На пробежке дослушала книгу Мишель Обамы Becoming. Бегая под Мишель (она сама книгу читает), я проживала жизнь совсем непохожую на мою, и в то же время в чем-то узнаваемую. Там и про ее детство, про отца, болевшего рассеянным склерозом, но до последнего скрывавшего тяжесть симптомов и боль, про родителей в целом, положивших жизнь на то, чтобы дать детям образование, про университетские годы, про смерть подруги от рака, про юрфирму, амбиции и вечное желание быть отличницей и во всем преуспеть, про знакомство с Бараком, и оооочень много про жизнь в Вашингтоне в качестве первой леди.
———
В книге часто звучат слова grace, dignity, be proud. Выражение when they go down, we go high — в контексте: если забияки или когда она выросла — политические противники — опускаются до непристойностей, важно самому подниматься еще на более высокий уровень и вести себя благородно. В общем, хорошая книга про общечеловеческие ценности.
———
Не могла не думать, что если бы Барак и Мишель вели себя как Дональд и Меланья, их бы вынесли их Белого дома, даже если бы они умудрились туда попасть (скорее всего фраза Grab her by the p*** завершила бы карьеру любого политика в принципе, но только не Трампа). А у Трампа как будто все наоборот. Я достаточно часто от людей, которые идентифицируют себя как республиканцы, слышу что-то вроде: из-за того, что либеральные медиа как под лупой рассматривают каждый его прокол, и предвзяты к нему, не замечают ничего хорошего, у меня падает доверие к медиа и растет к президенту. Вот такая логика.
———
В книге много про расизм, и он там не абстрактен и не на центральном месте, он просто часть фона и опыта. И становится понятным, как США совсем по-разному выглядят для каждого жителя в зависимости от его внешней идентификации. Например, дети в Южном Чикаго знают, что если погода хорошая, то ни в коем случае нельзя идти на улицы, потому что активность банд выше и можно быть застрелянным. Также есть мысль, что если бы дети, случайно погибающие в перестрелках, были белыми, то, возможно, американцы давно бы оружие запретили.
———
Я много думаю об идентичности. Как мы сами себя объясняем, как другие нас оценивают. Когда я одна, я - это просто я, тот, кто смотрит между глаз. Идентичности как оболочки натягиваются, когда я попатаю в контекст. Я не думаю о том, что я, например, женщина, пока не попадаю в какую-то романтическую ситуацию, где на меня смотрят как на женщину. В США я стала русской, фулбрайтером, студентом моего университета.
Идентичностей много: профессиональная, классовая, национальная, религиозная, по образованию, по интересам (бегун, йог), даже по типу потребления: читатель New York Times, любитель оперы, тот, кто ходит в кроссовках new balance. Это все впрочем, не говорит обо мне примерно ничего, но как бы помогает настроить контакт с другими людьми, с похожим опытом, а иногда отделить себя от людей с непохожим (только потому, что мне было слишком лень перебирать идентичности и найти тот кружочек, где мы пересекаемся).
———
Empowerment — это, когда мы право быть идентифицированным забираем себе. Например, люди выбирают быть ли им булли, или агрессором, насильником, но вот их жертвы не выбирают. Если насилие совершено над тобой, то тебе идентификацию эту присвоили, и я думаю, что задача – избавиться от нее, как можно быстрее. Опыт не стирается, но травмы залечиваются и оставляют шрамы. И до тех пор, пока рана зияет, власть — у агрессора.

Вот такие разрозненные заметки по мотивам книги, я думаю, что ее обязательно стоит читать, хотя бы потому, что она дает богатую почву для размышлений на едине с самим собой (но это уже для моего дневника).

Американские университеты судятся с правительством

Тем временем, в США пандемия продолжается. В Аризоне вот более 130 тысяч случаев уже и многие университеты предполагают, что осень пройдет в онлайн формате.

И все бы ок, но ICE (U.S. Immigration and Customs Enforcement, эмиграционный контроль), решил отменить визовое исключение для международных студентов на F1 и M1 визах, и теперь им всем может грозить депортация или экстренная попытка уехать домой на репатриационном самолете.

Как так получилось? У визы (в том числе моей J1) есть требование — большинство классов можно брать только лично (онлайн мне, например, разрешалось брать один класс в семестр). Когда началась пандемия, на это правило закрыли глаза. Теперь же администрация Трампа ставит вузы и студентов перед выбором: либо вузы открываются хотя бы частично, если вуз закрыт, то иностранец либо переводится в другой, открытый университет, либо едет домой.

Что плохого в поездке домой? Все зависит от того, где этот дом. Моей последней соседкой, например, была девушка из Ирана, которая приехала стать фармакологом и жить в США, потому что в своей стране 18-летняя девочка перспектив для себя не увидела (например, работать и путешествовать в Иране можно только, если муж разрешил). Она год ждала визу, в 19 приехала в США и живет здесь уже несколько лет, постепенно двигаясь к своей мечте. И все это она сделала, понимая, что семьи своей она не увидит до тех пор, пока не получит образование (учебную визу ждать год, а других гражданам Ирана не выдают). И вот для такого студента поездка домой — это конец образования. Впрочем, есть и менее драматические сценарии. Например, если бы мне пришлось учиться в Американском вузе онлайн из России, то некоторые пары бы начинались в более-менее приемлемое время — 9 вечера, но были бы классы и в 4 утра по Москве. Учитывая, что я обычно в 8 вечера превращаюсь в тыкву (я жаворонок), то вряд ли бы я выучилась. Впрочем, всегда есть и те, кто домой стремится, но все никак уехать не может.

Университет Аризоны, из которого я выпустилась в мае, будет вести классы не только онлайн, но и на кампусе (для этого они переоборудывают сейчас здания, но все равно стремно). И тем не менее, президент вуза только что объявил, что UA присоединяется к иску 20 университетов, в том числе Гарварда и MIT, чтобы отменить ограничения.

Тем временем, администрация Трампа пошла на попятную. Студенты могут спать спокойно

2 года назад я прилетела в США.

Про дружбу и ответственность

Я слышала, что в Москве жизнь уже прежняя, как до пандемии. У меня же ничего не поменялось с марта. Мы общаемся ограниченным числом людей — пузырем (bubble), ходим в масках и перчатках в магазин, на работе сидим за стеклом, моем руки регулярно. Нормальная такая жизнь, а еще есть в моей жизни — новые типы разговоров: о стандартах и ответственности.

Например, мы собираемся на кемпинг большой компанией, в чате — 12 человек, был zoom — основная тема, которого, как обеспечить безопасность всех участников. Потому что такая толпа — это риск, и хотя мы на природе, все должны быть бдительны — и если человек не из пузыря, то либо общаться на растоянии, либо в масках, еда — в индивидуальных упаковках (никаких вам чипсов общего пользования). Но примечательна скорее интонация этих обсуждений — например, одна девушка написала, что с марта общается только с тремя людьми на время кемпинга хотела бы присоединиться к какому-нибудь пузырю, потому что она одна и она готова обсудить риски и практики. Ей отвечают, например, так, дорогая, я тебя люблю, но так быстро дела не делаются, ты за сутки нас предупредила - я не готова, у меня 6 человек и так в пузыре. (“Нет” воспринимается с уважением, без обиды).

Accountability (подотчетность?). Разговоры о ценностях, взглядах и границах в дружбе неизбежны. Мои друзья уделяют огромное внимание этике. При этом, как правило, стараются договариваться о чем-то наперед. И если договоренности нарушаются, важно отвечать за это.

За что можно быть отфрендженым? Например, за неуважение. Мне рассказали случай, парень и девушка встречались, друзья у них были общие, и внезапно выяснилось, что парень не практиковал безопасный секс, скрывал от нее половую инфекцию и подверг ее здоровье риску. Больше парень никому не друг. Все совершают ошибки, но его была не только в том, что он поступил плохо, но и в том, что уперся рогом, ушел в отрицание и сказал, что не ваше дело, друзья. Друзья решили, что такие друзья им не нужны.

Надо сказать, что среди этих людей, привыкших обсуждать, прежде чем что-то делать, я чувствую себя очень спокойно, у меня есть уверенность, что моим мнением и безопасностью принебрегать не будут.

Это не в тему этого канала, но простите тщеславие не дает молчать

В субботу в 16:00 прямом эфире буду говорить с Майклом Грациано, нейроученым из Пристона, о сингулярности, сознании у животных и людей, о том, что мы вообще понимаем о мозге. У него достаточно любопытная теория — в целом, как мне показалось он довольно активно топит за то, чтобы значимые люди, когда появится возможность, загружали свой опыт, свою личность в облако и продолжали трудиться на благо общества. Вопросики уже можно кидать в ссылке трансляции.

Это мероприятие — только часть книжного дня Политеха. Особенно советую прийти в 18:00 на книжный спиддейтинг с Борисом Куприяновым (Фаланстер, Горький), Костей Мильчиным (Storytel, книжный критик), Настей Травкиной (Нож, Настигло), Аленой Якименко (Corpus), Борис Долгин (Политех, Эволюция) — это зум, причем прямое и непосредственное общение со спикерами, отличная возможность поспрашивать про самообразование через книжки и какой научпоп (и не только) почитать для удовольствия. Регистрация

Другие события:
В 17:00 — Андрей Бабицкий толкует о Луне и будущем с Оливером Мортоном, бывшим главредом британского Wired, повелителем новостей в Nature, а ныне редактором the Economist

В 19:00 - издатели нон-фикшена толкуют о судьбах книг

Друзья, спасибо вам большое, что вы все ещё здесь, несмотря на редкость общения.
Приходите поговорить в Clubhouse - https://www.joinclubhouse.com/event/xjWgp7dJ - сегодня в 8 вечера по Москве расскажу о книжке, которая меня поразила Why fish don’t exist by Lulu Miller (да-да, рыбы не существует), заодно пообщаемся и познакомимся.
Для меня это эксперимент, я ничего подобного не делала, так что буду рада вашей поддержке. спасибо

Поскольку я больше не живу в США ( с середины августа 2020 года), я решила поменять тематику блога. Но прежде чем вы отпишетесь (например, потому что вам интересна только жизнь и учеба в США), я приглашаю вас прийти во вторник в 6 вечера по Москве на эфир в Clubhouse поболтать со мной о Фулбрайте и моей подругой Любой, которая без гранта поступает в университет в Великобритании. Это будет дружеская болталка, так что если вам есть чем поделиться или хочется, что-то спросить о поступлении и языковых экзаменах IELTS и TOEFL, приходите.

https://www.joinclubhouse.com/event/m2QX9er6

А теперь о новой тематике блога — я буду писать о самовыражении, творчестве и моих попытках научиться слушать себя, а не ориентироваться на внешние метрики.

Подробнее я объясняю в посте в Инстаграм, который сюда копирую):

«В конце прошлого года на выставке Штаба городского самовыражения @samovirajus я провела перформанс «Вербальное», где предложила людям расстаться с ярлыками, которые на них навесили.

Но что делать с тем, когда ограничиваешь сам себя? Когда внутри есть голос «да кому это интересно/нужно», «тебя и так много», «зачем создавать шум».

Бывает ли у вас ощущение, что чтобы стать собой, тем, кем вам хочется быть, вам не хватает времени, или тишины, или ресурса или кого-то, чего-то?

Я — отличница, а это значит, что я умею играть по правилам и вписываться в структуры, оправдывать ожидания, но мне как-то неловко и страшно ошибаться, разрешить себе быть глупой, бездействовать, делать чепуху. А еще — мне проще ориентироваться на внешние метрики, чем слушать себя. Но я в тупике, выход из которого только внутрь: кто я? чего я хочу? куда иду?

У меня есть подсказки: меня волнуют художники и ученые, я восхищаюсь людьми с дисциплиной и ясным видением, я завидую каждому журналисту, написавшему книгу, потому что все эти люди делают что-то такое, что я себе заранее запретила.

Я пишу это не для того, чтобы получить поддержку. Я живу в любящей и поддерживающей среде, где каждый мне хотя бы раз сказал, что я бесстрашная, умная, талантливая. Но это не всегда двигает дело с место, потому что кроме меня это дело никому не сдвинуть.

Я буду писать теперь регулярно о своем пути, о поиске идентичности и себя, и, если вам что-то из этого отзывается, присоединяйтесь, делитесь с тем, кому это может быть полезно. И пусть хотя бы мы сами себе не мешаем самовыражаться».

Самолет Госдепа, или как я вернулась в Россию

В четверг, 12 августа в 7 утра раздался звонок. Директор офиса программы в России говорил, что я должна сесть на самолет или выбираться из США сама.

Я положила трубку, сказала, что мне нужно подумать 10 минут. Через час, за который я успела пообщаться с близкими друзьями и родственниками, я сказала, что на самолет сяду.

И время ускорилось в разы…

*** Скучное отступление с объяснением деталей ***

Я собиралась уехать из США в середине сентября 2020. По условиям гранта, уехать я должна была бы в любом случае — миграционные визы запрещены в течение двух лет после программы.

В сентябре истекала виза и начинался грейс-период (30 дней все еще легального нахождения в стране), заканчивался срок действия паспорта, стажировка на радио и аренда дома, а в Москве жилье только предстояло снять.

При этом опции на тот момент были такими — 1. лететь в Москву через Стамбул или Лондон (прямых рейсов не было); 2. Лететь репатриационным рейсом (доступно, но только из крупных городов, где эти рейсы нужно было сторожить); 3. Уговорить программу купить мне билет в Беларусь к родственникам.

*** Конец скучного отступления ***

В тот четверг я успела продать синтезатор, приготовить еды на пару дней и уехать на последний пикник с друзьями. В город я вернулась в субботу утром и сразу продала велосипед — другого «дорогого» имущества у меня не было. Параллельно я раздавала мелочи: утюг, кастрюли, йога коврик — нехитрые пожитки за два года.

Два последних дня работы на радио, сборы, хроническая бессонница с четверга по приземление в Москве — я просто засыпала в полночь-час и просыпалась в 3-4 в эмоциональном возбуждении, которое позволяло только паковать чемоданы.

На русских подруг за границей можно молиться. Это люди, которых находишь случайно, а потом они становятся родными. Аню и Еву — я нашла через Инстаграм в 2018, когда пыталась понять, как выглядит Тусон — они стали моими первыми друзьями в Тусоне, они же купили мне чемодан за пару часов до вылета, когда стало понятно, что в один я не вмещаюсь. И они отвезли меня в аэропорт.

Тусон — Атланта — Вашингтон. Черный рэпер-любитель с большой цепью в полночь привез в гостиницу.

С утра снова аэропорт американской столицы, но вместо стойки регистрации компании — безымянный зеленый стенд, как доска почета в советском дк. С фамилией от A до M в одну очередь, остаток алфавита — в другую. Чемоданы не взвешивают, а просто увозят, нацепив на них бирки как в прачечной, много собак лающих в переносках, дети. Мы все выглядит как какой-то табор. «No luggage left behind» — официальная позиция чартерной компании.

После регистрации девушка предлагает сходить за кофе, а не в зону досмотра, потому что на автобусе нас отвезут прямо к взлетной полосе и зачем себе отказывать в кофе. Послушно иду за кофе.

И правда — рамка металлоискателя была только перед самолетом, посадку на который мы прождали около часа в автобусе на взлетной. Кроме наших стипендиатов других русских на рейсе не было, только американцы — дипработники, сотрудники NASA и учителя международных школ с семьями.

18 августа мы приземлились в закрытом терминале Внуково, куда въезжать можно только по пропускам.

Ощущение выдранности из привычной почвы и жизни прошло только через пару месяцев, когда уже была работа, жилье и Москва поглотила. В начале же бросалось в глаза все: здания большие, люди одеваются красиво, а еще оценивающе смотрят и выглядят надменно, но если начать с ними говорить — то свои, простые. А еще жизнь нормальная совсем, как будто никакой пандемии нет и не было.

Последний кемпинг-глэмпинг