Город, в котором я живу, и музей, в котором я работаю, генерируют громкие, шумные, людные, амбициозные события. События не со смыслом, а со смыслами. (Язык меняется, и слово «смысл», которое раньше употреблялось преимущественно в единственном числе, потому что в нем все вмещалось, теперь используется в множественном, привыкнуть к этому мне непросто.) Тем важнее иногда делать что-то не для вечности и не для резонанса, а просто так.

Короче, ещё одна и последняя негромкая история на сегодня — про бар Blanche. Раз в месяц — или когда получится — здесь на стенах появляются работы какого-либо художника из Владивостока. Тогда совладелец бара, постоянная гостья и я садимся с этим художником и записываем подкаст. Подкаст называется «Стоп-слово», потому что предполагается, что кто-то из нас может начать нести лишнее, но пока этого не произошло. Я вообще ничего умного там не говорю!

Поэтому этот эксперимент мне так нравится и я вам о нем рассказала.

Послушать можно
на podster fm
в яндекс подкастах

Фото: Ксения Лепская

Сегодня кружочек не про выставки, а про кабаки про «Этносферу» и Сергея Филатова.

В той первой компании, с которой в моей жизни были связаны поездки на форты Владивостокской крепости, слушали, а порой и играли вот такую музыку. Мы проводили длинные майские выходные с палатками и гитарами на Форте № 3, кавалеры угощали дам напитком из водки и сгущёнки, смешанным в пластиковой бутылке (как он назывался?!), а из подземелья доносились звуки волынки. Как хорошо было, а лучше всего, что это закончилось.

Встретила некоторых знакомых из этой эпохи на внезапном концерте «Этносферы» в Контрабанде. Седой мужчина, который в дальнем углу на клавишных (Сергей Филатов, о котором я уже упомянула), написал произведение о Владивостокской крепости. Завтра это произведение исполнят более 80 артистов на сцене под открытым небом, на берегу моря, у стен крепостного погреба. И я буду рада видеть вас всех — здесь.

Почему бы в самом деле этикетке от сырного соуса не быть экспонатом?

Один из моих любимых каналов теперь — шедевры госкаталога. Догадки о том, как и почему эти вещи оказались в постоянных музейных коллекциях, здорово разгоняют кровь.

Чтобы вы долго не искали, родной музей Арсеньева представлен афишей Шуфутинского и скульптурой из шишек.

Написала другу: «я в одном из лучших музеев современного искусства в стране» и от хвастливости лицо свело.

Из песни слов не выкинешь: «Площадь Мира» это действительно чего-то особенного. С одной стороны здания — светящийся Енисей, с другой (на фото нет) — белоснежные буквы «Свобода». Ещё это один из немногих музеев страны, который со входа заводит разговор с посетителями без канцеляризмов и с улыбкой.

Ветер с Енисея-батюшки сильнее доводчика.

Routinely overpowers — это вообще что такое!

Я сейчас осторожна, когда говорю «один из немногих». Но я не могу вспомнить, у какого ещё музея/центрачегоугодно такой же чистый и узнаваемый голос. Комментарии нужны, чтобы освежить мою память.

Так вот. «Площадь Мира» это чего-то особенного. Не вполне верно назвать его музеем современного искусства: это музей, который любит современное искусство, но и занимается не только им, и корни его растут из недружелюбной современному искусству почвы.

В 1980-х это здание строили как тринадцатый филиал Центрального музея Ленина, нормальный такой храм. Сотни тайных ходов-переходов, сложных перепадов высоты. Енисей в панорамных окнах. Обитые тканью стены в экспозициях. Скульптурные группы рабочих и крестьян.

Сейчас некоторые из этих скульптур стали героями новых сюжетов. Вот маленькая девочка (вид с третьего этажа, по отношению к первому этажу она под потолком) бредёт не то через торосы, не то через супрематические облака. То ли она Ангел истории, то ли ступает по Тысяче плато.

Про ангела и плато не моя идея, подслушала у арт-директора «Площади» Сергея Ковалевского, который вёл лабораторию