Продажи сингла Lonely Джастина Бибера выросли на 1400% - всё из-за скандала с Дидди. За последнюю неделю было продано около 1,5 тыс. цифровых копий трека, в то время как за весь прошлый год - меньше ста.

Люди прислушались к тексту песни и расценили трек как крик о помощи. Бибер рассказывает об одиночестве и цене, которую он заплатил за славу в молодости. Теперь фанаты уверены: это намёк на вечеринки Дидди.

Тем временем сам #плохойДидди не может смириться со своим заключением и собирается обжаловать запрет на выход под залог. Его адвокаты подали апелляцию на это решение. Тогда судья посчитал, что Дидди может сбежать из-под домашнего ареста и угрожать свидетелям.

Неа. Психология так не работает. Не нужен тебе этот фантик, особенно на себя, разве что домработнице в подарок. Все равно, что сказать, мол, в чем проблема выпить крымского полусладкого за гаражом, на первом курсе же норм было. Но нет.

https://t.me/bponline/105101

В журнале Tatler, Ален, был скромный совет: «Не стоит, впрочем, отказываться и от сапфиров».

https://t.me/drunkfashion/32166

Была и такая мысль. Но снова минутка психолоджи:) Инвестиционные бриллианты (больше 10 карат высших параметров цвета и чистоты, которые в банке надо держать, даже не в сейфе) и тем более самоцветы - спорная инвестиция. Ок, в Европе на вкладах заработаешь себе разве что на дополнительный пакетик сырного соуса в Макдональдсе, это не наши 19-20% годовых на фоне инфляции. Но на швейцарской золотой недвиге точно можно сохранить и умножить.

Бриллианты надо любить всем сердцем, чтобы держать, хранить, надеяться на рост, даже не имея возможности ими понтануться - потому что кто разрешит надеть инвестицию на палец и коцать ее по углам, если хочешь, чтобы у тебя ее потом выгодно выкупили.

А Ирина Болгар не производит впечатление человека, который обожает ювелирку. Ее выбор - банальные каталожные украшения с очень средним ценником. Сомневаемся, что это подрезанный у гувернантки реквизит для фотопрезентации матери-одиночки…

Но хищный огонек в ее глазах говорит о том, что 18 лямов она без труда пристроит. Тут сомневаться не будем)))

https://t.me/Prigovorchiki/56106

Объявлена дата начала суда над Пи Дидди — 5 мая 2025-го года.

Следующие 7 месяцев стороны защиты и обвинения будут готовиться и собирать улики по делу.

Чувствую, нас ждет новое судебное реалити-шоу, как было с судом Эмбер Херд…

Келли Осборн, кажется, тоже дорвалась до Оземпика.

Видимо, следует поздравить!

https://t.me/julivavilovaa/309

Кольца не видим ни на одной руке, но ок. Кажется, Юлия вошла в роль героини медиасериала.

*скрин из запрещенной соцсети

Давно хотелось рассказать жуткую историю саудовских принцесс, а вот и повод нашелся. Врач из Техаса Дуйат Бердик – ему сейчас 83 – решил на старости лет открыться The New Yorker. Он был свидетелем и участником событий, который привели к смерти минимум двух дочерей короля Саудовской Аравии Абдаллы ибн Абдул-Азиса, который правил страной с 2005 по 2015 годы.

Абдалла взошел на трон после инсульта отца уже 81-летним не слишком здоровым человеком. Он беспрерывно курил. Имел 35 детей от множества жен. Одна из них, Алануд Аль-Файез, была из знатного иорданского рода. Она вышла за пятидесятилетнего тогда еще наследного принца 15-летней девушкой и родила четырех дочерей – Сахар, Маху, Халу и Джавахир.

Но Абдалла «отвернулся» от Алануд, потому что та «не смогла родить ему сына». Жизнь девушки стала, мягко говоря, не рахат-лукумом, и та сбежала от тирана в Лондон. С тех пор четыре дочери были обречены.

Если раньше они играли в теннис, путешествовали по миру, водили машины и ужинали в мишленовских ресторанах, то теперь они стали орудием страшной супружеской мести, ведь Абдалла был жестоко унижен. Пока Алануд из Лондона строчила петиции в ООН – а там на нее предложения поссориться с ценным восточным партнером не обращали никакого внимания – и выходила на одиночные пикеты к посольству, принцесс заперли на вилле.

Дуайт Бедрик, терапевт, прибыл в Саудовскую Аравию на работу по объявлению. Пока оформляли ВНЖ, он с женой прошли медицинские тесты, и у жены обнаружили запущенный рак шейки матки. Без всяких вопросов женщину положили в лучшую больницу Эль-Рияда и выписали лучшего врача из Дании. Такое отношение, конечно, подкупило Бедрика. Он уже чувствовал себя обязанным королевской семье. Позже он с женой – а она была мормонкой – приняли ислам, чтобы путешествовать с монархом к святым местам Мекке и Медине.

Бедрик пользовался таким доверием Абдаллы, что мог заходить в дворец без стука. И вот как-то раз его вызвали для того, чтобы погасить приступ безумия принцессы Халы. На тот момент сестры, по словам другого врача, «перессорились, как крысы в тесной клетке». Одна пыталась поджечь виллу, другая напала на сестру, а третья по праву старшинства требовала медицинские анализы родственниц. Сестер развели по виллам. Хала и Маха жили отдельно, Сахар и Джавахир худо-бедно уживались вместе.

Хала бегала с ножом. Бедрик попытался с ней поговорить, но та ответила, что он никто, а она – королевская дочь. Тем не менее, Бедрику удалось наладить контакт, и с тех пор он был приставлен к принцессе Хале. Медицинская карта принцессы повегла врача в ужас. Четырем дочерям Абдаллы выписывали адскую смесь валиума, ксанакса, лоразепама и золпидема, и ему, Бедрику, было приказано действовать в том же духе. Кроме того, сестры имели неограниченный доступ к кокаину, амфетамину и алкоголю. «Тут все просто – мешаешь транквилизаторы с алкоголем и получаешь очень спокойного, управляемого человека». Дуайт Бедрик оказался перед сложным выбором, ведь, отказавшись от приказа, он обрек был Халу на более сговорчивого врача. Вместо этого он убедил девушку отказаться от наркотиков и алкоголя.

Хала мечтала быть клиническим психологом, была «яркой и подававшей огромные надежды». Еще она грезила Италией. Существование Халы и ее сестер здорово контрастировало тем, что Абдалла слыл большим защитником прав женщин в Саудовской Аравии, дал им немало свобод. Когда одна девушка обратилась к нему с мечтой стать инженером, король открыл целый институт. Но судьбу принцесс было не изменить. Раз за разом Бедрик упирался в глухую стену. Все говорили ему – нет. Вот тут ничего не изменить. Это невозможно. Лишь один раз король дал что-то похожее на послабление. Он предложил Хале выйти замуж за «нормального мусульманина». Тридцатилетняя дочь отвергла это щедрое предложение, и ее жизнь стала совсем невыносимой...