Красивая акция, надо признать. Высший шик во время арт-акций такого рода - это чтобы ещё и прибежавшие менты выглядели максимально угарно в общем контексте мероприятия. https://t.me/moloko_plus/10323?single

Нарышкин фактически сменяет Патрушева на посту главного публичного безумца от высшей государственной власти. Патрушев этот пост главного спикера безумия занимал долгие годы. Помните все эти его истории про то, как Мадлен Олбрайт мечтала отнять у России Сибирь, а в Карелии мутят воду «финские реваншисты»? Теперь Нарышкин его легко может затмить своими высказываниями про сакральную жертву НАТО, про роль ЦРУ в белорусских протестах.

Интересно будет наблюдать, как сейчас пропагандистская погань, рассказывавшая про «диеты» и «рафаэлки» Навального, примет на вооружение новую версию – про сакральную жертву штабов НАТО. Ну тут дело привычное, также было и с малазийским «Боингом». Сперва – про украинских летчиков-истребителей и испанских диспетчеров, потом уже про «Бук», но не наш, а украинский. Сперва в ход идет самое бредовое, что только приходит в голову пропагандистам, дежурящим на пульте. Потом уже взрослым начальством начинает прорабатываться и настаиваться основная версия

Кстати, заодно и СВР сильно поднялась в медийности: раньше же это было самое забытое ведомство на фоне зловещей ФСБ и всяких «подвигов» ГРУ с его Чепигами и Донбассами. Ну сидят какие-то чуваки в лесу в Ясенево, но вроде безобидные на фоне остальных. Ага..

Мне как всегда жаль, что Серей Нарышкин так и не прояснил толком историю с кокаином в российском посольстве в Аргентине. Как сотрудники СВР допустили появление склада с чемоданами кокаина на территории посольства и почему главный организатор всех этих странных наркотических процессов годами безнаказанно представлялся высокопоставленным чиновникам как сотрудник СВР? Дмитрий Киселев Нарышкину таких вопросов, как я понимаю, не задал.

Как же бесит эта коронная фраза постсоветской бюрократии: «Мы не будем разговаривать с улицей». Они и в России они так говорят, а сейчас особенно часто в Беларуси.

Блин, улица – это первое, с чем вы обязаны разговаривать. Если улица собралась, если улица вытягивает нанятых ею госменеджеров на разговор – вы обязаны идти и говорить с улицей. Улица – это место, где и проходит жизнь страны, жизнь людей. Их дома стоят на улицах. Они идут по улицам ежедневно километры и километры. Их дети гуляют на улицах. Демократия родилась на площадях и улицах.
Капитализм родился на площадях и улицах. Социальные гарантии, социальное государство появились благодаря площадям и улицам. Весь современный западный мир, вся его социально-политическая система родились на площадях и улицах.

Нынешние постсоветские элиты имеют психотип позднесоветского начальника ДК, позднесоветского начальника РОВД, КГБшного клерка, мелкого зам.зав.отделом в горисполкоме 80-х. Да это они и есть, собственно – просто прорвались к высшей государственной власти, увы. С тех пор, с конца 80-х, они ненавидят «непутевую молодежь», ненавидят «улицу», ненавидят, презирают и боятся людей. Они смотрят на улицу через бронированное стекло своего лимузина и через прицелы автоматов своих омоновцев.

Думаю, что слухи о России как самой начитанной стране, в которой книги имеют совершенно особенное, неимоверное значение, сильно преувеличены самой Россией. Тем не менее считаю, что влияние издательств Ad Marginem и «Ультра. Культура» на интеллектуальную жизнь России огромно. Но даже хрен с ней, с интеллектуальной жизнью.

Влияние этих издательств на смелость в России было огромно, вот что по-настоящему важно. Не на «интеллектуальную смелость», а на настоящую, физическую.

Мне книги Ad Marginem и «Ультра. Культура» попали в руки в начале нулевых. Это было странное время. Русскую политическую и социальную жизнь постепенно сковывал лед. И в это же время политического, социального льда к нам пришли книги-освободители, книги-гранаты. Лимонов в Ad Marginem, ультра-культуровские «Дневники Тернера», «Дипендра», «Американский психопат», и всего не перечислить.

Тогда, в эпоху всеобщей, почти не знающей исключений трусости и усталого конформизма эти книги рождали необходимое меньшинство смелых.

Кстати, с «Ультра.Культура» у меня побольше всего связано, чем с Ad Marginem. Но это, наверное, личное – тут и знакомство с Кормильцевым на нашем съезде НБП, и распитие пива с партийными товарищами в знаменитом самолете на ВДНХ – там был ультра-культуровский павильон во время «Книжной ярмарки». Словом, тут личные вещи.

Тем интереснее будет побольше узнать именно про Ad Marginem, хорошо что Серега Простаков решил эту тему изучить. https://t.me/utopiamedia2020/31

Акция на Лубянке с крестом – ну уж прозрачнее, прямолинейнее не бывает. Это, блин, настолько прозрачно и прямолинейно, настолько вообще может быть прозрачной и прямолинейной арт-акция.

Крест – это, вообще-то, пыточный инструмент. Инструмент мучительной казни. В стране, где электропровода подключают к мошонке арестованным, в стране, где при помощи противогаза арестованным выдают воздух «по карточкам», в стране, где у мертвого человека, найденного в тюремной камере, не хватает ногтей на конечностях – да, в этой стране пыточный инструмент Римской империи очень даже в кассу, очень подходит для описания происходящего.

Это предельно точная, предельно ясная, предельно корректная по используемому инструментарию акция.

Да, у нас в стране героическое меньшинство висит на кресте, искупая грехи большинства – грех лености, праздности, трусости и т.д. Большинства, которое закричит «Варавву, Варавву!», если у него вдруг власти спросят мнение (но не спросят).

Под крестом солдаты МВД, подобно легионерам. У них, как и у тех легионеров, расквартированных в провинции Иудея, нет даже ненависти к распинаемым. Работа такая. Потом, при помощи приставов ФССП, они меланхолично поделят одежды распятых.

Такие дела.

Но что же вы думаете. Находятся люди, арт-критики, блин, хрен проссыш кто еще, которые вылезают и оттопыривают верхнюю губу. «Моя главная претензия как искусствоведа и гражданина в том, что мне ничего не удалось узнать. Петр Павленский серьезно готовился, писал манифест, приглашал хороших фотографов и журналистов, и это становилось в конце общественным событием. А здесь ни у вас, журналистов, ни у меня, как у художественного мыслителя, никакой информации нет. Нет у меня ее и как у гражданина».

Блин. Сходи в ГСУ, на Бутырку, в ее «малый спец», в ИВС на Петровку-38 – может тогда узнаешь, раз совсем простые вещи не доходят до тебя.

Вот это поразительно. Просите, если что не так, привет из Минска. https://mbk-news.appspot.com/suzhet/iskusstvoved-ob-aktsii/?fbclid=IwAR0LDmGUDl2PsDLTpCdP17n2UYGs4c5dr8LrBlkHqmx99RPu7e9zRon27A8

​​«Роман Попков — журналист, он не участвует в акциях, он их освещает и наблюдает за ними как обозреватель. Считаю препятствование профессиональной деятельности и арест журналиста недопустимыми»

9 ноября в Минске арестовали на 15 суток обозревателя «МБХ медиа» Романа Попкова. Роман — автор сотен статей, многие из которых связаны с международной повесткой. Только в 2020 году Роман написал о ситуации в Белоруссии почти два десятка материалов. Мы требуем немедленного пересмотра судебного решения в отношении нашего журналиста и надеемся, что российские государственные органы, в частности, МИД России, сделают все для его освобождения

https://mbk-news.appspot.com/sences/zayavlenie-glavnogo-redaktora-mbh-media/

Привет! Я Елена Dead Head Боровская, соратник и жена Романа Попкова, автора этого канала. Роман сейчас сидит в Минске в изоляторе на Окрестина, его задержали 7 ноября, когда он передавал репортаж с акции протеста. Его осудили на 15 суток - это стандартная журналистская премия от Лукашенко, сейчас в Беларуси отбывают наказание за выполнение своего профессионального долга 15 журналистов, 24 было задержано вчера. Задерживают не только на акциях, но и постфактум - дома, в кафе, на улице, вменяют эпизоды 2-3 недельной давности. Обвиняют по административной статье за участие в несанкционированных массовых мероприятиях, а с начала ноября стали возбуждать уголовные дела о «подготовке и организации действий, грубо нарушающий общественный порядок».

Я вижу, что пока Роман сидит, от него стали отписываться некоторые читатели. Поэтому я решила что-то сюда писать, чтобы канал жил. Я тоже нахожусь в Минске уже достаточно продолжительное время и могу рассказывать о том, что здесь происходит, новости про Романа, и не только)

Помнится, была такая формулировка у арестантов относительно их пребывания в тюрьме - «я тут отдыхаю». У Романа за плечами более двух лет Бутырки и много локальных отсидок - все за активистскую деятельность, до того, как он пришел в журналистику. Так что эти 15 суток ему - как ежа голой жопой напугать. Можно сказать, что сейчас он в отпуске. «Все ровно», кроме того, что к нему уже четвертый раз подряд не допустили адвоката.

Думаю, когда он выйдет, то напишет об Окрестина офигительный и интересный текст. Потому что это место, то, что там происходит, требует разъяснения. Оттуда приходило много информации об издевательствах над задержанными на мирных акциях протеста, особенно в августе после президентских выборов. Каким будет текст Романа об Окрестина - отчетом с отдыха в духе тюремных записок революционеров начала ХХ века или же «репортажем с петлей на шее» - увидим.

Он должен освободиться в это воскресенье. И я надеюсь, что это произойдет.

В четверг сделала передачу Роману в Окрестина, из-за ковида принимают только раз в неделю. Стояла весь день, взяли впритык под закрытие - очень много задержанных за эти выходные, и еще с прошлых люди освободиться не успели. Перелимит - многих суточников этапируют в ИВС в других городах, был даже случай, когда чувака просто выгнали через пару дней, сказав приходить досиживать через неделю.

Что хорошо - берут книжки: взяли Юнга, Лавкрафта и «Возвышение Рима» Эверета. Надеюсь, что дойдут до адресата. С этим, кажется, тут проще, чем в московских тюрьмах. В Бутырке, когда Роман там сидел, книжки практически не принимали, в основном их доставка организовывалась через сотрудников нелегально.

А вот на женской «шестерке» в Печатниках, где в то же время и по тому же делу, что и Роман, сидела я - там книжки можно было передать только одним способом: оформив в виде «гуманитарной помощи» тюремной библиотеке. Тогда книжки передавали в первую очередь тому, на чье имя оформлялась гуманитарка, а после прочтения их надо было сдавать в библиотеку. Журналы не брали, периодика доходила только по подписке. Мне книжки таким образом отправляли родственники, поэтому самым серьезным чтением были Улицкая, Гришковец и Пелевин.

В библиотеке же в основном были тонны детективов и женских романов в мягкой обложке, религиозное и совсем дурная эзотерика, в лучшем случае что-то из классики. Тогда еще не были в государственном тренде ебанаты вроде Старикова, а то всяких «кровавых майданов» тоже было бы в избытке, надо думать, но зато попались пара опусов Климова и «Протоколы сионских мудрецов». Редко удавалось выловить что-то действительно интересное, вроде книжки по лингвистике.

Отдельная тема - юридическая литература, а именно насущные для арестанта УК и УПК. Их можно было передать как через библиотеку, так и через адвоката (у кого он был достаточно хорош). Как правило, в каждой общей камере (40-44 человека) актуальные УК, УПК и комментарии к ним имелись. Это было самое ходовое чтиво, которое по популярности могло соперничать только с женскими романами. Книжки эти для многих были единственной возможностью хоть как-то реализовывать свое право на защиту в суде и на следствии. Были случаи, когда их отшманывали в качестве наказания.

По содержанию, конечно, администрация следила, чтобы никакой литературной «крамолы» не заходило, и определение «крамолы» могло быть своеобразным. Однажды я попросила, чтобы мне «загнали» ФЗ «О полиции» и «Об оружии» - тогда у нас полным ходом шел судебный процесс, и мне они нужны были для защиты. Это такие тоненькие брошюрки с государственной символикой на обложке, которые продаются в любом отделе юридической литературы. Книжки взяли, но до меня они не дошли. Когда начальница СИЗО приходила к нам с плановым обходом, я задала вопрос, почему мне не передали эти законодательные акты Российской Федерации. На что был дан потрясающий в своей искренности ответ: «Нам такие книги не нужны». Вместе с ФЗ тогда такой же чести удостоился и «Государь» Макиавелли. Так что я сомневаюсь, что «Психологические типы» Юнга пропустили бы на «шестерке», как-никак подрывная ведь литература - вдруг арестант научится манипулировать вертухаями.

Романа выпустили из Окрестина и выслали из Беларуси. Сейчас в Смоленске. Подробности позже напишет уже сам, возвращается в канал)

Привет, друзья мои! Итак, я вынужден был покинуть Беларусь после 15 суток изолятора на Окрестина. У белорусских властей очень простая формулировка, объясняющая мое насильственное выпиливание из страны: «депортация в интересах общественной безопасности». Вынуждена была уехать вместе со мной и моя жена, журналист Елена Боровская – у нее также была реальная угроза ареста, документы на административное задержание уже готовились.

Подробнее я опишу последние 15 дней своей жизни в тексте на сайте «МБХ медиа». Там будет про камеры, переполненные пленными политическими. Там будет про парня, который сидит на Окрестина уже третью арестную «пятнашку» подряд. Там будет про еще одного парня, у которого в его тюремном бауле семь административных протоколов, ему предстоит сидеть 105 суток. Там будет про мужика, который во время акции плюнул в лицо работнику провластного телеканала БТ. Его за это задержал ГУБОПиК – ментовская спецслужба. Сотрудники ГУБОПиК пытали этого мужика электрошокерами, все тело в черных точках от электродов. Так сильно хотелось им отомстить за оскорбленного сотрудника БТ. Там будет про пятидесятилетних теток – медиков, которых задержали на мирной акции. Эти женщины-врачи стояли лицом к стене на коридоре в ИВС, менты прохаживались мимо них, гремя ключами.

Надеюсь, у меня получится рассказать вам, как страдает, задыхается, и все же борется, не смотря ни на что, Беларусь.

Мой текст про те самые 15 суток на Окрестина https://mbk-news.appspot.com/suzhet/reportazh-popkova-iz-okrestina/

Расскажу еще одном важном и почти мистическом моменте. В момент моего задержания в Минске оперативник МВД упомянул о моей жене, журналисте Елене Dead Head Боровской. У МВД были материалы оперативной разработки и на Лену тоже: мы работали вместе на той октябрьской акции, за которую меня арестовали. Разумеется, все 15 суток на Окрестина я думал о Лене: задержали ли ее уже, или вот-вот задержат? Когда по коридорам изолятора менты вели арестованных женщин, я пытался разглядеть через приоткрытую «кормушку», не идет ли по продолу и Лена тоже. Потом я получил передачку, увидел в ведомости ее фамилию – значит она на свободе! Но и это еще не о чем толком не говорило – могли задержать в любой день, хоть даже сразу после оформления передачки, прямо у входа на Окрестина.

И это напоминало мне другую историю – московскую, 2006 года. Тогда меня арестовывал СОБР прямо на парсобрании ныне запрещенной НБП. Оперативники называли и фамилию Лены – она, легенда партии, куратор наших акций прямого действия, тоже должна была быть арестована. По счастливой случайности ее не было на этом партсобрании. Недели в Бутырке тянулись в мыслях о том, арестована ли наша Dead Head. Черная весть об аресте Лены пришла ко мне в Бутырку через два месяца. Лена знала, что плен практически неизбежен, но осталась в Москве – продолжала свою работу, а также пыталась спасти разваливавшееся после моего ареста Московское отделение НБП.

И вот спустя 14 лет многое повторилось – Лена осталась в Минске, продолжила свою работу, зная об огромной угрозе. Но на сей раз боги благоволили нам в куда большей степени. Охваченный массовыми протестами, кипящий Минск – это не мертвая Москва, Dead Head ускользала между пальцев работающей на износ полицейской машины. Она побывала на практически всех протестных акциях, да еще и курировала связанные со мной правозащитные моменты. Встретила меня у ворот изолятора.

В медиа утекли очередные видеозаписи белорусских силовиков. Посмотрите, как они боятся, как они не уверены в себе. Эти видео сняты во время «Партизанского марша», в октябре. Хорошо этот марш помним. Колонны протестующих, упершись в перегородившие проспект кордоны, постепенно развернулись и пошли обратно. И вот этих спецназовцев в бусиках, оказавшихся на маршруте колонн, такой разворот привел в ужас.

Ешкин кот, вы – здоровые мужики с отличными физ.данными, на машинах, в защитной амуниции, у вас оружие, в том числе летальное. Почему вы так боитесь? Откуда столько паники? «Партизанский-77, помоги мне, помоги мне!!» И они, охваченные страхом, начинают стрелять еще до каких-то действий в их адрес. Стреляют в состояния аффекта. Система работает в состоянии аффекта.

Сегодня продолжается реализация новой уличной тактики минчанами. Передовым фронтом стали минские жилые районы, «спальники». Это первая за несколько месяцев акция, за которой мы с Еленой Боровской наблюдаем из Москвы, и вот к каким выводам приходим.

Пару протестных маршей ноября силовики сумели рассеять на определенном этапе, впрочем, ценой колоссальных усилий. Они не давали людям собраться в одну большую группу в точке сбора, применяли тактику рассечения и зонирования на этапах движения шествия. Надо признать, центр города у силовиков уже неплохо «пристрелян» – они понимают, как, когда и какие транспортные артерии перекрывать, как перебрасывать резервы и т.д. Научились за несколько месяцев. Хотя полностью эффективно блокировать основную часть проспекта Независимости и все подходы к нему силовики не способны даже с максимально задействованными ресурсами.

Протестующим нужно было что-то менять. Также, как после первых горячих дней августа, когда силовики жестоко разгоняли светошумовыми гранатами и резиновыми пулями протесты на Пушке, Немиге и в других центральных точках. Но потом на улицы вышли женщины Беларуси – и силовики растерялись. Они не были к такому готовы, не знали, как себя вести. Именно женские акции вывели протест на новые обороты. Следом уже подключились заводы, студенты – и менты забились по своим щелям, вскоре весь Минск опять был на улицах.

Но уже во второй половине осени стало ясно – силовики теперь ломают, тащат по асфальту и женщин тоже. И минчане включили тему районов.

В последние два воскресенье счет задержанных идет лишь на сотни (ранее забирали по тысяче человек в день). Задержанных стало меньше не потому, что людей выходит меньше – силовикам реально труднее «работать». Они не могут окучить все районы, не могут присутствовать одновременно везде крупными силами. Даже для того, чтобы 15 ноября решится подавить очаг сопротивления на Площади Перемен – крохотный дворик на улице Червякова – им потребовалось перебросить туда все свои силы со всего Минска.

Также малоэффективной стала тактика властей по закрытию метро и отключению мобильного интернета. Да, интернет отрубают – но теперь люди у себя на районе, они подключаются к своим вай-фаям, оперативно пересылают видео и обмениваются информацией. На районах, у себя дома люди злее и решительнее. И они гораздо лучше незваных гостей знают свою местность, ее особенности и маневрируют с колоссальным преимуществом.

Выбивают извинения из избитого парня. Позорная, гребаная кадыровщина захлестывает Беларусь. Парень, судя по всему, задержан боевиками милицейской спецслужбы ГУБОПиК или наемниками из ССО. На заднем плане в машине видны фигуры в штатском, затянутые в бронежилеты. Именно так - в штатском и в брониках - "работают" ГУБОПиК и ССО на улицах Минска. Такая "работа" множит ненависть народа.