[фем!#третьягром]
Красивых сказок про принцесс
Ей не рассказывал никто
Но знала: через горы, море, лес
Извилистой дорогой
К своей принцессе сердце приведёт.
https://ficbook.net/readfic/12178705/31300181#part_content
Красивых сказок про принцесс
Ей не рассказывал никто
Но знала: через горы, море, лес
Извилистой дорогой
К своей принцессе сердце приведёт.
https://ficbook.net/readfic/12178705/31300181#part_content
Говорят, если начинать день с Анара, то улучшится кровообращение, пищеварение, концентрация, потенция, хуенция... Короче, полезное это дело.
#анархалилов
#анархалилов
#громанн #хазгром
Мальчишку гнали, как какого-то зверя. Игорь не был бы Игорем, если бы, увидев это, не погнался следом, встряв в очередную драку. Бровь разбили и губа кровила, но отбиться все-таки удалось. Дрался он так, что и вчетвером на него лезть было опасно, а потому растерявшие смелость пацаны по-быстрому разбежались, оставив в покое и Игоря, и мальчика, зажавшегося в углу и в драку так и не полезшего. Игорек, как учил папа, его не осуждал — видел, что тот сильно меньше был, низенький и худенький, на вид ему едва было десять, скорее даже восемь — года так на три помладше самого Игоря.
В ходе драки рассматривать не особо получалось, но сейчас, когда они остались вдвоем недалеко от какой-то заброшки, Гром, утирая нос, наконец-то на него посмотрел и тут же почувствовал что-то странное, стоило мальчишке поднять на него испуганные карие глаза. Будто током ударило и сбило с ног — не больше и не меньше. Они так и пялились удивленно минуты две, словно знали друг друга, но если Игорь совсем не понимал странного укола в груди, в глазах напротив это понимание, казалось, появлялось, заставляя чужие, едва различимые зрачки, угрожающе расширяться. Игорь не был уверен, что так бывает, но ему вдруг подумалось, что у этого пацана вся жизнь перед глазами прямо сейчас пролетает. Или он видит что-то невероятное, как обычно бывает в мультиках. Будущее там. Бац — и все. Игорь тоже в этот момент что-то похожее почувствовал, но ухватиться за это никак не получилось.
— Спасибо, — разорвал гляделки парнишка, внезапно передернувшись. Он спешно поднялся, отряхнулся и двинулся в сторону так быстро, что Игорек и слова сказать не успел. Застыл только, раскрыв рот.
Неправильно это было, что он вот так вот уходил, совсем неправильно. Не так это все должно было быть. А как — Игорь не знал. Он рванул вперед, но мальчик будто удалялся все дальше и дальше. Не хотел здесь быть. Или не мог?
— Петя!.. — вырвалось у Игоря, хотя чужого имени он не знал. Парнишка медленно обернулся, словно ждал оклика, и Игорь против своей воли затормозил. Вдруг и расстояние между ними не таким большим оказалось. Гром-младший хорошо видел его лицо. Такое знакомое, что до самого нутра пробирало. Игорек правда впервые нечто подобное чувствовал.
— Не Петя я, — сказал мальчик с сожалением. Глаза у него были большими и темными. Понимающими и, кажется, печальными. Да, испуга в них больше не было, только печаль. — Андрей.
— Андрей... — повторил Игорь, но имя с трудом ложилось на язык. Не подходило оно ему, было чужим и неправильным.
Андрей, видимо, считал по его лицу эту мысль, полную разочарования, и оттого взгляд его стал еще более тоскливым. Будто то были не глаза ребенка, а глаза взрослого, познавшего утрату. Такими они были у папы, когда они потеряли маму. Неужели так расстроился только из-за имени? Игорь ведь не нарочно его спутал. Ему вдруг сделалось больно-больно из-за того, что он никак не мог мальчику помочь. Даже спросить, что он может для него сделать, не выходило. Слова застревали где-то в глотке.
Казалось, что они не должны были встречаться, но они встретились, и теперь произошло что-то страшное — коллапс, как в каких-нибудь супергеройских комиксах, которые Игорю редко, но все-таки покупали.
Шмыгнув носом, не-Петя посмотрел на него еще немного — так внимательно, словно старался запомнить каждую черточку, а затем опустил взгляд. Откуда Игорь этого «Петю» вообще взял? У него и знакомых мальчишек с таким именем отродясь не было. Да и какая разница? С Андреем они тоже могли бы дружить.
— Анд... — начал Игорь, пересилив себя, но мальчик поднял руку, жестом заставив его замолкнуть.
— Ты встретишь его потом.
— Кого?
— Другого. Петю, — Андрей повернулся боком, готовый снова уходить, глянул еще раз растерянному Игорьку в глаза. — А мне пора. Теперь точно.
— Еще встретимся?.. — с необъяснимой надеждой спросил Игорь, но ответа не получил.
[⤵️]
Мальчишку гнали, как какого-то зверя. Игорь не был бы Игорем, если бы, увидев это, не погнался следом, встряв в очередную драку. Бровь разбили и губа кровила, но отбиться все-таки удалось. Дрался он так, что и вчетвером на него лезть было опасно, а потому растерявшие смелость пацаны по-быстрому разбежались, оставив в покое и Игоря, и мальчика, зажавшегося в углу и в драку так и не полезшего. Игорек, как учил папа, его не осуждал — видел, что тот сильно меньше был, низенький и худенький, на вид ему едва было десять, скорее даже восемь — года так на три помладше самого Игоря.
В ходе драки рассматривать не особо получалось, но сейчас, когда они остались вдвоем недалеко от какой-то заброшки, Гром, утирая нос, наконец-то на него посмотрел и тут же почувствовал что-то странное, стоило мальчишке поднять на него испуганные карие глаза. Будто током ударило и сбило с ног — не больше и не меньше. Они так и пялились удивленно минуты две, словно знали друг друга, но если Игорь совсем не понимал странного укола в груди, в глазах напротив это понимание, казалось, появлялось, заставляя чужие, едва различимые зрачки, угрожающе расширяться. Игорь не был уверен, что так бывает, но ему вдруг подумалось, что у этого пацана вся жизнь перед глазами прямо сейчас пролетает. Или он видит что-то невероятное, как обычно бывает в мультиках. Будущее там. Бац — и все. Игорь тоже в этот момент что-то похожее почувствовал, но ухватиться за это никак не получилось.
— Спасибо, — разорвал гляделки парнишка, внезапно передернувшись. Он спешно поднялся, отряхнулся и двинулся в сторону так быстро, что Игорек и слова сказать не успел. Застыл только, раскрыв рот.
Неправильно это было, что он вот так вот уходил, совсем неправильно. Не так это все должно было быть. А как — Игорь не знал. Он рванул вперед, но мальчик будто удалялся все дальше и дальше. Не хотел здесь быть. Или не мог?
— Петя!.. — вырвалось у Игоря, хотя чужого имени он не знал. Парнишка медленно обернулся, словно ждал оклика, и Игорь против своей воли затормозил. Вдруг и расстояние между ними не таким большим оказалось. Гром-младший хорошо видел его лицо. Такое знакомое, что до самого нутра пробирало. Игорек правда впервые нечто подобное чувствовал.
— Не Петя я, — сказал мальчик с сожалением. Глаза у него были большими и темными. Понимающими и, кажется, печальными. Да, испуга в них больше не было, только печаль. — Андрей.
— Андрей... — повторил Игорь, но имя с трудом ложилось на язык. Не подходило оно ему, было чужим и неправильным.
Андрей, видимо, считал по его лицу эту мысль, полную разочарования, и оттого взгляд его стал еще более тоскливым. Будто то были не глаза ребенка, а глаза взрослого, познавшего утрату. Такими они были у папы, когда они потеряли маму. Неужели так расстроился только из-за имени? Игорь ведь не нарочно его спутал. Ему вдруг сделалось больно-больно из-за того, что он никак не мог мальчику помочь. Даже спросить, что он может для него сделать, не выходило. Слова застревали где-то в глотке.
Казалось, что они не должны были встречаться, но они встретились, и теперь произошло что-то страшное — коллапс, как в каких-нибудь супергеройских комиксах, которые Игорю редко, но все-таки покупали.
Шмыгнув носом, не-Петя посмотрел на него еще немного — так внимательно, словно старался запомнить каждую черточку, а затем опустил взгляд. Откуда Игорь этого «Петю» вообще взял? У него и знакомых мальчишек с таким именем отродясь не было. Да и какая разница? С Андреем они тоже могли бы дружить.
— Анд... — начал Игорь, пересилив себя, но мальчик поднял руку, жестом заставив его замолкнуть.
— Ты встретишь его потом.
— Кого?
— Другого. Петю, — Андрей повернулся боком, готовый снова уходить, глянул еще раз растерянному Игорьку в глаза. — А мне пора. Теперь точно.
— Еще встретимся?.. — с необъяснимой надеждой спросил Игорь, но ответа не получил.
[⤵️]
#громцов
Сумеречные охотники – универсальный щит нашего мира от существ с кровью демонов, а любопытные человеческие журналисты их работу проще не делают.
С днём всратых кроссоверов 😏
https://ficbook.net/readfic/12178705/31300991#part_content
Сумеречные охотники – универсальный щит нашего мира от существ с кровью демонов, а любопытные человеческие журналисты их работу проще не делают.
С днём всратых кроссоверов 😏
https://ficbook.net/readfic/12178705/31300991#part_content
#тихони #приглашенныйавтор
приглашённый автор: Твист Тлен❤️
автор коллажа: господин собаня✨
Театр-смысл, театр-сказка, театр-переосмысление. Маленькая труппа, большие проекты, громкие имена критиков в обзорах и один приглашённый артист — Янковский И.Ф.
Ваня никогда от странных проектов не отказывался. Попрыгать вокруг костра в платье? Конечно. Сыграть отчаявшегося и вспоровшего себе горло? С удовольствием! Погрузиться в православный трип? Несите два! Вот и в этот раз тяга к странному, мистическому, чему-то на грани с модной приставкой «мета» подвела его под сложную роль.
Персонажу на сцене — убийце, моральному уроду, — предстояло умереть и переродиться. Сказочный сюжет о том, как плохой становится хорошим, как добро побеждает зло. И в центре он — Ваня — Иван-разбойник, Иван-убийца, Иван-попавший-в-загробное-царство-и-ставший-божеством.
[⤵️]
приглашённый автор: Твист Тлен❤️
автор коллажа: господин собаня✨
Театр-смысл, театр-сказка, театр-переосмысление. Маленькая труппа, большие проекты, громкие имена критиков в обзорах и один приглашённый артист — Янковский И.Ф.
Ваня никогда от странных проектов не отказывался. Попрыгать вокруг костра в платье? Конечно. Сыграть отчаявшегося и вспоровшего себе горло? С удовольствием! Погрузиться в православный трип? Несите два! Вот и в этот раз тяга к странному, мистическому, чему-то на грани с модной приставкой «мета» подвела его под сложную роль.
Персонажу на сцене — убийце, моральному уроду, — предстояло умереть и переродиться. Сказочный сюжет о том, как плохой становится хорошим, как добро побеждает зло. И в центре он — Ваня — Иван-разбойник, Иван-убийца, Иван-попавший-в-загробное-царство-и-ставший-божеством.
[⤵️]
#фильцовы #филнис #макнисы
— Хвати-и-ит... Бля-а-а-ть!.. — Фил с ума сходил, заходясь в каких-то бешеных стонах. Голос, все еще пытавшийся казаться твердым, хоть и звучал низко, дрожал от быстрых толчков, сопровождаемых звонкими шлепками. Никитин сам себя не узнавал, вздрагивая от каждого из них и произнося слова так прерывисто, будто был в каком-то дешевом порно, но ни на что другое он сейчас, кажись, не был способен. Только злиться и блядски стонать.
— Хватит? Да мы же только начали, детка, — осклабился Кольцов, сильнее стиснув его запястья, потянул на себя и вставил до самого основания, шлепнув яйцами по ложбинке так, что Филу захотелось заорать от того, насколько голову закружило от распирающего изнутри члена. А вот Максу его страдальческая морда явно заходила. Тот почти светился от радости. — Нравится же. Вон, глаза закатил, как шлюшень настоящая, — Кольцов даже губу закусил, глядя на него, до того кайфово было видеть эту высокомерную суку, вечно уверенную в себе, раскрасневшейся и поплывшей.
— Да пошел ты на-а-ху... — не успел договорить еще пуще раскрасневшийся Фил, крупно вздрогнув.
Он нервно куснул себя за губу, но все равно в голос застонал, сжавшись на чужом здоровенном члене, застывшем на мгновение глубоко внутри. Кольцов в ответ зашипел, шлепнув его по бедру, подхватил как-то одним движением и перевернул не без усилия, поставив раком. Толкнулся снова в растянутую дырку, нажал меж лопаток, упираясь в рельефную сильную спину ладонью, и набрал тот же темп, что и прежде, выбивая прерывистые стоны и вздохи-выдохи.
— С-с-сука, Денис! — отчаянно позвал Фил, попытавшись дотянуться до сидевшего в метре на том же диване Титова, которого он теперь хорошо видел, пока Макс, игнорируя все поползновения, долбил его, цепко стиснув крепкую задницу. Дрожащими пальцами едва достав до Дэна, Фил вцепился в ткань его домашних штанов. Потянул на себя, привлекая внимание. — Де-де-ден... Да Денис, б-блять!
Изобразив страшную неохоту, Титов стянул с себя накладные эйрподсы, глянул на Фила так, будто совсем не следил за происходящим последние минут двадцать, и абсолютно невинно вздернул брови, дескать, че надо, я тут работаю вообще-то. И правда ведь работал. Просматривал тестовый отчет новой помощницы, оставляя на полях гугл-дока пометки в качестве обратной связи, и переглядывался с довольным Кольцовым, периодически скользя заинтересованным взглядом по его вспотевшей груди и рукам Фили, отчаянно делающего вид, что его дерганье хоть сколько-нибудь похоже на реальное сопротивление или недовольство. Денис ведь знал — не нравилось бы, давно дал бы Кольцову если не кулаком, то пяткой в нос. В этом братец был мастер, Денис еще с детства уяснил.
— С-с-скажи, блять, чтобы он п-прекратил! — едва выговаривая слова и заикаясь из-за частых толчков, потребовал Фил, под конец фразы звучно заскулив и ткнувшись носом в обивку дивана. Макс засадил ему так, что тот снова весь задрожал.
У Дениса во рту пересохло от того, как Филю подбросило, и очевидно дернулось в свободных штанах, потому что Макс, тоже привлекая его внимание, отвесил звонкий шлепок и по без того красной заднице, а затем посмотрел многозначительно Денису в глаза, растянув губы в наглой ухмылочке. Во взгляде так и читались немые вопросы, на которые Кольцов и без того знал ответ. Нравится? Хочешь еще? Хочешь так же?
Смотри. Смотри. Смотри.
Возбуждение, которое Денис до того контролировал, накатило буйной горячей волной, заставляя поджать мышцы бедер. Он не знал, хочет быть на месте Макса или на месте Фила, пристроиться к ним или подрочить, наблюдая, но от лежащего на бедрах ноута сделалось конкретно неудобно.
— Дэнь, блять, я... Я не могу, — снова подал голос Филя, подняв на него бешеный, но вместе с тем охуенно возбужденный взгляд. Такой, что Дениса и самого всего пробрало.
Казалось бы, лицо у них было одно, но, глядя на себя, Денис не чувствовал ничего специфического, а стоило посмотреть на этого упрямого придурка — голова пухла от мыслей о том, насколько же он был блядски красивым. Другим совсем.
[⤵️]
— Хвати-и-ит... Бля-а-а-ть!.. — Фил с ума сходил, заходясь в каких-то бешеных стонах. Голос, все еще пытавшийся казаться твердым, хоть и звучал низко, дрожал от быстрых толчков, сопровождаемых звонкими шлепками. Никитин сам себя не узнавал, вздрагивая от каждого из них и произнося слова так прерывисто, будто был в каком-то дешевом порно, но ни на что другое он сейчас, кажись, не был способен. Только злиться и блядски стонать.
— Хватит? Да мы же только начали, детка, — осклабился Кольцов, сильнее стиснув его запястья, потянул на себя и вставил до самого основания, шлепнув яйцами по ложбинке так, что Филу захотелось заорать от того, насколько голову закружило от распирающего изнутри члена. А вот Максу его страдальческая морда явно заходила. Тот почти светился от радости. — Нравится же. Вон, глаза закатил, как шлюшень настоящая, — Кольцов даже губу закусил, глядя на него, до того кайфово было видеть эту высокомерную суку, вечно уверенную в себе, раскрасневшейся и поплывшей.
— Да пошел ты на-а-ху... — не успел договорить еще пуще раскрасневшийся Фил, крупно вздрогнув.
Он нервно куснул себя за губу, но все равно в голос застонал, сжавшись на чужом здоровенном члене, застывшем на мгновение глубоко внутри. Кольцов в ответ зашипел, шлепнув его по бедру, подхватил как-то одним движением и перевернул не без усилия, поставив раком. Толкнулся снова в растянутую дырку, нажал меж лопаток, упираясь в рельефную сильную спину ладонью, и набрал тот же темп, что и прежде, выбивая прерывистые стоны и вздохи-выдохи.
— С-с-сука, Денис! — отчаянно позвал Фил, попытавшись дотянуться до сидевшего в метре на том же диване Титова, которого он теперь хорошо видел, пока Макс, игнорируя все поползновения, долбил его, цепко стиснув крепкую задницу. Дрожащими пальцами едва достав до Дэна, Фил вцепился в ткань его домашних штанов. Потянул на себя, привлекая внимание. — Де-де-ден... Да Денис, б-блять!
Изобразив страшную неохоту, Титов стянул с себя накладные эйрподсы, глянул на Фила так, будто совсем не следил за происходящим последние минут двадцать, и абсолютно невинно вздернул брови, дескать, че надо, я тут работаю вообще-то. И правда ведь работал. Просматривал тестовый отчет новой помощницы, оставляя на полях гугл-дока пометки в качестве обратной связи, и переглядывался с довольным Кольцовым, периодически скользя заинтересованным взглядом по его вспотевшей груди и рукам Фили, отчаянно делающего вид, что его дерганье хоть сколько-нибудь похоже на реальное сопротивление или недовольство. Денис ведь знал — не нравилось бы, давно дал бы Кольцову если не кулаком, то пяткой в нос. В этом братец был мастер, Денис еще с детства уяснил.
— С-с-скажи, блять, чтобы он п-прекратил! — едва выговаривая слова и заикаясь из-за частых толчков, потребовал Фил, под конец фразы звучно заскулив и ткнувшись носом в обивку дивана. Макс засадил ему так, что тот снова весь задрожал.
У Дениса во рту пересохло от того, как Филю подбросило, и очевидно дернулось в свободных штанах, потому что Макс, тоже привлекая его внимание, отвесил звонкий шлепок и по без того красной заднице, а затем посмотрел многозначительно Денису в глаза, растянув губы в наглой ухмылочке. Во взгляде так и читались немые вопросы, на которые Кольцов и без того знал ответ. Нравится? Хочешь еще? Хочешь так же?
Смотри. Смотри. Смотри.
Возбуждение, которое Денис до того контролировал, накатило буйной горячей волной, заставляя поджать мышцы бедер. Он не знал, хочет быть на месте Макса или на месте Фила, пристроиться к ним или подрочить, наблюдая, но от лежащего на бедрах ноута сделалось конкретно неудобно.
— Дэнь, блять, я... Я не могу, — снова подал голос Филя, подняв на него бешеный, но вместе с тем охуенно возбужденный взгляд. Такой, что Дениса и самого всего пробрало.
Казалось бы, лицо у них было одно, но, глядя на себя, Денис не чувствовал ничего специфического, а стоило посмотреть на этого упрямого придурка — голова пухла от мыслей о том, насколько же он был блядски красивым. Другим совсем.
[⤵️]
#макнисы #ромакс
— Вали нахуй отсюда, — ослабшей руке хватает силы, чтобы метнуть в него пустую бутылку из-под воды, — нахуй-нахуй-нахуй, глаза бы мои тебя не видели!
В глазах этих столько отчаяния сейчас, зрачок наползает на тёмную радужку, делая их пустыми провалами колодцев… и Макс пугается. Не за себя, конечно, какой ему вред причинит похудевший Денис, которого не всегда держат собственные ноги? За него страшно, что такие сильные эмоции прямо сейчас спровоцируют приступ.
— Ухожу, ухожу, не ори только, — придавая голосу металла, Макс хватает свой рюкзак с крючка в прихожей, салютует со звонким «адъю», выскакивая из дверей. Судя по звуку, с той стороны что-то прилетает в металл, снова.
Сердце сжимается, пока Кольцов семенит вниз по лестнице, в надежде перегулять пару часов, пока Дэн успокоится в ненависти к нему, к себе, к несправедливости мира… Предвкушение беды придёт после.
— Извините, Максим?
Глаза напротив него ровно того же цвета, разве что зрачок совершенно нормальных размеров, а где-то внутри видны и живость, и озорство. Рома постукивает ложечкой по блюдцу под кофейной кружкой, прежде чем шумно глотнуть, привлекая внимание Макса к себе:
— Вы отстранённый какой-то, всё окей? Молчите, вопросов не задаёте, а я тут о себе поговорить пришёл!
Кольцов давит из себя улыбку, отрывая взгляд от пустующей страницы блокнота перед ним. На этих листах давно должен был быть фундамент будущей статьи: что, кого, куда и зачем. Какой-нибудь красочный эпитет, приписанный на полях, комментарий к словам того, кого он интервьюирует, дело-то привычное. Не идёт вот только совсем история, никак. Герой России, спаситель деревеньки в каких-то ебенищах, ужасно напоминает Максу другого героя, погибшего на другом поле. Тот, именитый, под красивым памятником с ангелом сейчас покоится, и Кольцов часто носит ему белые лилии.
Будь Денис живым, так сказал бы, что он этой хуйни в ромкомах нахватался, и лучше бы энергетик принёс с крыльями из KFC. Денис ничего больше не скажет, а лилии воняют так, что забивают запах слёз, щекочущих нос, изнутри.
— Извините, Роман, — мотнув головой, Макс пытается худо-бедно оставаться профессионалом. Тыкает кнопку диктофона на телефоне, выкладывая его между ними, стучит ручкой по твёрдому переплёту блокнота, прочищает горло. Ильин смотрит на него с прищуром, доливая в себя свой кофе и заказывая ещё один. С десертом.
— Рома, если можно, а то официоз весь этот, простите, я шатал, — улыбнувшись милейшей девушке, подошедшей забрать его чашку, Рома складывает руки на столе, вглядываясь в глаза Макса. Тот, отчего-то, подмечает, что область вокруг глаз у него куда светлее, будто бы часто солнечные очки носит.
Деталь, которой нет места в статье, но которые Кольцов любил подмечать. В другом человеке. Пора взять себя в руки, чёрт подери.
— Рома… Это был ваш…
— Твой, — сразу же снова поправляет его Ильин, и подозрения Макса об очках подтверждаются, когда тот без причины ведёт двумя пальцами по переносице, будто бы возвращая что-то на место, — давай…те на ты.
— Давай на ты.
Омуты напротив светятся радостью, и губы в улыбке растягиваются совсем непритворной. Макс улыбается в ответ, жмурится, щурится, опускает взгляд в лист бумаги, потому что в его глазах сейчас радости нет, и это не то, что положено демонстрировать профессиональному журналисту.
— Это был твой первый вылет? — куснув губу, чтобы поймать, в случае чего, сорванную нотку в голосе, Кольцов поднимает глаза. Рома кивает, не задумываясь, соображает пару минут, что это ни о чём не говорит, и очень заразительно смеётся, болванчиком мотнув головой в этот раз из стороны в сторону.
— Первый. Честно сказать, я вообще не помню, как я на базе оказался. Познакомился с девчонкой, туда-сюда, сообщение за сообщением, и вот я уже в пожарке обучаюсь. Чудеса в решете какие-то. Да я, честно говоря, себя вообще до того момента плохо помню… Когда это было-то, году в шестнадцатом-семнадцатом.
[⤵️]
— Вали нахуй отсюда, — ослабшей руке хватает силы, чтобы метнуть в него пустую бутылку из-под воды, — нахуй-нахуй-нахуй, глаза бы мои тебя не видели!
В глазах этих столько отчаяния сейчас, зрачок наползает на тёмную радужку, делая их пустыми провалами колодцев… и Макс пугается. Не за себя, конечно, какой ему вред причинит похудевший Денис, которого не всегда держат собственные ноги? За него страшно, что такие сильные эмоции прямо сейчас спровоцируют приступ.
— Ухожу, ухожу, не ори только, — придавая голосу металла, Макс хватает свой рюкзак с крючка в прихожей, салютует со звонким «адъю», выскакивая из дверей. Судя по звуку, с той стороны что-то прилетает в металл, снова.
Сердце сжимается, пока Кольцов семенит вниз по лестнице, в надежде перегулять пару часов, пока Дэн успокоится в ненависти к нему, к себе, к несправедливости мира… Предвкушение беды придёт после.
— Извините, Максим?
Глаза напротив него ровно того же цвета, разве что зрачок совершенно нормальных размеров, а где-то внутри видны и живость, и озорство. Рома постукивает ложечкой по блюдцу под кофейной кружкой, прежде чем шумно глотнуть, привлекая внимание Макса к себе:
— Вы отстранённый какой-то, всё окей? Молчите, вопросов не задаёте, а я тут о себе поговорить пришёл!
Кольцов давит из себя улыбку, отрывая взгляд от пустующей страницы блокнота перед ним. На этих листах давно должен был быть фундамент будущей статьи: что, кого, куда и зачем. Какой-нибудь красочный эпитет, приписанный на полях, комментарий к словам того, кого он интервьюирует, дело-то привычное. Не идёт вот только совсем история, никак. Герой России, спаситель деревеньки в каких-то ебенищах, ужасно напоминает Максу другого героя, погибшего на другом поле. Тот, именитый, под красивым памятником с ангелом сейчас покоится, и Кольцов часто носит ему белые лилии.
Будь Денис живым, так сказал бы, что он этой хуйни в ромкомах нахватался, и лучше бы энергетик принёс с крыльями из KFC. Денис ничего больше не скажет, а лилии воняют так, что забивают запах слёз, щекочущих нос, изнутри.
— Извините, Роман, — мотнув головой, Макс пытается худо-бедно оставаться профессионалом. Тыкает кнопку диктофона на телефоне, выкладывая его между ними, стучит ручкой по твёрдому переплёту блокнота, прочищает горло. Ильин смотрит на него с прищуром, доливая в себя свой кофе и заказывая ещё один. С десертом.
— Рома, если можно, а то официоз весь этот, простите, я шатал, — улыбнувшись милейшей девушке, подошедшей забрать его чашку, Рома складывает руки на столе, вглядываясь в глаза Макса. Тот, отчего-то, подмечает, что область вокруг глаз у него куда светлее, будто бы часто солнечные очки носит.
Деталь, которой нет места в статье, но которые Кольцов любил подмечать. В другом человеке. Пора взять себя в руки, чёрт подери.
— Рома… Это был ваш…
— Твой, — сразу же снова поправляет его Ильин, и подозрения Макса об очках подтверждаются, когда тот без причины ведёт двумя пальцами по переносице, будто бы возвращая что-то на место, — давай…те на ты.
— Давай на ты.
Омуты напротив светятся радостью, и губы в улыбке растягиваются совсем непритворной. Макс улыбается в ответ, жмурится, щурится, опускает взгляд в лист бумаги, потому что в его глазах сейчас радости нет, и это не то, что положено демонстрировать профессиональному журналисту.
— Это был твой первый вылет? — куснув губу, чтобы поймать, в случае чего, сорванную нотку в голосе, Кольцов поднимает глаза. Рома кивает, не задумываясь, соображает пару минут, что это ни о чём не говорит, и очень заразительно смеётся, болванчиком мотнув головой в этот раз из стороны в сторону.
— Первый. Честно сказать, я вообще не помню, как я на базе оказался. Познакомился с девчонкой, туда-сюда, сообщение за сообщением, и вот я уже в пожарке обучаюсь. Чудеса в решете какие-то. Да я, честно говоря, себя вообще до того момента плохо помню… Когда это было-то, году в шестнадцатом-семнадцатом.
[⤵️]
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
автор: puhlyachok_d
трек: ВесЪ, Keep — Два ствола
#громоволк
criminal!au
Каждый из них подарил свою юность системе. Был винтиком огромных механизмов. Отдал всего себя, исполняя свою мечту и чужие приказы. В итоге от мечты ничего не осталось. Только разочарование. В системе, законах, правилах, больших и мелких командирах, напарниках, идеалах.
Всё, с чем они остались на выходе — навыки. Даже принципы пришлось бросить там, в юности. Вместе с доверием к людям и верой в благую высшую цель.
Что-то новое они смогли обрести только на четвёртом десятке. Друг в друге. Поняли без слов, поверили безоговорочно. Каждый узнал свой собственный взгляд в глазах напротив. Каждый стал для другого спусковым крючком.
Общая боль, общая постель, общая цель. Вдвоём против всех.
трек: ВесЪ, Keep — Два ствола
#громоволк
criminal!au
Каждый из них подарил свою юность системе. Был винтиком огромных механизмов. Отдал всего себя, исполняя свою мечту и чужие приказы. В итоге от мечты ничего не осталось. Только разочарование. В системе, законах, правилах, больших и мелких командирах, напарниках, идеалах.
Всё, с чем они остались на выходе — навыки. Даже принципы пришлось бросить там, в юности. Вместе с доверием к людям и верой в благую высшую цель.
Что-то новое они смогли обрести только на четвёртом десятке. Друг в друге. Поняли без слов, поверили безоговорочно. Каждый узнал свой собственный взгляд в глазах напротив. Каждый стал для другого спусковым крючком.
Общая боль, общая постель, общая цель. Вдвоём против всех.
#константингром #федорпрокопенко #игорьгром
— Ну что, надумал насчет имени? — Федя потрепал Костю по плечу, поставил перед ним граненый стакан с компотом — Лена передала банку.
— Веришь-нет, вообще ничего в голову не идет... — Костя устало потер лицо, поморщился — тяжело дались эти дни.
Пока носились с похоронами, пока они втроем с Федей и Леной пытались не сойти с ума, нянча пацана по очереди... Так и повелось — пацан. Константиныч, если сильно орал. Сам Костя будто ничего не чувствовал — с тех пор, как вместо походов под окна роддома и долгожданной радости он получил самую страшную новость в своей жизни. Что-то пошло не так, большая кровопотеря... Хорошо, что пацан выжил. Иначе бы от Кости вообще ничего не осталось.
— Нехорошо без имени, сам знаешь... — Федя покачал головой, — да и свидетельство получить надо.
— Может, Лена с работы придет и подумает? У нее ж лучше такое получается, — Костя беспомощно посмотрел на него.
— Ну уж нет, это твой сын, вот ты и решай.
Костя взял стакан, посмотрел на кусок яблока на дне. Выпил. Поесть надо бы, уже второй день на пустом чае. И имя придумать. В груди защемило. Была б девчонка — был бы один-единственный вариант, а тут...
Федя сел рядом, прислушался — пока тихо, спит пацан.
— Знаешь, у меня случай был... Когда я еще в школу не ходил, меня к бабке отправляли на лето, далеко, под Лугу куда-то. Сейчас и не вспомнить, тем более, не наша она была, троюродная сестра дедовой второй жены. И я на речку сбежал один, полез плавать — дурной, сам понимаешь...
— Чего с тебя взять, — Костя слабо улыбнулся.
— Да... В общем, полез, и начало течением уносить, а я ни слова сказать не могу, чувствую — тону, хана мне. Когда совсем ко дну пошел, меня вытащили. Мужик такой здоровый, обматерил, по жопе надавал и отправил домой. Но — спас, без него меня б не было. Я потом его с девчатами видел, оказалось — Игорек Самойлов. У него сын вот так утонул в свое время. Вот я и решил — будут у меня детки, обязательно назову в честь него. А потом... — он вздохнул, — вся эта история с леночкиной больницей, в общем, не получилось.
Костя задумался. А что, хорошее имя-то. Да и в честь человека хорошего. Друга его спас.
Он посмотрел на Федю и улыбнулся.
— Знаешь, пусть наш пацан Игорем и будет.
Когда Костя выходил из ЗАГСа, держа свеженькое свидетельство в руках, пошел дождь — и чернила на нем кое-где размыло. Но было ясно видно красивые, аккуратно выведенные буквы — Гром Игорь Константинович. Их пацан.
— Ну что, надумал насчет имени? — Федя потрепал Костю по плечу, поставил перед ним граненый стакан с компотом — Лена передала банку.
— Веришь-нет, вообще ничего в голову не идет... — Костя устало потер лицо, поморщился — тяжело дались эти дни.
Пока носились с похоронами, пока они втроем с Федей и Леной пытались не сойти с ума, нянча пацана по очереди... Так и повелось — пацан. Константиныч, если сильно орал. Сам Костя будто ничего не чувствовал — с тех пор, как вместо походов под окна роддома и долгожданной радости он получил самую страшную новость в своей жизни. Что-то пошло не так, большая кровопотеря... Хорошо, что пацан выжил. Иначе бы от Кости вообще ничего не осталось.
— Нехорошо без имени, сам знаешь... — Федя покачал головой, — да и свидетельство получить надо.
— Может, Лена с работы придет и подумает? У нее ж лучше такое получается, — Костя беспомощно посмотрел на него.
— Ну уж нет, это твой сын, вот ты и решай.
Костя взял стакан, посмотрел на кусок яблока на дне. Выпил. Поесть надо бы, уже второй день на пустом чае. И имя придумать. В груди защемило. Была б девчонка — был бы один-единственный вариант, а тут...
Федя сел рядом, прислушался — пока тихо, спит пацан.
— Знаешь, у меня случай был... Когда я еще в школу не ходил, меня к бабке отправляли на лето, далеко, под Лугу куда-то. Сейчас и не вспомнить, тем более, не наша она была, троюродная сестра дедовой второй жены. И я на речку сбежал один, полез плавать — дурной, сам понимаешь...
— Чего с тебя взять, — Костя слабо улыбнулся.
— Да... В общем, полез, и начало течением уносить, а я ни слова сказать не могу, чувствую — тону, хана мне. Когда совсем ко дну пошел, меня вытащили. Мужик такой здоровый, обматерил, по жопе надавал и отправил домой. Но — спас, без него меня б не было. Я потом его с девчатами видел, оказалось — Игорек Самойлов. У него сын вот так утонул в свое время. Вот я и решил — будут у меня детки, обязательно назову в честь него. А потом... — он вздохнул, — вся эта история с леночкиной больницей, в общем, не получилось.
Костя задумался. А что, хорошее имя-то. Да и в честь человека хорошего. Друга его спас.
Он посмотрел на Федю и улыбнулся.
— Знаешь, пусть наш пацан Игорем и будет.
Когда Костя выходил из ЗАГСа, держа свеженькое свидетельство в руках, пошел дождь — и чернила на нем кое-где размыло. Но было ясно видно красивые, аккуратно выведенные буквы — Гром Игорь Константинович. Их пацан.
Forwarded from канал
отложила вообще все дела жизнь но мне нужно было. несмотря на то, что мне понравился мини-гром, я бы хотела чтобы взрослый игорёк знал что папа гордится им