Почему бы в самом деле этикетке от сырного соуса не быть экспонатом?

Один из моих любимых каналов теперь — шедевры госкаталога. Догадки о том, как и почему эти вещи оказались в постоянных музейных коллекциях, здорово разгоняют кровь.

Чтобы вы долго не искали, родной музей Арсеньева представлен афишей Шуфутинского и скульптурой из шишек.

Написала другу: «я в одном из лучших музеев современного искусства в стране» и от хвастливости лицо свело.

Из песни слов не выкинешь: «Площадь Мира» это действительно чего-то особенного. С одной стороны здания — светящийся Енисей, с другой (на фото нет) — белоснежные буквы «Свобода». Ещё это один из немногих музеев страны, который со входа заводит разговор с посетителями без канцеляризмов и с улыбкой.

Ветер с Енисея-батюшки сильнее доводчика.

Routinely overpowers — это вообще что такое!

Я сейчас осторожна, когда говорю «один из немногих». Но я не могу вспомнить, у какого ещё музея/центрачегоугодно такой же чистый и узнаваемый голос. Комментарии нужны, чтобы освежить мою память.

Так вот. «Площадь Мира» это чего-то особенного. Не вполне верно назвать его музеем современного искусства: это музей, который любит современное искусство, но и занимается не только им, и корни его растут из недружелюбной современному искусству почвы.

В 1980-х это здание строили как тринадцатый филиал Центрального музея Ленина, нормальный такой храм. Сотни тайных ходов-переходов, сложных перепадов высоты. Енисей в панорамных окнах. Обитые тканью стены в экспозициях. Скульптурные группы рабочих и крестьян.

Сейчас некоторые из этих скульптур стали героями новых сюжетов. Вот маленькая девочка (вид с третьего этажа, по отношению к первому этажу она под потолком) бредёт не то через торосы, не то через супрематические облака. То ли она Ангел истории, то ли ступает по Тысяче плато.

Про ангела и плато не моя идея, подслушала у арт-директора «Площади» Сергея Ковалевского, который вёл лабораторию

Строили филиал музея Ленина — а когда времена изменились, Ленина не бросили, не забыли и не убрали в чулан. Здесь его много, он многолик и виден с разных сторон.

Из известного — апокрифическая серия Рината Волигамси про брата-близнеца Ленина в узком проходе за стеной.

Как всегда, я почти не сделала никаких фото, но на сайте Площади Мира есть виртуальные туры, если вам интересно, что там такое придумали.

Но если музей не Ленина и не современного искусства, то чего?

Этот красноярский опыт перекликается у меня с тем, что мы делали год назад в Петербурге на Музейном форуме по детским программам. Очень редко меня спрашивают: «А что вы там делаете у себя, на ваших музейных форумах и лабораториях?» — и я говорю, что на хороших форумах мы на несколько дней погружаемся в суть профессии. Как если бы повар на несколько дней мог забыть о санпине и закупках, и думать только о поэзии (я досмотрела третий сезон Bear, у меня теперь такие параллели). Иногда нам в этом помогают разговоры, иногда — упражнения и практикоориентированные задачи разного рода.

Так в Петербурге в ноябре 2023 года мы провели несколько дней,
перемещаясь между площадками, одной из главных стал Государственный музей истории религии (ГМИР). В один из этих дней нам предложили выйти в постоянную экспозицию и обсудить ее достоинства и недостатки…

…и считаю это отважным шагом со стороны коллег из ГМИР, мощным жестом доверия. Ни одна этикетка не была в безопасности. Критике подвергся каждый угол. То ли пошла наружу, побулькивая, наша фрустрация от невозможности менять что-то в своих родных экспозициях, то ли у музейщиков просто опасно спрашивать их честное мнение.

Фото — из телеграм-канала Государственного музея истории религии.