«Будучи пишущим режиссером, я постоянно монтирую на странице. Я люблю писать много, а затем сокращать – так же, как я монтирую изображение. Мне кажется связь между писательством и монтажом очень интересной, монтаж – это ключевой элемент киноязыка, который отсутствует в других формах искусства. Эйзенштейн здорово это сформулировал: “Кадр А + кадр Б = смысл В”.

Главное, чего я пытаюсь достичь, когда пишу (не обязательно в первом драфте) – я стараюсь думать, как монтажер, который противопоставляет соседние кадры друг другу, чтобы получить новое значение. Я экспериментирую. В “Оппенгеймере” все черно-белые сцены написаны курсивом, чтобы читатель сценария чувствовал монтажные решения.

В моем первом фильме была нелинейная структура. Я пришел к этому решению до того, как сел писать сценарий. Всегда так делаю. У меня было три таймлайна. Я решил, что сценарий я буду писать в хронологическом порядке, чтобы вся логика и взаимосвязи работали – а потом я примусь его монтировать (или «резать», что в данном случае является игрой слов). Первый драфт я печатал на пишущей машинке и затем буквально вырезали части сценария и собирал свою структуру.

Кстати, результат был не очень. Я обнаружил, что с таким подходом требуется куда больше переписываний и полировок, чтобы добиться бесшовной плавности повествования. Теперь я пишу строго в соответствии со структурой – от первой страницы до, в случае “Оппенгеймера”, 180-й.

В “Мементо” была инвертированная хронология, но структура оставалась линейной – все части связаны между собой, хоть и идут в обратной последовательности. Если вы проанализируете сценарий, а я писал его с первого кадра, который видит зритель, до последнего кадра – вы увидите, что под инвертированной хронологией лежит конвенциональная трехактная структура. Я думаю, это одна из ключевых причин, почему фильм сработал на зрителя».