Сегодня на саммите ОДКБ будут подписаны документы. В их числе заявление Совета коллективной безопасности Организации Договора о коллективной безопасности в связи с 30-летием Договора о коллективной безопасности и 20-летием ОДКБ (его можно будет найти на официальном сайте организации после подписания).

Источники говорят о том, что это заявление носит в основном декларативный характер, но там есть один интересный момент. В тексте есть тезис о том, что организация готова взаимодействовать с Североатлантическим Альянсом (то есть НАТО). Вот как он сформулирован: "подчеркиваем важность снижения напряженности на континенте и подтверждаем готовность налаживать практическое взаимодействие с Организацией Североатлантического Альянса". Учитывая сложные взаимоотношения между РФ и коллективным Западом, это интересный поворот, но, полагаю, ключевой точкой взаимодействия будет противодействие терроризму.

К слову, наша повестка на саммите ОДКБ – это Афганистан. Планируется, что Президент скажет о защите южных границ организации, где сейчас сосредоточены основные вызовы – и не только в области дестабилизации политической обстановки и экспорта религиозного экстремизма, но и в том, что касается наркотрафика, который никуда еще очень долго не денется.

Отправки войск организации куда-либо и ничего другого, что могло бы угрожать нашим национальным интересам, в повестке заседания нет.

Я человек тревожный, это, наверное, профессиональная деформация. Но в последнее время я замечаю аномальное количество новостей о насилии в широком понимании: убийства, увечия, изнасилования, педофилия.

Как правило, об этом пишут 1-2 источника, длится эта аномалия примерно уже 3 недели. Отсчёт я веду с момента, как появилась новость о том, что мужчина убил свою жену за отказ пить вместе с ним. Другой громкой новостью было изнасилование мальчика в школе, очень напоминавшее случай из с. Абай. В последние дни такие новости выходят по несколько за день.

Долгое пребывание в казахстанском информационном поле меня приучило к тому, что аномалии редко имеют стихийный характер. У нынешней есть странный признак, что даже если за ней стоит чей-то интерес, то он пока никак не проявлен, но, возможно, некий субъект ждёт своего часа. Может быть, из-за вброса медиа начали гонку и уже тянут трафик из такой тяжелой темы, как и конкуренты. Кроме того, я вижу, как активисты из этой сферы, снова «ожили» после длительного молчания.

Ни в коем случае не обесцениваю жертв насилия и считаю, что нам нужен работающий закон о семейно-бытовом насилии. Но то, что это может быть провокацией, меня смущает ещё больше.

Один из больших вопросов для мировой экономики – как пройти между Сциллой и Харибдой, то есть между высокой инфляцией и рецессией. Интереснее всего наблюдать за тем, что происходит в США – команда Байдена регулярно отчитывается о новых рабочих местах, но получает рост цен, который обесценивает доход граждан. После критики со всех сторон глава ФРС Пауэлл сделал ряд заявлений, в которых недвусмысленно намекнул, что QE сворачивается, а ставка будет расти – в июне и июле ее поднимут на 50 базисных пунктов.

Пандемия и мягкая ДКП спровоцировали рост инфляции во всём мире, теперь триггер – война и рост цен на углеводороды, который, к слову, помогает нашему Нацфонду пополняться темпами, похожими на начало нулевых. Очевидно, ужесточение денежно-кредитной политики будет трендом этого, а может, и следующего года. И подобные действия будут предпринимать, скорее всего, и в нашем Нацбанке, которому тоже приходится балансировать между высокой ставкой и критикой за падающие объемы кредитования, а ещё смотреть на то, что делает госпожа Набиуллина.

В Казахстане ждут инфляцию до 15%, но, откровенно говоря, может быть и больше. Базовая ставка будет расти соответственно – чтобы превышать инфляцию. Ещё один вопрос – это бюджетная дисциплина и баланс между растущей социалкой и остальными расходами из РБ. От первого мы отказаться не можем, но есть вопрос к бюджетным механизмам. Как сделать так, чтобы деньги, которые выделяются на улучшение социальной инфраструктуры не несли инфляционных рисков. Но это отдельный вопрос – и очень болезненный.

Некоторые российские телеграм-каналы с ястребиной повесткой не обошли стороной предложение Токаева об участии сил ОДКБ в миротворческих миссиях под эгидой ООН. Они пишут о том, что таким образом президент хочет, чтобы любая военная активность ОДКБ осуществлялась с разрешение Совбеза ООН. То есть, по их мнению, это попытка избежать участия в боевых действиях в рамках организации в случае столкновения с блоком НАТО.

При этом комментаторы делают странную оговорку о том, что Совбез ООН находится целиком и полностью под контролем Запада. В то время, как Россия и дружественный ей Китай включены в состав постоянных членов совета безопасности и обладают правом вето при голосовании. Такие непрофессиональные выпады, к сожалению, только вводят в заблуждение аудиторию и провоцируют излишнюю конспирологию.

Включение ОДКБ в миротворческую деятельность необходимо для повышения открытости организации и более привлекательного имиджа. К сожалению, организация не так привлекательна и в неё не стремятся вступить другие страны, в то время, как региональные проблемы безопасности требуют координации и совместных усилий. На мой взгляд, в ближайшие 10 лет нам необходимо перепридумать ОДКБ, поставить перед ней новые цели, чтобы организация не входила в стагнацию. И координация на уровне ООН сильно могла бы поднять статус организации, а не лишить ее оборонительных функций.

​​​​Постепенно начала появляться социология, посвящённая референдуму. Могу сказать, что цифры в ней ожидаемые: около 70% опрошенных казахстанцев либо поддерживают референдум, либо готовы прийти на него и проголосовать.

Причём я рекомендую обратить внимание на данные телефонного экспресс-опроса КИСИ - родной для меня структуры. Как правило, данные их опросов имеют высокую предсказательную силу. По данным института, 66,4% казахстанцев готовы принять участие в референдуме, что даёт нужную явку. При этом в результатах голосования я не сомневаюсь.

Хочется проанализировать медийный кейс, связанный с льготной программой автокредитования. Очереди и вал клиентов были ожидаемы, а там, где собирается много людей, обязательно случится скандал – и не один. Но если отстраниться от эмоций, бурлящих в социальных сетях, и посмотреть на цифры, то становится очевидно, что всё прошло относительно нормально.

За первые дни программы было одобрено 3,4 тыс. кредитных заявок на 28 млрд тенге (чуть менее трети всего финансирования по программе). Это много, но пришло еще больше людей – автосалоны насчитали 14 тыс. человек. То есть шли в основном люди, чьи доходы / кредитная история не позволяли приобрести автомобиль. Отсюда в ватсапе прошли рассылки, что 9 из 10 людей отказывают. Цифр о том, сколько было подано заявок нет, есть только количество посетителей, поэтому непонятно, какой % одобрения заявок в итоге.

В общем-то, достаточно было дождаться, пока ажиотаж спадет и всё встанет на свои места. У программы действительно более мягкие условия, чем у той, что действовала ранее – и отсутствие первоначального взноса, и сниженные платежи по страхованию стали триггером для очередей за машинами. Но автобизнес обещает, что дефицита не будет, а срок ожидания машин сократится до 1,5 месяцев.

Пока у меня главный вопрос – когда будет исчерпан лимит на финансирование программы. Ставлю на то, что до конца лета (как раз дождутся машин те, кто не успел купить уже готовые).

Партийное поле оживает не только через создание новых объединений. Активизируются и старые политические партии, которые пытаются нащупать нерв и вернуть себе хотя бы часть прежних позиций.

"Ак жол" традиционно действует через депутатские запросы, но после января группа депутатов под руководством Перуашева осмелела. Народная партия целиком и полностью перестроилась под нового лидера – Ермухамета Ертысбаева, который сейчас выступает фронтменом и возвращает олдскульную политику в публичное поле.

Большие вопросы были по тому, как будет выглядеть модернизация партии Amanat. После январских событий случилось закономерное падение рейтинга, об этом говорят и сами члены партии, в том числе из центрального аппарата. Понятное дело, что после выхода президента из партии, она столкнулась с двойным давлением – необходимо опираться только на собственные силы и возвращать доверие людей, зарабатывать голоса, которые могут пригодиться уже в следующем году.

Исполнительный секретарь Асхат Оралов сейчас ездит по стране. В последние дни он был на западе Казахстана – в Атырауской и Уральской областях, где встречался и с партийным активом, и с работниками различных предприятий, слушал о проблемах людей (как правило, всё упирается в инфраструктуру и доходы).

Примерные очертания модернизации понятны – вся жизнь происходит в регионах, что называется, на земле, поэтому нужно начинать оттуда. Новый председатель партии Кошанов тоже, как экс-аким, очень серьезно к этому относится и знает, что разработанные в центре документы далеко не всегда приживаются на местах из-за несоответствия реалиям.

Другой смысл поездок – объяснение смысла референдума, который состоится 5 июня. Amanat создал свой штаб, и члены активно ездят по стране вместе с Ораловым, который выступает еще и как заместитель руководителя этого штаба. Интересно, что по большому счёту партия агитирует за то, чтобы после принятия поправок у неё появились новые конкуренты в парламенте и маслихатах. Это, конечно, еще не Новый Казахстан, но уже что-то. Осталось дождаться реальной борьбы за голоса казахстанцев. Тогда будет виден результат.

Мой друг Эльдар Шамсутдинов завёл наконец-то свой канал. Эльдар - экономист, который, кроме чисто отраслевых вопросов - курса тенге, недвижимости, инфляции, занимается ещё и собственными исследованиями мошенников, финансовых пирамид и психологическими механизмами, которые заставляют людей верить профессиональным лжецам. Подписывайтесь на него и получайте ежедневную дозу критического мышления.

https://t.me/commentariuskz

Есть старая казахстанская традиция: у последних председателей Нацбанка есть советник, который, по сути, выступает в роли коммуникатора, отвечающего на критику. Полный список их я здесь приводить не буду, но нынешний советник Сабит Хакимжанов дал большое интервью на широкий пул тем - от базовой ставки до двойного мандата регулятора, который обсуждали в Сенате.

Я для себя отметил два момента из интервью, которые касаются прежде всего инфляции. Она мне кажется главной политической проблемой всех исполнительных органов, которая будет оказывать давление на принятие различных решений: правительству, например, придётся балансировать между политически выгодной социалкой (причём чуть ли не прямой раздачей денег) и необходимостью соблюдать бюджетную дисциплину.

Хакимжанов говорит о том, что нынешняя высокая инфляция - это следствие мягкой ДКП в последние годы и слабой бюджетной дисциплины. О расходах из РБ я писал ещё в прошлый раз, были значимые траты на различные программы развития, которые дали инфляцию, но не дали, собственно говоря, экономического эффекта. Были и различные инструменты поддержки БВУ, которые играют с банковской системой до сих пор злую шутку.

Но не сброшена со счета и инфляция издержек: высокая доля импорта всегда будет давить на национальную валюту и вызывать скачки цен после каждого значимого не ослабления по отношению к доллару. Сейчас это особенно обострено: пандемия и война грохнули привычные цепочки поставок и привели нас (и не только нас) к нынешней инфляции, с которой придётся бороться непопулярными мерами - высокой ставкой и бюджетной дисциплиной.

Причём, я думаю, удар должен быть, прежде всего, по бюджетозависимому частному сектору. Там косты можно резать очень долго.

Канал Института анализа социально-политических процессов публикует качественную аналитику актуальных проблем Казахстана и мира. Повестка объективная, а самое главное – доступная.
Эксперты ИАСПП рассказывают, как на экономику и политику Казахстана и мира могут повлиять самые разные события – от притока it-специалистов из России в Казахстан до острого дефицита мировых запасов пшеницы.
В таких вещах полезно и интересно разбираться. Зная причинно-следственные связи этих событий, легче ориентироваться в современном мире и строить планы на будущее.

С момента объявления конституционной реформы я писал о том, что она идет последовательно – вслед за 2017 годом. Когда говорят о том, что суперпрезидентская форма правления не заканчивается, это ложный посыл, тут я не согласен даже с Екатериной Шульман. Еще 5 лет назад парламент получил возможность согласовывать бюджет, кандидатуту премьера и, соответственно, министров за исключением МВД, МО и МИД (Мажилис), а также главу КНБ и Нацбанка (Сенат). После референдума к ним добавятся глава Конституционного суда и Высшей аудиторской палаты.

Президент постепенно сокращает свои полномочия и в местном самоуправлении – отказ от снятия с должностей сельских акимов, от отмены актов глав городов. Учитывая, что постепенно выборность у нас идет снизу вверх – от села к районам и далее областным центрам, то с высокой вероятностью можно говорить и о постепенном отказе от инструментов давления на этих акимов. Я не согласен с тем, что нам как унитарной стране нужны полноценные выборы на уровне регионов – нынешняя схема с косвенными выборами через маслихаты выглядит более убедительной и позволяющей сохранять структуру государства.

Есть и символические поправки в Основной закон – они касаются, прежде всего, родственников президента, которые теперь фактически поражены в правах. Это требование политического момента и попытка выбить родовые схемы из-под государственного аппарата. Также через отказ от участия в партийной жизни для президента и акимов постепенно выбиваются из госуправления и слияния партийных органов с исполнительными на местах. Теперь они будут в конкурентной борьбе друг с другом.

Я думаю, важнее всего даже не формальная роспись полномочий, а открытие каналов политической репрезентации. Если президент готов сдавать полномочия и отдавать больше на усмотрение маслихатов и мажилиса (а законодательная база для этого есть), то речь идет о полноценной ликвидации суперпрезидентской республики, где глава государства по вертикали мог добивать до самого низа. Это, конечно, не будет удовлетворять сторонников "парламентской республики", но я не думаю, что эта модель нам подходит. Если нам нужна стабильность и предсказуемость, то полностью перекладывать отвественность на мажилис – опасно, особенно в ближайшие избирательные циклы, когда партийная система будет проходить утряску.

​​Сегодняшний визит Токаева в Бишкек может показаться менее важными, чем встреча в Анкаре или короткая поездка в ОАЭ. Но все внешнеполитические события сейчас работают на то, чтобы выстроить новую структуру взаимоотношений в регионе, когда российская экономика многое теряет из-за боевых действий и санкций.

Не зря и с Эрдоганом, и с Жапаровым Токаев договаривается о двукратном увеличении товарооборота – в условиях, когда импорт из РФ будет снижаться, нужно наращивать взаимодействие с другими партнерами. Впереди, судя по всему, продовольственный кризис, и его придется разрешать сообща, хотя и велик соблазн закрывать экспорт ключевых позиций, чтобы себе оставить больше.

С Кыргызстаном всегда остро стоял вопрос и по границе. Мы все знаем, что оттуда шла контрабанда, в том числе на российский рынок. Сейчас потоки нужно обелять и, судя по всему, договоренности по этому вопросу тоже есть – президенты договорились об упрощении процедур на границе и модернизации пунктов.

Инсайдеры, кроме того, говорят о том, что на этой встрече практически решилась проблема воды. На пресс-конференции не было сказано ничего конкретного, но есть информация, что приняты принципиальные решения, и дефицита водных ресурсов всё-таки не будет.

Кроме того, президент использовал визит в Кыргызстан, чтобы рассказать о предстоящем референдуме и сокращении собственных полномочий и привилегий. Участники делегации говорят, что местные журналисты встретили эту часть речи апплодисментами.

Председатель Нацбанка Галымжан Пирматов дал развернутое интервью Atameken Business. Это был логичный ход после объявления о снижении базовой ставки в РФ, потому что на регулятор в данный момент оказывается серьезное давление со стороны экспертного сообщества и банков – от него требуют снижения базовой ставки. Следующее решение по ней будет 6 июня и, учитывая некоторое замедление инфляции, оно может быть более оптимистичным.

Пока же Нацбанк считает, что принимает правильные решения. Логика регулятора объясняется прежде всего попыткой простимулировать людей держать сбережения, а не тратить их прямо сейчас в страхе, что они скоро обесценятся. Логика российских решений при этом объясняется тем, что в РФ Центробанк сильно ограничил движение капитала, но при этом бюджет получает высокие доходы от нефти – даже с санкционным дисконтом.

Претензии к Нацбанку главным образом сосредоточены на том, что его политика мешает кредитованию экономики и, соответственно, экономическому росту. Пирматов оппонирует тем, что кредитный бум нулевых не привел к качественному росту. Он обещает с темой двойного мандата прийти в парламент и объяснить, почему регулятор должен заниматься исключительно стабильностью цен, но не отвечать за рост экономики, как от него начали требовать.

Каким образом нынешние шаги Нацбанка помогут обуздать инфляцию, мы увидим в лучшем случае к концу года. Быстро такие шаги не срабатывают, поэтому в моменте их оценить сложно. Но стабильность цен – это самый главный вопрос, который сейчас беспокоит казахстанцев: за полугодие продукты питания подорожали по официальным данным уже на 18%.

Сегодняшний саммит ЕАЭС, как и ожидалось, прошел за обсуждением санкционного давления, которое оказывается на Россию и Беларусь. По понятным причинам остальные участники объединения осторожничают в экономическом взаимодействии – чтобы не нарваться на вторичные санкции, а наши партнёры это воспринимают как предстальство. Не зря Лукашенко говорит про "единый фронт" и противопоставляет ему "национальный эгоизм".

Последние недели во внешнеполитической повестке для Казахстана были непростые, но президент во всех этих встречах навязывает свою повестку. На встрече ОДКБ он говорил об усилении организации в международном контексте. Сегодня говорил о том, что ЕАЭС должна не то чтобы расширяться, но быть открытой ко взаимодействию с третьими странами и другими интеграционными объединениями.

У Казахстана нет другого выбора в нынешней геополитической ситуации. Мы не можем и не должны нарушать наши обязательства и покидать все объединения, где есть страны, находящиеся под санкциями. Положение, в котором мы оказались благодаря нашим партнерам, требует от нас оставаться прагматичными и находить в нём выгоды.

Расширение взаимодействия с ШОС, Монголией, Узбекистаном (как государством-наблюдателем в ЕАЭС) и Индонезией дает нам возможности выстраивать новые инфраструктурные проекты, вести торговлю, перестраивать свой экспорт, чтобы минимизировать последствия санкций, которыми обложены наши ближайшие партнеры.

Но на самом деле печально, что Лукашенко и, возможно, президент РФ не понимают, что нейтральный статус Казахстана создаёт выгоды и для них – за счёт параллельного импорта, распределения пошлин. Создание условий для релокаций крупных компаний в странах ЕАЭС также будет полезно и РФ, и РБ – в их юрисдикциях сейчас никто размещаться не будет, но терять 180 млн потребителей глупо. Да и нет смысла отказывать людям в товарах и услугах, несмотря на несогласие с политикой их властей.

Так что наш "национальный эгоизм" – это не про то, как мы гребем всё под себя, а про прагматизм в экономической политике, который может быть выгоден всем партнёрам, если относиться к нему соответствующе и не делать вид, что мы предаём чьи-то интересы, когда не хотим сами оказаться под санкциями.

После интервью Назарбаева мне кажется важным зафиксировать несколько принципиальных моментов:

1. Единственный из так называемой "семьи", кто последовательно остаётся системным игроком и работает на повестку президента – это сам Назарбаев. Он понимает, что государство – это его наследие, а нестабильность, которую может создать любое неосторожное действие, уничтожит единственное, что после него могло бы остаться. У остальных такого осознания нет.
2. К сожалению, режим, начиная с 2011 года, перешел в стадию консервации и подарил нам потерянное десятилетие. За это время деградировала прежде всего система государственного управления. Именно там, в 2011 году, начинается точка отсчета для многих трагических событий, вошедших в нашу коллективную память. И главная задача историков – понять и честно рассказать, что из происходившего беспредела в стране было инициативой самого Назарбаева, а что исходило от "семьи", которая часто действовала за его спиной и пользовалась своей безнаказанностью.
3. Сделать Назарбаева фигурой умолчания не удастся. Он слишком значим для истории современного Казахстана. Да, системная коррупция, фактически захват государства – это одно из последствий его правления. Но вычеркнуть его из спора о будущем страны тоже не получится. Новый Казахстан – это не только новая сборка нации, это еще и новое место для Назарбаева – нам предстоит заново сформулировать то, что он сделал для страны и со страной.
4. В интервью первый президент отчетливо проговаривает три вещи, ради которых он, собственно говоря, и вышел из тени: он поддерживает референдум, несмотря на отмену привилегий, члены его семьи, нарушившие закон, повторят судьбу Рахата Алиева (и тут у меня есть ощущение, что об арестах Сатыбалды и Боранбаева он знал заранее, также его уведомят и об остальных делах) и что он на самом деле готов даже к изгнанию, если в этом будет необходимость (цитата: "со мной связались лидеры многих государств, с которыми я работал, и пригласили меня посетить их страны").

Я понимаю, что сейчас будет много ироничных замечаний по следам интервью. Но политическое значение этого шага преуменьшать не стоит, в том числе и для тех, кого мы называем "семьей".

За последние 8 лет мы привыкли к тому, что российская политическая и экономическая ситуация сильно сказывается на наших внутренних процессах. Когда-то переход России к свободно плавающему курсу привёл к аналогичному решению и у нас. Все последние годы мы наблюдали за тем, как тенге следует за рублём, как наш Нацбанк пытается сделать так, чтобы валюта не утекала из страны на покупку российских товаров или чтобы импорт северного соседа не убил наших производителей.

Сейчас ситуация обострилась, война в регионе разрушила всю прежнюю логику, которая не была удовлетворительной, но стала хотя бы привычной. Тенге не всегда движется за рублём, а регулятор теперь принимает совершенно другие решения по базовой ставке. У нас мало в последнее время дискуссий об экономической политике, но именно ставка – одна из причин для постоянного спора о том, почему у нас сейчас не как в РФ.

В данный момент базовая ставка в Казахстане выше, чем в Российской Федерации, несмотря на то, что наше северный сосед ведёт полноценные боевые действия и находится под жесткими санкциями. Это вызывает закономерные вопросы в экспертном сообществе. Одна из точек зрения заключается в том, что нам необходимо вслед за РФ снизить базовую ставку – фактически ниже инфляции, чтобы начать активно кредитовать экономику.

Другая точка зрения – её как раз придерживается регулятор – состоит в том, что мы не можем пойти на этот шаг. Российская экономика сейчас работает, по сути, в режиме чрезвычайного положения: ограничено движение капитала, вся экспортная выручка находится внутри страны, и это создаёт условия для переукрепления рубля – это уже стало проблемой для финансовых властей, которые, собственно говоря, для его ослабления постепенно раскручивают гайки. После резкого повышения ключевой ставки до 20% они начали её столь же быстро спускать вниз.

Кроме того, российская экономика в этом году очень сильно упадёт (8-10%), в то время как казахстанская будет расти (ожидаемый прогноз 2,1%). Мы, по сути, работаем в двух разных режимах, и инфляция в Казахстане никуда не девается. Наоборот, её рост обеспечивается по большей части дорожающими продуктами питания. Стабильности цен до сих пор нет, а значит, регулятор в действующей логике не пойдет на снижение ставки.

Аргументы противников этого решения понятны: они хотят дешевого финансирования. Но сейчас мир находится на пороге продовольственного кризиса и решения снова будут приниматься в экстремальных условиях. И инфляция может быть еще больше, чем сейчас.

28 мая была годовщина событий в Арканкергене. Тогда на погранпосту было совершено массовое убийство 15 человек, а обвинён в этом всём был оставшийся в живых Владислав Челах.

Сначала он дал признательные показания, потом отказался от них, так как, по его словам, его заставили выдать нужную следствию историю под давлением, и рассказал собственную версию случившегося. Челах сидит уже 10 лет, и в марте этого года написал письмо президенту – с просьбой не о помиловании, а о пересмотре дела.

Мы не знаем, что было в Арканкергене, но в то, что массовое убийство совершил именно этот парень, которому до дембеля оставалось полгода, мало кто верил. Было много разных версий, сомнения остаются до сих пор. Но, знаете, в истории страны есть такие символические события, которые должны быть рано или поздно разрешены – дело Челаха как раз из таких.

Я на самом деле надеюсь, что в Новом Казахстане мы получим и новый взгляд на те события и, возможно, узнаем совершенно другую версию того, что тогда случилось. Времени прошло немного и все, кто может что-то рассказать, в том числе и следствию, еще живы.

📄 Казахстанцам предстоит в шестой раз менять Конституцию

В Казахстане 11,7 млн граждан смогут принять участие в голосовании по поправкам в Конституцию, которое состоится в воскресенье, 5 июня 2022 года. Референдум пройдет с 7:00 по 20:00.

В разговоре с Kursiv.media политический обозреватель Никита Шаталов и автор Telegram-канала @shatalkanal рассказал, что Конституция в данный момент имеет структурные ограничения на развития.

Прежде всего, они связаны с чрезмерной концентрацией власти в руках президента.

Рассказываем, какие поправки могут принять, как узнать свой участок и почему важно быть политически активными и пойти голосовать.

@kursivmedia

Одно из нововведений конституционной реформы – это независимый статус омбудсмена по правам человека и усиление полномочий этой должности. В данный момент ключевые положения проекта поправок устроены таким образом, что омбудсмен становится неподотчетен государственным органам и должностным лицам. Это очень важное изменение, которое предполагает, что человек, занявший эту должность, будет находиться в постоянной оппозиции к силовым органам и следить за тем, чтобы они не нарушали права граждан.

Почему я говорю именно о силовиках? И после январских событий, и в целом в гражданском обществе очень много вопросов к ним, а к полиции, с которой (в отличие от, например, КНБ) граждане сталкиваются чаще, в особенности. Ранее (да и до сих пор) обладали неограниченной властью над остальными, по большому счёту это, как и, например, в РФ, приводило к тому, что любое следствие имело обвинительный уклон.

Перевыполнение планов по делам, в том числе за счёт фальсификаций, посадки предпринимателей – всё это бич нашей системы. Омбудсмен должен это сбалансировать. Ещё есть вопросы законотворчества – МВД и Генпрокуратура, например, долго ставили на стоп закон о семейно-бытовом насилии, и я возлагаю большие надежды на уполномоченного по правам человека, который должен быть одним из акторов при принятии новой версии этого закона. За этим же, к слову, нужна и его неприкосновенность, которую снять может только Сенат – чтобы не было опасений, что за чрезмерное давление на силовиков человек не будет ими же наказан.

Каким образом будет организован аппарат омбудсмена, пока сказать сложно – всё, что касается его деятельности, будет регламентировано конституционным законом. Но этот институт усилен в том числе и, например, Конституционным судом, в который уполномоченный по правам человека будет регулярно обращаться. Такие полномочия прописаны в отдельной поправке: "Конституционный Суд по обращениям Уполномоченного по правам человека рассматривает на соответствие Конституции Республики нормативные правовые акты, затрагивающие закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина".

Президент через усиление позиции омбудсмена, по сути, закрывает большой фронт работ, связанных с правами человека, – у нас есть целый план, утвержденный первым лицом, по наведению порядка в этой области. Эти намерения высоко оценил и действующий председатель ОБСЕ, который сегодня был в Акорде. По его словам, конституционные реформы в Казахстане нацелены на укрепление принципов демократии, свободы и верховенства закона.

Сегодня последний день, когда можно что-то написать о референдуме. Мне не хочется ограничиваться простым призывом пойти проголосовать за поправки, есть люди, которые с этим справятся лучше меня. Мне кажется важным в очередной раз рассказать о том, какой может быть политическая система Казахстана, если граждане нашей страны поддержат конституционную реформу.

Я не соглашусь с теми, кто утверждает, что реформа не отменяет суперпрезидентскую форму правления. Нынешние поправки дополняют изменения 2017 года, которые как раз и были на самом деле половинчатыми. Тогда представительная власть получила гораздо больше полномочий, но без радикального упрощения регистрации партий и с ликвидацией выборов по мажоритарным округам это не имело смысла. У парламентских органов появились полномочия, но из политики исчезла конкуренция, и это привело к снижению участия граждан. Если резюмировать, то можно вполне обоснованно говорить о том, что президент таким образом заставляет Основной закон работать.

Конституция в новом варианте настроена таким образом, чтобы снять ограничения на конкуренцию, а значит, и на развитие. После обновления мажилиса и сената мы получим гораздо менее однородный парламент, в котором представительство получат многие группы граждан. Уже сейчас я вижу, что представительство получат регионы, женщины и молодежь, политические силы, не согласные с действующей политикой правительства. Это приведет к резкому изменению в бюджетном процессе, в работе исполнительной власти, которая будет вынуждена договариваться с парламентом , да и просто мы увидим много новых достойных лиц.

Аналогичные процессы произойдут на местах. И новые маслихаты будут куда более пристально следить за тем, что делает аким. Появится политика в регионах – то, чего нам так не хватало. В конечном счёте именно оттуда в политическую систему должны приходить новые лидеры. Недовольство косвенными выборами акимов в областях и городах республиканского значения я не разделяю. С конкурентными маслихатами президенту придется подбирать кандидатуры, которые будут консенсусными и смогут пройти через процедуру голосования. На остальных уровнях мы все ждём прямые выборы, которые в течение нескольких лет будут постепенно внедряться снизу-вверх.

Президент четко понимает, что предыдущая версия политической системы уже не соответствует запросам общества. Она изжила себя и не может генерировать ни гражданское участие, ни рост благосостояния, который постоянно упирается в дефицит идей, отсутствие прозрачности политик и кулуарные решения по чувствительным для общества вопросам без защиты перед представительной властью.

Концентрировать весь процесс принятия решений в одних руках тоже нельзя – на это ни у кого не хватит просто физических возможностей. А по мере развития казахстанского общества и системы в целом это будет создавать всё больше ограничений для развития. То, что президент оставляет за собой право убирать акимов, которые не справляются со своими возможностями, на нынешнем этапе – это правильное решение, чтобы контролировать качество работы исполнительной власти.

Многие воспринимают при этом референдум как конечную точку, как аккламацию для действующего политического режима, после которого он снова застынет. Но на деле нас ждут и новые реформы и активный политический процесс на республиканском уровне. Поэтому не поленитесь, сходите на референдум. Каждая поправка в Конституции имеет долгосрочные последствия и влияет на перераспределение властных полномочий, которое мы в полной мере осознаем только тогда, когда они начнут полноценно работать.

Важен голос каждого гражданина!

Издание "Власть" спросило президента о 20 тысячах террористов – настаивает ли он на этой цифре. Токаев коротко ответил, что эту информацию ему предоставили правоохранительные органы. Речь идёт прежде всего о КНБ. И как мы знаем, в отношении руководства нашей главной спецслужбы сейчас идёт следствие, а значит, и цифра – под большим вопросом.

По инсайдерской информации, эту цифру предоставили ДКНБ по г. Алматы, руководитель - Нурлан Мажилов, который сейчас арестован. 20 тысяч террористов, которых придумал комитет национальной безопасности, был акцией устрашения. Цель была очень понятная – запугать руководство страны тем, что контроль над ситуацией потерян и управление государством нужно передавать кому-либо другому.

Понятно, что всем хотелось узнать всю правду о тех событиях на следующий день после того, как они закончились. Но это большая работа – нужно не только собрать информацию, но и получить все необходимые показания. История января 2022 года еще будет написана, и она сильно будет отличаться от того, что писали о нем тогда – во время самиих событий.