Сидел вчера в тумане на берегу озера в горах. Связь пробилась и пришли сообщения из телеграма. В основном негативного характера. Меня предлагали убить, посадить и сжечь. Моих друзей и единомышленников убить, посадить и сжечь. Подумал, насколько все похоже на то, что происходило на Украине лет десять назад. Мы тогда видели, что происходит, видели как крепнут откровенно враждебные деструктивные группировки, пытались об этом говорить прямо, но нас заставляли замолчать, а потом и просто влепили по уголовному делу. И буквально через пол года те, кто заводил на нас дела, разбегались по заграницам кто куда. На грустных московских застольях до сих пор пережевывают события восьмилетней давности, что пошло не так.

Сейчас, здесь в России, происходит то же. Чуть с евроазиатской спецификой и масштабом. Набирают силы абсолютно деструктивные. Думаю, так же отреагируют те кому положено - постараются закрыть нам рот. Но результат я знаю. Те кому положено будут спрашивать нас: ребята, а что же делать теперь? Но будет поздно.

Вы наверное удивлялись, когда в мае 2014 года на Украине многие оправдывали массовое убийство в Одессе. Тем более возмущало то, что виновными сделали именно тех, кого сжигали, а освобождённых из дома профсоюзов посадили в СИЗО. Вам же наверное казалось, что на Украине живут какие-то невообразимые уёбки, подлые маньяки. Хотя казалось бы ещё недавно были вполне адекватные люди

Но пару дней назад вы услышали как вину за конфликт с толпой азербайджанцев пытались возложить на отца с ребенком, да ещё и требовали лишить его родительских прав. Вот, это они! Те же самые маньяки. Обычные люди - журналисты, редакторы, политики.

Если человеку очень нужно, то он оправдает все что угодно, любое преступление. Просто нужно ему немного помочь. Предложить хоть минимально убедительную версию, и его сознание схватится за нее и отсечет другие.

В Одессе вбросили версию, что погибли диверсанты и она помогала сторонникам майдана договориться со своей совестью. Здесь вбросили, что ребенок бросил бутылку. Безосновательно. Но сторонники "джамаата" и заинтересованные редакторы ею удовлетворились.

Вы одинаковые.

Восемь лет назад я вернулся из побега в РФ. В стране начался Евромайдан, регионалам было уже не до нас, потому удалось договориться. Мне казалось, помогли крымчане, но спустя годы выяснилось, что просто помощница прокурора знала меня лично и сказала "Хороший парень, может уберем его из дела?" Меня вымарали из материалов и обещали не замечать, если буду тихо себя вести. Но я все же нарушил договоренности и пришел на заседание Госсовета.

В старших классах школы мы всей лицейской компанией пошли заниматься яхтингом. Одесский яхт-клуб находился недалеко от нашего лицея в Отраде.

Через яхт-клуб, скажу я вам, должен пройти каждый одесский подросток. Невероятный шик! Стоишь соленый, растрёпанный, в белых шортах босиком на носу с канатом, спрыгиваешь на причал и накидываешь канат на швартовочную тумбу. Почему-то плиты яхт-клуба были популярны у отдыхающих. Считалось, что там чистая вода, но туда можно было попасть только по приглашению кого-то из яхтсменов. И весь клуб заполнен загорелыми пляжницами. Катай - не хочу!

Правда, наш юный гоночный экипаж никого не катал. Месяцами мы полировали корпус яхты "Аризона" стоящей на стапелях. Капитаном у нас был злющий тип лет тридцати с чем-то по фамилии Мельхерт. Кажется из бывших моряков флота. Возможно, он впечатлился советским фильмом "Морской волк", но себя он видел жестоким командиром, орал матом и угрожал побоями по любому поводу. Кажется, мне доставалось больше всех. Часто я представлял себе как врежу Мельхерту рукояткой от шкотовой лебедки. И мне это почти удалось.

Мы много месяцев "шкурили" лодку стоящую на стапелях и готовили к спуску на воду. Борта блестели так, что в них можно было увидеть свое собственное отражение. Спустили и усилив нашу неумелую команду опытными матросами вышли в море.

Катание с хорошим ветром на яхте - это особый кайф. Ветер, соленые брызги, солнце. Главное, чтоб не укачало на волне. Ну и освоить приемы работы с такелажем.

Но этому никто не учил. Старший матрос показал пару раз, ну и, если ты ошибался, то Мельхерт орал и угрожал отпиздить. Первые гонки для нас, новичков, прошли под непрекращающийся мат. Каждому придумал обидные прозвища. Мы, подростки, к такому обращению не привыкли, оттого только больше зажимались и тупили.

На берегу зубрили по книжкам команды, названия элементов такелажа. (Наверное, и сейчас, если я ночью услышу "Спинакер на палубу!", то вскочу и побегу на бак.) Понемногу осваивались. И тут мне предоставился шанс.

Сидел я как-то раз на шкотах, а другой юнга замешкался со сменой парусов. Мельхерт вскочил и побежал пинать молодых на палубе. Происходящее я видел, как в театре теней, силуэтами на большом белом парусе. Капитан орал и размахивал руками. Над его головой покачивался оставшийся от предыдущего паруса спинакер-гик. Это дюралевая труба подвижно закреплённая на мачте для удержания такого большого цветного паруса - спинакера. Гик поддерживался специальным канатом к вершине мачты и его нужно было опустить на палубу. Мельхерт заорал: "Отдать спинакер-гик!" (Или "отдать спинакер-гика-топенант", не помню точно) Это значит, я должен выдернуть канат из стопора и быстро опустить на палубу. А гик прямо над его головой. Я говорю: "Сережа, точно? Он же..." Не успеваю договорить и слышу что-то типа "Я что сказал, твою мать, перемать, долбоеб, убью нахуй!" Я поворачиваюсь к рулевому, протягиваю руку к стопору и выдергиваю топенант чуть придерживая ладонью.

Бум! - глухой удар дюралевого гика об голову. Мельхерт падает на палубу к недособранному спинакеру. Капитана относят в каюту. Там он отдыхал до окончания гонки. Кажется, больше его истерик я не слышал.

Монологи и психологические проповеди Макса Фомина (обаятельного грабителя и религиозного философа из окопа, знакомого вам по превдониму Владлен Татарский) пользуются таким успехом на наших посиделках, редких в последнее время, что будут публиковаться в отдельном канале. Возможно он их соберёт и издаст по этим проповедям книгу. Ее можно будет, как и любую духовную литературу, читать с любого места. Наугад открываешь страницу и читаешь текст о роли сексуальных девиаций в политике, гомосексуальных источниках маскулинности, деструктивной силе женского начала. Сегодня первая проповедь - о женщинах-воровках. Не знаю о чем вы подумали, а рассказывает он о тех дамах, которые крадут мужские жизни.

Татарский иногда мне напоминает самозваного пастора из фильма "Плоть и кровь" с Рутгером Хауэром. Там пастор идёт с отрядом взбунтовавшихся ландскнехтов по Италии, воюет, грабит, насилует, как и все в отряде, но носит рясу и орденскую шляпу, а всему происходящему придает мистическое толкование.

Сегодня со мной случилась неприятность. На встрече нацдемов по теме миграционной политики во время кофе-брейка ко мне подошёл молодой красивый спортивный парень и спросил:

"Вы Игорь?"
"Угу"
"Игорь, из-за вас психотерапевт прописал мне антидепрессанты и потребовал отписаться от канала Русский Ориенталист."
"Я надеюсь вы отписались?"
"Да. Только иногда захожу получить порцию негатива"

Честно говоря, я потерялся. Обвинения в депрессивном алармизме слышал и раньше, например от Андрея Медведева. Он требовал, чтоб я перемежал тексты внешнеполитических поражениях позитивом, а то это плохо отражается на психике читателей. На что я отвечал, что позитив они найдут в смежных каналах и отшучивался.

Теперь же реально узнал какой эффект производят алармистские тексты на читателей. Хотя, конечно, тут есть один вопрос. Не могу понять, почему молодой красивый спортивный парень не трахает баб, не пьет водку и не дерётся на улице, а ходит к психотерапевту? Видимо, есть что-то кроме моего канала.

Но приходится признать, что позитива у меня в ленте немного. Вернее было больше, когда я писал о путешествиях и антропологии, а как пошел контент про политику внутреннюю и внешнюю, так сразу позитив иссяк. Во-первых привлекают внимание события негативного характера. Такая уж практика медиа. Во-вторых значительная часть побед, о которых я мог бы написать, оказывается липовой. А в-третьих это такая картина - отражение моего личного опыта. Я не рассчитываю на помощь государства, церкви, армии, не верю в людей и строю планы исходя из негативного сценария. Оправдывает себя это не всегда, но часто. Зато в этом случае неудача не наносит большой травмы. Помню, например, как армян возмущал мой негативный прогноз по войне. Вообще не люблю когда люди себя обманывают.

Меня лично больше мотивирует негативный прогноз. Может такая особенность психики. Но мне больше нравится, когда назад дороги нет. Или драться когда противник тебя превосходит. Помню, как в юности в спорте продолжал махаться даже когда вылетало плечо. Кто в курсе, что это за ощущения, понимает что это значит. Ну и я в таком состоянии чувствую даже большую мобилизацию. Возможно, это слишком заразительное состояние. Да и вообще, помню, что часто в жизни заражал людей своим состоянием, есть в этом какой-то мистический момент. Но чтоб на письме...

Понимаете, если со мной разговаривать в жизни, то подобные тексты устно я сопровождаю шутками, руганью и улыбками. Это наверное оттеняет негатив. У нас в Одессе вообще было принято шутить с серьезным лицом, а грустить с улыбкой. В тексте такой возможности нет. Видимо, нужно давно было переходить в видео-формат.

Давайте так: в канале я попытаюсь давать больше позитива, антропологии, путешествий, а вы все равно следите за собой - если что не так - отписывайтесь к чертовой бабушке!

Есть ещё один чувствительный момент, который нужно пережить. Людей конечно можно разводить, говорить им о великом будущем даже если сомневаешься в нем сам. Но потом с ними может произойти 2 мая. И никто им не придет на помощь.

Интересный случай про молодого крепкого парня, который посещает психотерапевта и мучается от постов Русского Ориенталиста описан у Игоря Димитриева в его вспомогательном канале С Молдаванки на Таганку.

Игорь задается вопросом: "...тут есть один вопрос. Не могу понять, почему молодой красивый спортивный парень не трахает баб, не пьет водку и не дерётся на улице, а ходит к психотерапевту? Видимо, есть что-то кроме моего канала".

Примечательно, что встреча произошла на каком-то политическом заседании, где вероятней всего, предлагалось улучшить Россию. Молодого парня такие встречи привлекают тоже психотерапевтически. Он свои личные проблемы проецирует на внешние обстоятельства, поэтому ему интересна политическая борьба

Самое главное в этой истории, что психолог запретил ему читать канал Русский Ориенталист, однако, парень иногда заходит туда "согрешить", понимая, что Игорь тот, кто рушит его идеалы. Энергетическая подпитка деструктивной энергией. Но то уже тема отдельного большого разговора...

Все никак не напишу про то, как я избирался в Одесский Горсовет от Молдаванки. А эта история того стоит. Во-первых, одесский колорит, который наверное, если где и остался, то на Молдаванке. Во-вторых, специфика самого района, когда предвыборная и поствыборная работа похожа больше на бандитскую стрелку, чем на выборы. А в-третьих, интересны эти выборы прежде всего тем, что их удалось выиграть вопреки решению тогдашних руководителей города и области. На выборах в Украине, как и в России, как и в Белоруссии и многих других местах решение начальства это конец.

Дело было так: я ушел с должности руководителя самого популярного в городе телеканала аТВ, разошелся с коллегами по скандальной пророссийской партии "Родина", в создании которой принимал непосредственное участие. Сейчас уже плохо помню, но кажется и название ей и концепт придумали мы с Васильевым. К слову, смысл названия был не в подражании российской партии Родина, а в том, что слово "родина" есть и в русском языке и в украинском, потому в документах Минюста и агитационных материалах оно не меняло написания. Правда по-украински "родина" (звучит как родына) значит "семья" - что тоже вписывалось в специфику ее организации)).

Короче, я отовсюду ушел, как делал в жизни не раз. Одновременно с этим женился, завел ребенка. И работал пиар-консультантом разных коммерческих контор. Работа конечно - мечта! Кабинет у меня был в центре, с видом на Дюка и Потемкинскую лестницу, часто труд состоял в том, чтоб пить с архитекторами кофе на Приморском и вино в Стейкхаусе на Дерибасовской. Самое тяжелое было это вставать рано на объезд строек по выходным и ещё неприятные моменты типа митинга жителей общежития на Пересыпи против прокладки труб на их улицы. Могу вам сказать, что противодействие митингу дело непростое и даже опасное: люди живут в разваливающейся общаге много десятилетий ожидая выселения и тут на их улице проходят масштабные работы, они понимают "это последний шанс!" и кидаются на технику с дракой, мол, вы рушите нам жилье и значит отселяйте нас.

В остальном, все было просто зашибись. Дольче вита! Если б не одно но. Мне было слишком скучно и не хватало политики. Какое-то время покрутился в штабе прославившегося потом Гончаренко. При всех оговорках он уже тогда был очевидно перспективным политиком. В их команде было парочку моих друзей и я собирался идти на выборы местных депутатов с ними, в то время как он сам собирался баллотироваться в мэры. Мы даже думали тогда слить его актив с активом Родины в единый проект, но он сам не отдал людей. И потом разбежались.

Когда меня спрашивали зачем мне идти на выборы, что я там ожидаю увидеть, я не знал, что ответить. Просто когда-то об этом мечтал, ходил возле красивейшего здания Думы и говорил, что буду там заседать, а сейчас приходится желание доводить до конца, хотя уже не хочется.

Выборы были назначены на 31 октября 2010 года. Игорь Марков, владелец партии "Родина", предложил такой вариант: я беру на себя кампанию остальных кандидатов-мажортарщиков, а взамен мне на моем округе дают возможность сформировать комиссии, чтоб я не отвлекался. Чтоб вы понимали, "сформировать комиссию" это практически значит победить. Чья комиссия считает, тот и будет победителем.

Вообще нужно понимать из чего состоят выборы. Условно разделим их на пять этапов. Как пять раундов в тайском боксе. Тайский бокс в Одессе очень важен. Многолетний мэр города поднялся с должности руководителя клуба тайского бокса "Капитан". Раунды в муэйтай отличаются по накалу: в первом например бойцы почти ничего не делают, в средних заруба, а в последних опять ничего не делают - все уже понятно. Так и на выборах:

Первый - это предвыборная компания. Вся агитация, встречи с избирателями, лозунги, выяснение проблем жителей округа и обещание решений их просьб - все это вкладывается в один предварительный этап. В это время претенденты разминаются и ещё решают будут ли идти дальше. Заранее признаюсь, реальная поддержка вашей кандидатуры жителями это скорее соцопрос, который мало относится к будущему результату.

Второй раунд - День выборов. В этот день вы "делаете результат". Сюда входит "работа комиссий", "карусели", "приводы", противодействие чужим комиссиям, каруселям и приводам.

Теперь третий - "защита или удержание результата". Происходит после окончания выборов, когда комиссии закрывают двери и считают голоса, пишут протоколы, везут протоколы в теризбирком, там стоят в очереди и сдают в комиссию. Вот на всех перечисленных отрезках с вашими результатами может случиться все что угодно.

Раунд четвертый - ТЕРИЗБИРКОМ. Все, что было до того, - просто повод для встречи с членами теризбиркома. Здесь могут ваши результаты принять, могут отклонить, а могут во время объявления результата просто назвать совершенно другие цифры и у вас не будет никаких шансов доказать обратное.

Теперь заключительный раунд, в котором важно не пропустить тяжёлый удар. Защита результата в суде. Многие начинают праздновать победу уже после объявления результата в теризбиркоме и делают ошибку. Драться нужно до конца.

После избирательной реформы выборы 2010 года проходили по смешанной системе. Это значит, что из 120 будущих членов совета половина проходила от партий типа Регионов, БЮТ, нашей Родины, а половина от разных районов города. Прошедшего по партийному списку могли в случае чего отозвать. А мажоритарщик, избранный жителями округа, чувствовал себя намного более самостоятельным. Я пошел от района на Молдаванке, где на тот момент жил сам.

Что из себя представляла Молдаванка? Это район недалеко от центра города, но совсем не престижный. Рассыпающиеся двухэтажные дома с дворами внутри. Те самые дворики, завешанные бельем, которые снимают в кино про старую Одессу. Криминальный флёр немного выветрился, но колорит остался: наркоманы, алкоголики языкатые бабы цыганской наружности, постаревшие гопники с кучей детей. Все эти люди имели особенный шарм, и чувство взаимной поддержки.

Помню, приехал я как-то на машине пьяный с соседней улицы. Утром звонит владелец шиномонтажа:

- Игорень, ты на спущенном колесе приехал. Может диск убил. Сейчас малые придут, дай им ключ от машины.

Пришли два пацана с домкратом, забрали ключ, сняли колесо и укатили. Там все сделали и поставили на машину. Вечером я спустился свеженький и отблагодарил пацанов.

Дом мой располагался на самом краю Молдаванки. Напротив Чумкина горка, где много лет назад хоронили умерших от эпидемии чумы. С другой стороны Преображенский парк на месте снесенного в советское время Первого христианского кладбища - дореволюционный пантеон. А за ним Зоопарк. Иногда весь район слышал, как ревут рожающие львицы. Или бывало идёшь ночью выпивший через парк-кладбище и в непроглядной темноте рычат львы.

В моем доме когда был парадный вход. Но после революции из него сделали дополнительную квартиру, а входили через черный ход сзади. Черный он был во всех смыслах. Это огромная черная дыра в катакомбы, по стене которой винтом поднималась железная лестница. От одного вида моей парадной (так называют в Одессе подъезд) гости пугались. Мне самому каждый раз было стрёмно заходить - в кино в таких местах обычно гангстеры расстреливают людей.

Внутри квартира была довольно уютная. Если б я курил, то ходил бы на большой увитый виноградом балкон. А так я ходил по балкону в соседскую квартиру делать шашлыки и рвал пыльный виноград.

Не могу передать насколько я был в ней счастлив. Одинокая жизнь в этой квартире была очень продуктивной. Там я постоянно что-то придумывал, например, целый политический телеканал, там я отдыхал после скандальных политических акций, там я собирал выборный штаб. Спустя десяток лет я поселился в старом доме на Таганке и почувствовал такой же творческий подъем одинокой жизни.

35 - тяжёлый возраст. Если ты хоть минимального успеха добился к тридцати, а потом решил, что дальше будет только наверх. Но именно в этот момент можно потерять все. Лично я в 35 потерял все. Наверное не так много было, но потерял это все. Потом тогда тоже часто не хотелось жить. Ещё недавно ты гуляешь по родному городу и к тебе прохожие подходят поздороваться, а потом раз - и ты никто, без денег, без документов, в другой стране, без близких.

К счастью в 37 меня позвали в Сирию. Там происходящее вокруг отвлекло от самоедства. И получилось начать заново. Может и Егора надо было увезти куда-нибудь начинать заново?

Задумался, почему не люблю праздновать день рождения и уезжаю почти каждый раз куда угодно, только чтоб избежать застолья и поздравлений. И понял. В нашем детстве день рождения считался семейным праздником. Собирались в основном взрослые. Дети приходили чаще всего с родителями, а потом развлекались в отдельной комнате. Но в целом такое празднование как сейчас - детские столы, игровые центры, конкурсы - появилось попозже. И вот ты стоишь маленький, приходят взрослые, тебя целуют губами с помадой, колючими усами, а потом садятся за советский стол с узнаваемым перечнем блюд. Воспринималось это как обязаловка. Как-будто ты взрослым что-то должен. Ну так было тогда принято. Не только на моем дне рождения, а у всех. И вот с наступлением сознательного возраста я и стал сбегать 25-го января от обязаловки. А потом превратил это в традицию. Но меня все равно время от времени пытаются затащить за стол)

Вообще конечно высаживаться лучше всего с моря. В юности занимался яхтенным спортом и помню какое классное ощущение - спрыгивать с носа яхты прямо на пляж. Держишься за леера пока рулевой ведет ее на берег, и как только нос заскрежетал об ракушки спрыгивает на песок и бежишь со швартовым концом вперёд и тянешь катамаран повыше. Есть в этом что-то античное! Чувствуешь себя эпическим героем приплывшим для покорения новых стран. Наступать от террикона до террикона или там брести по лесу совершенно не то, конечно

Мы поём в переходах, нам двадцать, мы дразним смерть. Называем любовью похоть, чадим травой. Мы беснуемся так, что трясётся земная твердь. Мы не дружим ни с кем, а особенно с головой. От похмелья в затылке отбойные молотки, на измятой постели - следы безымянных тел. Мы до звона пустые, но думаем, что легки. Мы команда подонков и лузеров, шлюх и стерв.

Поделись сигаретой, достань из распухших губ. Ты такая смешная в позёрской своей тоске. Всё вокруг бесполезно и глупо, но все бегут к своей смерти упрямо, как в притче о мотыльке. И дерьмо ведь случается - люди такая дрянь, их надежда горит, даже если сломалась ТЭЦ. Проводи меня к чёрту, и голой постой в дверях. Мы счастливые твари, живущие без сердец.

Проторённой дорожкой от койки в дешевый паб, я иду, притворяясь осмысленно-деловым. Бестолковая молодость, праздная, как наваб, волочится за мной по напудренным мостовым.

II

Я пою над могилой. Мне сорок. Я видел смерть. Все мои друзья превратились в табачный дым. Танки так тяжелы, что трясётся земная твердь, где-то там на востоке, а нам же - болеть иным. Нам болеть от того, что родителей ждут гробы, что от боли не спирт спасает, а трамадол. От того, что любовь превратилась в рутинный быт, в отупляющий путь от рабочего кресла в молл.

Не гореть нам в Аду, не тонуть нам в реке Коцит, все дороги ведут в беспросветное Никуда. Проводи меня к чёрту, но всё-таки сделай вид, что осталась ещё хоть искра под грудой льда. Что осталась ещё возможность найти слова, отложив на секунду грядущий уже конец. Нам доступен лишь сон и тяжёлая голова. Мы несчастные твари, прожившие без сердец.

Всё, что было привычным: от дедовых сигарет до сухих васильков, замурованных в словаре, стало ценным настолько, что сил удержаться нет,
на потёртом паркете,
на битуме,
на Земле.

Всё, чего я хотел бы - вернуться на тридцать лет,
отряхнуться от пепла, очиститься от дерьма,
и с ребяческим пылом тому себе дать обет,
что меня никогда,
ни за что
не погло‌тит тьма...

(С) Джио Россо

Когда количество подписчиков на основном канале перевалило за сотку, надо было объяснить читателям, кто я такой, но не хотелось во время войны. Однако, придется, доброжелателиуже навалили в сети про меня ерунды.

Меня зовут Игорь Димитриев, я родился в Одессе, в те времена, когда считалось, что Одесса это не Украина, а Украина это то место откуда привозят на Привоз картошку. В Одессе было принято считать, что дети лучше получаются от смеси кровей, и у меня кровей много. Основная линия - переселенцы с Балкан. Дед из болгаро-греческого села в Одесской области. Еврейская кровь тоже есть, но доказать я ее не могу, потому в моем еврейском классе я был за антисемита. И ещё пару этнических линий.

В 80-х годах коренные из города активно выезжали, а на их место приезжали жители регионов. Но культурным ориентиром была Москва или Ленинград. Детей отправляли учиться в столицу. Правда, когда я вырос и окончил школу, то столица оказалась в другой стране. Имперский культурный блеск Москвы затерся мрачными российскими девяностями. Первые личные впечатления от России были совсем не такими блестящими как в фантазиях. Тогда я ездил по России в составе украинской сборной по историческому фехтованию. Мы тогда очень дружили с белоруссами, москвичами, северянами. Каждый рыцарский турнир превращался в веселое гуляние. Ездили ещё на Кавказ с альпклубом.

Политическую карьеру, так сказать, начал в 16 лет, когда организовал в Приморском лицее "тайную партию терроризма" с атрибутами. Расклеивал плакаты типа "разрубим стальным мечом террора ржавые цепи демократической диктатуры". Это было прикола ради, или как говорят сейчас - троллинг. Вообще в школе я был хулиганящим вундеркиндом, и от отчисления спасало лишь то, что я выигрывал для школы олимпиады. Например, по математике. Но из матшколы выгнали на 17 день, за поведение.

Потом я начитался книжек про "Большую игру" в Азии, поступил на исторический факультет Одесского университета, учил какое-то время арабский язык, но быстро выяснилось, что Украина не интересуется международной политикой и Лоуренсом Аравийским мне не стать.

Первым местом работы стало сельское хозяйство. Нет, я не пахал и ничего не сеял, а выжимал долговые обязательства из сельхоз-производителей. Не знаю как эту работу назвать - бандитов уже к тому времени не было, а слова "коллектор" ещё не появилось.

После первого майдана попал во взрослые политические организации и стал внедрять свои юношеские романтические представления о родине в головы местных политиков. Наши проекты очевидно выделялись среди пророссийских движений: они были модные, стильные и эффективные. Среди нафталина особенно ярко смотрелся одесский телеканал аТВ, которым я руководил несколько лет, и партия "Родина", прошедшая в местный совет. Сам я избрался в Городскую Думу от легендарного района Молдаванка, где жил тогда сам. Избирательная кампания была больше похожа на непрекращающуюся бандитскую "стрелку" и это тема для отдельного рассказа. Одесская городская политика это отдельный жанр: половина зала заседаний - обаятельные аферисты и контрабандисты в полосатых костюмах каждое заседание что-то пилили под шуточки из зала. Русско-украинское противостояние имело свою специфику: в горсовете русских изображали болгары, а украинцев евреи.

В общем жилось мне в Одессе кайфово, я ездил вдоль моря на мотоцикле, путешествовал по Азии, растил сына, обсуждал городскую архитектуру на Приморском бульваре с бокалом вина и пикировался с украинскими патриотами в других городах. Вел такой "средиземноморский" образ жизни - с работой и политикой в перерывах между философией и жизненными удовольствиями.

Dolce Vita закончилась ещё при Януковиче, в октябре 2013 года. Нардепа нашей партии "закрыли" смотрящие от регионалов, митинг под облУВД перерос в потасовку с ментами и случайно мы взяли УВД штурмом. Тогда штурмовать админздания на Украине было ещё не принято, потому через несколько дней я уходил из Украины через Днестровские плавни. И киевский Майдан видел уже по телевизору, из Москвы.

С этого момента моя жизнь стала совсем не такой кайфовой, но очевидно более интересной.

Репутация России и русских в мире совсем недавно была исключительно положительной. После чемпионата мира по футболу в 2018 году Россию любили, кажется, все. Красивые города, порядок на улицах, высокая организация, танцующие люди. В сети выходили многочисленные ролики с лесами, полями, древними церквями, электростанциями.

Сейчас же символами России в мировых медиа становятся руины Мариуполя, Буча, плохо одетые "мобики", толпы херсонцев с желто-голубыми флагами. За четыре года перевернулось все.

Я сам, знаете, стремительно преодолел эту дистанцию. На чемпионате прыгал с мексиканскими болельщиками под хардкор группы Molotov, да так впечатлился прогулками, что переехал в Москву. Год-другой, бизнес, дети, телеграмные сетки, деньги. И тут уже стою посреди разрушенного украинского города и раздаю обогреватели выжившим.