СМИ
Большинство респондентов получают информацию о «спецоперации» на Украине из федеральных ТВ-каналов (66%). Почти вдвое меньше опрошенных отдают предпочтение поисковым системам (38%), примерно столько же - YouTube-каналам (34%). На третьем месте Telegram (26%) и Instagram (23%). Реже всего для получения информации о «спецоперации» опрошенные пользуются Twitter и Viber (по 4%).
Многие респонденты всех возрастных групп получают новости о «специальной военной операции» от родственников и друзей.
Подавляющее большинство респондентов старшего возраста смотрят федеральное телевидение, молодые люди отдают предпочтение интернет-источникам.
Большинство респондентов получают информацию о «спецоперации» на Украине из федеральных ТВ-каналов (66%). Почти вдвое меньше опрошенных отдают предпочтение поисковым системам (38%), примерно столько же - YouTube-каналам (34%). На третьем месте Telegram (26%) и Instagram (23%). Реже всего для получения информации о «спецоперации» опрошенные пользуются Twitter и Viber (по 4%).
Многие респонденты всех возрастных групп получают новости о «специальной военной операции» от родственников и друзей.
Подавляющее большинство респондентов старшего возраста смотрят федеральное телевидение, молодые люди отдают предпочтение интернет-источникам.
Пока будем тут.
Скоро придётся сделать ВК…
Приглашайте ваших друзей, на следующей неделе выйдет новое исследование!
Скоро придётся сделать ВК…
Приглашайте ваших друзей, на следующей неделе выйдет новое исследование!
В последние две недели мы активно опрашивали россиян на тему «специальной военной операции» – и на улице, и по телефону. Люди три недели назад и люди сейчас – это две совершенно разные группы респондентов. Хотим поделиться с вами с чем столкнулась социология в новых реалиях:
✔️Увеличилось количество отказов от участия в опросах
✔️Люди нервно и агрессивно реагируют на опросы общественного мнения
✔️Отношение к интервьюерам ухудшилось, они сталкиваются с агрессией, вплоть до физических нападений со стороны респондентов. Здесь мы ничуть не преувеличиваем, только сегодня на нашего интервьюера напала женщина и начала бить.
Мы видим в таких оперативных переменах общественного мнения следующие причины:
➖Люди опасаются высказывать свое мнение, если думают, что его не разделяет большинство (помните пост про «спираль молчания»?)
➖Респонденты боятся последствий опросов – новоиспеченный закон «о фейках» дает на это вполне весомые основания
➖Общество устало от постоянного мониторинга общественного мнения. И это так, ведь сейчас одновременно несколько различных компаний проводят исследования на одинаковую волнующую всех тему, чтобы понять уровень отношению россиян к ней.
➖У интервьюируемых повысился уровень недоверия к незнакомцам. Респонденты чаще ожидают провокаций и требуют точных данных о компании, которая проводит опрос
➖В обществе сложился непростой психологический фон – переживания, паника, непонимание ситуации. В такой обстановке включается режим защиты: тревожные, пугающие переживания вытесняются, игнорируются.
Ниже мы анонимно разместили цитаты респондентов. А завтра будет продолжение.
✔️Увеличилось количество отказов от участия в опросах
✔️Люди нервно и агрессивно реагируют на опросы общественного мнения
✔️Отношение к интервьюерам ухудшилось, они сталкиваются с агрессией, вплоть до физических нападений со стороны респондентов. Здесь мы ничуть не преувеличиваем, только сегодня на нашего интервьюера напала женщина и начала бить.
Мы видим в таких оперативных переменах общественного мнения следующие причины:
➖Люди опасаются высказывать свое мнение, если думают, что его не разделяет большинство (помните пост про «спираль молчания»?)
➖Респонденты боятся последствий опросов – новоиспеченный закон «о фейках» дает на это вполне весомые основания
➖Общество устало от постоянного мониторинга общественного мнения. И это так, ведь сейчас одновременно несколько различных компаний проводят исследования на одинаковую волнующую всех тему, чтобы понять уровень отношению россиян к ней.
➖У интервьюируемых повысился уровень недоверия к незнакомцам. Респонденты чаще ожидают провокаций и требуют точных данных о компании, которая проводит опрос
➖В обществе сложился непростой психологический фон – переживания, паника, непонимание ситуации. В такой обстановке включается режим защиты: тревожные, пугающие переживания вытесняются, игнорируются.
Ниже мы анонимно разместили цитаты респондентов. А завтра будет продолжение.
В прошлом посте мы рассказали, как буквально за три недели изменилось отношение людей к участию в опросах общественного мнения по одной и той же теме.
Как мы уже упоминали, люди стали чаще отказываться делиться своим мнением. Мы проанализировали записи звонков нашего колл-центра и выделили две дополнительные причины, по которым интервьюируемые останавливают разговор:
▪️Респонденты не следят за ситуацией на Украине, поэтому сомневаются в своей компетентности и не отвечают на вопросы интервьюера
▪️Респондентов, которые выступают против действий российских военных на Украине, раздражает формулировка «специальная военная операция»
Часто люди, готовые пройти опрос, сбрасывают звонок уже на первых вопросах, связанных с ситуацией на Украине. В нашем исследовании это были вопросы: «Вы поддерживаете или не поддерживаете военную операцию российских войск на территории Украины?» и «Как бы вы описали действия российских военных на территории Украины?».
Также часто звонок сбрасывали на вопросе: «Из каких источников вы преимущественно получаете информацию о военной операции на Украине?». В данном случае такую реакцию мы связываем со структурой вопроса – 19 закрытых вариантов ответа, каждый из которых оператор уточнял у респондента – нежели с его сензитивностью.
Высокий уровень отказов от участия в опросе в принципе характерен для граждан авторитарных государств в периоды особенно жестких законодательных норм. Так, в социалистической Польше после введения в 1981 г. военного положения социологи и вовсе задумывались о прекращении опросов — уровень отказов порой доходил до 40-50%. Также резко выросла доля затруднившихся ответить — особенно по вопросам, которые воспринимались как «простые, но чувствительные». В первую очередь проблемы касались опросов, проводимых государственными организациями — а вот академическим исследованиям поляки доверяли заметно больше*.
Для анализа триггерных вопросов мы брали аудиозаписи из блоков «Прервано» и «Отказ», длящиеся дольше 60 секунд.
Ниже мы анонимно разместили цитаты респондентов.
*Henn M. Opinion polling in Central and Eastern Europe under communism // Journal of Contemporary History. – 1998. – Vol. 33. – №. 2. – P. 229-240.
Как мы уже упоминали, люди стали чаще отказываться делиться своим мнением. Мы проанализировали записи звонков нашего колл-центра и выделили две дополнительные причины, по которым интервьюируемые останавливают разговор:
▪️Респонденты не следят за ситуацией на Украине, поэтому сомневаются в своей компетентности и не отвечают на вопросы интервьюера
▪️Респондентов, которые выступают против действий российских военных на Украине, раздражает формулировка «специальная военная операция»
Часто люди, готовые пройти опрос, сбрасывают звонок уже на первых вопросах, связанных с ситуацией на Украине. В нашем исследовании это были вопросы: «Вы поддерживаете или не поддерживаете военную операцию российских войск на территории Украины?» и «Как бы вы описали действия российских военных на территории Украины?».
Также часто звонок сбрасывали на вопросе: «Из каких источников вы преимущественно получаете информацию о военной операции на Украине?». В данном случае такую реакцию мы связываем со структурой вопроса – 19 закрытых вариантов ответа, каждый из которых оператор уточнял у респондента – нежели с его сензитивностью.
Высокий уровень отказов от участия в опросе в принципе характерен для граждан авторитарных государств в периоды особенно жестких законодательных норм. Так, в социалистической Польше после введения в 1981 г. военного положения социологи и вовсе задумывались о прекращении опросов — уровень отказов порой доходил до 40-50%. Также резко выросла доля затруднившихся ответить — особенно по вопросам, которые воспринимались как «простые, но чувствительные». В первую очередь проблемы касались опросов, проводимых государственными организациями — а вот академическим исследованиям поляки доверяли заметно больше*.
Для анализа триггерных вопросов мы брали аудиозаписи из блоков «Прервано» и «Отказ», длящиеся дольше 60 секунд.
Ниже мы анонимно разместили цитаты респондентов.
*Henn M. Opinion polling in Central and Eastern Europe under communism // Journal of Contemporary History. – 1998. – Vol. 33. – №. 2. – P. 229-240.
Юнеман_x_RF_11-14_Москва_1000.pdf
2.1 MB
МОСКВИЧИ И УКРАИНА: ОТНОШЕНИЕ К «СПЕЦОПЕРАЦИИ»
11-14 марта мы провели исследование среди жителей Москвы об их отношении к «специальной военной операции» на территории Украины по заказу политического деятеля Романа Юнемана
Размер выборки – 1 000 респондентов. Выборка квотная, репрезентативная по полу, возрасту и административным округам. Для данной выборки максимальный размер ошибки с вероятностью 95% не превышает 2,2%.
Уличный опрос. Наблюдение за качеством сбора данных осуществлялось при помощи аудиозаписей интервью и геометок с последующим контролем 100% массива.
Подробнее о новом исследовании на нашем сайте.
Ниже мы поделимся некоторыми результатами.
11-14 марта мы провели исследование среди жителей Москвы об их отношении к «специальной военной операции» на территории Украины по заказу политического деятеля Романа Юнемана
Размер выборки – 1 000 респондентов. Выборка квотная, репрезентативная по полу, возрасту и административным округам. Для данной выборки максимальный размер ошибки с вероятностью 95% не превышает 2,2%.
Уличный опрос. Наблюдение за качеством сбора данных осуществлялось при помощи аудиозаписей интервью и геометок с последующим контролем 100% массива.
Подробнее о новом исследовании на нашем сайте.
Ниже мы поделимся некоторыми результатами.
Около половины опрошенных москвичей (54%) поддерживают «специальную военную операцию» на Украине. 23% респондентов не поддерживают действия российских военных. Заметная доля – 18% не могут высказать однозначной позиции: они видят в действиях России на территории Украины и плюсы, и минусы.
Уровень поддержки «спецоперации» увеличивается вместе с возрастом москвичей. Так, среди молодёжи до 30 лет не поддерживают военную операцию 39%, среди людей в возрасте 30-44 – 29%, а среди людей старше 45 лет процент противников действий военных опускается до 15%.
Отношение к операции меняется и в зависимости от уровня образования: чем выше образование опрашиваемого, тем реже он поддерживает ситуацию на Украине. На ответы влияет и уровень дохода респондента: среди тех, кому «не хватает дохода даже на продукты» уровень одобрения гораздо ниже, чем среди «тех, кому хватает на продукты и одежду». Больше всего поддержки «специальная военная операция» находит среди тех, «кто может позволить себе практически все».
Подробнее
Уровень поддержки «спецоперации» увеличивается вместе с возрастом москвичей. Так, среди молодёжи до 30 лет не поддерживают военную операцию 39%, среди людей в возрасте 30-44 – 29%, а среди людей старше 45 лет процент противников действий военных опускается до 15%.
Отношение к операции меняется и в зависимости от уровня образования: чем выше образование опрашиваемого, тем реже он поддерживает ситуацию на Украине. На ответы влияет и уровень дохода респондента: среди тех, кому «не хватает дохода даже на продукты» уровень одобрения гораздо ниже, чем среди «тех, кому хватает на продукты и одежду». Больше всего поддержки «специальная военная операция» находит среди тех, «кто может позволить себе практически все».
Подробнее