Ах, как хочется вернуться… или нет

Власти и говорящие от ее лица головы находятся в узком коридоре того, какие месседжи нужно посылать уехавшим, чтоб вернулись. Главную причину, по которой люди уехали, что весной 2022-ого, что осенью, ни обозначить, ни проговорить они не могут, пообещать нечего. Второстепенное и «приятное» - гектары земли, собственная автономия на Дальнем Востоке (так, кстати, появилась когда-то Еврейская автономная область) – звучит неправдоподобно и нелепо. Бессистемно произносимые угрозы без действий с учетом дискредитировавших себя спикеров вызывают только чувство отторжения.

Когда-то в СССР решили, что чуждые элементы не нужны и не стали их возвращать, только если точечно. Спикеры в России, наоборот, заявляют, что нужны все, кроме оголтелых «предателей». Тогда бы хорошо разобраться, почему уехали и как их вернуть, подойдя к вопросу системно.

Итак, по мотивации отъезда и факторам возвращения существует 4 вида уехавших (обычных людей, не олигархов, про которых должен быть отдельный разговор):

- Уехавшие насовсем
- Уехавшие условно
- Уехавшие только от мобилизации
- Внутренняя эмиграция

Уехавшие насовсем потеряли веру в Россию. У них может быть хорошо или плохо с социализацией в том месте, где они сейчас живут, но возвращаться в Россию они уже не хотят. Они связывают свое будущее и будущее детей с другими странами, ищут возможности для натурализации, называют детей именами, которые больше соответствуют традиции принявших их стран. Факторы возвращения: предложение, от которого нельзя отказаться – 1) либо депортация из страны проживания (кнут), 2) либо предложение невероятных условий работы и жизни в России (гигантский пряник), которые на голову выше, чем то, что они имеют за границей, и это при условии окончания конфронтации России и Запада и принципиальных политических изменений.

Уехавшие условно верят, что происходящее в России с февраля 2022 года – роковая ошибка, которую можно исправить. Развернуть корабль на другой курс. Они дезориентированы. Неужели это надолго, они готовы социализироваться в странах, их принявших, но все время поглядывают в сторону России. Кое-кто из уехавших условно челночит. Возвращается на какое-то время в Россию, что-то допродает здесь, вывозит деньги, решает другие бытовые вопросы, встречается с родственниками и друзьями. Потом юрк снова в самолет до Еревана, Стамбула и т.п. Факторы возвращения: 1) пряник - не только окончание того, что началось 24 февраля (практически в любой форме), но и политические изменения в стране, демонстрирующие появление какого-то благополучного образа будущего 2) кнут – постановка вопроса ребром – или там, или здесь (возможность больше никогда не вернуться домой пугает больше, чем отсутствие заработков из России или тем более специальный налоговый режим для уехавших).

Уехавшие только от мобилизации, чем дольше находятся за границей, тем больше проходят процесс политизации и социализации (инкорпорации). Время работает не на них, они боятся потерять то, что имеют в России, но умереть им страшнее. Кое-кто возвращается на свой страх и риск, чтобы пожить своей жизнью, но готов при начале новой волны мобилизации снова сорваться, если границы не закроют на тотальный засов. Факторы возвращения: 1) кнут – страх конфискации имущества 2) пряник – указ об окончании мобилизации, либо окончание в любой форме ее причины.

Внутренняя эмиграция – да, они есть и это огромный пласт находящихся в состоянии стресса и фрустрации, часто семейных и очень социализированных в России, обладающих квартирами в ипотеке, закредитованными на покупку авто, с незакрытыми кредитками, но совсем не принимающих происходящее в ней с февраля 2022. И уехать никак (буквально гири в виде работы, неликвидной собственности, семьи, кредитов), и оставаться больно и страшно. Их не выявляет никакая социология, потому что они не ответят на вопросы опроса. Они боятся, что произойдет что-то, из-за чего они все-таки несмотря на балласт возьмут чемоданы, поедут на вокзал и дальше. Часть из них уже собрали мысленно вещи, планируют отъезд, если до какой-то даты ничего не поменяется.

Жить не во лжи: как узнать сколько в России жителей?

Вячеслав Иноземцев фиксирует в Кремлевском Безбашеннике факт, что теперь никто не знает, сколько в России людей.

Все подсчеты и оценки примерные, потому что предполагают учет/не учет:

• уехавших (вернутся ли?),
• контрактников, добровольцев, мобилизованных (а сколько из них вернется в итоге? Может, они уже того, но не посчитаны, либо пропали без вести, либо в плену и т.д.?),
• новых жителей – когда говорят про 4,5-5,2 млн человек, то, как их считают? Вместе с теми, кто оттуда бежал? Вместе с теми, кто находится за линией соприкосновения?

Кроме того, очевидно, что махинации с численностью населения начались намного раньше. Демография – бессердечно работает, как месть, которую подают холодной. В демографическую яму попадаешь потом неоднократно, если страна переживает критические изменения.

Сложившаяся в России в последнее «потерянное» десятилетие практика работала на перевирании для отчетов. Цели ставились, деньги выделялись, нацпроекты запускались, но все время показывали «отрицательный рост». Чтобы хоть как-то оправдывать себя, ответственные на местах и выше через несколько фильтров просеивали реальность. И даже так выходили очень печальные числа. Особенно в межнациональном разрезе.

Те, кто работает в социальной сфере, рассказывают, что статистика (любая) приукрашивается на разных этапах: сначала внизу цепочки (чтобы не разозлить начальство), затем на среднем уровне (чтобы не разгневать свое начальство) и оформляется в нечто не особо расстраивающее для подачи высшим должностным лицам.

Говорят, что до этого данные о умерших от коронавируса в регионах публиковались не на основе реального положения дел, а на основе рекомендованного темпа. Не удивительно, что затем все запутались, где правда, а где скорректированные данные.

Если перепись населения 2010 года хоть как-то отражала реальность, то в 2021 году невооруженным глазом было видно, что многие процессы по ней проводятся фиктивно.

И сейчас никто не знает, как посчитать реальное положение дел. Прийти к прежним исполнителям и сказать: эй, ребята, отмена лжи, давайте считать по-настоящему? Они такие: Точно? И им: Да, точно. А они переспят с этой мыслю и все равно нарисуют, потому что никто уже и не умеет по-настоящему. А других людей у нас нет. Только такие. И что делать? Не новых же завозить? И откуда? Чем новые будут лучше старых? Тогда зачем?

На колу мочало – начинай сначала! Лично мне видятся изменения через поколенческий сдвиг, через привлечение к любой работе молодых специалистов, которые ранее просто не имели опыта порочной практики перевирания. Только а в школе у них как было? Упс! Что же тогда натворили! Хоть где-то есть фейрплей? С детского садика начинать?

Тупо бабки в бюджет или инструмент развития (на примере пошлин на автомобили)

В фискальной политике государства заложено противоречие. По идее государство хочет забирать больше денег у граждан в виде налогов и прочих сборов. В демократическом режиме их в этом стремлении ограничивают выборы, люди охотнее голосуют за те партии, которые хотят снизить налоговую нагрузку, а тем партиям, которые намерены повышать, необходимо предъявлять убедительные причины.

В режимах подобных российскому ограничением роста налоговой нагрузки выступает только риск роста протестных настроений. Чтобы скрыть истинную нагрузку в России, уплатой налогов и выплат за сотрудников занимается работодатель, существует немного прямых налогов (на имущество (квартиру), транспортный налог) и огромное количество невидимых и огромных акцизов и пошлин (плюс налог на добавленную стоимость), которые вшиты в цене покупаемой продукции. Кроме того, людям вбивается идея их иждивенчества относительно государства, которое в основном зарабатывает не на них, а на поступлениях от крупных сырьевых компаний. Но надо понимать, что структура бюджета устроена так, что мы гуляем на свои налоги (особенно в регионах это видно по состоянию социалки, зарплатам бюджетников, городской среде на окраинах и в провинции и т.д.), а госсектор, оборонка и силовики, а также деньги в кубышку (а сейчас туда, где разгорелось то, что началось 24 февраля), - это все питалось за счет продажи природных ресурсов на экспорт.

В последние годы из России ушли крупнейшие мировые автоконцерны. Цены на новые автомобили взлетели. Они и так были выше, чем, например, в соседнем Казахстане из-за пошлин.

Китайские автопроизводители на фоне отсутствия конкуренции цены свои тоже подняли. Российский автопром столкнулся не хваткой запчастей и сосредоточился на автомобилях, которые имеют максимальную локализацию: оказалось, что это те, которые были разработаны несколько десятилетий назад.

Почему так? Потому что в России вводились заградительные ввозные пошлины на автомобили, чтобы развивать отечественный автопром и добиваться локализации автопроизводства мировыми концернами. Мировые автоконцерны притащили сборочные производства в Россию, но в силу глубокого разделения труда сами узлы и запчасти производились по всему миру. Да, обещали и производство запчастей локализовывать, но поняли, что российское государство может в этом требовании быть не столь упорным и принципиальным (по разным причинам – от пассивности до коррупции). Российские автопроизводители аналогично не особо концентрировались на собственных проектах разработки платформ для авто, а запускали вместе с западным автопромом локализированную сборку с частичным специально разработанным стайлингом. Упорства в увеличении глубины локализации производства не хватило: а зачем, если всё хорошо, и копейка капает.

Так пошлины на ввозные автомобили превратились не в инструмент развития российского автопрома, а в тупо деньги в бюджет.

В итоге на появившимся одним из первых сборочном производстве в России – Ford в Ленинградской области – вместо изготовления автомобилей развернут лесопереработку.

В нынешней ситуации необходимо было бы к пересмотру пошлин для нормализации рынка автопродаж прибегнуть. Но бюджет и так теперь испытывает сложности с поступлениями, зачем самим себе уменьшать бюджетные доходы. Проще разрешить покупать за средства материнского капитала автомобили иностранного производства, читай поддерживать китайский автопром (опять же зачем вводили маткапитал уже забыли, а это кроме повышения рождаемости был и экономический инструмент).

Схема «тупо бабки в бюджет» вместо использования налогов как тонкого инструмента стимулирования экономики, к сожалению, стала за последние 10-15 лет свойственна всей российской фискальной политике. Слова при введении новых налогов говорятся правильные, но как принимается закон о них забывают. Так было с «Платоном», с двойным налогообложением автомобилистов (акциз и транспортный налог), повышением НДС и т.д.

Ваши налоговые маневры были ради чего? Ой, забыли. Только сейчас никто не спрашивает даже.

"В первый раз?". Придет ли нефтяной Козлов вместо алюминиевого Усса

Я уже писал неоднократно, что главное в отставке Александра Усса с поста губернатора Красноярского края – не само решение (будь оно принято хоть сто раз (такое чувство, что столько раз и принималось)), а то, на кого его заменить.

Слабое место в том, что группы влияния проталкивают своих ставленников, а любой варяг, даже самый классный технократ или самый влиятельный федеральный политик (судьба Александра Лебедя) будет встречен в штыки из-за особенности местного запроса на НАШИХ. И ведь на федеральном уровне в ранге вице-премьеров (Александр Новак или Виктория Абрамченко), министров (называть фамилию или сами догадаетесь?), экс-министров, первых замов (Александр Горовой), обычных замминистров (Михаил Котюков), руководителей департаментов (Вадим Медведев), выпускников школ губернатора (тот же Сергей Сокол), даже губернаторов других регионов (Виктор Томенко или Михаил Развожаев) – множество выходцев из Красноярского края, но федерация еще же хочет на место регион поставить, процессы там переиграть.

Любой кандидат на врио сразу на федеральном уровне подвергается информационным атакам, заносу папочек, заходу в кабинет верховной власти тех, кому раньше не отказывали в аудиенциях. Раньше – ключевое слово, потому что сейчас не до этого. В другом месте болит, не до губернаторов ваших во всяких медвежьих, даже самых-самых ресурсных углах.

Таким образом, утечка о Козлове – это способ запалить назначение, посмотрим сработает ли.

Но если слухи о потенциальном назначении Александра Козлова врио губернатора Красноярского края верны, то в регионе свое политическое присутствие хочет обозначить третий игрок. Это Роснефть, которая уже десятилетие как развернула в Красноярском крае проект ВанкорНефть, и сейчас запускает мегапроект ВостокОйл с освоением запасов, суммарно сравнимых со всеми добытыми за десятилетия в ХМАО и ЯНАО.

Два десятилетия политика в Красноярском крае строилась на противоборстве северного и южного, никелевого и алюминиевого начал. Верх одерживало то одно, то другое, Хлопонин даже возглавлял местный блок с названием «Северная партия», Александр Усс всегда славился слабостью к легкому металлу. В 2014 году попытались в регион завезти в качестве арбитра независимую фигуру, тяжеловеса из Новосибирска – Виктора Толоконского. Не вывез бывалый разводящий из крупного, но не столь накачанного ресурсами и интересантами региона, съели его за 3 года и списали в утиль.

Нефтяной губернатор зайдет в регион с минимальным уровнем поддержки элит, в ЗакСобрании региона, избранному в 2021 году, представленность этой корпорации минимальная, потребуется проводить работу по приобретению лояльности депутатов. Или договориться с одной из более знакомых суперсил в регионе о тактическом союзе. Иначе Красноярский край подтвердит свой статус региона, где элиты питаются губернаторами (другой такой соседний – Иркутская область, где ситуацию в Красноярске очень хорошо понимают сейчас – вроде как успокоился варягом Игорем Кобзевым, но инстинкты-то никуда не денешь, просто до поры до времени притупились).

Объявление председателя правительства Красноярского края Юрия Лапшина фигурантом уголовного дела о мошенничестве при проектировании метро – не первая табуретка, которую выбивают из-под Усса. В регионе несколько министров уже осуждены, пачками депутаты и министры, бизнесмены и члены их семей, близкие к краевой власти, под следствием, сын под домашним арестом в Италии и в очереди на экстрадицию, антирейтинг бьет рекорды, люди чуть, что пытаются «права качнуть», пожары, которые тушить нецелесообразно, разгораются, города региона задыхаются, гигантский государственный флаг держится только приспущенным и т.д. И ничего.

А Усс только как герой Джеймса Франко из альманаха братьев Коэн спрашивает неопытных губернаторов: «В первый раз?»

Демография (отсутствие рабочей силы) подтолкнет технологические изменения (но нужна отмена технологических санкций)

Не было счастья, да несчастье помогло. Вернее, может помочь. Одним из главных факторов, которые останавливали технологические изменения в России, было высвобождение рабочей силы после автоматизации, роботизации производств. В результате возникал риск социальных волнений и роста протестных настроений, чего так все боялись. Перекрытия улиц, шествия, стучание касками по мостовой.

Эта проблема съела талантливого автоменеджера Бу Андрессона на посту президента АвтоВАЗа (2013-2016 годы). Он запустил производство современных Lada Vesta и XRAY, ввел новые технологические стандарты и… сокращал, сокращал, сокращал персонал. Дальнейшие изменения на АвтоВАЗе приводили бы к еще более радикальному высвобождению рабочей силы, что не приветствовалось властями. Бу Андрессону показали на дверь.

Аналогичная история в алюминиевой промышленности. Модернизация Красноярского алюминиевого завода связана с сокращением численности сотрудников в рабочих сменах в несколько раз, откладывалась неоднократно в т.ч. и по этой причине. Более современные заводы, такие Богучанский алюминиевый и Тайшетский алюминиевый, построенные в последние годы, уже работают так.

Кроме того, есть ощущение, что власти в стране осознанно или нет, но сопротивлялись модернизации. Ведь вектор в прошлое не случайно появился, тема с стабильностью, сохранением всё как есть, правилом «если не создает проблем, то не трогай». Вообще, технологическая ведь РЕВОЛЮЦИЯ. А революции нам не нужны!

Кадровый голод – ключевая проблема, с которой Россия столкнется по окончанию текущего кризиса. Уехавшие навсегда, погибшие там, покалеченные, с ПВС, а ведь были в наиболее работоспособном возрасте. Стареющее и умирающее из-за недостатков здравоохранения в провинции сталкиваются с выбором индексация пенсий или работать, да и с возрастом работоспособность снижается. Прибавьте к этому более ранние приписки людей на фоне высокой официальной и еще большей скрываемой смертности, нескольких волн эмиграции (включая те, что после 2012-2014 годов случились), переполненные тюрьмы.

Некому будет работать, несмотря на то, что в стране сохранятся крупные предприятия, у которых уже сейчас изъяли токарей, слесарей, литейщиков, фрезеровщиков, инженеров и т.д.

Именно скелет (каркас) из корпораций является гарантией территориальной целостности страны и пусковым механизмом ее подъема после всех нынешних событий. Поэтому они вынуждены будут принципиально менять подход к производству, внедряя самые современные автоматизированные, роботизированные технологии. Иначе никак.

И тут еще одно важнейшее препятствие – технологические санкции. Их снятие - вопрос выживания и возрождения страны в первое десятилетие после завершения противостояния при любом его итоге. Действовать надо будет быстро, российские разработки можно и нужно будет внедрять (в т.ч. основанные на обратном инжениринге), но те, что готовы и давно ждут реализации, потому что если нет, и придется их дожидаться от этапа идеи, делать такое можно только параллельно с завозом технологий из-за рубежа.

Черное небо над Сибирью

Опять города Сибири затянуло режимом неблагоприятных метеоусловий, жизнь в них превращается в испытание для здоровья жителей. Красноярск вообще возглавил рейтинг городов мира с наихудшим воздухом.

Те, кто не жил в Красноярске, Минусинске, Абакане и других городах перманентного режима черного неба не понимают масштаб катастрофы.

Друг, переехавший насколько лет назад из Красноярска в Москву, рассказывает, что на корпоративе сидел с двумя коллегами: оба москвичи, но один из них пару лет жил в Красноярске в длительной командировке. Ну и стали несибиряку рассказывать за жизнь за Уралом: город классный, Енисей широкий, горный заповедник «Столбы» – красота, горнолыжка прямо в городской черте, рестораны первоклассные и дешевые по московским меркам, но… зимой режим черного неба. А коллега им: «И что? Ведь в Москве тоже много транспорта, воздух не свеж».

И тут пришлось объяснять, режим черного неба – это когда:

- воздух пахнет
и
- воздух видно глазами.

Воздух пахнет не так, что сейчас унюхал какой-то неприятных химический запах, а отошел пару метров, подул ветерок и всё. Нет, если у вас открытый балкон и сушится белье зимой на нем, то от белья будет стойкий машинно-химический запах. Дети, вернувшиеся из школы, пахнут, как будто провели смену на химическом производстве.

Воздух видно днем, он не прозрачен, а летает пеленой такой. А утром и вечером тьма сгущается настолько, что видимость становится метров 10-15 и за рулем иногда приходится добираться на аварийках.

А еще снег в Красноярске и многих других городах края серо-черного цвета. С неба-то он падает беленький, но потом достаточно быстро покрывается копотью, которая наслаивается угольно-маслянной коркой на сугробы.

Зам генпрокурора РФ Дмитрий Демешин, находясь в Красноярске в командировке и прогулявшись пару кварталов в центре города, честно признался, что «воняет».

Если в Красноярский край отправят врио губернатора российского министра экологии в наказание просто дышать этим воздухом, то это какой-то будет справедливый злой рок, кара за пассивность на предыдущем месте работы. Только не селите его в элитном поселке Удачный или рядом в губернаторской резиденции Сосны, где наслаждается прелестями проживания в Сибири действующий (или в случае с экологией лучше сказать бездействующий) губернатор. Там лес, эти места от города отделяет гора, с Енисея они хорошо продуваются, предприятия (Красноярский алюминиевый завод, Электровагоноремонтный завод, Цементный завод), а, главное, угольные ТЭЦ находятся далеко и не по розе ветров.

Поселите нового губернатора в микрорайонах Северный или Покровка, пускай приучится каждый день смотреть на инфографику народного проекта экологического мониторинга Nebo, чтобы осознавать, какой вред своему здоровью наносит, просто выходя на улицу. А лучше вообще новому губернатору поселиться в Минусинске, чтобы сибирскую жизнь во всех красках прочувствовать.

Решение проблемы черного неба есть. В первую очередь – это отказ от угля, переход на более экологические виды отопления – газовое (для этого главную российскую газовую трубу надо протянуть до сибирских городов, а не только на экспорт в Китай), электрическое (в регионе главный вид электрогенерации – ГЭС). Предстоит серьезная работа по вынесению из городов промышленных предприятий и их экологическая модернизация. Но нужное не делается, легче закупать электробусы, фиктивно проектировать и пиаровски запускать строительство метро, выдавая это за экологические проекты, а еще спорить с общественниками о том прошли ли их датчики сертификацию, так ли они показывают вред. Так показывают, сейчас все дошло до такой степени, что катастрофу и без датчиков стало видно.

Культурный суверенитет важнее любого другого

Основные усилия ближайших лет и десятилетий должны быть направлены не на то, чтобы где-то не сносили памятник Пушкину, а чтобы, во-первых, его читали у нас, во-вторых, у детей уехавших соотечественников (не только в 2022 году уехавших, но и ранее) была возможность учиться на языке Пушкина, несмотря на политические взгляды их родителей и место нахождения в мире.

Под Пушкиным я понимаю всю великую русскую литературу и русский язык, и даже больше – весь пласт многовековой русской культуры.

Это вопрос сохранения русского этноса.

И дело тут вовсе не в набившем пропагандой оскомину явлении cancel culture. В России русскую культуру никто не отменял (или уже начали?), но сколько из ребят, которые сейчас выживают и умирают на полях Украины, дочитали до конца «Войну и мир» Льва Толстого или «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева? Видели картины Василия Верещагина в Третьяковке? Услышав Пятую симфонию Сергея Прокофьева, смогут ее распознать и понять, что она больше про них, чем можно было бы представить?

Русский мир разрастется только в том случае, если будет содержателен, интересен, его распространители будут нести знание, истину, добро и красоту, а не разрушения.

Русская идея про силу в правде, а не правду в силе. Правду силой не вобьешь, ее почувствовать надо, понять и расплакаться от счастья.

Какие-то бабки и дедки в ГосДуме всё хотят защитить русский язык. В их понимании – это запретить иностранные слова. Но лучшая защита русского языка – это мышление на русском, свободное и не ограниченное рамками, а это госудовским старичкам не доступно в силу того, что их мозги выпускались как на индустриальном производстве методом штамповки.

Александр Дугин опрощает и упрощает русских, хочет представить нас варварами, ему вторит Александр Проханов, называя русских – жителями землянок и нор. Вот из этих товарищей и хлещет русофобия.

На самом деле, принадлежать русской культуре – это быть сложным, глубоким, мыслить, видеть прекрасное, тонко чувствовать справедливость, искать правду, верить в Родину и быть свободным.

Путь к свободе у русского народа через постоянный раскол, но потом наступит раскрепощение. Так было и в случае с крепостничеством, и в случае с порабощением людей коммунистическим строем, так будет и с диким прочтением капитализма. Сейчас, чтобы раскрепоститься людям просто надо научиться мыслить самостоятельно и свободно, преодолев пропагандистский железный занавес. Надо просто поумнеть и повзрослеть.

О-оу-и-я-и-ё, батарейка

Я много пишу про то, что в текущей бифуркации в России очень важно, чтобы сохранился экономический каркас, вокруг него в будущем нарастет мясо. А еще надо учитывать, что реальная революция в мире прямо сейчас происходит не в международной политике, а в смене технологического уклада.

Разберем на примере.

«Росатом» и «Норникель» получили лицензию на добычу лития в Мурманской области. Об этом вчера заявил губернатор Андрей Чибис. Колмозерское месторождение – крупнейшее в России (18,6%), а в Мурманской области в целом сосредоточено более 50% отечественных запасов сырья.

В СССР добычу вели в Завитинском полиметальном месторождении, а в Красноярске на Химико-металлургическом заводе (ХМЗ) производили сам металл. Но все закончилось 1997 году. Сейчас территория завода ХМЗ активно застраивается бюджетным жильем, хотя планы возрождения производства периодически в СМИ всплывают.

С тех пор литий в России не добывали. Больше 25 лет назад посчитали это нерентабельным. Обосновывалось, что проще было купить на мировом рынке, в основном у стран Литиевого треугольника (Боливия, Чили, Аргентина). Но уже две из трех стран отказались в прошлом году поставлять свое сырье России. А поставки из Боливии идут через порты Чили.

При этом последние годы спрос на литий резко возрос в мире, это связано с бумом производства электромобилей. Вверх в несколько раз рванула и цена на сырье. Выяснилось, что литий в XXI веке – новая нефть.

Кроме того, появились новые технологические решения по добыче литиевого сырья. Все это освоение месторождений в России делает и целесообразным, и необходимым.

Спрос на литий у Китая такой, что, несмотря на добычу на собственных месторождениях лития, китайцы закупают его везде, где только можно, плюс контролируют добычу этого металла в Демократической Республике Конго и Зимбабве. Так Китай стремится стать лидером аккумуляторной экономики будущего.

При этом недавно даже в Зимбабве сообразили и ввели мораторий на вывоз литиевого сырья в любые страны, чтобы стимулировать переработку металла и строительство современных аккумуляторных производств на своей территории.

Важно, чтобы основная доля произведенного российского лития шла не на экспорт в Китай, а на производство аккумуляторных батарей. Для этого Росатом строит фабрику в Калининградской области.

И еще. Всё это бессмысленно и невозможно, обречено на провал, если при реализации не будут внедрены современные ESG-стандарты. Дело тут не в карме, а том, что современным наполовину не получится быть. Иначе покупатели и сотрудники, обычные люди (а ни в новой экономике – главное) неминуемо отвернутся. Потому что новый технологический уклад не только про производственные изменения, но и про ценностные.

О Дюмине как преемнике

Воспроизвожу плюсы/минусы для логики нашей политсистемы, а не для избирателей и страны (тогда бы была другая подборка факторов).

Плюсы

- Силовик, но без непосредственного участия в украинских событиях. Причем с легальным алиби для агрессивных, почему не участвовал; а сам факт неучастия делает его и рукопожатным у западных партнеров и приемлемым для миролюбивой аудитории внутри. Там есть бэкграунд с присоединением Крыма и с эвакуацией Януковича, но сам Дюмин эти факты никогда не признавал. Главное, чтобы министром обороны в ближайшее время не назначили, тогда обнулится этот плюс.

- Из электорального ноунейма сформировался в политика на посту губернатора. Должность губернатора – публичная. Покойный Евгений Зиничев смог работать непубличным министром, но при назначении врио губернатора в Калининградской области вынужден был буквально убежать из региона. Высшее должностное лицо региона всегда в объективе и это формирует особые политические качества даже в нашей недемократической ситуации.

- Опыт взаимодействия с региональными элитами формирует особый тип коммуникационной компетентности. В регионе, если ты пытаешься с элитами воевать, то проигрываешь неминуемо. Не получается полной зачистки, надо договариваться, находить win-win. При руководстве министерством (когда появились слухи о его назначении на пост министра промышленности, то многие сочли это понижением), например, ты можешь уволить нерадивых подчиненных, делая в межведомственном взаимодействии ставку на клановость, там свои переговорные шаблоны.

- Из «охранников» самый способный и близкий к Путину. Тем более спас начальника от медведя в свое время. При этом Дюмин не совсем охранник, вернее, в ФСО-то он работал, это понятно. Но Дюмин – генеральский сын. Тут другие механизмы работают «принятия» системой.

- Возраст. 50 лет, но выглядит пока моложаво. Да, Путин по официальной биографии был помоложе, когда его предъявили как преемника, но седовласые Собянин, Шойгу и т.п. будут восприниматься электоратом отчасти как неоправданная геронтофилия.

- Волосы. На фоне многовекового проклятия смены лысых-волосатых правителей выигрывает у Кириенко, Мишустина и др. просто за счет генетики.

Минусы

- Главный силовой клан поддерживает другого «молодого» преемника. Дюмину помогает его наставник Виктор Золотов, Рамзан Кадыров называет «дорогим старшим братом», а Евгений Пригожин помогал с пиаром. Но в других силовых структурах, даже в Минобороны, где он работал замминистра, Дюмин все-таки не свой.

- 171 км от Тулы до Москвы. Это всего лишь 2-2,5 часа с учетом трафика на дорогах. Но все же Тула – не столько ресурс Дюмина, сколько ловушка. Ведь в ситуации, когда ночная кукушка перекукует дневную, может потребоваться навык нахождения в нужное время и в нужном месте. Карьерные лифты сдерживают Дюмина (на какой пост его только не отправляли от министра по ЧС до руководителя ФСБ), ему всё никак не находится выигрышного места в столице. А его основной конкурент же работает именно на такой беспроигрышной синекуре и, главное, рядом.

Апология российского бизнеса через преодоление чрезвычайщины к нормальности

Любая чрезвычайная ситуация подразумевает появление временных антикризисных мер. Очень важно, что временных. Потому что антикризисный менеджмент подразумевает нормализацию. Возможно, норма уже не будет прежней, но это будет норма. В такой ситуации нельзя допускать действий, которые подразумевают снова и снова отдаление от вожделенной нормальности.

Весной 2022 года, что на законодательном, что на ведомственном уровне были внедрены антикризисные меры: например, ЦБ разрешил банкам и страховщикам не раскрывать свою отчетность, а Правительство РФ – крупному бизнесу. Само Правительство РФ тоже перестало публиковать подробные данные о расходах бюджета, оставив только обобщенные. В итоге по состоянию на декабрь 2022 года промежуточную отчетность по МСФО разместили только 36% компаний из выборки.

В январе же 2023 года Минфин РФ недосчитался 1,776 триллиона рублей, это 60% от планов собрать. И параллельно вице-премьер Андрей Белоусов предложил крупному бизнесу добровольно поддержать бюджет единоразовым платежом в 250 млрд рублей. Механизма такого платежа, с кого, в каких пропорциях, почему с них, что им будет хорошего взамен не предложено. А вы точно их эффективно потратите? Да и более того, непонятно спасет ли ситуацию такой платеж, что делать если еще деньги потребуются? Снова просить добровольно скинуться? Как-то это не системно и не по-государственному звучит, может показалось?

Потому что 250 млрд у крупного российского бизнеса, конечно, найдутся, более того, есть и легальные основания их взять. Например, РСПП в ответ предложил увеличить подоходный налог, хотя в 2021 году уже были существенно повышены ставки другого налога – на добычу полезных ископаемых. Еще одно логичное решение – попросить эти деньги в долг на внутреннем рынке заимствований, но при этом надо будет доказать, что государство способно их вернуть и в какие сроки (недаром же Эльвира Набиуллина стала в кой-то веки оптимисткой и говорит, что к середине 2023 года экономика перейдет к росту, точно же ничего или, вернее, никто не помешает?). Либо стимулировать компании взять на себя часть государственной нагрузки на территориях присутствия этого бизнеса течение какого-то периода (какого?). Ну и, главное, бюрократическая машина должна сама изменить, сократить расходы на содержания себя любимых, отказаться от непрофильных каких-то функций, пересмотреть приоритеты, хотелки. Верно же?

Только не нужно к директивной обязаловке какой-то не переходить, не дай Бог. Или уже все решено?

При этой суетной чрезвычайщине отдельные крупные компании сами пытаются стимулировать нормализацию: не отказываются от ESG-проектов, запланированных до февраля 2022 года; социальную нагрузку выполняют и раскрывают отчетность. Например, Норникель добровольно 10 февраля 2023 года раскрыл отчетность, там прозрачно видно всё вышеперечисленное. Социолог Алексей Фирсов даже термин для такого бизнеса, образующего каркас надежности, ввел – национальные компании. Только размера для статуса недостаточно, важно осознание ответственности за будущее страны, потому что нынешние бизнесмены, накапливая капитал, успели наломать дров и разочаровать в себе (и в рыночной модели) слишком многих. Сейчас есть шанс для апологии российского бизнеса. Уверен, что переизобретение капитализма в России в 2020-х создаст возможность для немногих возможных позитивных сценариев выхода из нынешнего положения.

Социология согласившихся отвечать и социология ожидаемых ответов

Российская социология после февраля 2022 года переживает не лучшие времена. Кризис доверия данным достиг своего пика. Тем не менее, какие-то явления и процессы социологические службы выявляют, при чем демонстрируя при этом даже ужасающие данные (например, резкий рост тревожности россиян в последнем квартале 2022 года), а какие-то результаты исследований кажутся внутренне противоречивыми и неправдоподобными и при беглом рассмотрении, и при погружении в детали, разборе профессионалами в этой области.

Почему так? Эта социология формируется по заказу АП скажут многие, поэтому что надо в данный момент подсвечивается, а опасное, в представлениях кураторов внутренней политики, видоизменяется, прячется и перевирается. Если надо было зачем-то подсветить тревожность в конце 2022 года, то была дана команда про нее рассказывать. То есть социология субъективизируется кем-то с этой точки зрения.

Но есть в нынешнем искажении и объективные причины, главные из них две: 1) опросы проводятся среди тех, кто согласился участвовать в опросах, мнение отказников не учитывается, а оно существенно изменило бы расклад по некоторым темам; 2) согласившиеся отвечать тоже не доверяют интервьюерам, поэтому в своих ответах привирают в «правильную» сторону.

Как это устроено?

Отказы. Социологические исследования всегда сталкиваются с достаточно высоким процентом отказов от участия в них респондентов. В обычной ситуации причина отказа носит злободневный характер – некогда, цейтнот какой-то, лень, настроение вредное и т.д. Поэтому берут масштабностью исследования, если опросить несколько тысяч человек, то погрешность снизится, потому что демографически и ценностно охватит людей из тех же категорий людей, кто не захотел отвечать.

В нынешней ситуации доминирующая часть отказов (это понятно по тому, что процент отказов вырос в разы) стала принципиальной. Людьми движет страх и недоверие. Реально ли это опрос или кто-то от «товарища майора» использует этот прием для выявления «врагов народа», вдруг, даже если лукавить, то как-то проколюсь, поэтому лучше промолчать. Вообще неуехавшие граждане, которые имеют альтернативную точку зрения на происходящее, занимают ролевую позицию своеобразных «резидентов-нелегалов», «спящих», притаившихся, никому не доверяющих, внутренних мигрантов.

Правильные ответы. Тенденция отвечать интервьюеру «правильно» то, что, как кажется респонденту, ожидают от него услышать, появилась намного раньше. Ее выявляли уже лет 10 как, например, в преддверии протестных голосований на выборах разных уровней. Причины так отвечать разные: назло, чтобы не успели среагировать, из страха и т.п. Сейчас, находясь под интенсивным прессом пропаганды, люди тем более знают, что от них ожидается, какая существует правильная позиция, какие правильные ответы надо сказать. Тут их даже в двуличии и других нелицеприятных свойствах (наше общество, конечно, несовсем здорово, но текст не об этом) не поймаешь, скорее, из-за информационного воздействия, а также того, что произошло «невозможное», «необъяснимое», то, что никак нельзя обычной логикой принять, люди отказываются от своего я в этом вопросе и транслируют тоже шизофреничное, но, главное, официальное, конформистское, сказанное с телевизора объяснение. Традиции двоемыслия в нашей стране – почти что скрепа.

Как угольное проклятие хочет сожрать северный завоз

Уголь – стратегический товар на экспорт в Юго-Восточную Азию. Нынче особенно, разворот на Восток же. Под него созданы все условия по транспортировке по железной дороге – Транссибу и БАМ – тарифы, приоритеты и т.д. Потому что окно возможностей закрывается. Есть десять-двадцать лет, и от угольной генерации даже в этих странах откажутся. Только уже в азиатской части страны угольные составы, фигурально выражаясь, встали в огромную пробку.

Поэтому Транссиб и БАМ собирались под эти задачи расширить, но долго запрягали, а потом поняли, что сил на это не хватает, слишком долго, слишком дорого, нет рабочих рук, специалистов, инфраструктуры, подрядчиков и т.д. Да и денег на это в бюджете сейчас нет от слова совсем.

А уголь-то сейчас надо продавать.

Тут в Минтрасе РФ сообразили, что одним из выходов является перевалка угля через речные и морские порты Красноярского края и транспортировка по Северному морскому пути (на самом деле по пропускной способности – мертвому припарка, но все же).

Беда в том, что навигация на сибирских реках ограничена летним сезоном – максимум 4-5 месяцев. И в это время весь речной флот задействован на решение социальных (северный завоз) и инвестиционных задач (доставка грузов для проекта ВостокОйл, реновации Норильска и др.). Кроме того, перевалка угля дает и дополнительную экологическую нагрузку, специфическая угольная пыль накрывает округу, для Красноярска, где речной порт находится хоть и на окраине, но в черте города, с его проблемой «Черного неба» - это еще один гвоздь в крышку гроба перспектив развития и создания комфортных условий для жизни. Кстати, в большинстве городов Красноярского края основные сложности с чистотой воздуха связаны с использованием угля в качестве топлива – для частных нужд и для централизованного отопления.

Потому что опять наскоком, опять без просчитывания последствий, без сценирования, нормального проектирования. И понятно же почему. Ведь чтобы по нормальному делать, то надо флот на Енисее расширить, создать отдельные перевалочные порты, желательно удаленные от крупных населенных пунктов, решить вокруг них проблему с подъездными путями. Оу, так это долго, сложно, усилия надо прилагать, финансирование находить, считать, проталкивать все через заградительные барьеры бюрократических согласований. Ну у чиновников же агония - сейчас, быстрее, срочно, потом разберемся, давай-давай. От этой лихорадки проблемы в стране и множатся, многие из которых потом не решаются десятилетиями.

Мэры как джинны губернаторов

В Новосибирске на следующей неделе с высокой вероятностью отменят прямые выборы мэра, несколько месяцев назад их убрали в Томске. Поделился с газетой Континент-Сибирь своими мыслями о том, к каким последствиям привела отмена прямых выборов мэра в Красноярске:

В Красноярске прямые выборы мэра отменили в 2015 году. Действующий глава Эдхам Акбулатов оправдывал это всероссийским трендом, но тогда Красноярск несколько обгонял время. С Акбулатовым отмена прямых выборов сыграла злую шутку: вроде соглашался отменить для себя, но в крае сменился губернатор, вместо лояльного к нему Виктора Толоконского пришёл Александр Усс, с которым у действующего градоначальника были натянутые отношения со времён, когда последний возглавлял краевое правительство (если не раньше). Усс кулуарно «попросил» Акбулатова не выдвигаться в главы городской администрации и в некоторой суматохе вместо него в кандидатах появился министр транспорта Сергей Ерёмин. Тот в кресле мэра расцвёл, из серого чиновника превратился в электорального политика, уровень поддержки которого обогнал рейтинг Усса. И через пять лет опять непрямые выборы стали для мэра-ставленника злым роком. Усс дал Ерёмину отворот-поворот на продление полномочий, выставив на конкурс исполнительного и несклонного к публичности первого заммэра Владислава Логинова.

Сергей Еремин – чиновник с очень непрестижным образованием, который и на своём месте министра транспорта звёзд с неба не хватал: получил это назначение, потому что его отец работал в Заксобрании края вместе с Александром Уссом. Новая креатура Усса, нынешний мэр Владислав Логинов, – офицер, служака: всегда на вторых ролях. За его спиной нет каких-то успешных проектов. Поэтому его назначают мэром.

Конкурсная система отбора сити-менеджера ничего не гарантирует. Ни уникальных управленческих качеств назначенца, ни благосклонности региональных властей по проектам. Мэр будет просто лояльным с хорошей выслугой перед начальством. Проекты в региональных столицах будут появляться, но на них всегда будет стоять ярлык «по инициативе губернатора», ну и носят они косметический, а не принципиальный характер. В Красноярске были после отмены выборов мэра реализованы масштабные проекты благоустройства за краевые и федеральные деньги (парки, скверы, набережные), но все они позиционируются как губернаторские.

Противостоять отмене прямых выборов в Красноярске никто не пытался. В городских советах обычно большинство у партии власти, а они любые инициативы берут под козырёк. Бузят немного парламентские оппозиционеры, но и они понарошку, потому что чуть большее бузотёрство будет приструнено силовиками.

Непрямые выборы мэра – стопор для развития карьеры электоральных политиков. И механизм для назначения на должность «своих» людей. Это особо актуально при смене власти в регионе, назначении врио варяга и так далее. Отдаляется ли при этом мэр от народа? Да, безусловно. Даже активный в соцсетях, публичный в СМИ мэр Красноярска Сергей Ерёмин минимизировал свои контакты с людьми (приёмы граждан, встречи и т.д.), практически не встречался с депутатами Горсовета и членами Общественной палаты города.

Прямые выборы – это инициация политика, осознание им своей ответственности перед избирателями, жителями. Если губернатор выдвигает, а голосованием в горсовете рулит замполит региональной администрации, то ставленник на пост мэра во всем становится обязан им. Он их джинн из лампы, а желаний может быть хоть три, хоть триста тридцать три. Захочешь самостоятельности – найдут другого джинна.

После отмены прямых выборов мэра в Новосибирске последним бастионом демократии в Сибирском федеральном округе останется Абакан, республиканский центр Хакасии . Но это очень условно. Последние выборы там были фактически безальтернативными, единоросс Алексей Лемин набрал на них под 90 процентов, а на предыдущих ныне покойный единорос-тяжеловес Николай Булакин – почти 80%. Если сейчас захотят Лемина назначить врио губернатора, то чудным образом выборы и в Абакане станут практически мгновенно непрямыми.

Красноярск в поиске точки опоры

Красный означает не коммунистический, а красивый

Конечно, москвичи и жители других регионов путают Красноярск и Краснодар. Виноват, конечно, Краснодар. Он должен извиниться перед Красноярском и немедленно переименоваться. Потому что Краснодар на самом деле Екатеринодар, а вот Красноярск всегда был Красноярском с основания. Переводится как красивый берег, красивый обрыв.

В случае с Краснодаром же – красный про коммунистический строй. А в отличии от ближайших соседей (Новосибирск, Хакасия, Иркутск) Красноярск ни в 90-е, ни в нулевые, ни в 10-е не входил в «красный пояс».

Красноярск – реально красивый. Захватывающая дух панорама Енисея, вершин отрогов Саянских гор (в т.ч. знаменитые красноярские Столбы), громадных и изящных мостов через великую реку, приятная набережная, уютный компактный центр, гастрономическое раздолье и классный сервис в местных ресторанах, симпатичные люди, живущие здесь.

Историческое самоопределение

В исторически было три Красноярска:

Острог (военно-сырьевой центр) – с основания в 1628-м до конца 18 века.

Купеческий центр (включая период золотой лихорадки) – конец 19-ого века и до 1917 г.

Индустриальный центр – в основе то, что через Красноярск прошла Транссибирская магистраль, но основной период расцвета с 1941 г. – эвакуации заводов с западных рубежей СССР, молниеносное освоение Правого берега. Агония этого периода – с 1991 г. по середину 2000-х.

Между периодами были своеобразные буферные зоны продолжительностью до полувека. Сейчас Красноярск живет как раз в таком межвременье, поиске себя.

Черное небо

Проблемы с воздухом в Красноярске начинаются зимой. Это привет из индустриального прошлого. Тогда в 50 км от города была построена Красноярская ГЭС и Енисей зимой перестал замерзать, стал парить. Также были построены несколько ТЭЦ для централизованного отопления города, специально заточенные на работу на каменном угле, добываемом на разрезах Канско-Ачинского угольного бассейна. Из промпредприятий, которые дают нагрузку на воздух осталось на пальцах можно пересчитать сколько, но среди них гигант – Красноярский алюминиевый завод. Усугубляют ситуацию, появившиеся уже в новейшие времена 500 000 автомобилей, которые в морозы врубают автопрогрев. В безветрие выхлопы от всего этого шапкой нависают над Красноярском.

Черное небо – это развилка в развитии Красноярска. Или-или. Или оставить все как есть и дать городу загнуться, или найти новый сценарий развития.

Красноярск в моменте

В переходе от индустриального к постиндустриальному городу Красноярск идет как в потемках, оступается, набивает шишки.

Власти верили в проект Зимней Универсиады 2019 в Красноярске как модернизационный для города. Но вложения были недостаточными (и не очень эффективными) – кое-где удалось подлатать (сделать капремонт центральной улицы – проспекта Мира, набережной, несколько современных парков). Но принципиально город от игр не рванул (как Казань после летней Универсиады или Сочи после зимней Олимпиады). Да и с наследием всемирных студенческих игр никак не могут решить, для чего оно: для профессиональных соревнований или для жителей. Так и стоят объекты, обнесенные заборами, видимо, защищаясь от одичалых горожан.

Красноярцам свойственен своеобразный апломб, не признают Новосибирск столицей Сибири, считают его деревней Новониколаевкой. Относятся к Хакасии и Тыве как своим младшим сестрам, ревнуя, например, если дети с этих территорий уезжают учиться в другие города. Ну и в Красноярске очень насторожено относятся к приезжему руководству, несмотря на то, что два уважаемых красноярцами глав региона – Павел Федирко и Александр Хлопонин – были варягами.

Красноярск – город-миллионник с самыми суровыми климатическими условиями среди мировых мегаполисов. И он находится в поиске референсов и идей для развития. В регионе с таким потенциалом, как у Красноярского края, грех говорить про нехватку ресурсов, скорее, проблема в том, что не найдена пока точка опоры.

«Не случилось», «Ишь ты, Масленица» и чем кролик лучше тигра

От прошлой недели слишком многого ждали: запуска второй открытой волны мобилизации, крупномасштабного наступления, принципиальных кадровых перестановок, старта трансфера и еще с десяток гипотетических событий, предсказывая которые аналитики выдавали свое желаемое за будущее действительное в зависимости от личных вкусов, предпочтений и испорченности.

И не удивительно, ведь тизеры и промо-мероприятия этой недели были заточены на что-то большое.

Лично я не писал эту неделю текстов, думал обобщить после либо самого ключевого пазла, либо когда все сложится в единое целостное полотно. Но не дождался.

Такое чувство, что инфантильно хотелось-то всё и сразу, но взрослые по очереди запретили каждое желание: «Это можно? И это тоже нельзя. Почему? Потому что будет так и так, а, значит, будет только хуже».

Тем временем, неделя эта была масленичной. Я уже неоднократно писал, что в той ситуации, в которой россияне оказались год назад, их психика цепляется за какие-то якоря нормальности в частной жизни: лето и дача, Новый год и подарки и т.д. И с Масленицей 2023 года также. Люди праздновали ее как не в себя: истерично и напоказ. Фотки в соцсетях с горами блинов, народными гуляниями, путешествиями и семейными селфи. И если раньше это было попыткой «надышаться перед», то на второй год переживаний такая надрывная праздность по любому «подходящему случаю» стала почти обязанностью. Потому что жизнь перед чем-то нехорошим стала перманентным состоянием россиян.

Сегодня Прощеное воскресенье и понятно, что есть, за что каяться, но прощать уже никто не намерен. Потому что масленица-то была, но то, что надо было бы проводить и оставить позади, пока остается со всеми нами. И раз христианская метафизика дает такие сбои, люди переносят фокус внимания на новый спасательный круг, например, начинают надеяться на законы буддисткой космологии, конкретно, что китайский новый год принесет долгожданное и хорошее, ведь кролик – не агрессивный тигр, а белый и пушистый зверёк. Если подведет и примитивный анимализм, то мозг зацепится за что-то еще. Лишь бы не думать о страшном и невозможном, том, что уже случилось и еще может произойти.

Смерть Глеба Павловского - это окончание эпохи прагматичной политики. Именно политику в ее циничном амплуа Павловский считал эффективной. Он создал образ такого Путина. И из соображений «ничего личного» Путин отстранил своего демиурга. Но год назад создание Павловского поступило непрагматично, не сказать, что ценностно, но понадеявшись на фортуну, а не расчет. Павловского это разочаровало, в его последних выступлениях было много досады и мало содержания. Он никак не мог понять, зачем мировые политики поступают себе во вред и продолжал в их действиях искать какой-то скрытый гешефт. В его картине мира пиар был важнее содержания. Но ХХI век про ценности и смыслы, а не про их яркую упаковку и создание постмодернистских воздушных замков. Да будет new age.

Президентская кампания как шоу талантов: «Что ты умеешь лучше всего?» «-Сливать выборы!»

Парламентские партии знают, что от них требуется на президентских выборах. Нужно не помешать основному кандидату.

В идеале, конечно, было бы всем сыграть в Жириновского. Но это как-то радикально, поэтому достаточно:

• либо просто самоустраниться (как решил сделать лидер СРЗП Сергей Миронов);

• либо нанести себе максимальное количество увечий, не совместимых с предвыборной кампанией на победу. Так, например, КПРФ заявило, что готово спойлерить так, чтобы быть на вкус как потерявшая сочность жвачка, для этого бороны не испортит Геннадий Андреевич, который «да, за 75, но всё еще баба-ягодка опять». Новые люди хотели услужить и выставить Алексея Кудрина в качестве идеального образа либералозаменителя-дядюшки для битья, если на них не будет каких-то других планов в АП. ЛДПР приглушают оппозиционность Леонидом Слуцким по мере сил и даже на опережение.

Забавно, что несмотря на годы работы над вырабатыванием идеальной покорности с прореживанием любых проявлений самостоятельности, каждая из партий в закромах имеет по одному-несколько потенциально конкурентных кандидатов, которые в обычной ситуации были бы не прочь поучаствовать в выборах, но в нынешней хотели бы отсидеться ради безопасности. У Новых Людей это Сардана Авксентьева, у ЛДПР – Виктор Бут (а когда-то бы еще и Сергей Фургал), у СРЗП был вариант брачного союза с Евгением Пригожиным, у КПРФ – Павел Грудинин, Николай Бондаренко и даже Валентин Коновалов, который, конечно, как губернатор провалился, но как миловидный комсомолец для бабушек, дедушек, тетушек и девушек из регионов все еще симпатичен.

Слить президентские для парламентских партий залог выживания. При проведении и в предусмотренные сроки. и досрочно. При любом базовом АПшном сценарии кампании: и Путин-Путин, и Путин-преемник. Ведь статисты в кампании нужны юридически, чтобы был соблюден принцип альтернативности, и драматургически-технологически, чтобы обеспечить декоративный фон и задать через хор подпевал желаемую повестку (какой бы фантасмагоричной она не была).

Главное, сейчас не перестараться, ведь если слишком зачистить поле, то перед самими выборами придется искать хоть кого-то (типа, Собчак в 2018-ом), чтобы оживить то, что уже и с дефибриллятором не спасти.

Попытка осмыслить российские города

В Незыгаре опубликовали мою колонку с рамочным портретом Красноярска. На эту попытку взглянуть на родной город со стороны меня сподобил социолог Алексей Фирсов в рамках проекта Центра социального проектирования «Платформа». Ранее сам Фирсов делал в этом жанре описание Тобольска.

Мне кажется, что в работе по развитию российских городов регулярно пропускается важнейшая фаза. Сразу переходят целеполаганию, каким-то мастер-планам, идеям, проектам и прожектам. Но забывают спросить, а зачем этот город нужен горожанам, чем он отличается от других городов (миллионник от 15-ти других миллионников; малый город от тысячи других таких же малых городов). Отличия не только в харде (природе, ландшафте, архитектуре, инфраструктуре), но и в софте городов – в особенностях думания о городе горожанами и теми, кто этими горожанами готов стать.

Когда нынешняя внешняя буря закончится, то встанет вопрос о внутренних приоритетах. И несмотря на то, что они любому здравомыслящему человеку были ясны и год, и десять, и двадцать назад, видимо общество должно было закрыть гештальт таким трагичным образом.

Ресурсов на внутреннее развитие будет мало, надо будет действовать умно и эффективно, а не тупо заливая деньгами. Внутренние приоритеты – это сделать страну не только пригодной для жизни и развития, но комфортной и привлекательной. Пока этим стандартам соответствует только один город в стране. Но он же является воплощением идеи вертикали, концентрации всех ресурсов в одном месте, а другие города получат шанс на развитие, если в стране реализуется сетевой федерализм (кстати, чаще всего, им нужно вернуть их же деньги).

Нельзя говорить о появлении какой-то самостоятельности без понимания города в его софте. Приведу пример с тем же Красноярском. Когда красноярцы хотят метро, почему они его хотят? Вовсе не для того, чтобы решить транспортную проблему (она решается по-другому, намного дешевле и быстрее), но красноярцы пока вообще хотят ездить на личном транспорте, иначе на 1 млн жителей там не было бы полмиллиона автомобилей. На самом деле жители Красноярска хотят метро, чтобы быть не хуже Москвы и Новосибирска, я описал это в текстах про амбициозность красноярцев и про городские химеры. Но ведь быть не хуже можно и другими способами. Просто надо это городским сообществом обсудить, снять эту психотравму. Давайте, например, сделаем в городе лучшее в стране школьное образование. Или давайте сделаем город экологичным, обгоним другие города в этом – из самого загазованного в самый продвинутый в защите окружающей среды. Или, может, сконцентрируемся на теме с ЗОЖ, красноярцам стать такими русскими шведами, рождаться сразу с лыжами, беговыми кроссовкам и т.д. Это сложнее, чем вотнуть на горе самый высокий флагшток. Для этого нужно думать стратегически, для этого нужны конкурентные выборы мэра как обсуждение сценариев будущего, а мэр должен выходить к горожанам и с ними общаться. Иначе снова и снова в Красноярске будут не достраивать метро.

И так с любым городом страны. Что хотят горожане? Почему так? Не химера ли это? А можно ли их истинные желания направить в конструктивное русло?

Современные образы будущего должны быть не из ХХ или даже XIX веков, они могут быть сформулированы креативнее, понятнее для людей (город белых кроссовок, город без труб и т.д.), но быть реальными, реализовываться возможно долго, но настойчиво, а не быть просто пиаром на одну предвыборную кампанию (например, в 2012 году в Красноярске кандидат от партии власти Эдхам Акбулатов на мэрских выборах (тогда еще были прямые выборы) выиграл с концепцией «Турник в каждый дом» и «Миллионному городу миллион деревьев», но эти слоганы забылись администрацией на следующий день после победного подсчета голосов).

КЭФ-2023: просто talk или будет толк?

Стартовал Красноярский экономический форум 2023. Первый день разминочный: молодежная площадка плюс несколько кадровых круглых столов. На раздачу студентам аккредитаций не поскупились: голодные то ли до знаний, то ли просто на поесть ребята создавали ажиотаж и очереди и на входе на форум с утра, и около столов кейтеринга, и в холле, и чуть меньше в конференц-залах.

Самым высокопоставленным гостем этого дня оказался губернатор Александр Усс. Но модератор пленарки Денис Терехов не позвал его участником дискуссии, только предоставил трибуну в начале для приветственного слова и в конце для фирменной финалочки, в них Усс с досадой выразил обиду за такую несправеливость. Но более радикальные телеграм-коллеги интересуются можно ли на молодежной площадке форума вообще было поставить ограничение по возрасту – допуск только тех, кто моложе 45 лет. Наверное, тогда бы Усс и всю молодежную площадку сам отменил.

Тем временем, оппозиционные краевые депутаты и политологи предлагают этот форум больше не проводить и сэкономить 300 млн бюджетных средств на его организацию. Мотивация понятная: в регионе нехватка школ, проблемы с ремонтом поликлиник и больниц, зияющая экологическая гнойная рана, но ресурсы направляются на что-то пафосное и спорное по эффективности привлечения инвестиций и средств в текущей ситуации недостатка финансов, когда даже на федеральном уровне Правительство не знает какое денежное дерево потрясти, чтобы хоть как-то сошлись расходы-доходы.

И удивительно, что на самом форуме на одной из площадок (которая проводилась в молодежный день, но была как для взрослых) были проговорены принципы, которые бы позволили выйти из тупика бессмысленности «Дня сурка» для различных форумчан. Там речь шла о социальных, территориальных инвестициях бизнеса в опоре на системное социологическое исследование запроса общества на участие корпораций в развитии городов (проведено ЦСП «Платформа»). И в этом докладе вводится периодизация изменения отношения бизнеса к «соцнагрузке»:

В советский период – полный контроль территории
В 90-е – сбрасывание социалки и ответственности, кризис местных бюджетов
В нулевых – попытки договориться (и тогда же появились форумы, как места встреч и переговоров об условиях взаимодействия)
В 10-х – ставка на урбанистику, опека бизнесом отдельных проектов и поиск образа будущего (форумы как разговор о видении территорий, многое на уровне слов, много бла-бла-бла, мало реализованного).
В начале 20-х – город как актив – изменение подхода, бизнес понимает, что если на территории присутствия будет плохо, то он потеряет кадры и создаст себе больше проблем. И начинает вкладываться в стратегические, долгосрочные программы, перехватывает инициативу целеполагания относительно мест у государства, ищет баланс между простыми запросами населения (прямая помощь нуждающимся и т.п.) и территориальным «прогрессорством» через социальный инжиниринг и приоритезацию потребностей и целей.

И возвращаясь к КЭФ: нужен ли он региону или это просто пиар-традиция для губернатора. Если появится длинный горизонт, стратегическое понимание зачем, то ок, давайте проводить. Более того, фокус с госорганизации на коллаборацию корпораций региона в проведении этого мероприятия был бы не просто полезным, но и необходимым фактором его возрождения. Просто известно, что бизнес умеет, имея только 10% от государственных ресурсов делать в разы более эффективные вещи. Вот и пора показать как. Иначе все форумы (не только один КЭФ) окончательно отрываются от реальности и превращаются в симуляцию и имитацию.

Очень либеральной по дискурсу получилась главная пленарка Красноярского экономического форума’23. Дерипаска предложил сократить чиновников, Клишас сказал, что часто лучше не принимать какой-то закон, чем наворотить лишнего регулирования. Оба сказали, что бизнес спасет страну, а государству надо целеполаганием заниматься, а не менеджментом. Теперь у нас такие сислибы?

Как большая политика ломает маленькую

Илья Гращенков в Кремлевском безбашеннике описал модель взращивания демократии. Да, самые важные выборы – муниципальные, от них зависит, как будет выглядеть и работать то место, в котором сами люди живут. Но люди пока на эти выборы идут не охотно: ни сами в депутаты, ни на избирательные участки в день голосования. Поэтому муниципальные выборы решаются административной мобилизацией (прозвон начальником, фотография бюллетеня на вотсап и т.п.) и неэлекторальными методами (карусели, подвоз и т.д.).

Как сейчас выглядят горсоветы? Это 25-40 депутатов, из которых:

- человек 5-10 директора школ, главврачи, главреды местных газет;
- человек 5-10 представители крупных корпораций с официальными должностями в их дочерних предприятиях;
- 2-3 человека, обычно это председатель, зампред, глава бюджетного комитета – чиновники, они фактически часть администрации города;
- человек 5-10 – представители строительного лобби (внести изменения в градостроительную документацию, пролоббировать возведение социальных объектов рядом с их площадками и т.д.)
- человек 5 -7 – средней руки предприниматели, которые хотят встроиться, найти связи, обычно пролазят от других партий;
- иногда еще в горсовет засовывают одного комсомольца, волонтера или колясочника.

Кого-то из этого большого списка затаскивают в горсовет на вырост для Заксобрания, ГосДумы, чтобы не следующих выборах тянуть уже «опытного».

Для всех вышеперечисленных депутатство – дополнительная социальная нагрузка, изматывающая навязанная обязанность.

Подавляющая часть бюджета муниципалитета – зарплата чиновников, бюджетников, сотрудников муниципальных организаций. Какие-то живые деньги «на изменить к лучшему» появляются через выпрашивание у федеральных и региональных властей. Коридор узкий, как во всех чиновничьих зданиях. Готовится документация, едут чиновники с протянутой рукой в Москву или идут к коллегам в серые дома защищать свои инициативы. Всё потому, что полномочий и обязанностей у муниципальных властей хватает, а вот ресурсов и источников бюджетных поступлений – немного.

Поэтому, когда мы говорим про рост от дворового активиста до депутата как генезис демократии, делать это могут только сытые и небитые, а стучаться они должны не в наглухо заколоченные двери и окна.

Сытые стали появляться:

- это молодые мамочки, мужья которых неплохо зарабатывают, дети подрастают, и они ищут приложения себя;
- это благополучная молодежь, которых пока содержат родители из среднего класса;
- это убежденные общественники, у которых есть какая-то свободная профессия и время на активизм.
- это вышедшие на пенсию, но еще неравнодушные тетеньки с каким-то семейными накоплениями и взрослыми детьми, которые тоже неплохо зарабатывают.

Что прямо сейчас происходит с этими группами людей: их обезжиривают (средний класс беднеет из-за экономических последствий большой политики), их мобилизуют (см. отчет Шойгу о призванных ИПшниках), их выдавливают из страны (не нравится – уезжай), их перевоспитывают (студентов и молодых ребят – от идеологической работы в университетах до запрещения всего, что они смотрят, читают, чем увлекаются и избивания дубинками на митингах).

Интересы активистов прямо противоположны интересам тех, кто сейчас сидит в горсоветах. У первых шило в попе, а вторым надо потише, поменьше, чтобы заниматься своей работой и делами.

Ресурсов на избрание у активистов – ноль. А политтехнологии с приведением на участки тех, кто проголосует, как нужно, пока, увы, работают.

Что сломает такой унылый порядок вещей? Кое-где корпорации в рамках ESG-проектов стали в городах присутствия взращивать активистов, потому что испытывают кадровый голод, готовы создавать условия для приезда новых жителей и поняли, что только сами люди эффективно и ответственно смогут менять среду к лучшему. Кое-где гражданское общество (те самые молодые мамы, студенты или активные тётушки) прорвутся и покажут иную модель. Но все это очень медленно будет, а, главное, всё это так легко сломать «большой политикой».