Крайней степени невиновные. Как страна живет параллельно с чиновниками

Если продолжать тему административной импотенции акимов и чиновников, то стоит вспомнить попытки вдохнуть жизнь в депрессивный север. Перед глазами пройдет целая плеяда акимов и чиновников, которые ни в чем не виноваты тоже. Как в случае с ужасно хитрым Балушкиным, который всех провел и год потом уезжал в Россию. И никто ничего сделать не мог, все могли только смотреть. Так и с проблемой северных областей — все руководят, а ничего не происходит. И даже, если что-то происходит, то ничего не понятно. Вот в Петропавловске не могут понять, кто из замов акима области Кумара Аксакалова отправится в отставку. Уже неделю не могу не подтвердить, ни опровергнуть слух о задержании за взятку начальника управления здравоохранения области Кабдрахмана Сактаганова. Дело понятное — идет торг.

Местные журналисты гадают, кто лишится своего поста: Марат Тасмаганбетов, Сатжан Аблалиев, Даурен Жандарбек, Аскар Сакипкерев или Гани Ныгыметов. Последний — это бывший завотделом внутренней политики в администрации президента. Да, бывает и такое — человека из кабинета в АП бросают в Северо-Казахстанскую область (отдельный разговор, что занимавшийся исследованиями и прочим анализом болашакер мог соображать в реальной политике. Спойлер: ничего).
Связи АП с этим регионом многочисленны и разнообразны (вопреки рассказам, что все захватили южане). Замглавы администрации Малик Мурзалин был какое-то время замакима СКО при Таире Мансурове, с должности замакима региона в столицу вернулся возглавлять Службу центральных коммуникаций Руслан Алишев. Да и сам Аксакалов главой области пришел с поста заместителя руководителя АП.

Словом, север — это не ссылка. И руководство страны внимание регионам уделяет. Но средняя зарплата в СКО незначительно превышает оклады в Туркестанской области (эти регионы делят предпоследнее и последнее места по стране). За 20 лет в области закрыто около 300 школ, а многие из тех, что остались, 1 сентября не смогли принять детей. Сразу в нескольких районах подрядчики не успели вовремя завершить ремонт. Однако местные чиновники надавили на руководство школ, заставив их сделать показную фотосессию, в которой ученики якобы уже приступили к занятиям. Активисты быстро выявили подлог — дети на фото класса были разного возраста, а фото делались на одном из этажей, где успели навести относительный порядок. То есть что творится на самом деле в СКО — большая загадка. Надо проверять.

На север переселяют народ с югов. Но граждане — не скот, который перегоняют на новое пастбище, им работа нужна. А уровень безработицы в северных областях такой же как по стране. Этот показатель в Костанайской и Жамбылской области составил 4,9 процента. Медианная зарплата отличается не сильно — 130 на 115 тысяч соответственно. Даже странно, почему люди не едут. Костанайщиной у нас руководит мусинский кадр Архимед Мухамбетов, он тесно связан с Актюбинской области, где акимом другой выдвиженец нежно любящего далекую Болгарию Мусина — Ондасын Уразалин. Это у последнего был замом Руслан Мамунов, который якобы хвалился тем, что решает дела в Верховном суде. На чем и попался, был обвинен в том, что взял больше миллиона долларов у родственников экс-акима Костаная Ахмедбека Ахметжанова. Всю эту историю — вообще-то про коррупционное преступление — от родни Ахметжанова и Мамунова лично выслушивал в своем кабинете Уразалин.

Кстати, занимается по должности миграционными потоками председатель Комитета труда, социальной защиты и миграции Минтруда и соцзащиты Ербол Нургалиев. Будучи замакима Актюбинской области в 2017 году он рассказывал Бердыбеку Сапарбаеву про очереди в детсады, хиджабы школьниц и безработицу. Но Бордюрбек тогда был занят тем, что заводил в город BI Group. Но карьера у всех продолжилась хорошо — Ерболу Нургалиеву проблемы в регионе не помешали стать заведующим социальным сектором отдела внутренней политики в АП. А уже через год он вышел на работу в Минтруда.

Так что люди двигаются по службе. А процессы развиваются сами собой. Никто ни в чем не виноват. Все само по себе.

Аким, сын акима. Нефть как катализатор недовольства

Недавно назначенный акимом Мангистауской области Нурлан Ногаев уже устраивает взбучку подчиненным. Выговор за отсутствие контроля и ненадлежащую реализацию дорожной карты партии «Nur Otan» схлопотал его первый зам Абзал Мендибаев, сделавший карьеру в «КазМунайГазе».

Мендибаева явно хотят сделать стрелочником. Политологи сразу после назначения Ногаева подоспели со своим «ценным мнением». Якобы именно Мендибаев, курирующий производственный сектор, нес персональную ответственность за стачки. «Во всех забастовках коллективов нефтесервисных компаний есть солидная доля ответственности первого заместителя акима Мангистауской области», — вещают они.

Мнений, конечно, у сетевых «политологов» быть не может — они озвучивают ровно то, что вложено в голову — сверху или сбоку. Ситуация понятная, по области пошла цепочка забастовок. Только что сняли чучело акима Серикбая Трумова, который кресло руководителя региона занимал только потому что местный. Надо гасить пожар, нужна жертва. Мендибаеву объясняют, что он — баран.

Керосином пожар тушит и гендиректор Союза нефтесервисных компаний Казахстана Нурлан Жумагулов. Но его намерения хотя бы отчасти понятны — радеет за коллег. Он сравнил зарплаты отечественных нефтяников в Казахстане и за рубежом. «Среднегодовой доход западного специалиста в Казахстане превышает 100 тысяч долларов США, и важно понимать, что высокая зарплата в секторе складывается за счет иностранных специалистов, которые трудятся в ТШО, КПО и НКОК», — сказал Жумагулов. Он, к слову, привел любопытную статистику. В стране в штате ста компаний отрасли трудятся 55 тысяч работников, которые в 2020-м заплатили 80 миллиардов тенге индивидуального подоходного налога (ИПН). Всего в Казахстане 8,7 миллиона активных граждан перечисляют в казну ИПН на 930 миллиардов. Из чего следует, что составляющие всего 0,6 процента нефтяники дают почти десятую часть этого обязательного платежа в бюджет.

По мысли Жумагулов, это, наверное, должно было показать, сколько нефтяники дают стране. На самом деле это демонстрирует огромный перекос в зарплатах. И объясняет, откуда вечное недовольство и завышенные ожидания в западных регионах. Если средняя зарплата в сегменте добычи сырой нефти и природного газа составляет 827 тысяч тенге, то сложно мотивировать живущих рядом людей заняться чем-то менее денежным.

«Шежiре» писал про акимов юга и севера, добавим про запад. В общем, там самые подготовленные главы регионов. Помимо Ногаева, который был до того акимом и министром, Атырауской областью руководит нефтяник Махамбет Досмухамбетов, Западно-Казахстансой — Гали Искалиев, сын бывшего главы Западно-Казахстанской областной администрации в девяностых Нажамедена Искалиева. Гали Искалиева на должность замакима в другом регионе, в Жамбылской области, назначал еще Канат Бозумбаев — политический тяжеловес. В рейтинге акимов центра «Стратегия» Гали Искалиев занимает верхние строчки — это в довесок к правильному шежiре и протежированию. В Актюбинской сидит сделавший карьеру в администрации президента, мусинский еще кадр Ондасын Уразалин.

Но всех проблем не может решить ни квалифицированное руководство, ни даже передача корпоративного подоходного налога на низовой уровень. Последнее даже усугубило все — финансовая ситуация в регионах стала только хуже. Подарком судьбы пока стало подорожание нефти — цены обновили максимум за три года. Это дает Токаеву возможность передохнуть и перевести дух, а то у его команды еще много гениальных предложений. При дешевых углеводородах и высокомотивированных людях казахстанцев бы ждало много сюрпризов.

Но возвращение чуть было не пересохшего денежного потока в нефтянку означает и то, что расслоение в добывающих регионах будет злить местное население еще больше — ведь бонусы вернутся только в одну отрасль. Да и инфляцию никто не отменял. Так что проявим в жуму оптимизм, но очень осторожный.

У кого возьмут деньги на светлое будущее. Успешная казашка в США

Проведем пятиминутку гордости за нацию, а то нагыз-патриоты не успели должны образом порадоваться тому, что Байден выдвинул Сауле Омарову, профессора права Корнельского университета, на должность главы Управления финансового контроля США. «Если ее кандидатуру одобрят, уроженка Казахстана станет первой женщиной во главе OCC, основанного в 1863 году», — сообщает Bloomberg. Омарова еще в советское время поступила в МГУ, в 1991-м поехала по обмену в Штаты, там осталась, получила докторскую степень по регулированию в нефтяной отрасли, затем вторую — по банковскому надзору. При администрации Буша-младшего работала в Казначействе США.

Республиканский Fox News подает как сенсацию, что американские банки будет регулировать ленинский стипендиат (это правда), и цитирует ее взгляды на устройство общества. «Пока я не приехала в США, я не могла себе представить, что такие вещи, как гендерный разрыв в оплате труда, все еще существуют в современном мире (...). Что бы вы ни говорили о старом СССР, там не было гендерного разрыва в оплате труда. Рынок не всегда «знает лучше», — приводит канал выдержки из высказываний нашей бывшей соотечественницы.

Еще Омарова, судя по публикациям, хочет превратить Федрезерв в государственный банк или, как минимум, повысить социальную ответственность финансистов. «Крупные банки сейчас кредитуют людей не из депозитов тех самых людей, а из денег ФРС. Пусть люди кредитуются в самой ФРС», — уверена она. Финансисты не сказать, чтобы сильно радуются. «У нас есть серьезные опасения по поводу ее идей о фундаментальном ограничении банковской системы страны, которая остается самой разнообразной и конкурентоспособной в мире», — приводит тот же Fox News Fox слова президента и генерального директора Американской ассоциации банкиров Роба Николса.

Казалось бы, где американские реалии, а где Казахстан, который Омарова покинула давным-давно. Но есть забавная перекличка между оказавшейся социалистом нашей землячкой и тем, что происходило у нас. Уже стали забывать, что у нас без иронии употребляли выражение «лучшая банковская система» по отношения к отечественным банкам.

Вот немного актуальных новостей это нашей системы: Принадлежащий государству через государственный же национальный управляющий холдинг «Байтерек» «Отбасы банк» просит на три года из государственного опять же бюджета и Национального фонда 506 миллиардов тенге. Возглавляет банк Ляззат Ибрагимова, жена высокопоставленного офицера КНБ, которая ранее сама была зампредом «Байтерека», а до того руководила фондом «Даму» да так лихо, что в один год как-то 21 раз поменяла план закупок.

Если кто забыл, у нас снова реформы. Иногда заседает Высший совет по этому делу, на нем о ходе реализации национальных проектов рассказывает председатель Агентства по стратегическому планированию и реформам (АСПиР) Кайрат Келимбетов. Обсуждают главный и необходимый вопрос для любых реформ — где взять денег. Так Токаев отмечал, что из 49 триллионов тенге, необходимых для финансирования нацпроектов, 33 триллиона надо изыскать вне бюджета.

Надежда на внутренние ресурсы. Может быть поэтому в консультативном документе регуляторной политики к проекту закона о коллекторах кто-то предложил расширить рыцарям доброго слова и паяльника полномочия. Чтобы они еще получили право «осуществлять доверительное управление активами, приобретенными кредиторами (инвесторами), с соблюдением требований по процедурам взаимодействия с заемщиками». Ну чтобы сразу слова «коллектор» и «успешный бизнесмен» стали синонимами. Как в девяностых.

Это все к тому, что мы к социализму тоже приближаемся, и судя по США — это мировая тенденция. Государственный банк через государственного акционера просит у государственного фонда государственных денег. А правительство ломает голову, где денег взять. Либеральный рынок с лучшей банковской системой мы уже проехали. Через очередные девяностые хотелось бы проехать на этот раз без остановки.

Верные друзья богатых людей. Когда в Казахстане появятся касты

Мир лихорадит от «досье Пандоры» — информации об офшорных сделках лидеров разных стран, включая президентов Украины, Кении, премьера Чехии. Еще легли Facebook, Instahram WhatsApp, такое впечатление, что наш сертификат решили установить всей планете. Но у нас своя атмосфера.

В Комитете госдоходов подвели первый этап декларирования доходов. Сведения об имуществе и деньгах предоставляли родному государству государственные служащие, лица, приравненные к ним, и их супруги. И заместитель председателя комитета Жайдар Инкербаев огласил данные: «Из 497 тысяч лиц, сдавших декларацию, 440 имеют счета в иностранных банках 58 государств. Общая сумма денег составляет 691 миллиард тенге. Больше всего их сосредоточено в России, 140 физлиц, США, 65 и в Швейцарии, 38». Почти 500 человек сообщили, что у них есть 666 объектов недвижимости за границей, в 26 странах: 436 — в России, 44 — в ОАЭ, 38 — в Турции. У более, чем тысячи граждан около 1200 автомобилей в 49 государствах: 292 — в России, 235 — в Армении, 221 — в Японии, 162 — в Германии.

Это те, кто не побоялся открыто себя указать владельцем. Инкербаев рассказывает далее совсем смешные вещи. «Часть госслужащих и так предоставляет декларацию, но для того, чтобы не показывать доходы и объекты недвижимости, они регистрируют их на своих родственников, знакомых», — посетовал он. Но, дескать, с наступлением всеобщего декларирования в 2025-м такого не будет.

Для Казахстана вся эта информация значит много. Во-первых, чиновники предпочитают хранить деньги и имущество в России. Речь идет о тех, кто не побоялся задекларировать, то есть не испугался, что имущество признают полученным незаконным путем. Но «Шежiре» писал не раз, не два, и не три, что и наши бизнесмены, тесно связанные с высшими чиновниками, активно инвестируют в соседнюю страну, хранят там деньги и имеют самые обширные связи. Поэтому ЕАЭС в элите особо не нужен — у них и так все хорошо и удобно. А за снятием барьеров и гармонизацией законодательства последует много неприятных вопросов. Во-вторых, понятно, что декларирование можно будет обойти. Сообщения о «досье Пандоры» это показывают — избежать получается самых строгих запретов, всегда можно найти подставное лицо, верного друга, молчаливых юристов из далекой и приятной юрисдикции. Но не всем.

Например, дорогой Булат Джамитович успешно и долго совмещал государственную службу и бизнес (да так, что был в первой пятерке Forbes). Как один из высших чиновников становится одним из топовых бизнесменов? Как получалось так, что первый замминистра и посол по особым поручениям (сегодня №2 в том списке) основывает еще в девяностых совместно с Тимуром Аскаровичем (№1 в том же листе) банк? Но никто, даже тот же Forbes таких вопросов задавать не будет. Потому что ответ известен. И можно быть уверенным, что с декларированием доходов у Утемуратова будет все на «отлично» — юридическая команда все сделает в лучшем виде.

В любой пункт списка можно ткнуть наугад. За каждой фамилией нашего селф-мейд всплывет цепочка знакомых имен. Вот родной брат нашего бескомпромиссного спикера мажилиса Нурлана Нигматулин многолетний депутат нижней палаты Ерлан Нигматулин, который делает бизнес с сыном Динмухамеда Идрисова (25-м в списке). Учредителями их одного совместного предприятия выступила и британская фирма. Компания с таким же названием числится как имеющая адрес в Гибралтаре — в офшоре. И работает она на рынках бывшего СССР. Совпадение. Никто не будет разбираться у нас, кто там стоит за конторой в далекой юрисдикции, какое к ней отношение имеет близкий родственники лица номер три или четыре в государстве.

Но это у них никто не будет спрашивать, у тех, у кого записано на надежных людей. А те, кто начинают карьеру, тем будет тяжелее. Такой куш урвать и спрятать в офшоре уже не так легко будет. И социальные лифты, которые и так редко поднимались наверх, встанут на долгую профилактику. Общество фактически станет кастовым.

Счастливые цифры. К какой гадалке ходит наше правительство

В связи с глобальным сбоем во всех сетях покажем, как высокие технологии, IT-телефония и прочее развиваются в Казахстане. Помимо меморандума со Сбером у нас есть еще одно достижение — переход на новый код +997. Внезапно за «российскую» семерку вписался общественник Мурат Абенов. А Абенов — человек надежный, если он куда-то залез, то сто процентов, что дело тухлое.

В свое время он отмазывал министра юстиции Марата Бекетаева. Тот, будучи в 2009-м еще вице-министром в нетрезвом состоянии проехал на красный свет светофора, после чего был задержан дорожной полицией. По крайней мере, так сообщалось. Бекетаев отказался проходить освидетельствование на наличие алкоголя в крови. И все. На нет и суда нет. Потом, правда, выяснилось, что за уклонение от проверки полагалась административная статья, но зачем нам ворошить прошлое?

И надежный человек Абенов теперь рассказывает, что «ситуация с переходом Казахстана на новый телефонный код выглядит как необоснованная ничем уступка требованиям России и ухудшением наших позиций». Пусть так.

Но надо же послушать и власть. Наверняка, у правительства были серьезные аргументы в пользу смены кода. Идейным вдохновителем этой инициативы или козлом отпущения был назначен замглавы Минцифры Асхат Оразбек. И он в интервью Арманжану Байтасову выложил веские аргументы. Первый — Россия может попросить нас выйти из зоны +7. Правда, ничего подобного она не планировала. Далее выясняется, что Россия сама удивилась, когда в Казахстане решили расстаться с семеркой.

После чего Орзабек начинает объяснять, что для перехода были и потусторонние причины. Нет, мы не шутим. Чиновник так сказал. «Я в свое время увлекался цифрами и знаю, что девятка у пифагорейцев — это число совершенства. В разных религиозных учениях оно означает единство, победу. Я считаю, что мы ничего сильно не теряем с точки зрения нумерологии», — цитирует Оразбека издание Байтасова. Нам повезло, что вице-министр увлекался нумерологией, а не наркотиками, скажем. Последствия могли бы быть куда интереснее.

«Шежiре» все равно, какой префикс будет у наших номеров, мы показываем рассуждения людей, который рулят отечественным IT. Они там, оказывается, нумерологи. Может, еще и решения принимают в соответствии с гороскопом или после гадания.

Теперь плавно подходим к теме — почему Сбер (или не Сбер). Казахстанская IT-отрасль — это фактически один большой государственный и квазигосударственный сектор. «Национальными информационными технологиями» руководит Ростислав Коняшкин, который пришел туда с должности зампреда Комитета государственных услуг Минцифры. Холдингом «Зерде» — Арман Абдрасилов, который до этого работал в Центре анализа и расследований кибер атак (ЦАРКА). ЦАРКА — это такие общественники, которые помогают КНБ охранять спокойствие граждан. Добровольные помощники, кибер-дружинники. «Заказ» своим разработчикам — это перераспределение денег внутри знакомых контор, возглавляемых знакомыми же людьми.

Частный сектор у нас, конечно, пытались создать. С помпой запустили технопарк Astana Hub. Но, как выяснилось, хаб не достиг поставленных целей. По состоянию на весну 2021 в технопарке было зарегистрировано около 500 компаний. Для сравнения в Нур-Султане было тогда же десятки тысяч стартапов. Astana Hub не вытягивала даже программу «Цифровой Казахстан».

Это все на фоне белорусских айтишников, разъезжающихся из Минска. Например, в 2020 наш технопарк предложил компании IdeaSoft переехать в Казахстан. Те отказались. В итоге, работать у нас приходится с собственными структурами, присосавшимися к бюджетам. С государственными менеджерами, на общественных началах работающих со спецслужбами. Поэтому правительство и ищет исполнителей за рубежом.

Повторения ситуации, когда от наплыва посетителей лег Egov, никто не хочет. Предыдущего главу Минцифры Аскара Жумагалиева наказали, отправив послом в Нидерланды. Но на всех успешных айтишников должностей в посольствах не хватит. Кто-то должен и поработать.

Кто заплатит за светлое будущее. Засекреченное счастье для своих

Светлое будущее стремительно приближается и к нам. Пока энергетический кризис только в Европе, но и у нас в отрасли тревожатся — правда, по другому поводу. Несколько лет назад еще звучали оптимистические голоса, что электроэнергии нам хватит, так как возрождение промышленности не состоится. В одном они оказались правы — несмотря на все усилия, программа форсированного индустриально-инновационного развития (ПФИИР) не дала ожидаемых результатов.

Все это курировал Асет Исекешев, который долгое время был министром индустрии. Но, когда у него спросил отечественный Forbes в 2016-м, почему идея не взлетела, он ответил просто, что в нашей экономике и так «более 50 процентов приходится на долю услуг, которая с каждым годом растет, что абсолютно нормально с учетом трендов мировой экономики». Да, не получилось, хотя мы ставили себе это целью и выделяли средства, но это нормально. Вместо промышленности у нас будут услуги — будем друг другу продавать сервис. На напечатанные деньги.

Но, несмотря на провал индустриализации, потребление электричества при этом растет, потому что увеличение закупок энергии составило от 6 до 12 процентов примерно. Вот KEGOC нам сообщает, что «были проведены мероприятия по ограничению потребления согласно графикам, согласованным с местными исполнительными органами».

И дело не только в росте потребления, есть и дефицит генерирующих мощностей «из-за большого количества аварийных и неплановых ремонтов на электрических станциях». «Продолжительность аварийных отключений генерации с начала 2021 года, в сравнении с аналогичным показателем 2020 года увеличилась на 25%», пишет нам KEGOC. И дальше цифры, например, продолжительность аварийных остановок на турбоагрегатах выросла на 134 процента. Оборудование стареет.

Хотя лет десять-одиннадцать лет назад нам рассказывали, как нас спасет повышение цен на электричество, потому что в тариф за электричество включат инвестиционную составляющую. То есть деньги пойдет на обновление производственных фондов. Тогда министром энергетики и минеральных ресурсов был Сауат Мынбаев. В 2017-м опубликованные офшорные документы показали, что Мынбаев — акционер компании Meridian Capital Ltd на Бермудских островах. «Шежiре» писал, что с Meridian Capital связаны многие представители нашей бизнес-элиты: Нуржан Субханбердин, Евгений Фельд, Аскар Алшинбаев. Ниточки тянулись к героям девяностых. После Мынбаева кресло занимали Владимир Школьник, Канат Бозумбаев, Нурлан Ногаев. Никто из них себя не обижал, но до масштабов Мынбаева им далеко. Впрочем, нам-то что — были бы люди хорошие, а во что у нас инвестируют — мы прекрасно понимаем.

А тариф тем временем рос. На днях депутат мажилиса Жамбыл Ахметбеков напомнил, что в 2017-м Минэнерго предложило отменить дифференцированные тарифы по зонам суток. Отменили, результаты получились такие: «Сложилась ситуация, когда, несмотря на профицит электричества, цены на него растут».

Недавно то же Минэнерго предложило законодательно ограничить мощности майнеров 100 мегаваттами. Майнинг начал бурно у нас развиваться после того, как в Казахстан перекочевали добытчики битков из Китая, где ввели ограничения. И мы стали третьими на мировом рынке «добычи»: в стране работает от 200 до 250 тысяч устройств, по оценке Ассоциации блокчейн и индустрии дата-центров.

Для чего это Минэнерго — понятно. Чтобы брать больше денег. Хотя, как пишет Петр Своик, а он в предмете разбирается лучше всех в стране: «Фермы», на которых производятся биткоины и другие виртуальные валюты, сидят непосредственно на шинах ведущих электростанций и потребляют электроэнергию в громадных объемах по… засекреченному тарифу». И, вообще: «три четверти всей электроэнергии в Казахстане распределяются по секретным контрактам в засекреченных объемах и по неизвестным тарифам».

Словом, есть особые условия для тех, кто может занести «рахмет», и для всех, кто будет платить по обычному тарифу. Хотя бы с этим ясность, всегда понятно, за чей счет праздник жизни.

Что не взорвется, то развалится — в Казахстане острый дефицит специалистов по промышленной безопасности

Продолжаем про развитие промышленности. И снова у нас ньюсмейкер парламентарий. Через 5 лет Казахстан рискует остаться без инспекторов в области промышленной безопасности, рассказывает нам депутат мажилиса Арман Кожахметов. Кожахметов не просто депутат, а депутат трех созывов, да еще и председатель Комитета по законодательству и судебно-правовой реформе.

Причем спикер парламент Нурлан Нигматулин, рекомендуя Кожахметова на эту дожность, объяснил коллегам, что и думать нечего — надо назначать. «Все вы прекрасно знаете Армана Тулешовича, квалифицированный и грамотный юрист, работает в этой сфере долгие годы», — сказал председатель нижней палаты.

Кожахметов юрист, и не просто юрист, а в «Казахмысе», директор департамента соответствующей службы. О том, какого рода дела приходится улаживать менеджменту корпорации, «Шежiре» писал не раз, и не два. О том, как улаживают трудовые споры — тоже. Да, мы о том, как самозарезался рекомендованный номером 16 или 18 в списке Forbes Эдуардом Огаем глава профсоюза Тогузбай Тажбенов, который вроде бы пришел убивать гендиректора «Казахмыса» Амангельды Минигулова. На минуточку — специалист по улаживанию трудовых споров и медиации пришел положить конец жизни работодателю, но в результате как самурай завершает сам свой жизненный путь.

Работающий в такой атмосфере Кожахметов и возглавляет ключевой комитет мажилиса. И юрист озаботился тем, что уже сейчас по стране не хватает 18 процентов специалистов, но эта цифра будет расти. Главную причину надвигающегося дефицита инспекторов народный избранник видит в низкой зарплате, которая колеблется в пределах 90-140 тысяч тенге.

По словам Армана Кожахметова, сегодня в Казахстане работает более 9 тысяч предприятий промышленности, на которых эксплуатируется около 230 тысяч опасных производственных объектов. За 2016-2020 годы в стране произошло более 120 крупных аварий на производстве, погибло более 60 человек. Надо понимать, что депутат лоббирует интересы своего работодателя, нормальное дело.

Тут интересно, что такой вопрос не поднимает руководитель Комитета промышленной безопасности Министерства по ЧС Ныгмеджан Макажанов. Хотя вопрос важный: министр индустрии и инфраструктурного развития Бейбут Атамкулов усиленно изображает индустриализацию — по итогам 2021 года обещал запустить 128 проектов. Общая сумма вливаний — 1,23 триллиона тенге, на которую создадут 12 тысяч новых постоянных рабочих мест — 102 миллиона тенге за каждое. 100 миллионов тенге хватит, чтобы просто так давать человеку пособие 200 тысяч тенге в течение 40 лет. А если эти деньги сейчас в доллары перевести, то профит будет еще больше.

Но у нас много парадоксального. В том же мажилисе Атамкулов отчитывался снова по стимулированию промышленности. Депутаты спрашивали, зачем нам столько институтов «развития», на которые тратятся бюджетные деньги. Министр что-то отвечал. Не в его власти отрывать от кормушки многочисленную родню влиятельных людей.

Тем временем, панические настроения Кожахметова, возможно, излишни. Возьмем пример из другой сферы. Газета «Время» рассказывает о судебной тяжбе алматинца Хакена Курманалина и ТОО «GAB Construction», которое строит жилой комплекс Double star на пересечении улиц Досмухамедова и Карасай батыра. Застройщик начал строительство без разрешительных документов. Компанией руководит некий Габит Маматрайымов. Так вот, даже после решения коллегии Алматинского горсуда, в котором компанию обязали прекратить работы, стройка идет полным ходом и уже близится к завершению. И никаких вопросов по безопасности.

Что у всех трех сюжетов общего — про промышленную безопасность, попытки развивать индустрию вопреки институтам «развития» и строительство? А то, что чей-то интерес всегда побеждает. А будет развитие промышленности или не будет — это как серьезные люди захотят. Те, у кого лишние вопросы, закончат как Тажбенов. Сделают сэппуку.

Кто займется ценами на продукты. Сила мысли влияет на инфляцию

Газета, которая раньше называлась Central Asia Monitor, озаботилась ценами на мясо. Естественно, с точки зрения национальной самобытности. Издание беспокоится правильно, но причины, как обычно, ищет не там.

Сначала оценим масштабы бедствия. Национальный банк информирует, что все не так уж и ужасно: согласно оценке населения, больше всего цены выросли на мясо, птицу, хлебобулочные изделия, стройматериалы, одежду и обувь, товары для детей. Короче, на все практически. Потому что фрукты и овощи пока сезонные и не дорожают.

Еще летом в Казахстане ставили рекорды по восприятию инфляции. Этот показатель был на высоком уровне — в июле зарегистрировали «исторически максимальную долю респондентов, отметивших быстрый рост цен». Сейчас пару процентов не дотянули, и это уже повод, чтобы как-то расслабиться. Еще одна деталь — резко подскочила тогда же доля респондентов, которые оценили инфляцию за 12 месяцев в более чем 20 процентов.

Такое чуткое отношение Нацбанка к инфляционным настроениям населения объясняется просто: в нашем самом главном финансовом институте верят, что предчувствия граждан влияют на показатели. «Ожидания населения и предприятий в отношении роста цен становятся причиной инфляции», — говорил бывший пред Нацбанка Данияр Акишев.

Рациональное зерно в этом есть, но и настроения населения возникают не просто так. В этом году даже те тревожные ожидания, что есть, можно посчитать даже каким-то спокойствием. Вот что нам говорит президент Союза зернопереработчиков и хлебопеков Казахстана Евгений Ган: «В этом году неурожай. Надежды крестьян тают на глазах. Мы получили далеко не тот урожай, на который надеялись и который ожидали. Еще и интригу привнесло полное отсутствие дизтоплива и газа, что не позволяет сушить то зерно, которое убрали сырым и влажным».

Он не сбрасывает со счетов помимо чисто рыночных факторов и «массовый психоз у традиционных покупателей зерна». «Они считают, что сейчас зерно надо закупить любой ценой, чтобы потом не остаться без него, потому что его мало (...). Каждый сейчас пытается закупиться. Их тоже можно понять, потому что нет ясного понимания, где мы находимся», — объясняет Ган. Цена зерна, к слову, заложена в стоимости многих других продуктов.

Подведем итоги. Еще недавно настроения населения были близки к очень мрачным. Что, вроде бы, подстегивало инфляцию. Но, как видно из примера Евгения Гана, есть такой лавинообразный процесс — видя изменение цены, люди реагируют соответствующе. И, кстати, удорожание многих продуктов нас ждет как из-за объективных экономических причин, так и из-за того, что участники рынка, видя эти причины, разгоняют цены. Задачей трейдера является закупиться зерном, задачей Нацбанка — показать, что он все сделал для обуздания инфляции.

Можно и дальше приводить оправдания и объяснения. Суть одна — еда дорожает, люди это видят. Вывод — глобальное переформатирование сельского хозяйства перезрело. Но с аграрным сектором такая проблема — ему нужна земля. Которая в неявном, но прочном владении у местных бастыков, которые невидимыми нитями связаны с местными же элитами. Попытка открыть рынок угодий привела к массовым выступлениям, даже государство было вынуждено сдать назад. Нынешнего преда Нацбанка Ерболата Досаева понарошку принесли даже в жертву.

Попытка создать агрохолдинги, которые смогут давать продукты на рынок в больших количествах (что снизит цену), натолкнется на сопротивление владельцев земли. Вопрос: что должно произойти такого, чтобы отыгравшее уже назад государство включило всю мощь административного ресурса и помогло выжать с рынка мелких латифундистов? Ответ: что-то экстраординарное. Например, события, после которых вопрос инфляции покажется второстепенным.

Потому что решиться на войну с региональными бастыками — это серьезно. Там все будет уже не понарошку.

Еще одна тридцатка с конца и движение вниз. Такой заманчивый Казахстан

Хоть в чем-то наше образование обогнало зарубежное. Ranking.kz подсчитали, что казахстанские ученики на удаленке сидели дольше, чем в странах ЕАЭС и Европы. Так, наши школы были закрыты 11 месяцев и 3 недели — почти год. Когда-то полностью, когда-то частично, но общий срок таков. В России и Армении — примерно три месяца, в Кыргызстане — 6,5 месяца. В Европе долго на дистанционке были школьники в Польше — 10 месяцев и 3 недели, и Германии — 9,5 месяца.

Ranking все это написал к тому, что провайдеры у нас молодцы, обеспечили всех мобильным интернетам. Провайдерам слава. И министерство образования и науки тоже молодцы, ему тоже слава. Об этом оно само и написало. Потому что больше никто не догадается. По информации МОН, дистанционка не понизила уровень знаний наших детей, а совсем наоборот.

По результатам Единого национального тестирования (ЕНТ) в 2021 году, пороговый балл набрали более 88 тысяч абитуриентов — около 60 процентов участников ЕНТ. Средний балл составил 69,08 балла, это на целых пять баллов выше показателей предыдущего года. Только вот получается, что 40 процентов записавшихся на тестирование, его провалили. В 2019-м таких был 21 процент, в 2017-м — 15,8, в 2015 — 24 процента. Причем тогда средний балл был 79,5 из 125, сейчас нет и 70 из 140. Конечно, найдется миллион причин и объяснений, что считать надо было правильно. Методики у них меняются, что-то совершенствуется, поэтому в зачет идет это, а не то, и так далее.

Возьмем независимую зарубежную оценку — Международную программу по оценке образовательных достижений учащихся, Programme for International Student Assessment (PISA). Иностранные эксперты о достижениях нашего Минобра не очень в курсе, поэтому Казахстан не попал даже в пятидесятку (!) из 79 стран. Причем в топ-50 наши ученики не попали ни по одному показателю: Казахстан получил по математике 53-е место, по чтению — 69-е, по естественным наукам 68 -е. Результаты оказались хуже, чем 2015-м. Но в том году наши школьники внезапно показали такое улучшение результатов, что это вызвало вопросы у организаторов.

Вместо спорного 2015-го возьмем 2012-й, тогда наши школьники 49 место по математике, 52 — по естественнонаучным дисциплинам и 63 — по чтению. Правда, и участников было меньше — 65, но все же 45-ая позиция смотрелась как не самая худшая стартовая позиция. Кто-то и стартанул — вниз. Но, если с конца считать, то тридцатка.

Теперь немного про будущее, в котором заживут сдавшие ЕНТ вчерашние школяры. Премьер Аскар Мамин съездил в Объединенные арабские эмираты (ОАЭ), договорился о каких-то проектах на 6 миллиардов долларов. Теперь вопрос: кто в кого будет вкладывать, и на каких условиях? Кто будет младшим партнером, потому что не может предложить ни технологий, ни денег, ни компетенций? Кто на кого работать будет, короче? ОАЭ, кстати, в том же рейтинге PISA повыше Казахстана, хотя эмиратовское образование никто не расхваливал. Это страна, которая начинала, как типичный петростейт.

А пока будущее не наступило, послушаем министра образования и науки Асхата Аймагамбетова. Тем более, что он как заправский коуч или селебрити проводит вдохновляющие сессии. Рассказывает про свою саксесс-стори — как стал депутатом всего в 21 год, хотя до того не смог поступить на грант в вуз. История успеха, которую глава МОН несет молодым людям понятна. Страна депутатов и начальников — это так заманчиво. Особенно для инвесторов.

Новое суперведомство. Санитарные врачи спешат, не только на помощь

Некоторые наши депутаты напоминают акынов — поют о том, что видят, даже если не понимают ничего. Творческие люди. Вот мажилисвумен Джамиля Нурманбетова подняла вопрос деградации отечественной санэпидслужбы.

Сегодня, говорит депутат, «СЭС потеряла функции по обеспечению предупредительного надзора, вся ее деятельность направлена лишь на текущий надзор». В изношенном состоянии находится 80 процентов зданий службы и 64 процентов автотранспорта. Износ научного и медицинского оборудования составляет 65 процентов, свыше 85 процентов техники эксплуатируется более 13 лет. Также наблюдается отток кадров — укомплектованность службы 85 процентов, а текучка кадров составляет 15 процентов в год. Низкие зарплаты в 90-150 тысяч тенге, а также большие полномочия сотрудников службы ведут к высокой коррупционности — Антикор выявил около 60 преступлений за последние три года.

Нурманбетова нам сказала следующее: дайте СЭС еще больше полномочий, им мало. Предупредительный надзор — это проверка соблюдения норм и правил в ходе проектирования и строительства, контроль за всеми вновь внедряемыми в производство изделиями, составом пищевых продуктов и так далее. Санитарные врачи тогда запустят свои щупальца везде — их виза будет требоваться на проектах зданий, рецептуре еды, дизайне одежды — или до чего там еще додумается фантазия законодателей. Может быть, все не так масштабно, пока заявка звучит так.

СЭС во время карантинов получили неслыханные права, они решали судьбы граждан. Правда, результат был, ну такой. Вызывающий вопросы. Но им понравилось. Теперь санврачи захотели стать ведомством, которое согласовывает все.

Естественно, такая ценная мысль родилась не в голове Нурманбетовой. Нурманбетова для этого слишком умна. Наша дама-законодательница, во-первых, дочь сенатора Нусупжана Нурманбетова. Во-вторых, она философ, много лет работала в Институте философии и политологии Министерства образования и науки, потом первым проректором в Евразийском национальном университете имени Гумилева. В-третьих, она не просто депутат, а председатель Комитета по социально-культурному развитию. Так что, если предложение поднято до такого уровня, то мнение у старших товарищей уже есть, и оно однозначное.

Председателем Комитета санитарно-эпидемиологического контроля, который может стать суперведомством, работает Айжан Есмагамбетова. Не так давно она признавалась, что проверить подлинность паспорта вакцинации невозможно. Потом, кто-то додумался ставить камеры наблюдения и ситуацию удалось немного исправить. А в прошлом году Айжан Есмагамбетова, будучи главным санврачом страны, оправдывалась, что ни она, ни ее коллеги не поручали заваривать подъезды с инфицированными людьми. Оказывается, подобные решения принимали исключительно оперативные штабы регионов. То есть это не санврачи давали рекомендации, как бороться с инфекцией и проводить карантин? А кто тогда? Кто в качестве полезной меры посоветовал заваривать двери для нераспрострения инфекции?

Да, и анонсированные рейды по вакцинации тоже, наверное, не санврачи придумали. Может, заместитель премьер-министра РК Ералы Тугжанов, который председательствует в Межведомственной комиссии по недопущению распространения коронавирусной инфекции на территории Республики Казахстан? Хотя отвечает за все направление вице-министр здравоохранения — главный государственный санитарный врач Ерлан Киясов.

Генпрокуратура ранее разъясняла, что оснований в законодательстве для таких проверок нет. Министр здравоохранения Алексей Цой в ответ на критику его подчиненных говорил разумно: «Мы видим: тои проводятся. С нас требуют, чтобы мы остановили пандемию, чтобы люди не умирали, с другой стороны — какие механизмы, если предполагается, что мы должны влиять на ситуацию?»

Законодательство, действительно, несовершенно, а меры надо принимать. Но почему-то вместо совершенствования норм в области контроля инфекции, СЭС предлагает наделить полномочиями по согласованию всего и вся. Понятно, почему — момент удобный.

Секрет, который знают все. Проверять только самого себя

Еще к нам на помощь всегда спешит правительство. Недавно замминистра энергетики Казахстана Асет Магауов рассказал, как власти спасают страну от кризиса с дизельным топливом. Так, по его словам, есть запрет на вывоз этого товара автомобилями, и перенесены сроки ремонта на Атырауском нефтеперерабатывающем заводе.

Потом Магауов сделал несколько предложений в духе «за все хорошее». Только если он всерьез, то скоро в коридорах Минэнерго послышатся шаги солидных людей, которые будут объяснять, что торопиться не надо. Например, ведомство (цитируем по Sputnik Қазақстан) придумало оснастить хранилища топлива страны автоматическими уровнемерами. Это даст картину остатков горюче-смазочных материалов (ГСМ) в реальном времени.

Еще и Минфин тоже хочет немного потрогать торговцев топливом — прорабатывают возможность проверок на нефтебазах, чтобы узнать, был ли дефицит создан искусственно. Поэтому, заключил вице-министр, «учитывая производство дизтоплива в октябре текущего года в объеме 330 тысяч тонн и импортных поставок в количестве 80-100 тысяч тонн, ожидается стабилизация внутреннего рынка».

Посмотреть, что будет выполнено из завуалированных угроз Магауова, интересно. А пока отметим, что замминистра, как всякий чиновник, спрятался за формулировками. Вернее, за тем, что журналисты давно вопросов не задают. Скажем, Магауов сказал только вывозе дизтоплива автомобилями, а про другие виды транспорта как-то не стал распространяться. Что там везут в железнодорожных цистернах — кто ж знает. Эксперт Сергей Смирнов напоминает, что ограничение на экспорт наложено давно. «С 9 мая этого года действует запрет на вывоз дизтоплива автомобильным транспортом сроком на 6 месяцев. Эти 6 месяцев еще не прошли», — напомнил он Tengrinews.

Более того, в сентябре Минэнерго подтверждало, что пролонгирует ограничение еще на полгода. Получается, дефицит топлива возник на рынке, где и так есть запрет на вывоз на автомобилях. Вариантов, как же снова получилось как обычно, много. Вот есть предположение уважаемых экспертов: или у нас резко возрос объем прохода транзитного транспорта, что маловероятно, или наша таможня вообще не работает. «Только так можно допустить вывоз таких объемов автомобильным транспортом», — удивляется Смирнов. Странный, как будто первый год живет в Казахстане.

Ситуация из разряда «никогда не было, и вот опять», повторяется каждый два-три года. В 2018-м бывший тогда министром энергетики Канат Бозумбаев говорил довольно откровенно, что на самом деле происходит. Он привел данные, согласно которым потребление топлива в менее населенных северных областях выше юга в несколько раз. И соляру вывозили на автомобилях, признал глава ведомства.

Куда девается дизтопливо, знают на самом верху. И в этом свете предложение Минфина устроить проверки на нефтебазах выглядит... как бы помягче сказать, некоторым нахальством. Потому что Комитет госдоходов находится в этом ведомстве. Так что расчет циничный, но верный — крупные торговцы, как услышат про рейды, прикинутся ветошью. Потому что их попытаются сделать крайними люди, которые некоторым образом тоже не совсем чужие на этом празднике жизни.

Но это понятно — в таможне работают те, кого нахрапом не возьмешь. Да никак не возьмешь. Вот замглавы Комитета Кайрат Джумагулов. Будучи замруководителя Департамента госдходов в столице он был обвинен в получении взятки. Но потом выяснилось, что это провокация Антикора. А Джумагулов невиновен.

Аналитики рассуждают, что все это закончится, когда у нас и в России цены станут равными. А пока народ рубит капусту. А министерства проверяют всех по кругу. Все заняты.

Непочатый край работы. Правительство роста цен

На заседании Высшего Евразийского экономического совета наш президент говорил о нехватке еды в мире. Эта проблема будет нарастать из года в год, предупредил Токаев. «Сегодня каждый десятый житель планеты, то есть более 700 миллионов человек, страдает от нехватки продовольствия. Конечно, в наших странах ситуация значительно лучше, но наши рынки уже чувствуют давление растущих мировых цен», —сказал глава государства.

Вопрос, который поднял Токаев, для Казахстана актуальный. Цены растут даже по официальной статистике. Председатель Нацбанка Ерболат Досаев недавно докладывал об ускорении годовой инфляции в сентябре до 8,9 процента. Разгоняли рост цен платные услуги, в частности, в образовании и аренда жилья (по Алматы заметно особенно). Есть и хорошие новости: социально значимые продовольственные товары не так стремительно дорожают: уже не 10,4 процента, как в августе, а 9,6 процента в сентябре.

Зато эксперты хором делают открытия, что инфляция у нас завезенная, потому что (неожиданно) подорожала доставка. Импортную еду и другие товары привозят, да. Оказывается. Правда, вот утверждение, что цены на завоз выросли раз в десять пока, мягко скажем, ничем не подтверждаются. Хотя, если «доставка» это эвфемизм для явления «посредники, снимающие бабки на каждом этапе», то вполне может быть. С перекупщиками и цепочками многочисленных перепродавцов и базаркомов у нас не борются, кажется, со времен премьерства Карима Масимова.

Делает открытия и премьер Аскар Мамин или, вернее, пресс-служба правительства. «За прошедшую неделю рост цен на социально значимые продовольственные товары составил 0,2 процента. На это повлияло удорожание яиц на 2,7 процента», — сообщает нам этот официальный источник. А есть еще и рост цен на дизтоплива кое-где на 10 процентов. Виноваты, яйца, короче. И солярка.

Хотя о том, что цены на продукты являются драйвером инфляции, говорил и Досаев еще в начале этого года. «Годовой рост цен на продовольственные товары ускорился с 11,3 процента в декабре 2020 года до 11,4 процента в январе», — рассказывал нам председатель Нацбанка, технично переводя стрелки — дескать, это все немонетарные факторы. Чтобы к нему не было вопросов. Ведь борьба с инфляцией — это прямая задача Досаева.

И, очевидно, что вливание в финансы страны снятых в Едином накопительном пенсионном фонде 1,3 триллиона тенге не могло не дать эффекта. Это больше 10 процентов утвержденного на 2021 год республиканского бюджета. Попали эти деньги в экономику через рынок жилья. Агентство по регулированию и развитию финансового рынка (АРРФР) сообщило, что средства из ЕНПФ, направленные на покупку жилья, подняли цены на недвижимость: с начала 2021 года на первичное жилье выросло на 11,7 процента, на вторичке — на 19,5 процента.

Эксперты обещают, что постепенно все факторы, разогнавшие инфляцию, перестанут действовать (хотя и прогнозируют подорожание некоторых продуктов на 20 процентов), сдуется и мыльный пузырь на рынке жилья.
Но на днях президент подписал указ об утверждении перечня национальных проектов Казахстана. Их будет десять. Все это великолепие на 49 триллионов тенге, треть должно дать государство.

Развиваться надо, спору нет. Просто до сих пор все программы развития давали один эффект — они как-то сами собой заканчивались, а деньги осваивались. А если львиную доля от проекта уходит на непроизводственные нужды (которые грубые люди называют попилами), то результат строго один — разгон инфляции. Потому что деньги тратятся просто так. Возможно, кто-то увидит пользу от модернизации сознания для экономики, но пока таких исследований нет.

За одно можно быть спокойным — себя правительство обеспечило. Работой, конечно. На годы вперед хватит осваивать. А, если инфляция будет такой, как пугали эксперты? Ну будет. И что?

Самый понтовый казах. Будут ли веерные отключения

Осенью падает не только листва, но и генерация в нашей энергосистеме. KEGOC сообщила, что на прошлой неделе на Экибастузской ГРЭС-1 и Экибастузской ГРЭС-2 аварийно отключились энергоблоки мощностью по 500 МВт. Еще аварийно был остановлен котел на электростанции Евразийской энергетической корпорации «со снижением генерации на 150 МВт».

Такую ситуацию в KEGOC предвидели. Неделю назад в компании по управлению электросетями уведомляли, что «недостаток генерации, отклонения мощности и электроэнергии реально угрожают нарушением устойчивости единой энергосистемы Казахстана — есть риск возникновения крупной системной аварии».
И тогда же отмечали сложное положение дел с балансом электричества и мощности из-за быстрого роста потребления энергии за 9 месяцев с начала года. Недостаток производящих мощностей возник еще и из-за «большого количества аварийных и неплановых ремонтов на электрических станциях».

Чем же занят пока министр энергетики Магзум Мирзагалиев? Он как Зоркое Око из анекдота, на третий день замечает, что у сарая нет стены. То есть обнаруживает, что «каждый грузовик, проезжающий через Казахстан по международному коридору, увозит до четырех тонн дизеля». Про проблему дефицита соляры у нас говорят каждые два-три года, причина на поверхности — низкая внутренняя цена и недостаточное производство.

Министр говорит, что своего горючего на Атырауском нефтеперерабатывающем заводе производится достаточно, но надо еще закупить в России. В Москву поехал представитель ведомства вместе с руководителями сетей автозаправочных станций. «Это наши сети АЗС, чтобы они смогли сами напрямую, без посредников, договориться о покупке топлива. Мы смогли таким образом законтрактоваться на покупку 100 тысяч тонн, что позволит нам, скажем так, более-менее стабилизировать рынок», — цитируют СМИ Мирзагалиева.

Если с электроэнергетикой будут разбираться так же, то через какое-то время заметят, что проблема все же есть. Потом сообщат, что электричества вырабатывается достаточно, но надо еще закупить. Причем без загадочных посредников. Тем временем в Байконырском районном суде Нур-Султана обвинение рассказывает, в чем же обвиняют двух бывших вице-министров энергетики Гани Садибекова и Бакытжана Джаксалиева. Замами они были при Канате Бозумбаеве.

«Шежiре» писал и о том, что уголовное дело против Садибекова и Джаксалиева — это атака на Бозумбаева, и о том, как Канат Алдабергенович пытался построить нефтепереработчиков. С известным результатом.

В 2017 Бозумбаев грозил карами за срыв модернизации Павлодарского НПЗ. Грозил он топ-менеджеру КМН Данияру Тиесову и директору завода Шухрату Данбаю. Данбая перевели потом управляющим директором в «Казмунайгаз», а Тиесову ничего не сделали. У него отец — Суиншлик Тиесов, член Совета директоров KEGOC. Тесная у энергетиков тусовка.

А объяснять, почему несмотря на регулярные проблемы с топливом, у нас никак не начнут выпускать его больше, может ответить бывший руководитель Атырауского НПЗ Талгат Байтазиев. Он в 2012 ушел с поста главы завода, но не уныл, уехал в Батуми руководить Batumi Industrial Holdings Ltd, потом — металлургическим предприятием в Приднестровье.
Но пользователям соцсетей больше известен его сын — Михаил Байтазиев, как самый понтовый казах с линейкой престижных каров: Bugatti Veyron, Mercedes-Benz G-Class, Ferrari F12 Bernalietta, Mercedes-Benz CLS 63 AMG.

Но Байтазиев сразу строго оборвал все инсинуации: «Мой сын Михаил зарабатывает на биржевых торгах и имеет много друзей, среди которых есть и владелец целого гаража дорогих автомобилей, который дает ему их напрокат». Еще один сын делает бизнес в Европе. Везучие все, короче. Еще бы — работать с Бергеем Рыскалиевым и спокойно уехать за рубеж, заниматься прибыльными делами.

Какая тут связь? Мы о том, что все повторяется: нехватка топлива, дефицит энергии, директор завода, ставший обеспеченным предпринимателем за рубежом. Как будто и не уходили никуда девяностые с веерными отключениями и мечтой многих любой ценой свалить на Запад.

Лучше нефти. Помочь правительству всем миром

Только Токаев успел объявить о нацпроектах, как уже видны результаты. Пока что — только в неистовой деятельности Мининформа и общественного развития — появились заказные статьи. Эксперты спешат нам сообщить, что «10 национальных проектов улучшат жизнь казахстанцев». От авторов госпрограмм, которые уже все улучшили.

Разъяснения изобилуют словами «перезагрузка», «перенастройка» и тому подобными объяснениями, что нацпроекты лучше, чем программы. Но есть и конкретные указания на то, кто автор всех этих «перезагрузок». Оказывается, это Агентство по стратегическому планированию и реформам (АСПиР) снабдило «правительство методологической поддержкой при подготовке нацпроектов». Снова скажем спасибо самому обаятельному и привлекательному Кайрату Келимбетову, главе АСПиРа.

О том, чем нацпроекты отличаются от программ, Кайрат Нематович, конечно, рассказал. «Это новелла. Это переход от государственных программ больше к лаконичным документам (…). Мы находимся в начале пути, когда государственные органы переходят на новую систему».
Документы и, правда, лаконичные. Далеко за решением в АСПиРе ходить не стали: каждому ведомству дали по профилю нацпроект. Вот, например, такой важный как «Ұлттық рухани жаңғыру». Цели у него ясны и понятны: «Сохранение национально-культурной идентичности (...), а также формирование у молодого поколения духовно-нравственных ценностей». На это предусматривается 119 миллиардов тенге.

И это мелочь — всего на нацпроекты планируется потратить 49 триллионов тенге, 33 триллиона должны быть не из бюджета. Доходы республиканского бюджета на 2021-й были запланированы примерно в размере 12 триллионов. Это для сравнения. Получатся, только из казны выделят полтора годовых бюджета. В том числе и на «духовно-нравственные ценности».

Есть проекты и с более солидным финансирование. Например, «Устойчивый экономический рост, направленный на повышение благосостояния казахстанцев». Там почти 16 триллионов, из них 400 миллиардов из бюджета, а 15,5 триллиона — откуда-то. Реализовывать будет Министерство национальной экономики во главе с Асетом Иргалиевым. Это ведомство, вообще, чемпион по части порученных нацпроектов — больше всего их у Миннацэка.

В каждом проекте огромные списки ответственных за него: министерства, акиматы, КНБ (!), «Байтерек», КТЖ, «Казавтожол», даже Международный университет туризма и гостеприимства. Короче, всем миром, никто не остался в стороне. Кубышка — Нацфонд — уже съежилась до уровня неснижаемого остатка. Самое время вводить «лаконичные документы» с циклопическими объемами средств, которые польются неизвестно куда. Хотя, конечно, известно. И исполнителей вписать побольше.

Даже вопросы задавать неловко. В условиях, когда единственный источник живительного бабла — это бюджет, что еще делать чиновникам. Правильно — спасать страну. На нефть пока надежды немного. Тем более, нам рассказали, что экспорт сырой нефти, добытой на месторождениях в Каспийском море, будет осуществляться без таможенных пошлин. Приказ министра и торговали и интеграции вступает в силу с 25 октября 2021-го. Сырье (а не продукцию высокого передела) государство разрешает вывозить бесплатно. Лишь бы кто-то работал. И это в условиях начавшегося экономического оживления и роста цены на нефть.

Да, это история про неудержимые оптимизм и веру. Веру в бюджет. Потому что, с одной стороны, государство затевает какие-то грандиозные проекты с широким кругом участников, с другой — понимает, что инвесторы не очень-то идут в Казахстан. И еще — у нашего национального железнодорожного оператора появились отдельные женские вагоны. Такого и в начале девяностых при всем беспределе не было. Причина — изнасилования в поездах.

Просто нацпроекта хорошего не нашлось, чтобы это предотвратить или госпрограммы.

Сакральная бухгалтерия Казахстана. Как сразу родиться лидером

Следом за министром энергетики Магзумом Мирзагалиевым выступил министр сельского хозяйства Ербол Карашукеев. Он признал, что по прогнозу урожай зерновых будет в этому году будет ниже предыдущего. Причем существенно меньше: в прошлом было 20 миллионов тонн, в этом — 16 миллионов. На четверть.

Зерновые — это не только хлеб и макароны. Это и молоко, и яйца, и мясо. Цена на корма приводит к повышению себестоимости этих продуктов. Но в Минсельхозе говорят про «кирпичи», как будто народ только ими и питается. «Мы не видим резкого роста цен на хлеб. Цена на социальный хлеб в регионах стабильная», — рассказывает директор Департамента производства и переработки растениеводческой продукции ведомства Азат Султанов.

Главный растениевод в стране у нас по образованию юрист. В Минсельхозе работал, но на административных должностях. Но главное, чтобы человек был хороший. Не у всех же есть профильное образование. Но не дремлет и Агентство по защите и развитию конкуренции. Оно вынесло четыре предостережения производителям хлеба, яиц и муки «за публичное заявление о возможном повышении цен». Да, информировать об удорожании нельзя — это, видимо, разгоняет инфляцию.

Словом, все при деле — решают проблемы. Сначала соляра, теперь вот зерно и другие продукты. А один из национальных проектов как раз посвящен сельскому хозяйству. Пунктов много, и каждый вызывает вопросы. Вот, например, «увеличение производительности труда до 6,2 миллиона тенге на одного занятого в сельском хозяйстве». Для сравнения — в 2020-м по итогам предыдущего года этот показатель составил 2,4 миллиона. Так что цель очень амбициозная. А зарплата по проекту в 2025-м у работников агропромышленного комплекса будет 231 тысяча против 115 нынешних. Ну и так далее.

Как будут достигать такой планки — нам скоро объяснят специалисты. Впрочем, инфляция может сделать свое дело за чиновников и заявленные числа станут к 2025-м средними безо всяких усилий. Но мы верим, что у них есть хитрый план. Ведь есть примеры успешной реализации национальных проектов. У нас уже было такой, наверное, пилотный — «Сакральная география Казахстана». Там только Национальный музей потратил почти три миллиарда тенге на 3D-модели священных мест.

Отличный был проект, и все причастные к нему превосходно себя чувствуют: и Актоты Раимкулова, которая за это время стала министром культуры и спорта, и историк и депутат Берик Абдигалиулы, который как-то подвизался в экспертах, а потом стал вдруг акимом — то Жезказгана, то Аркалыка. Причем карьеры в Карагандинской области Абдигалиулы делал при акиме Серике Ахметове, которого потом посадили.

Но вот другому участнику «сакрального» проекта — руководителю Kazakh Tourism Рашиду Кузембаеву не так повезло. В 2019-м Счетный комитет по контролю подвел итоги аудита нацкомпании Комитета индустрии туризма Министерства культуры и спорта. Были выявлены нарушения на почти 1,5 миллиарда тенге, неэффективное использование государственных средств на 2 миллиарда. Из пяти десятков сотрудников нацкомпании примерно половина оказалась руководителями и советниками. Кузембаев намек понял и немедленно уволился. Это других, крепких парней, могут разносить в парламенте, их могут проверять аудиторы. Их могут даже уволить. Но карьера у них продолжается несмотря ни на что. Потому что они лидеры от природы. Родились такими — правильное шежiре. А Кузембаев сразу понял свое место. Заработал свою зарплату на «сакральности», уступи место другому.

Именно это и интересует в национальных проектах — все те, кто их курирует и осуществляет, они и будут отчитываться в 2025-м? Или в правительстве подобрали команду правильных людей, которых не возьмешь на испуг упреков в неисполненных обязательствах? Скоро узнаем — осталось подождать несколько лет. Вдруг и правда производительность труда у наших аграриев подскочить в 2,5 раза, и все начнет дешеветь.

Полноводные реки бюджета. Почему природа — это полезно и выгодно

Крик народной боли — это, конечно, депутаты. Мажилисмен Дюсенбай Турганов неожиданно поднял тему катастрофически обмелевшего Урала и обвинил акиматы западных регионов в бездействии. Обычное явление — стоит чиновнику покинуть кресло, как в нем просыпается патриот. Есть, конечно, правильные ребята наподобие бывшего министра сельского хозяйства Сапархана Омарова, который успел побывать депутатом, а после увольнения с поста главы ведомства стал главой «Продкорпорации». Но Омаров, видимо, понимал, что воздухом свободы в нашем мажилисе ему дышать немного, скоро позовут на должность снова, поэтому резко не высказывался.

А Турганов по профессии энергетик, успел поработать топом в KEGOC, заминистром энергетики, замом же, но уже акима Павлодарской области. И перешел работать в «Центрально-Азиатскую Электроэнергетическую Корпорацию», владельцами которой числились Александр Клебанов и Сергей Кан. И связи в правительстве у компании самые лучшие. Поэтому Турганов может ничего не бояться, а смело поднимать вопросы экологии. Они абстрактные и ничьих интересов не задевают, никто не предъявит тебе потом ничего.

В депутатах, кстати, ходил и Нургали Ашим, бывший министр охраны окружающей среды. В 2020-м Малик Бурлибаев, заместитель генерального директора по науке Казахстанского агентства прикладной экологии напоминал, как Ашим в договоренностях с китайцами по трансграничным рекам разделил обсуждение качества и количества воды. По мнению эксперта, по отдельности такие проблемы обсуждать смысла не было. Но Ашим зато проявлял принципиальность, попав в мажилис. Вовремя.

Был и ныне покойный Нурлан Каппаров, отвечавший за экологию с 2012 по 2014 годы. Месторождение олова «Сырымбет» в Северо-Казахстанской области взялось разрабатывать предприятие Tin One Mining, принадлежащее Berkut Mining, которое в свое очередь через Lancaster Holding PTE Ltd (которой владел покойный) владельцами своими числит различных участников рейтинга Forbes самых богатых казахстанцв: Берика Каниева, Юрия Пака и Гаухар Каппарову. На днях КазТАГ сообщил, что правительство Казахстана предложило передать Tin One Mining почти 46 гектаров леса под добычу олова на месторождении «Сырымбет». Есть проект постановления, которым 48,5 гектаров из лесного фонда будут переведены в категорию земель под промышленность. Можно будет рубить деревья, короче.

А сейчас профильным ведомством рулит нефтяник и газовик Сериккали Брекешев. Почему на этой должности не эколог — понятно, государству нужны деньги, а согласования, штрафы и прочие пополняющие казну мероприятия — это по части специалистов по добыче. При нем за водные ресурсы отвечает гидротехник по образованию, а еще партийный функционер от Nur Otan и профессиональный коммунальщик, а также креатура бывшего акима Жамбылской обаслти Нурлан Алдамжаров. С его именем связали строительство нового водопровода на Жамбылщине — до села Шайкорык за 1,4 миллиарда тенге. В водопроводе воды было какое-то время немного. Потом, вроде, что-то починили. Так что без воды бывает и водопровод, не то, что река.

В Кызылординской области недавно увидели пересохшую Сырдарью. В Министерстве экологии, геологии и природных ресурсов объяснили, что «водность реки Сырдарьи зависит от водохозяйственной деятельности на территории Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана и во многом определяется накоплением воды в водохранилище Токтогул в Кыргызстане». В этом году уровень Токтогульском водохранилище просто ниже. И переговоры с Бишкеком у нас обычно ничем эффектным не заканчивались.

Но Брекешеву и так будет чем заняться. У него нацпроект «Зеленый Казахстан» на 1,4 триллиона тенге, из них почти 300 миллиардов — бюджетные. Обещают разумное использование воды и повышение лесистости. Так что потекут реки куда нужно и куда нужно впадут. Как всегда и происходило.

Кого кормят наши аграрии. О чем забывают рассказать президенту

Очевидное у нас признавать может только президент. Токаев заявил, что рост цен — следствие объективных причин. До того чиновники соревновались в перекладывании ответственности за это друг на друга. Правительство требовало от акиматов не допускать необоснованного подорожания, Нацбанк указывал министрам, что тем надо лучше следить за инфляцией, эксперты из Национальной палаты предпринимателей «Атамекен» рассказывали, что инфляцию нам привезли.

А тут глава государства сообщает, что в мире стоимость продуктов поднялась на 40-50 процентов. Задал рамки допустимого и снял с подчиненных бремя — необходимость отрицать неизбежное. Но были названы те, с кого надо спросить. «Мы импортируем значительную часть нашего продовольствия, хотя по объему субсидий сельское хозяйство бьет все рекорды, — сказал президент. — Другие страны не знают, что такое субсидии. Во всяком случае, в таком объеме. Где-то мы разбаловали людей, где-то — упустили из виду факты коррупции».

Спичрайтеры, конечно, президенту дали факты с некоторым перехлестом — субсидируют сельское хозяйство многие страны. И Казахстан тут не исключение, но вливали в аграрный сектор у нас и правда немало. В 2020-м констатировали, что за предыдущие пять лет объем субсидирования сельского хозяйства в Казахстане составил 1,2 триллиона тенге. В 2013-м была принята программа «Агробизнес-2020», в ней были заложены общие расходы, предусмотренные в республиканском и местном бюджетах, почти на 3 триллиона тенге.

Принималась она при министре сельского хозяйства Асылжане Мамытбекове. В 2016-м Счетный комитет подвел итоги первого этапа программы. Аудиторы констатировали, что во многом «Агробизнес-2020» свелся к возмещению затрат и кредитованию аграриев. Как сообщалось, «свыше 74 процентов показателей результатов программы не достигнуты, более 49 процентов мероприятий не исполнены либо исполнены частично». Если это не провал, то что тогда провал?

Инициативу своего предшественника комментировал новый глава ведомства Аскар Мырзахметов. По его словам, выходило так: три четверти показателей не было достигнуто якобы из-за того, что с бумагами напортачили. «Что касается того, отразится или не отразится это на втором этапе, то я могу заверить, что это не отразится, потому что это совсем разные программы, в новой программе предполагаются новые подходы», — обнадежил Мырзахметов.

Помогли «новые подходы» или нет, но Мырзахметова на посту министра сменил Умирзак Шукеев. При нем в 2018-2019-х для «усиления финансовой устойчивости АО «Цеснабанк» как основного участника программы «Агробизнес-2020», АО «Фонд проблемных кредитов» осуществлен выкуп кредитного портфеля агропромышленного комплекса (...) за 1,054 трлн тенге». «Цеснабанк» — это бизнес бывшего главы администрации президента Адильбека Джаксыбекова. Короче, банк экс-чиновника назначали распоряжаться деньгами по госпрограмме. Дела шли так «успешно», что государство, которое и так все это субсидировало еще и выкупило проблемные кредиты.

А про второй этап «Агробизнеса-2020» новый уже министр Сапархан Омаров решил не вспоминать. Закончили и закончили, зачем лишнее внимание. Осталось название, очень удачное — «агробизнес», чей-то бизнес. Да и что вспоминать, у нас уже новый министр Ербол Карашукеев. Он про «Агробизнес-2020» и не вспоминает, впереди новые горизонты. Глава ведомства сообщает, что Нацпроект развития агропромышленного комплекса обеспечен финансированием. Главное — бабло будет. А появится от этого больше продуктов или не появится - кто ж знает.

Агропрому нужны огромные угодья, во всем мире успешно работают крупные сельскохозяйственные холдинги. Но у нас попытка земельной реформы натолкнулась на сопротивление множества латифундистов, государство сдало назад под напором земельных митингов. Поэтому вместо тихо свернутой программы будет нацпроект. Освоили средства ранее, освоят и сейчас. Наверное, ради этого и существует сельское хозяйство Казахстана. Президенту просто забыли рассказать.

Щедрый ко всем Казахстан. Известные секреты финансового успеха

Перебравшиеся к нам из Китая майнеры становятся огромной проблемой. Но чиновники от Минэнерго молчат. Про нарастающий дефицит электричества KEGOC говорит давно. А тут выясняется, что мы получаем из России внеплановый переток энергии в 1-1,5 ГВТ, из них 1 ГВт уходит криптофермам. А за экстренные поставки надо платить.

О росте потребления KEGOC говорил и без привязки к импорту энергии. «В настоящее время из-за резкого роста потребления потребителями осуществляющими цифровой майнинг и повышенной аварийности на электростанциях, в ЕЭС Казахстана имеет место превышение потребления мощности над ее выработкой», — комментировала компания сообщения об отключении сел в Жамбылской области.

Но сейчас нехватку электричества заметили уже в России. Там министр энергетики Николай Шульгинов тоже рассказал, что его ведомство волнуется из-за перетоков в Казахстан. «Ситуация осложняется тем, что аварийность генерирующего оборудования в Казахстане высокая. Кроме того, у них рост потребления сегодня около 6 процентов. Связано это с работой майнинговых ферм, которые ушли из Китая», — отмечал он. А эксперт Петр Своик (уж в энергетике он разбирается) узнал, что майнеры потребляют электричество по засекреченному тарифу. Насколько выгодны криптофермы — можно только гадать. Судя по тому, что их выгнали из Китая — очень выгодно, но не государству, а владельцам бизнеса.

Приватизация прибылей и национализация убытков — давняя и удобная схема. Интересно только, почему вице-министр энергетики Кайрат Рахимов молчит все это время. Хотя молодой (по чиновничьим меркам; год отработал монтером и сразу начал делать стремительную карьеру в Агентстве по регулированию естественных монополий), должен быть дерзким, тем более из шахтерского края — Караганды.

В Карагандинской области зарабатывает и числившийся самым богатым человеком Казахстана Владимир Ким. Он у нас президент и акционер компании «KAZ Minerals», которая «Казахмыс». С «Казахмысом» была поучительная история, которая про иностранцев в Казахстане и энергетику. В девяностых американской компании AES была продана Экибастузкая ГРЭС-1, как говорили, что за полтора миллиона. Вполне вероятно, что больше дали. Но суть в том, что у AES «Казахмыс» купил электростанцию более, чем за миллиард долларов. А потом перепродал государству в лице «Самрук-Казына» половину за несколько сотен миллионов долларов. И как раз на Экибастузской ГРЭС-1, как и ГРЭС-2, недавно выбило блоки по 500 МВт. И майнеры остались без нужного притока электричества.

К слову, Ким не в первый раз возвращает государству то, что ему когда-то принадлежало. В 2010-м бизнесмен продал Казахстану 11 процентов акций «Казахмыса» за, как писали, 1,3 миллиарда долларов. Никто и не интересовался, как принадлежавшее стране предприятие стало собственностью отдельных достойных граждан. Кстати, начиная с двухтысячных, «Казахмыс» все больше меди отгружал в Китай. Разделение «Казахмыса» на «Казахмыс» и KAZ Minerals, как рассказывали, провели для того, чтобы одной компании остались старые месторождения, а новые — другой.

И KAZ Minerals значилась как британская компания, работающая в Казахстане. Зарегистрирована была не в Жезказгане, а в Лондоне по адресу: 6th Floor Cardinal Place, 100 Victoria Street. Там же в столице королества квартиру приобрела дочь Кима — Камилла, рядом с жильем принципиального лидера партии «Адал» Серика Султангалиева. На выборы он шел с лозунгом «Государство для людей». Прекрасный слоган, и, правда, для некоторых людей государство прямо свое в доску. Даже, если они живут от этого государства далеко. Им всем в Лондоне виднее. Общего с историей «Казахмыса» и майнеров одно — чиновники у нас щедрые. Платят и любят это делать.

Впрочем, в Нур-Султане пошли слухи о некой сделке с ОАЭ в рамках уже достигнутых соглашений.Что-то подсказывает, что и тут интересы лежат не очень далеко от энергетики. Тогда и подсчитаем, кто заработал.

Что будет, когда Казахстан проест Нацфонд. Игра в цифры

Министерство труда и социальной защиты населения несколько дней назад почти победило бедность. Ведомство в статье сообщило, что уровень бедности в Казахстане за 20 лет снизился. Рост показателей есть. В 2001 году бедными считались граждане, получающие доход менее 4 596 тенге или 31 доллара. В 2021 году величина прожиточного минимума (ниже которого начинается бедность) составляет 34 302 тенге, что в валюте составляет примерно 80 долларов (2,6 доллара в день). То есть, за 20 лет реальный прожиточный минимум вырос немногим более чем в 2 раза. В цифрах.

Только почти каждый год инфляция подбиралась к десяти процентам (в коридоре 6-8 процентов), а в 2007-м этот показатель был равен 18,8 процента. Как бы не получилось, что рост цен съел увеличение прожиточного минимума. Да и в этом году представители отраслей промышленности жалуются на падение покупательской способности населения. Это потому что статьи Минтруда не читают, читали бы — не жаловались.

Тем временем Нацбанк повышает базовую ставку до 9,75. Инфляция не щадит никого, сообщают нам в главном финансовом учреждении страны, как будто в оправдание. «Это обусловлено высокими ценами на продукты питания в мире, перебоями в цепочках поставок, ростом стоимости перевозок, сырья и энергоносителей, а также восстановлением внутреннего спроса. Индекс продовольственных цен ФАО в сентябре 2021 года вырос в годовом выражении на 32,8 процента в результате повышения цен на все подгруппы продовольственных товаров», — информировали в Нацбанке.

Свой вклад в это внесло и население. По крайней мере, об этом нам говорил председатель Нацбанка Ерболат Досаев. «Дополнительным источником проинфляционного давления является рост доходов и потребления населения», — рассказал он в сентябре. Съест ли инфляция номинальный рост доходов — глава Нацбанка не пояснял.

Не сказать, что это неожиданный подход. О том, что казахстанцы своими доходами крутят колесо инфляции, и, вообще, немало получают, говорили не только финансовые чиновники, но и те, кто заботился о населении по долгу службы. Лет девять назад Гульшара Абдыкаликова объяснила, что увеличение пособий на детей «опасно в целом для экономики». «Должно быть соответствие между работающими и получателями пособий», — говорила она.

Как бы страшно это ни звучало, но в далеком 2012-м Абдыкаликова была права — государство с трудом вытягивает нагрузку по социальным обязательства. Вот министр национальной экономики Асет Иргалиев признает, что придется запускать руку в Нацфонд. Трансферт оттуда будет идти «исключительно на решение социальных обязательств и инфраструктурное развитие». «В 2020 году социальные расходы составили 46,4 процента к общим расходам бюджета, в 2021 году — 48,5 процента, в 2022 году планируются на уровне 50 процентов», — говорит Иргалиев.

Ситуация, если не тревожная, то вызывающая вопросы. Насколько хватит запаса прочности у государственных финансов — это хотели бы знать многие. Да и, вообще, понять, куда развивается ситуация — было бы нелишним. Что тут может сделать, например, глава основного комитета в профильном министерстве — труда и соцзащиты Ербол Нургалиев, креатура Бердибека Сапарбаева, ныне акима Жамбылской области, а когда-то также министра труда. В Актюбинской области, где Нургалиев был замом у акима Сапарбаева, в 2019-м новый глава региона Ондасын Уразалин уговаривал работодателей поднять зарплаты. И Сапарбаев тоже раньше уговаривал. Будут ли уговаривать в министерстве, если во власти считают, что во всем виновато население?

Чиновники и акимы могут говорить о росте доходов населения, а могут и не говорить. Министру труда и соцзащиты и главе комитета в общем-то все равно, они исполнители и операторы государственных пособий. Болит голова за то, что происходит, обычно в администрации президента. Там раньше понимали, что от правильных цифр реальность не улучшится. Но и от антикризисного плана «проесть Нацфонд» — легче тоже не становится.

Везде свои люди. Почему не получается наказать самого себя

В Шымкенте разворачивается драма. Там акимат в нарушение закона отрезал социально-предпринимательской корпорации Shymkent (то есть фактически самом себе) 2,7 га земли. Всего, с 2019-го по 2020-й администрация города выдала без конкурсов и аукционов 188 земельных участков — примерно 52,5 га.

Комитету по управлению земельными ресурсами Минсельхоза об этом отстучала прокуратура Шымкента. Судя по словам Главного государственного инспектора по использованию и охране земель Мурата Темиржанова, надзорное ведомство давно пытается построить акимат. «По результатам проверки акимата Шымкента в этом году было внесено предписание об устранении нарушений земельного законодательства. Однако, данное предписание акиматом до сих пор не исполнено», — рассказал он.

Поэтому Комитет по управлению земельными ресурсами будет обращаться в суд для отмены «незаконного постановления акимата и расторжению договора купли-продажи земельного участка».
Комитет по управлению земельными ресурсами вдруг поспешил на помощь жителям микрорайона «Кызылжар». Те негодуют из-за того, что акимат незаконно выделил землю под строительство то ли поликлиники, то ли частного медцентра.

Густо пошло. Такого, чтобы вскрывались десятки нарушений сразу, практически не бывает. Вероятно, акимат спокойно себе нарезал землю разным интересным и денежным людям за «спасибо», но тут кто-то ощутил себя обделенным и начал ломать сделки. И пошли письма прокуратуры, и внезапно услышали местных жителей.

Конфликт как вспышка молнии высветил положение дела — акимат отчуждает участки гектарами. Может, это какая-то аномалия? Надо спросить у начальника Управления архитектуры, градостроительства и земельных отношений Нурлана Архабаева. Он в 2014-м оказался в центре скандала. Тогда выяснили (да-да, опять внезапно спустя несколько лет), что отдел архитектуры и градостроительства Шымкента отправляет граждан и организации оформлять бумаги к неким частникам за деньги. Архабаева, начальника отдела, с шумом уволили, но очень ненадолго, буквально на пару лет.

Это значит, что Архабаев — человек тертый, сухим из воды уже выходил. Просто так ошибаться и подставляться не будет. К слову, он же руководил архитектурой и когда BI Group выделяли через СПК земли старого ипподрома. Схема уже отработанная, человек на месте находится давно. Прокуратура могла о ней знать не вчера, и даже не позавчера.

Что хорошо — в СМИ аккуратно почти не упоминают ни имени Архабаева, ни акима Шымкента Мурата Айтенова. Потому что, если люди договорятся, то зачем потом поминать старое.

Есть пример немного из другой сферы: боевой листок Национальной палаты предпринимателей «Атамекен» также внезапно обнаружил, что нацкомпании не спешат платить 100 процентов дивидендов в казну. Да и 90 процентов не спешат (о чем «Шежiре» писал не раз). Вот пример — в августе холдингу «Байтерек» разрешили выплатить государству до 14,2 процента от дохода, отраженного в консолидированной годовой финансовой отчетности. А фонд «Самрук-Казына», как говорит Минфин, все еще думает, сколько денег дать стране.

И это традиция. Было постановление правительства от 2020 года, в котором черным по белой бумаге с гербом пропечатали: «Акционерному обществу «Фонд национального благосостояния «Самрук-Қазына» в установленном законодательством порядке принять меры для направления чистого дохода на выплату дивидендов в размере до 100 (сто) процентов по итогам 2019 года». «Самрук» тогда от щедрот своих отсыпал 58 процентов.

Что объединяет все эти случаи — и с нацкомпаниями, и с Шымкентом, где работают по налаженным схемам: люди блюдут сначала свой интерес. И, как выясняется, государство им ничего сделать не может. Если ты преисполнился уверенности до нужной степени, то можешь делать то, что считаешь нужным. Может, потому что абстрактное государство и конкретные люди — в нацкомпаниях и акиматах — это одно и то же?