Закончился сезон вычесывания кашемировых коз в Монголии. Коз вычесывают один раз в год - с начала марта до середины апреля. Цены на кашемир (сырьё), по сравнению с ценами прошлого года, выросли на 50%.

За вчера и сегодня на нас подписалось 20 человек! Начало положено! Спасибо Вам!

Постараюсь оправдать ВАШЕ доверия и публиковать только действительно стоящую информацию, а не тупые призывы к покупке у нас пряжи.

Как в монгольской глубинке относятся к русским.
К русским, в широком смысле слова.

Было это в 2008 году. Кажется в конце июля. После национального праздника Наадам. Позвали меня мои друзья детства на рыбалку. Путь был неблизкий. Уехали мы примерно километров на 600 от столицы. Местечко в Хэнтийский аймаке. До границы с Россией рукой подать, всего каких-то 30-40 км. Места там красивые. Дикие. В лесу растут лиственницы, березы, сосны и кедры. Рыбачили несколько дней на реке Онон. Поймали мало. Но отдохнули прекрасно! Палатка! Свежий воздух! Дни пролетели незаметно… Впечатлений море!
Настало время возвращаться в Улан-Батор. В пути, учитывая остановки на отдых и заезд к нашим знакомым, предстояло провести дня два или три.
Был жаркий, очень жаркий день конца июля. Как сейчас помню, была суббота. Леса давно остались позади. Места, по которым мы в тот момент ехали, считаются родиной Чингисхана. Населяют этот регион в основном этнические буряты. Людей здесь немного — от одного кочевья до другого может быть три - пять, а иногда и все десять километров. Дорога то вилась между сопками, на которых желтела выжженная палящим солнцем скудная трава, то поднималась на них, то спускалась в долину какой-то небольшой речушки, больше напоминающей ручей. Поднявшись в очередной раз на сопку, нам встретилось Овоо. Овоо — это такое сакральное место. Место жертвоприношений. Насколько я знаю, символизирующее окончание территории одних духов и начало территории других. Куча камней, на которых лежат конфеты, мелкие купюры, голубые шарфы (хадаг) и т. п. предметы, которые в качестве подношения оставляют путники. Иногда овоо окропляют водкой или молоком. Все путники должны останавливаться возле овоо, выходить из машин или спешиваться, если едут на мотоцикле или на лошади, и обходить его по кругу, подбросив на овоо камушек или положив какой-либо предмет. Кстати, нуждающиеся путники могут взять с овоо купюры. Объезжать овоо положено с левой стороны. Овоо по пути встречаются довольно часто и потому путники останавливаются не у всех. Это не возбраняется. Но при этом нужно как-то проявить своё уважение к священному месту. Так водители проезжая сигналят, а всадник вынимает правую ногу из стремени.

Мы остановились. Обошли, как и положено, вокруг овоо, открыли бутылку водки и первой рюмкой, по традиции, оросили священное место, принеся тем самым ему жертву. Через несколько минут мы заслышали жужжание приближавшегося мотора. По звуку было понятно, что это УАЗ. Вскоре, и правда, на сопку взобрался 469-ый. Незаменимая для монгольской глубинки машина. Монголы называют его 69. Из него вышел водитель — высокий крепкий бурят лет пятидесяти. Выходя из машины он поздоровался с нами и пошел обходить овоо. На пассажирском месте сидел пожилой, худощавый дядька в национальной одежде (дээл). Он тоже вышел из 69-го и направился вслед за «молодым». Закончив обряд, тот что помоложе откликнулся на приглашение моих друзей и присоединился к распитию. Старик встал поодаль. Солнце было в зените и я, не снимая солнцезащитных очков, просто стоял и любовался долиной, расстилавшейся у подножия сопки. В такую жарищу выпивать не хотелось. Позже оказалось, что пожилой и молодой буряты — это отец с сыном, возвращавшиеся из гостей. Дедку было лет около восьмидесяти… То ли 76, то ли 82… сейчас уже и не вспомню. Видно было, что в гостях их принимали хорошо! Не без спиртного! Вдруг старик, что не очень то свойственно монголам, проявив любопытство, обратился ко мне: «Америка?» Наверное, меня и правда можно было принять за американца- на мне были панамка и солнцезащитные очки, как у рыбаков, футболка, слаксы и кроссовки «new balance». Я, с немного недовольным видом, словно говорящим «какай еще американец…?!», быстро сдернул с себя очки, закрывавшие поллица, сказал по-монгольски «Нет! Русский». То что я русский я мог бы и не говорить… По моей физиономии дедок сразу понял откуда я и просияв, со словами «Русский! Сынок!», наскочил на меня. Захоти, я бы даже не успел увернутся — вот что значит ловкость кочевника. Заключив меня в не по-стариковски крепкие объятия, поцеловал по-монгольски — так как старшие «целуют» младших. (Старшие, обычно, не целуют губами, они нюхают). Глаза старика стали влажными… Он давно не видел русских. Раньше, в советские годы, когда был молодым и жил в столице, он работал с русскими (советскими). «Советские люди! Вот это были люди…! Не то, что сейчас. Сейчас из разных стран в Монголию приезжает всякий мусор… Да и наши в городе… тоже ничего хорошего. Вот раньше были люди...» - досадовал старик. А после того, как мои друзья детства рассказали про моего отца, проработавшего в монгольской глубинке пять лет, и про отца моего отца — моего деда — строившего с 1950 по 1957 год в Монголии заводы, старый бурят совсем расстрогался и очень просил заехать к нему в кочевье. Сказал, что зарежет лучшего барана. Ну уж если у нас совсем нет времени, просил хотя бы взять с собой в Улан-Батор барана. Мои ребята еле-еле уговорили старика не обижаться на нас, сославшись на то, что нам не по пути, что дорога нам еще предстоит неблизкая, а неотложные дела в городе не позволяют провести больше времени в степи. Как я писал выше, была суббота и нам до вечера воскресенья нужно было вернуться в столицу, так как некоторые из моих спутников в понедельник должны были пойти на работу. Пообщавшись еще немного мы двинулись дальше. А довольный, но немного грустный, как мне тогда показалось, старик, помахав нам вслед, сел в уазик и поехал с сыном к себе в юрту…

P.S. Жаль не смог найти на компьютере фотографии из той поездки...

Присылайте, пожалуйста, свои комментарии.

Вот! Нашел фотографию из той поездки и как раз в кадр попал краешек овоо из камней и голубых хадаг.

Срезал

Название этого, с позволения сказать, рассказа позаимствовано у Василия Макаровича Шукшина — у него есть одноименный рассказ.

Было это в 2014 года. Мы только-только открыли компанию в России. А до этого вся организационно-производственная часть бизнеса, включающая в себя офис, склад, предприятия, на которых мы заказывали продукцию, находилась в Монголии. Только рынки сбыта были за пределами страны Вечно Синего Неба. (Продукция наша (в основном) отправлялась в Россию и на Украину). Поэтому я часто летал в Монголию и проводил там довольно много времени. Иногда месяц, иногда полтора.
В тот раз я прилетел в Улан-Батор в начале сентября — сезон был в самом разгаре и работы было много. Мы тогда как раз готовили к отгрузке нашему российскому отделению первую партию пряжи. Да и других дел было немало... Мы строили планы развития компании. Обсуждать их по скайпу и пытаться реализовать дистанционно из Москвы было невозможно. Вот я и летал. Да мне и самому, откровенно говоря, нравилось улетать из Москвы.
В тот год ночи в сентябре были особенно холодные и температура в помещениях фабрики была, мягко говоря, не южная. Отопление пока не включили и постоянно находиться в здании было невозможно. А вот солнышко еще не утратило способность дарить тепло. Чем я и пользовался, время от времени то по производственной необходимости, то без оной ненадолго выходя на улицу погреться.
Наш офис и склад располагались на территории старейшей ткацкой фабрики, история которой началась в 1934 году. Раньше фабрика занимала большую площадь. Фабрика и сейчас существует, и даже выпускает одеяла, пледы и другую номенклатуру текстильной продукции, но… тут все произошло по сценарию прекрасно знакомому нам в России. А именно, часть территорий фабрики сдали в аренду бизнесам имеющим отношение к «лёгонькой» промышленности, в том числе и независимой лаборатории волокон, еще одну часть предприятиям отношения ни к прядению, ни к трикотажу, ни к ткачеству, не имеющим. Площади, на которых производится текстиль, сильно сократились и пустующие помещения сдали в аренду. А что, собственно, тут удивительного — сократились объемы продаж, а в след за этим сократились и объемы производства, и площади, на которых оно размещалось.
С некоторыми из профильных арендаторов мы сотрудничали и даже дружили. Так на прядильню передавали верблюжий пух и пух яка, из которой для нас производили пряжу нужных нам номеров, которую мы тут же, не выходя за пределы фабрики, передавали на ткачам или трикотажникам. По нашему заказу и из нашей же пряжи ткачи ткали для нас пледы. Трикотажники вязали варежки, перчатки, шапки, свитера и т. п.…
Я вышел из офиса и встретил трех своих приятелей. Двоих из них были совладельцами трикотажного цеха, состоявшего из 7-8 плосковязальных Shima Seiki (Япония), 10 STOLL (Германия) и еще нескольких аппаратов, на которых они производили варежки и перчатки, в том числе и для нас. У третьего был один STOLL и один перчаточный аппарат. Мы не только сотрудничали, но и частенько в конце недели посещали всякие питейно-увеселительные заведения, со всеми вытекающими…!!! Всем нам тогда было около сорока. А какие еще могут быть интересы у мужиков в этом возрасте…

Мы не виделись несколько месяцев и нам было что обсудить. Начали мы с «хлеба насущного» — с бизнеса, его плавно сменил краткий выпуск «международного обозрения», а точнее сказать политинформации, ведущим которой выступил Ваш покорный слуга (понимал бы еще чего…). И вот когда, подвергнув «глубочайшему и всестороннему анализу» мировую политическую и экономическую повестку, мы уже были готовы перейти к обсуждению «главной» в жизни любого нормального мужика теме — она же именуется сладким словом «клубнички» (речь, разумеется, не идет о сада-огородах и выращивании на них плодовых культур!) - один из совладельцев вдруг обратился ко мне с вопросом:
- Кстати...В России есть компания N. Ты ее знаешь?
(Я намеренно не привожу название компании — не хочу делать ей рекламу).
- Да. Знаю. - ответил я
- А ты знаешь, что они купили вязальное оборудование и теперь сами в России производят трикотаж из монгольского кашемира?
Всё это я знал. Знал я и то, что до этого момента вышеозначенная компания много лет импортировала из Монголии готовый трикотаж.
- Да. Слышал.
Мой собеседник продолжал:
- Ты знаешь, что у них на производстве работают монголы?
Это я тоже знал. Месяца за два до этого, когда я еще находился в Москве, моя тогдашняя партнер по бизнесу (зовут её Одончимэг), рассказала мне об этом.
- Нет. - соврал я. Мне было интересно узнать о том, что думает мой собеседник о причинах приглашения российской компанией монгольских специалистов.
Настал мой черед задавать вопросы:
- А зачем?
-Что зачем? - не поняв мой вопрос, переспросил мой товарищ.
- Зачем они пригласили монголов?
- Ты что не понимаешь? - вопросом на вопрос ответил приятель.
Было видно как он удивлен.
Я тоже выразил удивление.
- Нет. Не понимаю... - пожав плечами и одновременно покачав головой отвел я.
Еще больше удивляясь и не веря своим ушам он спросил:
- Ты серьезно не понимаешь?
- Да. Серьезно.
И тут я услышал то, что и ожидал услышать. Дело вовсе не в моей прозорливости. Её у меня и нет вовсе. Всё гораздо проще: я уже знал аргументы, которые высказывались другими моими собеседниками, в пользу приглашения монголов на российскую фабрику.
- Известно, что монголы умеют работать с кашемиром, а русские нет. - с нескрываемой гордостью сказал мой собеседник. - Вот поэтому и позвали монгольских специалистов. И они на постоянной основе сейчас работают в России!
- Ой! Действительно! Вот я болван! - как бы извиняясь за свою бестолковость воскликнул я, просияв и хлопнув себя по бедру.
Двое из трех посмотрели на меня со снисходительной то ли улыбкой, то ли усмешкой.
Они с укоризной качали головами и удивлялись тому, что я не понимаю таких элементарных вещей. Подыгрывая им, я тоже качал головой. Третий, знавший меня лучше первых двух, оставался серьезным. Видимо, подозревал что действие этой одноактовой «пьесы» еще не закончилось. То была лишь кульминация, за которой неминуемо последует развязка. И она не заставила себя долго ждать.
Поулыбавшись, я сделался серьезным. Улыбка сошла и с лиц ребят. Потом задумался. Парни наблюдали за мной. Это чувствовалось. Глаза мои забегали из стороны в сторону. По мне можно было понять, что я о чем-то думаю, что-то вспоминаю. И я действительно вспоминал. А вспоминал я монгольские слова. В силу недостаточности знания монгольского, иногда, прежде чем что-то сказать, приходится продумывать предложение или конструкцию, которой можно было бы описать незнакомое мне слово или явление. К сожалению, это удается мне не всегда. В этот раз все получилось! И через несколько секунд, глубоко вздохнув, я начал, а точнее сказать продолжил начатое — продолжил разрушать стереотипы. Да и за Державу, в конце концов, обидно.
- Русский Менделеев, - вкрадчиво заговорил я, - открыл таблицу химических элементов, - произнес и загнул указательным пальцем правой руки мизинец левой, - мы строим самолеты, - продолжил я, загибая безымянный, - летаем в космос, строим атомные электростанции. Всё могут делать русские. Но только одно они делать не умеют — вязать кофточки из кашемира! - сказал и якобы от досады хлопнул тыльной стороной ладони правой руки о ладонь левой.

Сказав это, я с вопрошающим и даже немного осуждающим видом слегка прищурившись, впился взглядом в своего собеседника. С видом как бы говорящим: «Ты и правда считаешь что люди, живущие в стране, сумевшей достигнуть таких величайших результатов в науке и технике, не способны связать какие-то там кофтейки?!»
Он смутился.
- Да… Чего-то я не того… - потупив глаза, сказал он.
- Понял...?! - с легким укором, но необидно, по-дружески, сказал я. - Молодец!
А про себя подумал: «Срезал!».

Здравствуйте, наши Дорогие Покупательницы!

К сожалению, из-за очень резко подорожавшего сырья в Монголии с 1-го августа мы вынуждены поднять цены на пряжу. Это, пожалуй, основная и самая неприятная новость.

Ничего милее вы точно не увидите! Британец Том Дейли, завоевавший золото Олимпиады в синхронных прыжках в воду, в перерывах между победами болеет за друзей и вяжет спицами на трибунах. Девочки, надо брать!

Добрый вечер!
Никак не могу себя приучить писать в нашем телеграмканале. Но постараюсь исправиться.
Итак... долгожданный серый пух яка в бОбинах (не путать с бАбинами) отправлен из Монголии. Будет он как двунитка 22/2 (мало), так и однонитка 12/1 (много). Двунитка так же будет в светло-коричневом цвете и его так же будет немного. Однонитка частично пойдет нс мотки.
Часть пряжи, возможно, будет продана оптовикам (магазинам и трикотажникам).
Как только пряжа поступит на наш склад, а это должно произойти уже на днях, мы сделаем рассылку по E-mail и постараемся написать здесь.

Если у Вас возникнут вопросы и/или предложения, прошу обращаться.

Искренне Ваш,
Александр Захаров.

Добрый вечер!

Продолжаю осваивать Телеграм и одновременно вести наш канал SARLAG YARN.

Итак... Пряжа из Монголии, а точнее, не побоюсь этого слова, НАСТОЯЩАЯ пряжа из Монголии благополучно прибыла в Россию и прошла таможенную очистку. Несмотря на то, что завтра воскресенье, которое, как мы знаем, праздник, мы планируем получить на таможне пряжу и привезти ее на наш склад. А в понедельник она поступит в продажу.

В этой поставке бобины (а из Монголии пряжа поступает только в бобинах) 100% пух яка и 100% кашемир.

ПУХ ЯКА:
- Серый
- Светло-коричневый (капучино)

КАШЕМИР:
- 02 (натуральный)
- 57 (натуральный)
- 148 голубо-серый
- 183 (скорее всего тоже натуральный)

Заходите в понедельник - вторник на сайт и выбирайте.

Завтра постараюсь сделать фотографии и опубликовать их сначала здесь, а в понедельник уже на сайте.

Буду признателен если перешлете это сообщение своим вяжущим подругам и друзьям.

Искренне Ваш,
Александр Захаров.

P.S. Нездоровый ажиотаж создавать не стоит, так как пряжи достаточно - всем хватит. По крайней мере в ближайший месяц - полтора.