Сегодня ровно 99 лет фразе «грызть гранит науки».
Ее автором был Лев Троцкий, который 11 октября 1922 годы выступал на V Всероссийском съезде РКСМ. Вот полная цитата:
«Наука – не простая вещь, и общественная наука в том числе, – это гранит, и его надо грызть молодыми зубами. Я обращаюсь к вам и через вас ко всем наиболее чутким, наиболее честным, наиболее сознательным слоям молодого пролетариата и передового крестьянства с призывом: учитесь, грызите молодыми зубами гранит науки, закаляйтесь и готовьтесь на смену».
Фраза про гранит и молодые зубы тут же пошла в народ, а также активно использовалась публицистами. Также она замечена в сборнике «Песни работницы и крестьянки» в одной из частушек:
Троцкий дал такой наказ:
«Грызть гранит науки!»
Разом выполним его,
Взявшись за «аз-буки».
На фото памятник в Ишиме Тюменской области.
Ее автором был Лев Троцкий, который 11 октября 1922 годы выступал на V Всероссийском съезде РКСМ. Вот полная цитата:
«Наука – не простая вещь, и общественная наука в том числе, – это гранит, и его надо грызть молодыми зубами. Я обращаюсь к вам и через вас ко всем наиболее чутким, наиболее честным, наиболее сознательным слоям молодого пролетариата и передового крестьянства с призывом: учитесь, грызите молодыми зубами гранит науки, закаляйтесь и готовьтесь на смену».
Фраза про гранит и молодые зубы тут же пошла в народ, а также активно использовалась публицистами. Также она замечена в сборнике «Песни работницы и крестьянки» в одной из частушек:
Троцкий дал такой наказ:
«Грызть гранит науки!»
Разом выполним его,
Взявшись за «аз-буки».
На фото памятник в Ишиме Тюменской области.
В продолжение темы знахарства – заметка из «Красноармейской правды» от 17 декабря 1924 года о «темноте, которую изживает Красная армия».
Оказывается, у Юрия Непринцева был не один плакат на тему подозрительности к немецким гражданам. Причем, агитация была направлена именно на моряков. Вероятно, связано это с тем, что в отличие от пехоты, вошедшей в контакт с немецким населением еще осенью 1944 года, моряки зашли в оккупированные порты только в апреле 1945 года.
Второй плакат на ту же тему авторства Соломона Боима, но он уже явно выпущен в конце весны 1945 года, так как имеет прямую ссылку на сталинский приказ №20 от 1 мая 1945 года, в котором есть такая фраза:
«Находясь за рубежом родной земли, будьте особенно бдительны! По-прежнему высоко держите честь и достоинство советского воина!»
Второй плакат на ту же тему авторства Соломона Боима, но он уже явно выпущен в конце весны 1945 года, так как имеет прямую ссылку на сталинский приказ №20 от 1 мая 1945 года, в котором есть такая фраза:
«Находясь за рубежом родной земли, будьте особенно бдительны! По-прежнему высоко держите честь и достоинство советского воина!»
Прикрытый звездой, серпом и молотом медный всадник как оформление есенинской "Песни о великом походе" (издание от 1926 года). И, собственно, концовка поэмы:
Вот и кончен бой,
Тот, кто жив, тот рад.
Ай да вольный люд!
Ай да Питер-град!
От полуночи
До синя утра
Над Невой твоей
Бродит тень Петра.
Бродит тень Петра,
Грозно хмурится
На кумачный цвет
В наших улицах.
Вот и кончен бой,
Тот, кто жив, тот рад.
Ай да вольный люд!
Ай да Питер-град!
От полуночи
До синя утра
Над Невой твоей
Бродит тень Петра.
Бродит тень Петра,
Грозно хмурится
На кумачный цвет
В наших улицах.
Forwarded from Антифа ру
89-летняя Шарлотта Деспард, ирландка, член Шинн Фейн, ветеранша суфражистского движения, на антифашистском выступлении в 1933 году на Траффальгарской площади
Фото: Джеймс Джарше // James Jarché for the «Daily Herald»
Фото: Джеймс Джарше // James Jarché for the «Daily Herald»
Такая вот кокарда, найденная под Клином, попала в коллекцию. Звездочка не красноармейская – форма серпа и молота говорит о том, что ее владелец был членом Коммунистической партии Германии.
Автор находки уверяет, что кокарду он нашел на позициях (с 23 ноября по 15 декабря 1941 года Клин, как известно, был оккупирован немецкими войсками). Тогда вариантов тут как минимум два: либо солдат вермахта до войны вступил в КПГ и взял звездочку с собой на случай пленения (или добровольного перехода в Красную армию), либо ее потерял политэмигрант, сбежавший от гитлеровского режима в середине 30-х.
Автор находки уверяет, что кокарду он нашел на позициях (с 23 ноября по 15 декабря 1941 года Клин, как известно, был оккупирован немецкими войсками). Тогда вариантов тут как минимум два: либо солдат вермахта до войны вступил в КПГ и взял звездочку с собой на случай пленения (или добровольного перехода в Красную армию), либо ее потерял политэмигрант, сбежавший от гитлеровского режима в середине 30-х.
В середине октября 1941 года наступило самое страшное время для населения, остававшегося в Москве. Об этом хорошо писал Симонов в своем романе «Живые и мертвые», но есть и масса документальных свидетельств. Главным толчком к распространению паники среди гражданских стали слухи о прорыве танков Гудериана, закрытие метрополитена (16 октября метро не открылось впервые с 1935 года) и продовольственных магазинов, а также разговоры об отъезде высшего руководства.
С изданием 19 октября постановления «О введении в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения» (его напечатали в «Известиях») паника постепенно рассосалась, однако дезертиров и беглецов ловить продолжали.
24 октября 1941 года в тех же «Известиях» вышло интервью с заместителем председателя исполкома Моссовета Иваном Фадиным (15 октября он был назначен уполномоченным по снабжению столицы продовольствием). Конечно, Фадин успокаивал горожан, как только мог, рассказывал, что продовольствия хватит на месяцы осады. Однако он признал и некоторые факты дезертирства:
«Нельзя не отметить, что последнее время в некоторых звеньях торговой сети выявились дезорганизаторы, саботажники, жулики, - говорил Фадин. - Воспользовавшись близостью фронта, директор магазина № 32 по Петровке, 8/11, Музыкин самовольно прекратил торговлю, распустил служащих и уехал. Директор фабрики-кухни Сталинского района Маслов вместе с заведующим закусочной Штурманом, за которым числились подотчетные суммы, забрали полуторатонку и скрылись. Все материалы на этих дезорганизаторов и жуликов переданы следственным органам. Все они понесут наказание по строгим законам военного времени».
С изданием 19 октября постановления «О введении в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения» (его напечатали в «Известиях») паника постепенно рассосалась, однако дезертиров и беглецов ловить продолжали.
24 октября 1941 года в тех же «Известиях» вышло интервью с заместителем председателя исполкома Моссовета Иваном Фадиным (15 октября он был назначен уполномоченным по снабжению столицы продовольствием). Конечно, Фадин успокаивал горожан, как только мог, рассказывал, что продовольствия хватит на месяцы осады. Однако он признал и некоторые факты дезертирства:
«Нельзя не отметить, что последнее время в некоторых звеньях торговой сети выявились дезорганизаторы, саботажники, жулики, - говорил Фадин. - Воспользовавшись близостью фронта, директор магазина № 32 по Петровке, 8/11, Музыкин самовольно прекратил торговлю, распустил служащих и уехал. Директор фабрики-кухни Сталинского района Маслов вместе с заведующим закусочной Штурманом, за которым числились подотчетные суммы, забрали полуторатонку и скрылись. Все материалы на этих дезорганизаторов и жуликов переданы следственным органам. Все они понесут наказание по строгим законам военного времени».
Telegram
Красный Фронтовик
В середине октября 1941 года из-за приближения немецких войск к Москве началось паническое бегство гражданского населения из города. В советской художественной литературе оно также нашло отражение. Вот, например, несколько отрывков из романа Константина Симонова…
Портрет одного из московских беглецов октября 1941-го, управдома по фамилии «не то Плюшкин, не то Кружкин», нарисовал все тот же Константин Симонов в «Живых и мертвых»:
«- Уехала ваша жена!
- Куда?
- Да разве всех запомнишь! - Управдом полез на грузовик. - А списки пожгли, все сегодня пожгли, телефонные книги и те пожгли. Все пожгли! уже с грузовика повторил он даже с каким-то азартом. - Жена ваша еще в июле уехала - в военной форме была.
- А где она? - крикнул Синцов, шагнув за уже трогавшимся грузовиком.
- Эй, эй, постойте! - вдруг закричал управдом и замолотил ладонью по кабине. - Эй! - позвал он Синцова, когда машина притормозила. - У меня же ваш ключ, дубликат есть.
Он рывком расстегнул портфель, вытащил оттуда согнутое из толстой проволоки большое кольцо, на котором болталось десятка два ключей.
- Какой тут ваш? Берите, только скорее.
Синцов подошел и стал неуверенно перебирать ключи.
- Ну, ну! - торопил его управдом, озираясь на нетерпеливо высунувшегося шофера. - А, да хоть все берите! - крикнул он и отпустил всю связку.
Синцов не удержал ее, и она со звоном упала на мостовую.
- А куда же вы? - спросил Синцов, когда борт грузовика проехал перед его глазами.
- Куда все, туда и я! - крикнул управдом. - Я член партии. Что же мне, немцев тут дожидаться, чтобы повесили?
"Эх ты, член партии!" Синцов поднял ключи и со злостью вспомнил только что сжимавшую их, свесившуюся с грузовика, крепкую, волосатую руку».
«- Уехала ваша жена!
- Куда?
- Да разве всех запомнишь! - Управдом полез на грузовик. - А списки пожгли, все сегодня пожгли, телефонные книги и те пожгли. Все пожгли! уже с грузовика повторил он даже с каким-то азартом. - Жена ваша еще в июле уехала - в военной форме была.
- А где она? - крикнул Синцов, шагнув за уже трогавшимся грузовиком.
- Эй, эй, постойте! - вдруг закричал управдом и замолотил ладонью по кабине. - Эй! - позвал он Синцова, когда машина притормозила. - У меня же ваш ключ, дубликат есть.
Он рывком расстегнул портфель, вытащил оттуда согнутое из толстой проволоки большое кольцо, на котором болталось десятка два ключей.
- Какой тут ваш? Берите, только скорее.
Синцов подошел и стал неуверенно перебирать ключи.
- Ну, ну! - торопил его управдом, озираясь на нетерпеливо высунувшегося шофера. - А, да хоть все берите! - крикнул он и отпустил всю связку.
Синцов не удержал ее, и она со звоном упала на мостовую.
- А куда же вы? - спросил Синцов, когда борт грузовика проехал перед его глазами.
- Куда все, туда и я! - крикнул управдом. - Я член партии. Что же мне, немцев тут дожидаться, чтобы повесили?
"Эх ты, член партии!" Синцов поднял ключи и со злостью вспомнил только что сжимавшую их, свесившуюся с грузовика, крепкую, волосатую руку».
Forwarded from Андрей Манчук
Флаг польского подразделения интербригадовцев, в которое входила украинская Рота имени Тараса Шевченко - во время Гражданской войны в Испании.
Коллега Александр Катеруша только что вернулся с репортажа (катался по Калининградской области) с находками. По дороге он заметил заброшенный дом, забрался в него и насобирал там целый ворох немецких сигаретных пачек и вкладышей. Один вкладыш, с фотографией братания русского и немецкого солдата, он подарил мне. Перевод текста на обороте:
«Разговор между немецким и русским постовыми.
После падения царского правительства на российском фронте какое-то время царило своего рода перемирие; но только после того, как большевики захватили власть, война действительно подошла к концу. Однако движение с фронта на фронт было приятным лишь условно; потому что русские вели опасную пропаганду».
«Разговор между немецким и русским постовыми.
После падения царского правительства на российском фронте какое-то время царило своего рода перемирие; но только после того, как большевики захватили власть, война действительно подошла к концу. Однако движение с фронта на фронт было приятным лишь условно; потому что русские вели опасную пропаганду».
Фото из Зандерсдорфа (коммуна в земле Саксония-Анхальт), сделанное перед избирательным участком во время выборов в Рейхстаг в сентябре 1930 года.
На снимке крестьяне-коммунисты на фоне скульптурной коровы поднимают кулаки в ротфронтовском приветствии и держат баннер: «Налоговое ограбление фермера пожирает последнюю корову! Она останется твоей, если выберешь список 4!»
За спинами манифестантов баннер с лозунгом против запрета Союза красных фронтовиков.
На снимке крестьяне-коммунисты на фоне скульптурной коровы поднимают кулаки в ротфронтовском приветствии и держат баннер: «Налоговое ограбление фермера пожирает последнюю корову! Она останется твоей, если выберешь список 4!»
За спинами манифестантов баннер с лозунгом против запрета Союза красных фронтовиков.
Сообщается, что в подмосковном Клину исчез бюст Карла Маркса, открытый в 1919 году. Это один из первых советских памятников, который по каким-то причинам до сих пор не стоял на учете как объект культурного наследия.
Этот бюст был точной копией изваяния, созданного скульптором Георгием Алексеевым в 1907 году по заказу Московского комитета РСДРП. Сейчас от него остался только постамент. На фото Карл Маркс в Клину в сентябре прошлого года.
Этот бюст был точной копией изваяния, созданного скульптором Георгием Алексеевым в 1907 году по заказу Московского комитета РСДРП. Сейчас от него остался только постамент. На фото Карл Маркс в Клину в сентябре прошлого года.
Из-за приглашения в Красную армию военспецов, то есть бывших царских офицеров и генералов, во время Гражданской войны серьезно переругалось партийное руководство большевиков. Следы этого конфликта можно найти во многочисленной художественной литературе по теме. Интересно, что за военспецов вступились Ленин и Троцкий, а против них выступили не только Сталин и Ворошилов, но и левые коммунисты, частично перешедшие в лагерь Троцкого во второй половине 20-х годов. Как бы то ни было, Гражданская война была выиграна красными, благодаря опыту дореволюционного офицерского корпуса (в рядах Красной армии прошли службу около 30% царских офицеров).
Об отношении Ленина к военспецам можно судить по его цитате из письма к партийным организациям «Все на борьбу с Деникиным!», написанного в июле 1919 года:
«…несомненно, что военспецы дадут в ближайшее время повышенный процент изменников, подобно кулакам, буржуазным интеллигентам, меньшевикам, эсерам. Но было бы непоправимой ошибкой и непростительной бесхарактерностью возбуждать из-за этого вопрос о перемене основ нашей военной политики. Нам изменяют и будут изменять сотни и сотни военспецов, мы будем их вылавливать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться та Красная Армия, которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать блестящие победы на востоке. Люди опытные и стоящие во главе нашего военного ведомства справедливо указывают на то, что там, где строже всего проведена партийная политика насчет военспецов и насчет искоренения партизанщины, там, где тверже всего дисциплина, где наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров, — там меньше всего, в общем и целом, является охотников изменять среди военспецов, там меньше всего возможности для таких охотников осуществить свое намерение, там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед. Партизанщина, ее следы, ее остатки, ее пережитки причинили и нашей армии и украинской неизмеримо больше бедствий, распада, поражений, катастроф, потери людей и потери военного имущества, чем все измены военспецов».
Об отношении Ленина к военспецам можно судить по его цитате из письма к партийным организациям «Все на борьбу с Деникиным!», написанного в июле 1919 года:
«…несомненно, что военспецы дадут в ближайшее время повышенный процент изменников, подобно кулакам, буржуазным интеллигентам, меньшевикам, эсерам. Но было бы непоправимой ошибкой и непростительной бесхарактерностью возбуждать из-за этого вопрос о перемене основ нашей военной политики. Нам изменяют и будут изменять сотни и сотни военспецов, мы будем их вылавливать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться та Красная Армия, которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать блестящие победы на востоке. Люди опытные и стоящие во главе нашего военного ведомства справедливо указывают на то, что там, где строже всего проведена партийная политика насчет военспецов и насчет искоренения партизанщины, там, где тверже всего дисциплина, где наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров, — там меньше всего, в общем и целом, является охотников изменять среди военспецов, там меньше всего возможности для таких охотников осуществить свое намерение, там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед. Партизанщина, ее следы, ее остатки, ее пережитки причинили и нашей армии и украинской неизмеримо больше бедствий, распада, поражений, катастроф, потери людей и потери военного имущества, чем все измены военспецов».