На полдень 30 октября имеем следующее:
0. Поиски пропавшего при ЧП старшего механика смены пока не увенчались успехом.
1. «Адмирал Кузнецов» получил рваное отверстие корпуса размером 4x5 м.
2. Плавдок ПД-50 затонул. Сложность его подъёма оценят водолазы. Глубины там до 24 м. Может, удастся штатно заполнить балластные цистерны.
3. На дне также находится один из кранов плавдока. Второй лежит на палубе крейсера.
4. СФ располагает судами-килекторами и 150-тонными плавкранами проекта 02690. Ещё лучше, конечно, 300-тонники, но их нет.
5. Ремонт «с последующей утилизацией»?
6. Отставки?
0. Поиски пропавшего при ЧП старшего механика смены пока не увенчались успехом.
1. «Адмирал Кузнецов» получил рваное отверстие корпуса размером 4x5 м.
2. Плавдок ПД-50 затонул. Сложность его подъёма оценят водолазы. Глубины там до 24 м. Может, удастся штатно заполнить балластные цистерны.
3. На дне также находится один из кранов плавдока. Второй лежит на палубе крейсера.
4. СФ располагает судами-килекторами и 150-тонными плавкранами проекта 02690. Ещё лучше, конечно, 300-тонники, но их нет.
5. Ремонт «с последующей утилизацией»?
6. Отставки?
На последнем фото — место затопления плавдока ПД-50 и грустная лодочка.
Вы не видите док, а он есть.
Вы не видите док, а он есть.
Мы не только тонем, но и горим.
ВМФ России до сих пор использует корабельные системы обнаружения и тушения пожаров разработки 1980-х годов.
Стандартам тоже лет 40.
Новых пока нет.
Это не позволяет модернизировать или заменить устаревшие пороговые пожарные сигнализации на новые, где применяется мультикритериальный подход.
Пожары угробили, например:
— (2014) большой противолодочный корабль I ранга «Керчь», который должен был стать флагманом Черноморского флота на время ремонта крейсера «Москва»
— (2002) большой десантный корабль «Митрофан Москаленко». Последний очень бы пригодился для «сирийского экспресса».
Про «Комсомольца» и К-8 молчу.
Кто думает, что пожбезопасность — это неважно, пускай сгорит в подлодке.
https://flot.com/2018/Технологии1
ВМФ России до сих пор использует корабельные системы обнаружения и тушения пожаров разработки 1980-х годов.
Стандартам тоже лет 40.
Новых пока нет.
Это не позволяет модернизировать или заменить устаревшие пороговые пожарные сигнализации на новые, где применяется мультикритериальный подход.
Пожары угробили, например:
— (2014) большой противолодочный корабль I ранга «Керчь», который должен был стать флагманом Черноморского флота на время ремонта крейсера «Москва»
— (2002) большой десантный корабль «Митрофан Москаленко». Последний очень бы пригодился для «сирийского экспресса».
Про «Комсомольца» и К-8 молчу.
Кто думает, что пожбезопасность — это неважно, пускай сгорит в подлодке.
https://flot.com/2018/Технологии1
Центральный Военно-Морской Портал
Флот и промышленность ищут пути обновления систем пожарной сигнализации на кораблях
Основу ВМФ России по-прежнему составляют крейсеры, эсминцы, БПК и БДК советской постройки. Их создавали в годы, когда системы обеспечения пожарной безопасности на кораблях не отличались совершенством: использовали системы пороговой пожарной сигнализации,…
Г-н Холмогоров по-хардкору пояснил за океанский флот.
Цитируемый публицист — человек сугубо гражданский, но всё излагает верно.
Вообще, это очевидные вещи.
...Увы, не для всех.
Цитируемый публицист — человек сугубо гражданский, но всё излагает верно.
Вообще, это очевидные вещи.
...Увы, не для всех.
Forwarded from Егор Холмогоров
Неприятность с авианосцем послужила поводом порассуждать о горестной судьбе нашего надводного флота и авианосцев в ХХ веке. Много картинок.
https://360tv.ru/news/tekst/plach-po-avianostsam-rossii/
Если мы засобираемся в рай, «а все остальные просто сдохнут», авианосцы опять станут довольно бесполезны. Иными словами, авианосцы нужны в большей степени для большой политики, чем для войны. То есть… нужны.
Страна, которая готовится только к обороне ближних рубежей, субъектом глобальной политики быть не может. К тому же, мир становится все более многовекторным, и наша политика давно не сводится к противостоянию с США, а значит, будет полно внешнеполитических комбинаций, в которых наш флот понадобится, и вполне может оказаться сильнее противостоящих флотов.
Дополнительные оттенки вносит климатический аспект. Теплеет. Арктика уже практически полностью очищается ото льда летом, там оживляется судоходство, скоро, вполне вероятно, она станет оживленным океаном.
Это означает, что из страны, запертой с севера льдами и ледяными островами, Россия превращается в страну с самым протяженным в мире открытым побережьем — причем ударам от этого побережья будут открыты основы нашей экономики — нефтегазовые и рудные предприятия Крайнего Севера. Не так давно американский авианосец Harry S. Truman впервые за 27 лет вошел в Арктику для совместных учений с норвежцами.
Конечно, наш север неплохо прикрыт островами-крепостями, на которых расположены военные базы (есть правда брешь — Шпицберген, подаренный мировым сообществом Норвегии в 1920 году не спрашивая Россию).
Но если мы действительно хотим контролировать наш собственный Океан, то с помощью одной лишь авиации и береговых баз это делать будет невозможно. А значит, понадобятся надводные корабли, а это значит авианосцы.
Между тем, сейчас у нас нет не только кораблей. Нет и соответствующей инфраструктуры. Тот же ПД-50 использовался для починки «Кузнецова» в Мурманске именно потому, что сухого дока там нет. А нет — потому что это дорого, а весь ХХ века история нашего флота состояла из революций, самоликвидаций и распилов на металлолом. У нас не происходит плавного накопления капиталов и возможностей в области флота и каждый новый цикл мы начинаем с нуля.
Сильный флот — это продукт целенаправленной деятельности на протяжении нескольких столетий, это накопление морской традиции и технологий. Если в нашей армии такое накопление традиции происходило непрерывно, даже революция его кое в чем подкосила, но в целом не прервала (хотя бы потому, что гражданская война была столкновением армий), то наш флот несколько раз практически обнулялся.
И, к сожалению, каждый раз находились умники, готовые подвести под это теоретический фундамент «флотофобии» и рассуждений о ненужности для России стратегического флота. А каждая неудача и мелкая неприятность, вроде инцидента с плавдоком и «Кузнецовым» для них еще один праздник.
Именно поэтому главный вывод из этой неприятной истории должен быть довольно простым — не поддаваться соблазну еще раз махнуть рукой и еще раз «обнулить» наш флот. Заниматься им надо серьезно и планомерно, не забывая, что Россия обречена быть Океанской державой, если не хочет снова оказаться страной без выхода к морю.
https://360tv.ru/news/tekst/plach-po-avianostsam-rossii/
Если мы засобираемся в рай, «а все остальные просто сдохнут», авианосцы опять станут довольно бесполезны. Иными словами, авианосцы нужны в большей степени для большой политики, чем для войны. То есть… нужны.
Страна, которая готовится только к обороне ближних рубежей, субъектом глобальной политики быть не может. К тому же, мир становится все более многовекторным, и наша политика давно не сводится к противостоянию с США, а значит, будет полно внешнеполитических комбинаций, в которых наш флот понадобится, и вполне может оказаться сильнее противостоящих флотов.
Дополнительные оттенки вносит климатический аспект. Теплеет. Арктика уже практически полностью очищается ото льда летом, там оживляется судоходство, скоро, вполне вероятно, она станет оживленным океаном.
Это означает, что из страны, запертой с севера льдами и ледяными островами, Россия превращается в страну с самым протяженным в мире открытым побережьем — причем ударам от этого побережья будут открыты основы нашей экономики — нефтегазовые и рудные предприятия Крайнего Севера. Не так давно американский авианосец Harry S. Truman впервые за 27 лет вошел в Арктику для совместных учений с норвежцами.
Конечно, наш север неплохо прикрыт островами-крепостями, на которых расположены военные базы (есть правда брешь — Шпицберген, подаренный мировым сообществом Норвегии в 1920 году не спрашивая Россию).
Но если мы действительно хотим контролировать наш собственный Океан, то с помощью одной лишь авиации и береговых баз это делать будет невозможно. А значит, понадобятся надводные корабли, а это значит авианосцы.
Между тем, сейчас у нас нет не только кораблей. Нет и соответствующей инфраструктуры. Тот же ПД-50 использовался для починки «Кузнецова» в Мурманске именно потому, что сухого дока там нет. А нет — потому что это дорого, а весь ХХ века история нашего флота состояла из революций, самоликвидаций и распилов на металлолом. У нас не происходит плавного накопления капиталов и возможностей в области флота и каждый новый цикл мы начинаем с нуля.
Сильный флот — это продукт целенаправленной деятельности на протяжении нескольких столетий, это накопление морской традиции и технологий. Если в нашей армии такое накопление традиции происходило непрерывно, даже революция его кое в чем подкосила, но в целом не прервала (хотя бы потому, что гражданская война была столкновением армий), то наш флот несколько раз практически обнулялся.
И, к сожалению, каждый раз находились умники, готовые подвести под это теоретический фундамент «флотофобии» и рассуждений о ненужности для России стратегического флота. А каждая неудача и мелкая неприятность, вроде инцидента с плавдоком и «Кузнецовым» для них еще один праздник.
Именно поэтому главный вывод из этой неприятной истории должен быть довольно простым — не поддаваться соблазну еще раз махнуть рукой и еще раз «обнулить» наш флот. Заниматься им надо серьезно и планомерно, не забывая, что Россия обречена быть Океанской державой, если не хочет снова оказаться страной без выхода к морю.
Су-33 и его китайский клон J-15 катаются на лифте.
Фото с «Кузнецова» и «Ляонина» соответственно
Фото с «Кузнецова» и «Ляонина» соответственно
Все повторяют как заведённые: «цифровизация», «3D-проектирование», «информационные модели», «интерактивные электронные технические руководства»...
Тем временем русский флотпром постепенно переходит в 3D. Пока больше на уровне КБ.
До отказа от бумажек ещё много-много миль.
Ползём медленно, но, надеется мичман, неумолимо.
Тем временем русский флотпром постепенно переходит в 3D. Пока больше на уровне КБ.
До отказа от бумажек ещё много-много миль.
Ползём медленно, но, надеется мичман, неумолимо.