. Мальчик выжил, но потерял глаз.

Наш корреспондент на Дальнем Востоке Софья Коренева отправилась в Еврейскую автономную область, чтобы разобраться в этой истории и понять, почему бывший участковый Руслан считает себя виноватым, но не согласен с увольнением из органов и уже три года судится с начальством.

http://r.takiedela.ru/wDvg

📺 Илона Абсандзе — физический терапевт московского детского хосписа «Дом с маяком». Она живет на два города — Москву и Санкт-Петербург — уже больше 20 лет. Илона — реставратор по первому образованию, но выбрала своей профессией помогать детям преодолевать боль. Для работы с болью нужно оставаться спокойной и сильной, и она старается поддерживать это состояние. В этом фильме Илона откровенно рассказывает о борьбе со своими сомнениями.

Поддержать работу «Дома с маяком».

«Такие дела» и платформа «Пилигрим» представляют этот фильм в рамках проекта «Кино-MENTAL». Другие картины о психическом здоровье и людях с ментальными особенностями можно посмотреть здесь.

Всем привет! Я Маша, журналист «Таких дел» и автор словаря корректной лексики «Мы так не говорим». Год назад, когда проект только вышел, мы получили массу разных отзывов о нем – и это здорово. Кто-то очень хвалил, кто-то, наоборот, бурно возмущался, но главное – началась общественная дискуссия о том, нужен ли нам корректный язык, чтобы описывать чувствительные темы и общаться друг с другом. После выхода проекта мы провели несколько круглых столов на эту тему и выпустили бумажный и виртуальный стикерпаки с самыми популярными словами.

Этим летом я поехала в Анапу на море – еще полгода назад я бы даже представить себе такое не могла, но ковид и карантин вносят свои коррективы в жизнь. Но это ладно – чего я уж точно никогда не могла себе представить, так это того, что, идя сквозь развалы сувениров на пляже поселка Витязево, увижу среди значков два до боли знакомых: «Не псих, а человек с ментальным расстройством» и «Не дебил, а человек с ментальными особенностями». Наш словарь, наш дизайн наклеек – только заботливо превращенный умельцами в значки и добравшийся аж до Черного моря. Позже, уже в самой Анапе, снова на них наткнулась: те же два значка среди сотен других с разными смешными надписями. Купила – стоили 50 рублей каждый.

Я знаю, что истинный показатель успеха любой задумки – когда она идет в народ. Это не может не радовать. Но знаю я и другое, и это уже радует в разы меньше: производители этих значков вряд ли задумывались о корректной лексике и бережном отношении к людям с ментальными расстройствами и психическими заболеваниями.

На следующий день после значков я наткнулась на палатку с футболками, а там такое: «Рома всегда прав», «Игорь всегда прав», «Дедушка всегда прав», «Я всегда прав» – и так далее, с самыми разными мужскими именами. Еще было «Ванёк решает всё». Где-то вдалеке скромно проглядывала розовая футболка «Самая лучшая в мире бабушка» – но лучшая не значит права. Видимо, она лучшая, потому что на всех готовит и всем вяжет носки.

Не нужно ходить в соцсети или на ютуб, чтобы столкнуться с этим – обыкновенный сексизм разлит в воздухе, как запах цветущей липы в июле. Он повсюду – и это, увы норма. Распорядитель катамаранов, говорящий девушкам «А вы уверены, что справитесь сами с управлением? На море волны, и не каждый мужчина сможет». Бармен в крафтовой пивной, только завидевший двух женщин, входящих к нему: «Девушки, суши-бар – соседняя дверь». Эти мужчины не желают вас обидеть, нет – просто сексизмом и патриархатом настолько пронизано наше общество, что ни «сильный», ни «слабый» пол этого не замечают и принимают как должное.

И дело здесь не в Анапе. Пока очередной представитель «сильного пола» покупает тут майку «Витёк всегда прав», в Москве все обсуждают очередной скандал про харрасмент или тысячную по счету жуткую историю про домашнее насилие. И, на самом деле, это все об одном – и некорректные слова, и сексизм с патриархатом. Это о том, что настало время что-то менять в нашем обществе, причем, начиная с себя. Иначе сегодня кто-то скажет слово «бомж», «колясочник» или «наркоман» (“а что такого, я же никого не хотел обидеть”), завтра наденет футболку «Лёха всегда прав», а послезавтра изобьет жену, потому что она посмела ему возразить. Лёха же всегда прав.

P.S. А мы тем временем не останавливаемся – и вот решили написать о корректном общении в интернете: как не обидеть собеседника и наладить с ним коммуникацию. Читайте в понедельник.

Привет, это smm-редактор «Таких дел» Женя Добрынин и главные материалы этой недели.

1️⃣ Начнем с самого важного. На этой неделе мы выпустили спецпроект «Поэтика феминизма». Мы готовили его почти полгода (начали еще до карантина). Во-первых, это энциклопедия феминистской поэзии: ключевые тексты, критика, анализ. Во-вторых, это история о том, как наша корреспондентка Маша Бобылева открывает для себя некое неизведанное явление и постепенно очаровывается им (в конце она сама пишет верлибр!)

Сразу предупреждаем: материал огромный, займет часа два (лучше смотрите с экрана компьютера). К тому же, легким для прочтения его не назовешь — в тексте много неоднозначных и неприятных тем: домогательства, сексизм, физическое и сексуальное насилие. С другой стороны, именно эта оптика делает фемпоэзию актуальной и достойной внимания. И да, в тексте много мата (мы придумали специальный переключатель, который скрывает обсценную лексику).

В общем, наслаждайтесь: https://fem.takiedela.ru/

2️⃣ Идем дальше. Прекрасная и, прямо скажем, нетипичная для нас фотоистория «Быть дельфином». Фотограф Виктор Лягушкин на протяжении нескольких лет снимает дельфинов. Это гораздо больше, чем фотография — скорее, исследование: в материале Виктор раскрывает некоторые малоизвестные факты об этих животных. А еще дельфины невероятно красивые, сами убедитесь: https://takiedela.ru/2020/07/byt-delfinom/

3️⃣ Еще один тяжеловесный материал: репортаж Сони Кореневой о бывшем участковом из Еврейской автономной области. Три года назад Руслан забыл закрыть сейф, где хранилось табельное оружие. Его сын полез смотреть, что там лежит, и случайно выстрелил себе в лицо. Мальчик выжил, но потерял глаз: https://takiedela.ru/2020/07/povorot-ne-tuda/

4️⃣ И напоследок: добрый текст о маленькой гостинице «Сказка», что на территории Измайловского кремля. Во время пандемии отель простаивал. Тогда хозяйка отеля открыла двери для жертв домашнего насилия, врачей, ожидающие результатов теста на коронавирус, беженцев из разных стран. Иллюстрируют репортаж фотографии из инстаграма милейшей рыжей кошки, которая тоже живет в «Сказке»: https://takiedela.ru/2020/07/adres-skazka/

На заставке телефона Люды — обнимающиеся, веселые Артем и его брат Саня. На этой фотографии у Артема еще густой ежик темных волос — они выпали после химиотерапии. А улыбка ушла еще раньше, в послеоперационной реанимации.
⠀
В мае 2019 года, накануне выпускного из детского сада, у Артема начались сильные боли в животе. После разговора с врачами Люда позвонила мужу. «Рассказываю ему, а он мне так вроде бы спокойно: “Да, а что это? А что делать?” Я разозлилась страшно, кричу: “Ты что, не понимаешь, что это значит?!” И трубку как бросила! А через какое-то время мне звонят его коллеги — что, спрашивают, случилось? Серега с тобой поговорил, отошел немного в сторону, сел на асфальт, вот так обеими руками за голову взялся — и зарыдал…»
⠀
Адренокортикальный рак надпочечников — опухоль Артема редкая. Единственный способ ее лечения и сдерживания — химиотерапия высокотоксичным лекарством. Головные боли, тошнота, гиперчувствительность кожи, скачки давления и пульса, а еще нарушение кратковременной памяти и речи, приступы гнева и отчаяния — вот что приходилось выносить семилетнему Артему.
⠀
Несмотря на болезнь, Артем смог окончить первый класс — занимался дома, иногда приезжал в школу, чтобы пообщаться с учителем. Ему было трудно, но он справился.

Так бывает — все делалось правильно: родители вовремя заметили неладное, нашли врачей, выполняли все указания и внимательно следили за состоянием сына, боролись, держались, не расслаблялись, но болезнь оказалась коварнее и сильнее.

«Мы не заглядываем никуда, живем сейчас. День проходит — и слава богу», — говорила Люда.

На прошлой неделе мы написали про Артема. 23 июля Артем ушел из жизни. Он умер дома, рядом была мама. Сейчас самое главное, что семья Артема не осталась одна со своим горем.

«От слепого в огороде мало толку. На овощи можно наступить».

Горько, когда тебе нет места. Алексею 45, он не всегда был слепым — потерял зрение в 7. Что помнит о мире — из детства: играл в баскетбол и бился на деревянных саблях, ходил в магазин, где рассматривал игрушки и велосипеды. Яркое время. Потом наступило «серое, бездонное»\.

Выучился в интернате для слепоглухих на гончара и столяра, но надеяться мог только на монотонный и малооплачиваемый труд по сборке пипеток, хлопушек и бенгальских огней. А мечтал стать вообще шофером.

Когда предприятие закрылось, перебрался к сестре — единственной оставшейся родне. Но из-за болезни не мог помогать даже с огородом. Жизнь превратилась в сидение в комнате.

Теперь Алексей улыбается. Он — нужен. Он — живет почти самостоятельно, в специальной квартире. А его работы продаются на благотворительных ярмарках.

«Я думаю: “Ну как меня угораздило, столько было мальчиков-ухажеров хороших. А я выбрала вот такого”. С другой стороны, ну не было бы его, не было бы таких детей».

Марина любила, все прощала и очень хотела от любимого мужа детей — Дашу, Тасю, Егорку, Мишу, Стешу. Но с каждым годом муж становился агрессивнее. Оскорбления перешли в рукоприкладство.

«Один раз я в больнице лежала. Он мне нож в спину воткнул. Медики сами сообщили в полицию. Он рыдал, клялся, что такое никогда не повторится. А я тогда беременна была. Простила его», — рассказывает Марина. Но, конечно, на этом ничего не закончилось. Все клятвы вскоре были забыты.

Перестал стесняться детей. Кричал при них: «Оторву вашей маме бошку». Хватался за ножи. Гонял Марину вокруг дома.

Но куда идти, когда на руках дети и зарплата младшего воспитателя детского сада?

Маринин муж до самого конца этой истории не верил, что все всерьез. Даже когда их уже развели, звонил — спрашивал, почему она не приходит домой. «Звонит и спрашивает: “Зачем ты все рушишь?”».

Марина — женщина, которая успела уйти.

История Лены скорее уникальная — потому что такой опыт, как у нее, может очень сильно разрушать. Но ее судьба совершила крутой поворот и полностью изменила вектор. Важность обретенной при невероятных обстоятельствах семьи перевесила все остальное.

Рассказывая про Игоря, Елена стесняется. Он ей сразу понравился. Вот он возвращается с прогулки с сыном Даником. Ребенок тут же забирается к маме на колени. Игорь садится на кресло в углу комнаты. Улыбается. Как все трое любят друг друга, видно без всяких слов.

Это поразительная история одного перерождения. Помогла любовь и поддержка.

«Слушаешь, как бабушка говорит, очень успокаивает».

Вареники, драники, плов, судак и яблочный пирог — в коротких роликах нового видеопроекта — процесс готовки фирменных рецептов и рассказы бабушек о своей жизни, семье и современном мире.

«Самый большой деликатес — это были макароны с маслом. С мужем познакомились в колхозе. Я на него посмотрела с презрением — потому что он такой красавец, весь из себя. И все им восхищались. А я думаю — да ну».

Отличный план на вечер и ужин.

«Работаешь, работаешь… Каждый день на ногах с четырех утра. И то одно, то другое. То тигры. Да сейчас, если и школу закроют, то всё тогда…. Спасибо, что выслушали. Пошла работать».

Хлеб в поселок привозят три раза в неделю. Везут семьдесят километров из районного центра. Вокруг тайга, отроги Сихотэ-Алинского хребта с трех сторон, а с четвертой — берег Японского моря. На балконах сушатся белье и гидрокостюмы, во дворах наряду с машинами запаркованы катера. Тигры задрали бычка.

Постоянно в Глазковке живет около 100 человек. Поселок должен был стать наукоградом: в море высаживали огороды морской капусты, инкубировали икру, молодь кеты, симы и других лососевых выпускали в реку. А потом пришла перестройка, и все, что можно было, разворовали, спилили, разобрали, сдали на металлолом.

Жители выживают своим хозяйством. В сезон кормят лес и море: сбор черемши и папоротника, да сбор дикой морской капусты.

В маленьком поселке в Приморском крае закрывают школу. Это буквально последнее, что там осталось. Глазковка — самая последняя точка. Дальше дороги нет.