Постоянная рубрика «Фильмы из самолетов». Из ассортимента Turkish Airlines сезона Осень 2017.

«Выживание семьи» («Survival Family») Синобу Якути — фильм, который не стыдно посмотреть и на земле; новое кино от автора дурной «Работы с древесиной» в популярном азиатском жанре драматической дорожной комедии. Семья Сузуки, которой предстоит выживать, — самая обыкновенная: папа-клерк в типичном токийском костюме; мама-домохозяйка; дети старшего школьного возраста — нервная дочка и замкнутый сын. Их будничная жизнь, которой посвящены первые минут двадцать, качается между хроникой эволюции взаимного раздражения и не слишком смешным слэпстиком. А потом буквально вырубают свет. Случается глобальный блэкаут. Поначалу герои, естественно, рассчитывают, что это ненадолго, и придерживаются привычного распорядка: папа ходит на работу и сидит перед выключенным компьютером; мама выстаивает долгую очередь в супермаркете, где кассиры начинают использовать музейные счеты; дети страдают без смартфонов, но послушно таскаются в школу. Когда токийцы переходят на натуральный обмен и потихоньку валят из города в надежде на то, что на юге всё по-другому, Сузуки решают на велосипедах отправиться к деду в Кагосиму через всю Японию. По дороге герои сталкиваются с разными трудностями, встречают других путников и становятся ближе друг к другу.

Интересно, что угрозы для семьи Сузуки возникают исключительно от обстоятельств (голод, жажда, дикие звери) и стихии. Когда аналогичные истории разыгрываются на западе, основная опасность всегда исходит от других людей; и в «Выживании семьи» тоже постоянно ждешь какого-то подвоха от первых встречных, но самое жестокое, на что способен выживающий японец, — отказать незнакомцу в предназначенной родственнику еде. Зато совместно зажарить целый океанариум Осаки — это пожалуйста.

http://www.imdb.com/title/tt5890000/?ref_=nv_sr_1

Другой самолетный фильм, «Властелина Шанхая» («Lord of Shanghai») Шервуда Ху, на земле стоит смотреть, только если есть особо веские причины. Это чудовищная адаптация китайского гангстерского романа о Шанхае 1905-1930 годов. Точнее половины этого романа: экранизация планировалась из двух частей — «Властелина Шанхая», снятого еще в 2014, но выпущенного только сейчас и трагически провалившегося в прокате, и второго фильма, который отложен до лучших времен и щедрых инвесторов.

Шанхай «Властелина Шанхая» — открыточная фотография Бунда и несколько картонных ретро-декораций, снятых в сериальной стилистике оператором «Криминального чтива» Анджеем Секулой. «Открытый город» контролируется несколькими триадами и ряжеными европейцами в военной форме, представленными анемичными имбецилами. Босс самой могущественной триады Чан, похожий на брата Запашного, является как справедливый лидер, к которому ходят советоваться по любому вопросу. Его ближайшие конфиденты — юркий и преданный убийца-полукровка и управляющая борделем в исполнении сильно переигрывающей Бай Лин. В бордель поступает неотесанная деревенская леди Кассия с большими ступнями, которая очаровывает Чана дерзостью и непосредственностью, принимает за него пулю во время совместного купания и становится его фавориткой (а также невольной причиной решения вырезать несколько конкурирующих триад в полном составе).

Тем временем в город прибывает одетый с иголочки революционер Хуан Пэйюй. Он заручается поддержкой властелина Шанхая Чана, а позже становится соучастником его смерти, новым лидером триады и любовником Кассии, которая, в свою очередь, внезапно делает оперную карьеру. Юркий полукровка остается при них и случайно оскорбляет сына жестокого генерала, и генерал решает истребить всех героев к чертовой бабушке.

«Властелин Шанхая», по задумке, несомненно, эпическая сага, но сделанная без всякого терпения или таланта. История Кассии — а это она подразумевается в названии фильма — тяжелая, сложно сочиненная конструкция, которая никуда не летит. Единственный забавный момент посреди балагана — сцена, где авторитет Чан и революционер Хуан по окончании перестрелки с недоброжелателями встречают в переулке агрессивного бородатого мужика, который предлагает им перейти к рукопашной, и гангстерское ретро на восемь минут превращается в уся с полетами на веревочках; видно, китайцы просто не смогли отказать себе в удовольствии.

http://www.imdb.com/title/tt5482570/?ref_=nv_sr_2

Раннее созерцательное стихотворение Уолта Уитмена «On the Beach at Night Alone» о единстве всего сущего заканчивается так:

«...All nations, colors, barbarisms, civilizations, languages,
All identities I hat have existed or may exist on this globe, or any
globe,
All lives and deaths, all of the past, present, future,
This vast similitude spans them, and always has spann'd,
And shall forever span them and compactly hold and enclose
them.»

Предположительно в честь него назван один из трёх фильмов Хон Сан Су, выпущенных в этом году. После того, как режиссер Хон сбежал из семьи с кумиром миллионов актрисой Ким Мин Хи и оказался в эпицентре светского скандала, он отличается особой плодовитостью. «On the Beach at Night Alone» — «Вечером на пляже одна» или, если использовать канонический перевод Уитмена, «Ночью у моря одна» — кино о чувствительной актрисе Ён Хи, переживающей роман с женатым пожилым режиссером (режиссер разбит и совсем не снимает). Ён Хи сыграла, естественно, Ким Мин Хи, да так, что получила в Берлине Серебряного Медведя как лучшая актриса. По кажущемуся правдивым утверждению Хон Сан Су, фильм не является экранизацией его биографии, но вольно или невольно он воспринимается как комментарий к скандалу, благодаря которому об авторе узнало значительно больше людей, чем благодаря его творчеству. «Вечером на пляже одна» — одна из самых открыто эмоциональных и (на первый взгляд) формально прямолинейных работ режиссера, хотя и здесь присутствуют фирменные игры с нарративом и хронологией.

Как часто бывает у Хона, «Вечером на пляже одна» состоит из двух частей. Каждая часть снята своим оператором; каждая открывается Шубертом и собственными титрами, как отдельный фильм: в первой Ён Хи гостит у старшей подруги в Гамбурге; во второй пьянствует с друзьями в Канныне. В Германии она гуляет по парку; объедается дома у критика Cinema Scope и его жены; покупает ноты; очень много курит и мало пьет. В Корее пьёт наоборот много— соджу, пиво и макколи — и, выпив, бросается на людей с провокациями. С точки зрения физических действий, происходит немногое; фокус «Вечером на пляже одна» — на жизни эмоциональной, и раскрытие именно её событий и акцентов применительно к данному фильму кажется спойлером в гораздо большей степени, чем перечисление поступков и местоположений героев. Это, несмотря на комедийные вставки и любимые гэги про языковой барьер, неожиданно для автора горькое и меланхоличное кино об одиночестве, любви и сожалении; о том, как и кого лечит время; как в кризисные моменты чередуются жалость к себе и трезвый взгляд на вещи.

Обычно Хон избегает эффектных реплик и обобщений, но здесь по фильму разбросано несколько ключей-панчлайнов: например, «Эти пьесы очень просты, но, когда ты углубляешься, они усложняются» или «Среди красивого пейзажа чувствуешь себя еще более одинокой». «Усложнение» действительно замечаешь не сразу; а только когда начинаешь задумываться о том, сколько времени проходит между двумя частями, и вообще существуют ли они обе части в одном и том же из возможных миров (континуум возможных миров — любимая тема Хона, «Right now, wrong then» был посвящен ей всецело). Не даром корейская глава начинается в кинозале, где Ён Хи — конечно, одна — заканчивает смотреть кино, как будто бы вместе со зрителями первой части, про саму себя в Гамбурге.

Из четырех последних фильмов Хон Сан Су в Интернете доступны три, и два из них довольно давно на корейском; субтитры к «Вечером на пляже одна» и «Ты сам и твоё» появились совсем недавно.

http://www.imdb.com/title/tt6412864/?ref_=nm_flmg_dr_3

Сейчас будет первый в истории Red Chamber гостевой выход: широко известный в закрытых кругах знаток японских единоборств В. любезно согласился рассказать, как устроено сумо. Вероятно, мы сделаем про сумо серию из 2-3 образовательных постов.

Сумо – самый популярный вид спорта в современной Японии после бейсбола. В своем нынешнем виде сумо оформилось в эпоху Эдо и с тех пор существует почти без изменений. Его феномен трудно объяснить просто приверженностью японцев к истории. Много ли существует индустриально развитых стран, буквально помешанных на каком-либо виде борьбы? И почему именно сумо столь популярно, а интерес к схваткам мастеров каратэ, дзюдо или древних дзюдзюцу или кэндо не выходит за рамки статистической погрешности?

Традиции сумо тесно переплетены с синтоистской религией и, помимо чисто спортивных схваток, включают массу старинных церемоний и ритуалов, зачастую малопонятных непосвященным. Бои сумоистов проводятся на специальном глиняном помосте (дохё) квадратной формы весом около 15 тонн. На дохё выложен круг из соломенных пучков (тавара), ограничивающий поле схватки. Глина требуется священная, добываемая в специальных карьерах, местопребывание которых тщательно засекречено. Перед началом турнира (басё) дохё проходит сложный религиозный ритуал освящения для отпугивания злых духов и получения благословения синтоистских богов. Женщины вообще не вправе касаться дохё. Если женщина коснётся помоста, турнир придётся прервать, дохё разрушить и создать заново, а на его сооружение уходит около месяца. Изредка радикальные феминистки пытаются прорваться к дохё, но пока что нарушительниц спокойствия скручивали на подходах к священному помосту.

Перед каждой схваткой борцов сильнейших дивизионов проходит ритуал разминки и подготовки к схватке под руководством судьи (гёдзи), одетого в роскошное кимоно по моде 600-летней давности. В процессе разминки бойцы должны прополоскать рот водой, дабы очиститься от дурных мыслей, и обтереться бумажным полотенцем. Воду подает другой боец (рикиси), победивший в одном из предыдущих боев; проигравший не должен передавать свою немощь — это дурная примета. Далее боец зачерпывает из специального ящика соль и разбрасывает по дохё, отпугивая тем самым злых духов, а заодно и слегка стерилизуя поверхность ристалища. После этого начинается собственно ритуальная разминка, бойцы приседают, хлопают в ладоши, разводят руки, притопывают. В этот момент наступает минута рекламы. На каждый бой спонсоры сумо вправе выделить некоторое количество премий бойцам (кэнсё). За каждый кэнсё специальные юноши-зазывалы (йобидаси) выносят на дохё свитки с рекламой компании или человека, выделившего премию бойцам. Как правило, кэнсё выделяют на самые значимые схватки с участием сильнейших борцов, хотя у некоторых рикиси есть и персональные спонсоры. Каждый кэнсё содержит 60 000 йен (более $500). Премии получает победитель схватки, но половину суммы он отдаст на нужды ассоциации сумо. На некоторые важные схватки выносят свыше 40 свитков, а мне доводилось видеть и свыше 60.

По завершении церемонии подготовки к бою бойцы приседают друг напротив друга. Прежде чем броситься в бой, рикиси должен коснуться дохё двумя кулаками и дождаться аналогичного жеста от соперника. Судьи внимательно следят за соблюдением правил и вправе остановить бой в случае фальстарта. От стартового рывка (татиай) в сумо зависит очень многое, учитывая, что большая часть побед одерживается силовым теснением (йорикири) или силовыми толчками (осидаси). Для победы в сумо нужно вытеснить соперника за пределы соломенного круга или заставить его коснуться дохё любой частью тела, кроме ступни. Разрешены броски, толчки, подсечки и пощёчины. Запрещены удары кулаками и ногами, захваты за волосы, тычки пальцами в глаза, удушения, болевые приемы. Фактически, сумо – борьба на силу в её чистом виде. Весовых категорий в сумо нет, поэтому вес имеет особое значение. Рикиси много усилий уделяют набору веса, чему служит специальное питание (тянко) — похлебка из мяса, рыбы, риса, морепродуктов и овощей. Однако следует понимать, что с лишним весом уходит ловкость и быстрота, поэтому найти свою золотую середину – задача каждого бойца. Оптимальным на сегодня выглядит вес 150-170 кг, но бывают и очень тяжелые бойцы, хорошо за 200 кг. Иногда преуспевают в сумо и легковесы: один из ныне действующих йокодзун Харумафудзи не достигает и 130 кг, хотя как всякий великий чемпион уступает могучим соперникам крайне редко. Легковесом был и легендарный Волк Тиенофудзи, одна из икон сумо.

Схватка в сумо обычно длится несколько секунд, редко минуту-две. Сразу по окончании схватки судья (гёдзи) указывает своим веером (гумбэй) на сторону дохё, с которой стартовал победитель боя. Если боковые судьи не согласны с решением гёдзи, созывается совет судей (моноий), который обсуждает решение. Если моноий не приходит к общему решению, просматривается видеоповтор (в этом сумо куда продвинутей многих современных видов спорта). Если же и видео не способно определить победителя, например, когда оба бойца одновременно коснулись дохё, назначается повторная схватка (торинаоси). Ничьих в сумо не бывает, всегда в схватке есть победитель и проигравший. Наличие множества судей не исключает возможностей субъективного подхода к исходу боя. Существуют лазейки в правилах, позволяющие судьям внезапно поменять победителя. Так, по правилам сумо запрещен захват волос противника, собранных в самурайский пучок (магэ). Но во время бросков бойцы сплошь и рядом касаются затылка противника, и определить, был ли захват волос или боец лишь касался их открытой ладонью, могут только судьи.

Сумо – достаточно травматичный вид единоборств. Редкий боец на дохё не выступает перевязанным плотными бинтами. Но жесткие правила сумо беспощадны к травмированным. Невыход на дохё по любой причине наказывается поражением. Пропуск целого турнира – 7 или 15 поражений.

Чтобы стать профессиональным бойцом, сумотори должен быть принят в одну из школ сумо, так называемых комнат (хэя), каковых насчитывается 44. Число комнат и наставников строго лицензировано, лицензии передаются из рук в руки после смерти наставника или по достижении им пенсионного возраста. Поступив в комнату, сумотори, как правило, остается в ней до самого конца карьеры, лет 10-15, а то и больше. Переходы бойцов из комнаты в комнату крайне редки и случаются только при расформировании какой-либо из комнат. Комната – это не просто команда бойцов, это и помещение для тренировок и житья. Сумоисты действительно живут там же, где тренируются, спят среди своих соратников по комнате, полностью посвящая себя сумо. Сумотори четырех младших категорий не только живут и тренируются, но и выполняют работу по дому, готовят еду, стирают одежду, убирают, помогают во всем старшим по званию бойцам. Только бойцы, достигшие в своем развитии двух старших элитных категорий – сэкитори, получают серьезные поблажки. Они могут иметь своё жильё, выходить на улицу, питаться в ресторанах и даже жениться; но не вправе водить любые виды транспорта.

Все рикиси получают зарплату в зависимости от своего ранга в иерархии сумо. Лига делится на 6 дивизионов (категорий). Сэкитори по

лучают заметно больше прочих бойцов; бойцы высшей категории (макуути) – заметно больше бойцов второй категории (дзюрё). Сама макуути также делится на рядовых бойцов (маэгасира) и элитную группу (санъяку), в которую входят бойцы ранга комусуби, сэкиваке, озеки (чемпионы) и йокодзуны (великие чемпионы). Каждый ранг стоит дополнительных денег в придачу к престижу.

Не только финансовое обеспечение стимулирует борцов к повышению своего ранга. Вся система жизни сумоистов построена на бойцовой иерархии. Допустим, перейдя из четвертого дивизиона в третий, сумотори вправе рассчитывать на появление личного компьютера или отстранение от мытья полов.

«Ты сам и твоё» Хон Сан Су — противоположность «Вечером на пляже одна»: с виду маленький, неамбициозный фильм, отстраненный этюд; но структурно замороченный — сам чёрт ногу сломит: ложь, двойники, сны, мечты, хитрая хронология.

Чтобы как-то разобраться во всей этой чертовщине, Интернет советует рецензию Variety: обозреватель называет фильм абсурдистской аллегорией, поминает Бунюэля и предлагает не париться по поводу сюжетных перипетий, довольствуясь несложным выводом: в здоровых отношениях лучше пустить всё на самотёк, а не контролировать ближнего (в том числе, видимо, в здоровых отношениях зрителя с кинорежиссером). Увы, тяжело доверять человеку, который начинает рецензию со слов «Как минимум два доппельгангера героини пьют кофе и соджу и флиртуют с разными мужчинами», при том, что «Ты сам и твоё» — чуть ли не единственный фильм Хона, где в кадре соджу демонстративно не пьют — пьют макколи и пиво.

«Ты сам и твоё» — редкий фильм в защиту женского алкоголизма. Художник Ён Су узнает от своего старшего товарища из таких, у кого до всех есть дело, что его девушка Мин Чжун систематически бухает на стороне, а на днях даже ввязалась в баре в пьяную драку. Алкоголь — болезненная тема в отношениях пары; и какое-то время назад они договорились, что Мин Чжун будет накатывать только в присутствии бойфренда, а тот считать количество выпитого ей (норма = 2 пива и 5 рюмок соджу) — точнее так ситуацию видит Ён Су. Когда он приходит к Мин Чжун с обвинениями, та наотрез отказывается признаваться, что в одиночку ходит по барам. Всё кончается крайне реалистичной ссорой, смотреть которую физически неловко, и Мин Чжун хлопает дверью, предлагая взять паузу в отношениях. В этой паузе Ён Су страдает и мается, а Мин Чжун как ни в чем не бывало накидывается и флиртует со случайными режиссерами и писателями в одном и том же районном баре, где все знают всех, но, когда к ней подходит кто-то знакомый, представляется собственной сестрой-близняшкой. И чем дальше, тем больше начинаешь сомневаться, что у нее просто такая коммуникативная стратегия, а сцены расставлены в хронологической последовательности и в едином измерении.

В отличие от «Вечером на пляже одна», здесь нет лобового сюрреализма, но насколько же «Ты сам и твоё» более игривый и умозрительный. Да еще и с хэппи-эндом, только не факт, что он в конце этой истории.

Пьёт значит любит.

http://www.imdb.com/title/tt5907916/

Продолжаем серию гостевых постов о сумо за авторством внештатного спортивного япониста В.

До 90-х годов прошлого века йокодзунами (великими чемпионами) становились исключительно японцы. Первыми пошатнули господство аборигенов гавайцы. Два 235-килограммовых великана Акэбоно и Мусасимару навели шороха в сумо, став 64 и 67 йокодзунами и выиграв на пару 23 турнира. Далее пришло время монголов, где очень популярна народная борьба, близкая по правилам к сумо. С начала 21 века долгое время йокодзунами становились лишь монголы: Асасёрю, Хакухо, Харумафудзи, Какурю практически монополизировали не только высшее звание в иерархии сумо, но и битвы за Кубок Императора.

На протяжении полутора десятилетий японским рикиси удалось выиграть всего лишь несколько турниров, в то время как монголы били рекорд за рекордом. Абсолютным рекордсменом сумо в настоящее время является действующий монгольский йокодзуна Хакухо (Белый Феникс), выигравший уже 39 турниров и одержавший 1050 побед на дохё!

Подобное положение дел не могло не сказываться на самочувствии многочисленных японских поклонников сумо; они долго ждали появления нового японского богатыря, который сможет наконец бросить вызов могуществу непобедимых монголов. И вот свершилось! В марте 2017 года японский озеки Ютака Хагивара, выступающий под псевдонимом (сиконой) Кисэносато стал-таки новым 72 йокодзуной ко всеобщему ликованию. И сумо разом вернуло себе второе место по популярности в стране, потеснив европейский футбол.

Помимо мощного десанта монголов, сегодня среди сэкитори есть болгары, грузины, бразилец, египтянин, кореец.

Оставили свой след в сумо и русские борцы. Пионером русского сумо был Анатолий Михаханов, выступающий и поныне под псевдонимом Аврора. Его боевой вес превышает 250 кг; это самый тяжелый из ныне действующих сумотори. Максимальный его результат – 3 лига, сейчас ему уже хорошо за 30, и он завершает выступления в 4 лиге Sandanme. Из-за колоссального веса Анатолий с трудом двигается и зачастую проигрывает юрким противникам, которые в 2 с лишним раза его легче.

Более успешно выступали осетины: братья Сослан и Батраз Борадзовы под сиконами Рохо и Хакурозан; а также Сослан Гаглоев (Ваканохо), обещавший вырасти в настоящую звезду. Уже в 18 лет Ваканохо стал самым молодым иностранцем-сэкитори в истории сумо. В 19 лет он попал в высшую лигу макуути. С 1958 года — введения шести басё в год — Ваканохо стал лишь двадцатым борцом высшего дивизиона младше 20 лет; из этих двадцати 17 достигли уровня санъяку, а семеро стали йокодзунами. В макуути Сослан не засмущался и быстро достиг уровня 1 маэгасира, последнего перед санъяку. Перед борцом раскрывались блестящие перспективы в сумо, но вмешалась судьба-злодейка. В 2008 году законопослушный японский прохожий подобрал на улице оброненный кем-то бумажник и отнес его в полицейский участок. Полиция установила владельца бумажника, им оказался молодой борец сумо Сослан Гаглоев. И всё бы ничего, но среди денег и документов в бумажнике нашлась одна-единственная сигарета с марихуаной, хранение которой в Японии считается весьма серьезным правонарушением. Припертый к стенке Ваканохо признался, что прикупил травку на дискотеке, и был с позором изгнан из Ассоциации сумо.

Увы, на этом злоключения российских сумоистов не закончились. Братья Борадзовы оказались в центре сомнительного допингового скандала до того, как это стало мэйнстримом: они также были обвинены в употреблении марихуаны и изгнаны из сумо. Братья бурно возмущались и клялись, что никогда в жизни не употребляли наркотиков, а их пробы были цинично подменены. Увы, японский суд после многолетних разбирательств не пошел на поводу у гайдзинов и не стал восстанавливать борцов в членах Ассоциации. Очевидные нарушения в процедуре допингового тестирования были проигнорированы, поскольку по японским законам Ассоциация сумо является не спортивной лигой, а общественной организацией, так что в CAS и WADA жаловаться было бесполезно.

Другой российских осетин, отметившийся в сумо, – Алан Габараев, выступавший под псевдонимом Алан. Алан исповедовал чистое силовое сумо, предпочитая борьбу на поясах. В какой-то период, изрядно подкормившись, он достиг 160 килограммов боевого веса и

запомнился болельщикам чередой великолепных побед, когда ему удавалось просто поднимать и выносить за тавара могучих противников, в том числе двухметрового эстонского исполина – озеки Балта. На пике формы Алан достиг третьего в иерархии сумо звания сэкиваке, и это по сей день остается наивысшим достижением российских сумоистов. Потом Алан, по его собственным словам, начал терять могучую силу, а с ней ушла и уверенность, и вскоре он завершил спортивную карьеру.

Последний из российских борцов, отметившихся в высших дивизионах сумо, – Николай Иванов из Приморского края, выступающий под псевдонимом Амур. Амур много лет провел в низших дивизионах, ему никак не удавалось выбраться из этого болота, но мечта пробиться в сэкитори не оставляла его. И вот, наконец, набрав необходимые физическую форму и опыт, Николай пробился в дзюрё, но в самый неподходящий момент порвал крестообразные связки колена. Тяжелейшая травма не просто выбила его почти на год из участников турниров, но и означала падение обратно на самое дно борцовской иерархии. Восстановившись, Николаю снова удалось пробиться в дзюрё. На втором басё он уверенно держался в числе лидеров, уже набирая необходимое количество побед для повышения в макуути, но тут у него снова порвались кресты, уже на другом колене. Снова операция, снова падение в бездну бандзуки. Снова длительный путь наверх. И всё же к 30 годам Амур исполнил-таки свою заветную мечту и пробился в высшую лигу сумо (макуути). В макуути он продержался полтора года, 9 басё, после чего травмы и возраст стали давать о себе знать. Сейчас Амур завершает карьеру в глубинах третьего дивизиона.

Корейский патриотический блокбастер «Таксист», основанный на реальных событиях, оказался тем, что надо: очередным триумфальным выходом главного актера планеты Сон Кан Хо; развлекательным жанровым калейдоскопом и, пусть скудной, но пищей для размышлений о человеке и обществе. Фильм рассказывает о восстании в Кванджу, о котором я недавно писал в связи с книгой Хан Канг, с точки зрения обычного сеульского таксиста.

1980 год; в стране комендантский час; по телевизору рассказывают о проклятых коммунистах; на улицы периодически выползают попротестовать не желающие учиться студенты, чем осложняют и без того тяжелую дорожную обстановку. Отец-одиночка Ким с ухмылкой мелкого прохиндея водит такси под мультяшную музыку; дурачится с коллегами; души не чает в воинственной дочке и занимает на аренду у собственного арендодателя тайком от строгой жены последнего. Когда подворачивается возможность неплохо заработать, свозив какого-то иностранца на юг страны и обратно, Ким без раздумий уводит заказ у подготовленного коллеги. По пути, после серии удачных гэгов на тему языкового барьера, выясняется, что пассажир — немецкий журналист под прикрытием, следующий в Кванджу, где якобы происходят страшные события, о которых не знает никто ни в мире, ни в самой Корее за пределами города. Когда оказывается, что дороги на Кванджу перекрыты военными блокпостами, до Кима начинает доходить, что он влип в серьезную историю.

«Таксист» начинается как энергичная ретрокомедия, нечто среднее между «Приключениями Шурика» и «Берегись автомобиля», и Сон Кан Хо отрывается как король, прежде чем по сценарию погрустнеть и очеловечиться. События в Кванджу — стрельба по мирным жителям; необъяснимая военная жестокость — показаны прямо, жестко и нераздражающе слезовыжимательно. Отдельные отрезки прекрасно работают как триллер и экшн: саспенс, беготня, учащающийся пульс. Всё это вместе складывается в два часа семнадцать минут, которые пролетают незаметно, — конечно, при определенной наивности: исторический контекст упрощен; да и сама история похожа скорее на сказку, чем собственно на историю. Но фильм делает не правдоподобность, а так называемая магия.

Допускаю, что на степень восторженности впечатлений влияют обстоятельства просмотра; в моем случае — посреди тайфуна в полном зале гонконгского кинотеатра. Деликатные гонконгские зрители практически не смеялись над шутками, разве что вежливо хмыкали самым удачным, но тихонько и заразительно рыдали в подходящие моменты; все до единого досидели до конца титров, а, когда потянулись наконец на выход, начали вполголоса обсуждать, как мог бы выглядеть подобный фильм о событиях на площади Тяньаньмэнь.

http://www.imdb.com/title/tt6878038/?ref_=nv_sr_2

Прочитал обласканный западной критикой бестселлер американо-корейской писательницы Мин Чжин Ли «Патинко» («Pachinko») — размашистую сагу о четырех поколениях корейской семьи, вынужденной жить в Японии. Сразу оговорюсь, что и стилистически, и структурно роман относится скорее к американской традиции; потрясающего, смелого безумства корейских писательниц здесь не сыскать. «Патинко» написан по-английски (а есть мнение, что язык определяет мышление), да так, как, должно быть, учат за большие деньги на creative writing в Ivy League, то есть похож на помесь лонгрида о далеком проблемном регионе в Нью-Йоркере и Библии на Simple English. Автор терпеливо просвещает читателя — естественно, строго в соответствии с идеологией диктатуры либерализма — но так, чтобы тот не дай бог не почувствовал себя идиотом.

Пока меня не занесло, надо отдать должное: при всех своих грехах — раздражающей манере подачи материала а ля диктор CNN, упрощении и нарастающей к концу нескрываемой усталости автора от своих героев — это игра по-крупному; тщательно продуманная и, в общем, удачно реализованная хроника злоключений отдельно взятых христианских корейцев с 1911 по 1989.

С самого начала, ничего не стыдясь, Мин Чжин Ли заходит с козырей: первая фраза романа звучит так: «История подвела нас, но это ничего». Дальше мы оказываемся в рыбацкой деревеньке Йондогу, близ Пусана. Там косолапому Хуни с заячьей губой, который считается бракованной особью в беспощадном обществе оккупированной Кореи, внезапно приваливает счастье в виде невесты без приданного Ян Чжин. Они держат нечто вроде хостела для рыбаков; суровая Ян Чжин после череды выкидышей и младенческих смертей рожает дочку по имени Сун Чжа; дочка становится объектом безусловного обожания родителей. Вскоре добродушный Хуни умирает от туберкулеза, а Сун Чжа «залетает» от гламурного женатого якудзы. Поскольку в суровом обществе оккупированной Кореи для матерей-одиночек жизненные перспективы не предусмотрены, приходится надеяться только на чудо — и оно появляется в виде болезненного, благородного и несколько малахольного миссионера Исаака, следующего из родного Пхеньяна к брату в Осаку. В качестве акта самопожертвования Исаак женится на Сун Чже и выдает ребенка за своего (ребенка называют Ной). Увы, в Осаке в националистическом японском обществе корейцы считаются людьми второго сорта, даже в корейском гетто, и разным вариациям дискриминаций посвящена львиная доля дальнейшего повествования. Должен предупредить, что в этом абзаце я пересказал только первые страниц 40 из 600, и все они под завязку напичканы событиями, поэтому волноваться насчет спойлеров нет никакого резона.

Особенно трагичным показано положение японских корейцев второго-третьего поколения, которые по-корейски уже не говорят и не бывали за пределами страны восходящего солнца, но считаются чужаками и обязаны приходить отмечаться в миграционное бюро, так как никакое гражданство не светит, а вот депортация в КНДР («откуда еще никто не возвращался») — вполне. Пристанищем и одним из немногих способов заработать для них становится сомнительная индустрия патинко — вид досуга, с которым наверняка сталкивался любой турист, побывавший в Японии; смесь игровых автоматов и пинбола (в настоящее время процесс игры сопровождается звуками иерихонских труб). К сожалению, Мин Чжин Ли не рассказывает самого интересного — как устроено патинко изнутри, точнее как оно было устроено в послевоенные годы; в романе патинко выступает исключительно символом.

Героев в «Патинко» не намного меньше, чем в «Войне и мире», и некоторые из них вполне удались, а иные складываются как японские ширмы. Здесь есть корейцы, мимикрирующие под японцев, и японцы, для которых корейцы — эротический фетиш; есть жертвы атомной бомбардировки и те, кто сколотил на войне состояние. По генеральной линии «Патинко» — гимн трудолюбивому меньшинству под гнетом исторической несправедливости; но по расходящимся тропкам можно наткнуться на массу любопытного.