Как вы проводите кинофестиваль Pacific Meridian? Что посмотрели? Что пропустили?

Я пропускаю кинофестиваль с начала его существования, но сегодня пошла в сквер нашего всего — Юла Бриннера — и посмотрела немного «Братьев Карамазовых». Какой же все-таки красивый фильм. И как жирно жить во Владивостоке в начале осени, когда можно проводить столько времени на улице по ночам.

Тем временем журналисты устраивают модный приговор приезжим «артисткам», которые не оделись как подобает, и хвалят первую леди края, которая «не посрамила». Где-то на фоне показывают кино

Не знаю, как эти дела делаются, но на международной выставке с приглашёнными кураторами в ЦСИ «Заря» треть художников — это участники резидентской программы «Зари». Кажется, Владивосток долго готовили к этой выставке.

Выставка будет про Азию, откроется ритуалом Ку Минджи и перформансом Люси Тума (это я ловко переписываю строчки пресс-релиза). В этом году Зарю тянет на шаманину и сатанину: пару недель назад Лейф Холмстранд собирал вокруг себя мир из мусора под эзотерические ритмы; весной танцевал Валентин Цзин, а зимой серия вечеринок Untitled началась с шаманского танца Паши Аларика, после чего шаманский инвентарь пошёл по рукам под эстрадные песни 90-х.

Что ещё:
Большущая выставка Зари для всех, кто угорает по географическим картам — там имена от Владимира Арсеньева, который подружил нас всех с Дерсу Узала, до Евгения Стрелкова, который рассказал, что находится «ниже Нижнего»;

Артэтаж вместе с хранительницей городской памяти Мариной Бариновой вспоминает гастроли Штутгартской оперы;

гостеприимный музейный центр ВГУЭС развесил фотографии корейских дворцов и задворок;

Союз Художников последние пару месяцев в огне. В этот кон у них Константин Бессмертный отвечает на вопросы «что виноват» и «кто делать», но в переводе название выставки линяет;

в конце октября начнётся эпопея с 80-летием Союза Художников. Старьё будут показывать везде, но вы держитесь. Как в бабкином сундуке, здесь можно выудить то, что вы больше никогда и нигде не увидите.

Ку Минджи на выставке «Один Северо-Восток» угощает настойками в специальных чашечках с дыркой у дна, которую нужно зажать пальцем. Дырку видно изнутри, но нащупать её непросто. Пока зрители хватают шоты и промахиваются (это я), а другие громко и назойливо учат, как поставить палец, сама Ку Минджи невозмутимо держит рюмку за верхний край — из незажатой дырки льётся на скатерть.

Вот, пожалуй, лучшая геопоэтическая миниатюра о том, как мы себе представляем Северо-Восток.

Владивосток, конечно, не насмотренный в части перформанса. Ходила вчера художница по кругу, раскидывая руки и поднимая ноги, а потом достала из поношенной серебристой сумки горсть блёсток и побросала на окружающих. Ну знаете, как говорится, я в два года лучше умела.

Сижу теперь и пытаюсь понять, чего мне больше не хватает — знаний или чувства прекрасного.

Вообще, конечно, существует популярное заблуждение, что выставочные тексты нужны для того, чтобы что-то разъяснить. Все, как всегда, уже было у Гройса (или в Симпсонах, ха-ха) — текст в искусстве существует не для того, чтобы обнажить мысль, напротив, он её одевает. Король в таком случае не голый, прости господи, а очень даже заботливо укутанный.
Желающие сделать язык искусства простым и удобным и те, кто считает искусством лишь то, что радует глаз, сидят на соседних ступеньках пирамиды потребления.

Вот картинка из треда в твиттере, где второй текст зачем-то противопоставлялся первому.

В любой непонятной ситуации устраивай перформанс: Татьяна Эфрусси на Заре собирает желающих на перформативную прогулку. В конце мая ВШСИ устраивали то же самое; дело кончилось тем, что нашли кучу нерастаявшего снега.

Три важные вещи хочу рассказать:
1) кинофестиваль Beat Weekend начался уже вчера, уже сегодня все рыдают на Depeche Mode, я в воскресенье пойду смотреть про Баскию
2) объявили тему следующей Met Gala и это не «лагерная эстетика», это «кэмп» (camp), и если вы не знаете, что такое «кэмп» и чем он отличается от лагеря, почитайте Сьюзен Зонтаг или посмотрите какой-нибудь из сезонов «Американской истории ужасов»
3) мы с командой «Хлебозавода» сделали детский игровой путеводитель по выставке медиа-арта и прямо сейчас я не в состоянии об этом подробно писать, потому что почти плачу от избытка чувств, это очень большая радость для меня

Щемитесь, буду хейтить географические выставки на «Заре». Пепел Меркатора жжёт мое сердце.

Вот, например, гастролирующая «Метагеография» с дальневосточным акцентом. Начнём, наверное, с конца: тему ориентализма вынесли в название выставки, а самих дальневосточников запихнули в последние залы, то есть буквально — на окраину. Правда, в финальном зале все равно звучит призыв Go West в караоке-версии. «Властелин колец» какой-то — на восток прогулялись, пора на запад, на запад.
Караошная — это телевизор, повернутый задней стороной ко входу, меньше чем в полуметре от него — ещё одна инсталляция со старыми телевизорами.
Избыточность медиаинсталляций — одна из главных причин моей головной боли. Возможно, от того, что почти в каждом зале работает проектор, на выставке очень тускло, работы освещены плохо, а серые стены ещё и дожимают. Спасает открытое окно в одном из залов, которое даёт и естественный свет и свежий воздух в этой душной видеотеке. Это не фигура речи; на выставке в буквальном смысле душно, я надеюсь, это временная беда.
В общем, кончатся проекторы, в ход пойдут мониторы. В первом зале — несколько интервью с участниками выставки, каждое по 20-30 минут. Для кого это делается? Кто отстоит эту вахту в наушниках у трёх экранов подряд?
При этом первый зал — самый эффектный и мог бы быть великолепной самодостаточной экспозицией, где в географической карте отражается древняя мечта человека о полёте. Если подняться на помост в середине зала, можно взглянуть в бинокль (бинокль висит на леске, отчего становится по-хорошему жутковато) — выхватить детали карт и дотянуться взглядом до работ, которые расположены почти под потолком. В первом зале есть и первая отсылка к ориентализму, которую дальше заглушают фотообои, оп-арт, картоиды. Эффектная мешанина звуков (аудиоинсталляция группы «Вверх!»), которая провожает ко входу на выставку, сменяется обыкновенной мешаниной внутри, где одни проекции перебивают другие.
Эта медиасумятица производит впечатление, что кураторы делали эту выставку с переменным энтузиазмом: первый зал начали с красной строки и красивым почерком, к середине устали, и на последних абзацах наспех подвели к заключению. «Здесь читайте, здесь не читайте, здесь рыбу заворачивали».

Ещё на помостах экспонированы работы Евгения Стрелкова и карты приморских островов — все ещё мои любимые эпизоды выставки.
В конце концов, именно здесь есть карта Желтухина, острова рейв-конкистадоров.

Про него вам отдельно расскажу

Одновременно хочу написать про:
- острый вопрос на первой встрече Владивостокской школы современного искусства (пытались нащупать определения деятельности художника и куратора)
- выставку «Один Северо-Восток» в проверенном жанре #доебаласьдоэтикеток
- литературную бойню в «Хлебозаводе»
- кое-какие детали с Немосквы (не в восторге от выставки; размышления по итогам экспертной дискуссии)

Но меня слишком занимают сборы чемодана.

Поэтому, во-первых, вот разбор выставки «Метагеография» от Art Newspaper Russia
http://www.theartnewspaper.ru/posts/6189/

Я хоть и в Москве, но расскажу вам срочную историю про Владивосток. Что вы видите на этой фотографии?

На фотографии мы видим константу Приморского Союза Художников — композицию из двух столов и вентилятора. С небольшими вариациями она всегда присутствует в этом углу. Предположительно во время каждого монтажа «композицию» приходится отодвигать, чтобы перевесить картины, но столы всегда возвращаются на своё место.
И тут что-то в основах земных скрипнуло и рухнуло. Для выставки Константина Бессмертного из залов вынесли все. Столы, вентиляторы, стулья, стеклянные гробы витрин с сувенирами, каталоги. Не найти даже сопроводительного текста от искусствоведа. Кажется, что Бессмертный, как хлорный раствор, съел все до последнего пятнышка плесени.
Совершенно точно до 21 октября вы можете увидеть это своими глазами. А потом откроется выставка к 80-летию Союза Художников и я уверена, что столы займут своё законное место.

Константин Бессмертный — это едкий тон, ошеломительная работоспособность и всеядность в выборе материалов. Из журнальных вырезок он собирает рефлексивный дневник, старую дорожную сумку превращает в политический комикс, а на открытии выставки засовывает Карлу Марксу сигарету в зубы и поджигает. (Окурок остаётся торчать из картины, как вы понимаете.)
Бессмертный родился в Благовещенске, лет двадцать пять назад закончил во Владивостоке институт искусств и пропал в Азии. С тех пор у нас о нём не говорили и не слышали, пока прошлой осенью не случилась возрождённая биеннале, где и показали «дневниковый» проект «365» (те самые коллажи из журнальных вырезок, где общее переклеивается в частное).
Бессмертного знают и любят в Китае, на Венецианской биеннале в 2007 году он представлял Макао. При этом его стиль для Вл — не экзотика, а эхо знакомой визуальности. Сравнивают со всеми от Дали до Босха, а я вижу нечто общее между Бессмертным, Козьминой, Макеевым и даже Анной Щеголевой (группа «Горынычи», их показывали во Владивостоке в августе). Вопрос для будущих поколений: чем кормили в столовой института искусств?
https://www.konstantinbessmertny.com

В общем, я очень сильно люблю Давида Бурлюка и первым делом в Москве пошла смотреть на него в музее русского импрессионизма. Кусочек Владивостока там тоже есть, вот он.