Спокойной ночи!

10 декабря
Ρ, ρ, ро
Венечка Ерофеев никак не мог дойти до кремля, как ни старался, а я совершенно не могу добраться до крейсера «Аврора». Сколько ни бывал в глючном Питере, то сверну не туда, то отвлекут на званый ужин, то дождь в лицо, то крокодиловые рассветы – не даётся корабль революции, ускользает из вида, скрывается от праздных очей. А ведь советскому школьнику он как родной, и волнуется сердце вопросом, что же ему снится в вещих балтийских снах и к чему.
Брумалии – такое волшебное время, что можно неожиданно справить бармалеевые именины и пароходу, и человеку, причём на самую неожиданную букву. Аврора – не просто крейсер, это ещё и римское божество, носившее в эллинском девичестве имя Эос – богини утренней зари. И как волнуется сердце, когда снова и снова в «Одиссее» рассказ начинается с чарующих слов:
«Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос».
Пурпурные персты – это перевод греческого слово ῥοδοδάκτυλος, в котором мы без труда отыщем «пальчики» – кто не знает, что такое дактилоскопия? – δάκτυλος – это и «палец», и известный стихотворный размер «дактиль» (это который «в темпе вальса», например «Тучки небесные, вечные странницы…»), а ῥόδεος – это просто розового цвета – у рассвета розовые персты – как красиво! – и почему бы утренней заре и её кораблику не отпраздновать именины на букву «ро»? А кто нам запретит?
У Эос много имён, и один из чудесных эпитетов – κροκόπεπλος – «пеплос» – это покрывало или одеяние, а «крокос» – шафран, цвет шафрана или крокуса, то есть жёлто-оранжевый. У Авроры нежно-розовые персты и шафрановые одежды!
Где-то мы слышали этот «крокос»? Ну, конечно, – крокодилы! Точно! – κροκόδειλος – ионийское название ящериц. То ли ящерицы в старину были крупными, то крокодилы мелкими и жёлтыми, однако со временем раскормились так, что, как мы помним из трагической истории XX века были способны проглотить солнце.
Пусть они не обижаются, но поздравлять крокодилов мы ещё не готовы.
Пускай лучше празднует до самого рассвета Ростислав и Роман, Руфь и Рафаил, Родион и Раиса, даже если их имена и не совсем на «ро». Потому что есть все основания полагать, что Раиса – это краткая версия Ираиды, а Родион – сокращённый вариант Иродиона. В таком случае никто нас не укорит, если с ними возликует не только Рыгор, но и все Рыгоравичы – почему бы хорошему человеку лишний раз не утешиться?

Один из моих любимых мультиков, особенно это "ой, пойду-ка я домой" https://www.youtube.com/watch?v=_JlUkXHJOBM

Бдительные граждане неоднократно обличали меня перед общественностью как пропагандиста русского мира и белорусского националиста. Как это во мне совмещается, объяснить непросто, но недавно выяснилось, что я ещё и защитник содомии. По сетям гуляет умело смонтированный ролик, после которого некая дама даже написала мне пылающее праведным гневом письмо и громогласно отписалась. Я убеждён, что таких поделок с каждым годом будет всё больше, потому что, чем популярнее человек, тем пристальнее к нему внимание, в том числе и недоброжелателей, тут ничего нового нет. Однако тех, кого могут смутить интернет-умельцы, адресую к оригиналу. Это программа для канала «Серафим», дискуссия с активистом новых европейских ценностей, за которую меня критиковали как косного, бессердечного и агрессивного консерватора, нападающего беззащитных прогрессивно мыслящих людей https://www.youtube.com/watch?v=RGINXW2FPF8

Многие сейчас потеряли всякую надежду на примирение между русскими и украинцами, но эта надежда есть, и всё у нас наладится. Прекрасная Диана Панченко сделал фильм, которого я давно жду. Он о прощении и примирении, которое было невозможно помыслить, но здравый смысл победил. Правда, не последнее место в этой истории сыграла религия. Диана Панченко путешествует по Чечне и задаёт бывшим участникам боевых действий прошедшей войны самые острые вопросы. Это мудрые люди. Они по опыту знают, что такое война и что такое беспредельная ненависть, и они излечились, значит, надежда есть. https://www.youtube.com/watch?v=myPfNSC0c9E

11 декабря
Σ, σ, сигма
Буква «сигма» – красноречивый пример того, как занимаемое положение способствует приросту самооценки или, наоборот, губит её. В ряду других букв внутри или вначале слова «сигма» – милый безобидный толстячок – σ – уютный и пузатый. Правда люди посвящённые уверяют, что в словообразовании работает правило «сигма выбивает зубы» и якобы кругленькая буквочка способна так запугать зубные согласные, что они перед ней просто выпадают, в то время как с зубными и заднеязычными она вступает в преступный сговор с вызывающе шипящими последствиями, что совершенно логично, поскольку своё имя эта криминальная буква получила от глагола σίζω – «шипеть».
Однако стоит вам только вырвать «сигму» из уютного строя обыденных букв, из буквенной бытовухи и поставить её во главе предложения, придав ей статус буквы заглавной, как она тут же распрямляет плечи и из наивного толстячка с чубчиком превращается в угловатого верзилу – Σ.
Если же вы соберётесь понизить «сигму» в должности и определить в самый конец, как она тут же превратится в несчастную и обиженную буквицу, которая сиротливо сидит на самом краешке слова, свесив коротенькие ножки – ς.
Это наглядно демонстрирует ту очевидную истину, что для здоровья полезнее не рваться вперёд, но и не плестись в хвосте, и свою завидную упитанность «сигма» может поддержать только в начале или середине слова.
И какое бы изобилие имён не взрывало нашу память в ночь Брумалий на многоликую букву, это бармалеевые именины не только для Сергеев и Святославов, Софий и Светлан, но и для всякого полного человека или непроизвольно стремящегося к округлостям форм, или добровольно от них убегающего.
Зачем нам стыдиться того, чем страдали даже самые именитые философы?
Имя Сенеки начинается с «сигмы», и кто знает, не было ли это главной причиной полноты великого стоика? Раз и навсегда убедившись в том, что всё вокруг тлен и суета, он от безысходности покупал себе имение за имением, виллу за виллой, не испытывая ни малейшего пристрастия к земной роскоши, ведь как ещё ты убедишься в том, что тебя совершенно не волнуют светские соблазны и утехи падшего мира, как не приобретая их для себя с холодным равнодушием?
Так и с лишним весом – это не более чем ещё одна пригоршня праха, которой иногда надо просто помочь побыстрее развеяться. Поэтому именно Сенека изобрёл и активно внедрял самый эффектный способ похудания: удобно расположившись в своей лекти́ке (древнеримские носилки, паланкин) и указав рабам маршрут, он велел им по дороге почаще встряхивать свою ношу, чтобы лишние калории выветривались из тучного философа.
По мнению учёных, до сих пор это считается самым надёжным и необратимым методом похудения, так что, если у вас есть подходящий паланкин и хотя бы три пары крепких рабов, не откладывайте приобщение к подлинной философии!

Прекрасное от отца Авксентия из Юрович.
"— В объявлении написано, что у вас можно взять квест,- сказал Полуэльф бургомистру.- Но там не объясняется, в чём суть. Вы не могли бы уточнить?
— Да всё просто,- пожал плечами бургомистр.- Видите вон тот холм? На нём засел гоблин с гранатомётом. И периодически обстреливает город. Вот, собственно, и вся проблема.
— Ага, понятно. Надо убить гоблина...
— Что вы, что вы!?- бургомистр вытаращил глаза и замахал руками.- —Его ни в коем случае нельзя убивать!
— Почему?- удивился Гном.- Это же гоблин!
— Вот именно! Если мы его убьём, мировая общественность скажет, что это геноцид, а мы расисты.
— Ну и что? Пусть говорит что хочет.
— И введёт войска,- мрачно закончил свою мысль бургомистр.
— Хм...-задумался Полуэльф.- То есть, этот засранец стреляет по вам из гранатомёта, а вы терпите и не смеете дать сдачи?
— Не смеем,- развёл руками бургомистр.- Иначе нас назовут агрессорами.
— Ну хорошо, а если, допустим, не убивать гоблина, а прогнать его куда-нибудь подальше?
— С его холма? Невозможно. Тогда нас назовут оккупантами.
— Поймать и отобрать гранатомёт?
— Экспроприаторами.
— Посадить под замок вместе с гранатомётом?.. Ладно-ладно, не отвечайте,- быстро проговорил Полуэльф, когда бургомистр открыл было рот.- Я всё понял. Действительно, интересный случай.
— Ну так чего же вы от нас хотите?- не выдержала Принцесса.- Убивать нельзя, разоружать нельзя, ловить и прогонять тоже нельзя, а что тогда остаётся? Перевоспитывать? Это не наш профиль.
— Нет, что вы... Для такой работы мы бы позвали психолога. Но, кстати, тогда мировая общественность обвинила бы нас в оказании психологического давления.
— И в осквернении самобытных традиций,- добавил Гном, солидно качнув головой.- Пострелять из гранатомёта по людишкам - это же для гоблинов святое!
— Вот-вот,- радостно воскликнул бургомистр,- вы меня понимаете.
— Ну а от нас-то что требуется?- снова встряла Принцесса.
— Отнести посылку,- вздохнул бургомистр.
— Кому? Гоблину?
— Ну да. Ведь там, на холме, нет никаких запасов еды. Через час гоблин проголодается, объявит перемирие и начнёт переговоры. Он так каждый день делает. Требует, чтобы ему приносили еду, вино, оружие, иногда ещё чего-нибудь... А потом, когда наестся, заявляет, что мирные переговоры зашли в тупик и он вынужден возобновить огонь. Мировая общественность ему очень сочувствует. Считает, что он принципиальный.
— А если вы откажетесь предоставлять ему еду и оружие...
— Тогда про нас скажут, что...
— Ладно-ладно, мы поняли,- замахал руками Полуэльф.
— ...и введут войска,- пробубнил бургомистр.
— Ну хорошо, а мы-то вам зачем? Послали бы кого-нибудь из своих отнести мешок.
— Посылали уже. Никто не вернулся.
— Что, гоблин их всех убил?
— Он утверждает, что нет.
— А...
— А мировая общественность ему верит.
— А...
— А тогда скажут, что мы провокаторы. Понимаете, это ведь он, гоблин, проявляет мирную инициативу, это его жест доброй воли. И если что-то пошло не так, то только по нашей вине. Очевидно же! А вы... ну вроде как посторонние, вас он, может, и не тронет.
— Ну хорошо,- подытожил Полуэльф.- Если отбросить всякую политическую шелуху, то от нас требуется взять посылку у заказчика и отнести её клиенту, верно? Обычный почтовый квест. А всё остальное - только ваши проблемы. Так?
— Всё верно,- подтвердил бургомистр,- значит, договорились?
— По рукам,- кивнул Полуэльф. Бургомистр облегчённо вздохнул.
— Можно вопрос?- подняла руку Принцесса.- Вот вы так боитесь, что мировая общественность назовёт вас агрессорами, или милитаристами, или ещё чем похуже - а как она вас называет сейчас?
- Идиотами,- печально ответил бургомистр".

(С) Клиффорд Саймак
«Заповедник гоблинов»
1968 год

Был разговор https://www.youtube.com/watch?v=tvAQ3HaI95E

12 декабря
Τ, τ, тау
Как-то мы с детьми обсуждали, кого из персонажей русской литературы можно было бы канонизировать. Дискуссия с самого начала приобрела острый характер. Однако, если бы мы спорили о причислении к лику святых не литературного героя, а самой обыкновенной буквы, спорить было бы не о чем, потому что буква «тау» – самая праведная и не только в греческом алфавите.
В девятой главе пророчества Иезекииля есть рассказ о таинственных губителях, которые должны поразить народ, преданный порокам. Но вот Господь говорит своему ангелу: «Пойди в Иерусалим и на челе у людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, которые творятся в городе, сделай знак».
И знак этот ни что иное как буква «тау»!
Историки пишут, что во времена Христа в синагогах в память об этом пророчестве евреи рисовали себе на лбу большим пальцем образ священной буквы «тау», и это было самое древнее крестное знамение, так накладывали крест ещё во времена Златоуста, позже появился обычай осенять крестом не только лоб, но и отдельно уста и сердце, так что наше современное широкое крестное знамение это единство трёх древних знаков креста – трижды повторенное «тау».
Однако имена, начинающиеся с этой буквы не настолько «покладистые», как следовало бы ожидать. Тарас Бульба, который мог бы претендовать на мученический венец в нашей литературной комиссии по канонизации, носил беспокойное имя, которое происходит от глагола ταράσσω – «возбуждать, тревожить, волновать, приводить в замешательство». Например, когда евангелист рассказывает, что в купальне Силоам при схождении ангела «возмущалась вода», стоит наше слово.
Когда говорится, что Иисус возмутился духом – тот же глагол! Он относится к классу хитрых глаголов, скрывающих свою подлинную заднеязычную сущность (с основой на г, к, х) или за пухлыми «сигмами» – σσ – или за невинными «тау» – ττ – так что корень у «тарахтящего» глагола не «тарасс», а «тарах».
Как и у глагола τάττω – «расставлять, строить, назначать», корень не «татт», а «так» – вот откуда взялась тактика, хотя по одной из версий именно от этого «военного» глагола образовалось имя Татьяна, и, зная множество Татьян как боевых девчонок, я бы не стал с этим спорить, если бы не более основательный вариант происхождения от родового имени сабинского царя Тита Татия. В этом случае имя Татьяна не поддаётся переводу, как и имя Сергей, которое идёт от родового имени этрусских князей, что не приносит нам вожделенного покоя, поскольку имена всё равно беспокойные, но куда же мы без таких нужных качеств?
Всех этих «тарахтящих» и «строящих» товарищей здорово уравновешивают Тихоны, Трофимы и Тамары, ведь Тихон, на самом деле, – «счастливый», поскольку в его имени – отражение богини судьбы Тюхэ, которая, конечно, втюхивала древним грекам всё подряд, но в христианскую эпоху немного присмирела.
Трофим – «кормилец», что делает честь настоящему мужчине, если «по имени его тако и житие».
Но именно Тамара как древнее еврейское имя начинается с той самой буквы, которую рисовал ангела на челе у верных Богу жителей Иерусалима – «тав» – последняя буква еврейского алфавита и первая в имени Тамары – תמר – всего три согласные буквы, а в переводе значит «финиковая пальма» – хоть и дерево, но утончённо-изящное, как и пристало настоящей даме!

13 декабря
Υ, υ, ипсилон
У маленьких деток, как и у морщинистых старичков, ни волос, ни зубов, но это их совершенно не портит. Лысина и беззубость малышам даже к лицу, и в греческом алфавите лысина малышки «э-псилон» смотрится иначе, чем у старушки «и-псилон», хотя, как дама старорежимная, она бы предпочла называться через импортный звук, которого нет в русском языке, а у немцев он обозначается значком «умляут» – ü.
Ничего удивительного, что греки быстро устали от этой экзотической гласной и сейчас произносят её как обычное «и», почему и проворные французы, перетащив «и-псилон» в свой букварь, назвали его просто и честно – «греческое и» или «и грек» (i grec).
Однако «и-псилонистых» имён всё же немного, и популярностью они не пользуются – Иакинф, Ипатий, Иперехий. Зато почтенная буква всегда была в чести у людей умных и основательных.
«И псилон» называют буквой Пифагора, потому что этот великий мудрец на её примере демонстрировал теорию двух путей: основание буквы – цельный и невинный детский возраст, а потом обязательно будет развилка – что ты выберешь: путь порока или путь добродетели? Не буква, а дорожная карта – Υ – просто созерцай её и постепенно умней, теряя зубы и волосы, ведь мудрость и кудри не выносят друг друга, поэтому мыслители всегда в зоне риска, как Эсхил, которому утрата волос стоила жизни: орёл, тяжело и одышливо тащивший в своих когтях черепаху, принял блестящую лысину драматурга за гладкий камень и точно уронил ему на голову свою ношу в надежде, что упрямая черепаха наконец расколется.
Наши простоватые предки потери локонов не стыдились, отмечая динамику взросления в языке. Например, было специальное слово «взлизы» – не просто залысина над виском, но и волосы, которыми эту плешь пытались грамотно прикрыть, зализывая лысину, как возрастную рану.
По-древнегречески взлизы – существительное среднего рода ὑπο-φάλακρον – начинается на нашу пожилую буквочку, а φαλακρός – это просто лысый. Никто не хочет лысеть, но и лысинам тоже неприятна всеобщее внимание и нетерпимость. Чтобы сохранить баланс между мудростью и кудрями, следует умаслить лысины, залысины и всё многопёстрое семейство взлиз бармалеевыми именинами в честь всей этой гладкой компании – авось отвяжутся?

Вопросы на ответы № 147. Объяснительная #вопросынаответы

Спасибо, друзья мои! Из всех влиятельных лиц, к которым я мог бы обратиться, предпочитаю обратиться к Господу нашему, поэтому прошу вас просто обо мне помолиться, и да будет воля Божия!

14 декабря
Φ, φ , фи
Удивительное дело – белорусам всегда тяжело давался звук «фэ». Конечно, современные горожане блистают образованностью и изысканным произношением, но я ещё встречал божественных старушек, которые настойчиво называли Фёдора «Хвёдар», а философию «хвиласохвией» и, возможно, не так уж они были неправы. Ведь и в латинской транскрипции греческое «фи», с которого начинается «философия», передаётся сочетанием ph, в то время как коварная «тхэта» (первая буква «Фёдора») преобразуется латинянами в th. Но русский человек и не подозревает, что в оригинале Фёдор и философия начинаются с двух разных букв.
Самые известные имена на «фи» происходят от нежного глагола φιλέω – «любить, дружить» – Филарет («любящий добродетель»), Филипп («любящий коней»), Филофей («боголюбец»).
Люблю я, скажем, своего ненаглядного кота – как это будет по-гречески? – «кот» – αἴλουρος («а́йлурос» или «э́лурос», одним словом, элур), а «люблю» мы уже знаем и помним про винительный падеж (люблю кого-что?), и получается – τὸν αἴλουρον φιλῶ – всё очень просто!
Правда, не надо забывать, что у дружелюбного глагола есть ещё значение «целовать». Выходит, есть все основания перевести эту фразу «я целую кота» – никто и не против! – кроме кота, конечно.
Поскольку женских имён на «фи» катастрофически мало, а из распространённых только «Фотиния» – «светлая», которую правильнее было бы заменять более благозвучным «Светлана», предлагаю ввести имя Филэлура – «любительница кошек» (она же и их целовательница), равно как и мужской эквивалент – Филэлур.
Стало быть, сегодняшние брумалии – бармалеевые именины всех любителей кошек! А я как чувствовал: не зря Мартыну ливерки купил!

С елизаветинцами поглаголали https://obitel-minsk.ru/lutschije/2023/12/bozhij-zavet-1

Оказывается, есть и вторая часть https://obitel-minsk.ru/lutschije/2023/12/bozhij-zavet-bud-2

15 декабря
Х, χ, хи
Nunguit totum diem – целый день идёт снег. В день Брумалий на букву «хи» Гомель завалило снегом по самые брови. Где бы эти брови у города не находились, они точно утопают в сугробах, как сегодня утопал я, пытаясь чистить дорожки, и это было свежо и весело. Греки и римляне проживали в тёплых странах, и снег если и видели, то в состоянии вялом и рыхлом, может быть поэтому у них слово «снег» женского рода: nix, nivis у латинян и χιών, χιόνος у эллинов. От этого слова произошло чудесное женское имя Хиония, которое, к сожалению, дают только монахиням и зря, ведь в переводе это не что иное как Снегурочка!
Правда, и другие имена на «хи» тоже привычно иноческие: Харитон, Хрисанф, Харитина, разве что Христина у нас в ходу, да и то начинается с «ка» на западный манер.
Кто же сегодня празднует бармалеевые именины? Тот, у кого ещё жива радость! Ведь главное слово сегодняшнего дня это – χαῖρε – обращение, которым греки здоровались, и чаще всего его так и переводят: «Здравствуй!», хотя буквально это значит «радуйся!» Представляете, подходит к вам человек и говорит: «Радуйся!» – ну, как это понять? Что это значит? Почему вдруг радоваться? Здоровья бы пожелал или сказал «добрый день» – это логично, а тут вдруг такой дерзкий призыв. Думаю, греки что-то такое знали, было им открыто самое важное, что ещё не было явлено в полноте, и памятью об этом откровении стало юродивое приветствие. Однако вот и апостол Павел оставляет заповедь: «всегда радуйтесь» – πάντοτε χαίρετε (1Сол 5:16).
Мне кажется, что радость – это не просто эмоциональная взволнованность, это само бытие, непосредственное переживание себя живым, которое поражает нас в детях, ведь даже бедное детство всё равно счастливое детство, но потом «годовые кольца» нашей взрослой жизни всё глубже и глубже прячут эту радость, и, кажется, она ушла или так тесно ужалась, что сомневаешься – а было ли что-нибудь на самом деле?
В гениальной картине «Гражданин Кейн» счастливый мальчик, который всей душой отдаётся катанию по снегу на своих славных саночках, вдруг выхватывается в успешную взрослую жизнь, отдаётся на воспитание банкиру, сам обрастает деньгами и недвижимостью, властью и влиянием, так что под конец почти задыхается от этого цунами вещей и ценностей. Но умирая он повторяет одно и то же слово, непонятное близким – rosebud, – и люди ломают голову: что бы это значило? А всё очень просто: это имя его детских саночек и память о времени, когда он был жив по-настоящему, когда понятия «жить» и «радоваться» совпадали.
Вот я и думаю, глядя на заснеженный Гомель, что эти бармалеевые именины – в честь радости быть, которая отпечатывается в памяти на самых простых, но самых подлинных вещах. Надо бы их припомнить и поздравить!

Сегодня в 22.00 ожидаюсь на стриме у Ромы Голованова. Собираемся обсудить "Слово пацана".

Телевизор для Мартына.

Товарищи! В связи участившимися случаями мой эфир на стриме канала "Спас" начнётся в 21.20, а не в 22.00.

16 декабря
Ψ, ψ, пси
Греческое «пси» не просто буква, но и цифра: ψ = 700. Подумайте: такая маленькая растерянная буквочка, развела руками – лапки в сторону – ψ – «я тут не при чём, само как-то вышло» – и вдруг солидная цифра. А чему удивляться? Или нарисовать буковку лёгким движением руки, или записать тяжеловесное числительное «гептако́сиёй» – разница, ёлки!
И тут смутная догадка: значит, предыдущая цифра шестьсот была за славной буквочкой «хи»? – Точно! – И с неё начинается «число зверя»? – Выходит так. – Бедная маленькая «хи». За что ей такое? – Просто внешность у неё подходящая, ведь шестьсот шестьдесят шесть это в оригинале просто три буквы – χξς – возможно, там скрыт числовой код, но, скорее всего, это экономный и остроумный портрет человека настолько лживого и изворотливого, что его профиль набросали тремя «змеевидными» буквами.
Однако последние буквы Брумалий определённо намекают на последние времена, о которых сказано, что по причине умножения беззаконий охладеет любовь многих (Мф 24:12). На месте слова «любовь» в тексте стоит священное и возвышенное ἀγάπη, и вот главный признак конца мира – охлаждение любви, промёрзшая, остывшая любовь.
Любовь остынет – по-гречески ψυγήσεται – будущее время от глагола ψύχω – «охлаждать, леденить, остывать». Подозрительно похож этот глагол на, пожалуй, самое известное греческое слово, давшее название науке психологии. Даже школьник знает, что ψυχή – это «душа», при чём же тут холод? Есть ещё существительное среднего рода ψύχος – вот оно и значит «прохлада, холод, стужа», но и холодные глаголы, и прохладные прилагательные – все ведут к «псюхэ».
И ничего тут удивительного, у нас ведь тоже целый букет родственных слов, путающих душу с ветерком: дух, душно, духота, дышать и проч. У Платона встречается слово ψυχάριον – «душонка», причём среднего рода.
Но нам надо равняться на правильные слова и подлинные смыслы, и вот подходящее слово – μεγαλοψυχία – «великодушие, благородство». Мир болен и клонится к абсолютному нулю, он стремительно теряет душевное тепло и, кажется, совсем позабыл жар сердечный, и кому-то надо его постоянно отогревать – любовью, добротой, великодушием – об этом сегодняшняя буква с воздетыми лапками.
А почему она свои ручонки подняла? Это же очевидно – она зовёт обниматься! – потому что это самый простой способ согреться, поделиться теплом. И вот урок от добродушной и раскрытой всем навстречу «пси»: не психовать, не суетиться, а там, где можно и там, где, кажется, сплошная вечная мерзлота – доброе слово, детская улыбка, дружеские объятия отогреют пусть и крошечный островок вселенной, и нашей озябшей планетке уже будет не так холодно.

17 декабря
Ω, ω, омега
Как объяснить, что такое созерцание? Только то, что сам пережил, что хранится в памяти можно понять, опознать, представить. Но даже самый простой и неискушённый в премудростях человек хотя бы на мгновение впадал в созерцательное настроение, оказавшись на морском берегу.
Океан любого может сделать созерцателем пусть и на несколько минут. Греческий философский гений, возможно, никогда бы и не пробудился, родись Платон или Аристотель где-то на лесистой равнине или в отчаянно-ровных степях, подальше от шума прибоя. Хотя гений везде останется гением, но что-то есть в рокоте волн, в этом захватывающем дух величии и мощи, что властно и неодолимо выхватывает из безопасного уюта обыденности ставит лицом к лицу с вечностью, с судьбой, с Богом, который всю эту переполненную чашу мира крепко держит в Своих животворных ладонях.
Двадцать четвёртая буква Омега кажется простым разомкнутым кругом – вечность с парадным входом, мимо которого никто не рискнёт пройти, вечность, которая обнимает и вбирает всё, так что и не удивляешься тому, что почти нет имён на эту предельную букву.
Хотя мы и не слышим в слове «океан» имени, оно там есть – Ὠκεανός – сын Урана и Геи, владыка водной стихии, и такое же имя у великой реки, которая, как полагали древние, обтекает всю землю, будто заключая её в свои лазурные объятия.
Объятья Океана – объятия доверия, предчувствие и догадка дохристианского мира о милосердных руках Творца, которые удерживают весь мир своей неизреченной нежностью. И не может человек жить без этого последнего доверия, даже если для жизни всё есть и не на что жаловаться, ведь и у самого сильного ослабеют руки и дрогнут колени, допусти он на миг ледяную мысль, что, на самом деле, доверять некому и за этой великой и безмерной стихией только холод и безразличие.
Потомок древнего морского народа, английский поэт Мэтью Арнольд сумел уловить и передать тот миг, когда вдруг резко меняется тональность созерцания, когда взгляд доверия неожиданно сменяется ужасом оставлености и глухотой одиночества.
Вот он вглядывается в вечерний сумрак беспокойного моря, вслушивается в тревожный рокот морских валов и вспоминает древних греков и Софокла, который несколько тысяч лет назад стоял на другом, на южном берегу того же безграничного океана и слышал всё тот же вечный шум, и видел те же бессмертные волны, которые пели ему о горестях человеческой судьбы:
Софокл в былые дни
Так вслушивался в гул эгейских волн, –
Его воображению они
О горестях людских вели рассказ.
Гул северного моря, скорби полн,
Рождает те же помыслы у нас.

Да, море поёт о боли и страдании, без которых не обходится человеческая жизнь, но даже древний эллин предчувствовал, что это не главное, и в музыке прибоя можно различить что-то ещё более древнее и какую-то неустранимую мелодию, которая совпадает с самим бытием и поёт о самой последней надежде, о самом предельном доверии, о Том, Кто наполняет смыслом каждое мгновение бытия.
Ведь и Софокл, записывая под шум моря грустную историю Антигоны, вопреки всем трагедиям и необъяснимому горю, которое льётся на невинных, пел голосом, перекрывавшим гул самых могучих штормов о последней правде, о необъяснимом и невозможном Божьем милосердии и человеколюбии, которыми только и может жить этот остывающий мир.
Но британский поэт, выросший под сенью Евангелия, честно рассказывает, как двоится его зрение, как на мгновение он вдруг теряет нить этой бытийной мелодии и с ужасом допускает, что там ничего нет – ни смысла, ни надежды, ни любви, а бескрайний пояс океана – не объятья, а удавка.
Доверья океан
Когда-то полон был и, брег земли обвив,
Как пояс радужный, в спокойствии лежал.
Но нынче слышу я
Лишь долгий грустный стон да ропщущий отлив,
Гонимый сквозь туман
Порывом бурь, разбитый о края
Житейских голых скал. (окончание ниже)