Что я надеялась получить от книги «Мы так говорим. Обидные слова и как их избежать» Марии Бобылевой? Обновленный личный словарь корректной лексики как минимум. Человек с диагнозом таким-то, а не больной. Не псих, а человек с психическим или ментальным расстройством. Не жертва насилия, а человек, переживший сексуальностей насилие. Не бомж, а бездомный. Не гастарбайтер, а трудовой мигрант. Мир не идеален, никто не знает «как надо» во всех возможных случаях, но все это не должно мешать узнавать новое, задумываться над тем, над чем раньше не приходилось.
Что я получила от чтения первой главы «Новая этика и культ обиды»? Разного уровня адекватности высказывания про обиду как главную движущую силу всех угнетённых, которая превратилась в «активную, агрессивную и карающую силу восставшего и мстящего». Ни пошутить как следует, ни коллегу приобнять (тут я транслирую сарказм в сторону таких сожалений).
Честно, меня настолько задолбали «мнения» об ущемлённой свободе слова тупых шутников, абьюзеров, расистов и т.д., что я даже не знаю, сколько ромашкового чая надо выпить, чтобы не обращать внимания. Все эти люди в нашей стране продолжают жить дальше без каких-либо потерь: высказываться, зарабатывать, становиться знаменитыми. Они даже книжку эту в руки никогда не возьмут. Но почему мне приходиться открывать книгу, которая хочет показаться мне другом, и закрывать ее через пять минут, чтоб отдышаться, потому что мне там опять напомнили, что в глазах большинства угнетенные портят людям жизнь и мешают веселиться? Может, можно подобрать другие слова? Процитировать ещё кого-то? Риторическим вопросам в моей голове не было конца. Какие-то альтернативные мнения будут перечислены где-то вскользь ближе к концу книги, что вообще никак не меняет ее очень странного нарратива при казалось бы необходимости политкорректности.
К части про тот самый корректный словарь вопросов нет. Полезное чтение по нескольким направлениям «Заболевания и ограничения», «Психические расстройства», «Социально уязвимые группы», «ЛГБТ+», «Секс». Особенно пригодится журналистам и блогерам. Но лучше использовать электронную версию без сопроводительных статей.
Что я получила от чтения первой главы «Новая этика и культ обиды»? Разного уровня адекватности высказывания про обиду как главную движущую силу всех угнетённых, которая превратилась в «активную, агрессивную и карающую силу восставшего и мстящего». Ни пошутить как следует, ни коллегу приобнять (тут я транслирую сарказм в сторону таких сожалений).
Честно, меня настолько задолбали «мнения» об ущемлённой свободе слова тупых шутников, абьюзеров, расистов и т.д., что я даже не знаю, сколько ромашкового чая надо выпить, чтобы не обращать внимания. Все эти люди в нашей стране продолжают жить дальше без каких-либо потерь: высказываться, зарабатывать, становиться знаменитыми. Они даже книжку эту в руки никогда не возьмут. Но почему мне приходиться открывать книгу, которая хочет показаться мне другом, и закрывать ее через пять минут, чтоб отдышаться, потому что мне там опять напомнили, что в глазах большинства угнетенные портят людям жизнь и мешают веселиться? Может, можно подобрать другие слова? Процитировать ещё кого-то? Риторическим вопросам в моей голове не было конца. Какие-то альтернативные мнения будут перечислены где-то вскользь ближе к концу книги, что вообще никак не меняет ее очень странного нарратива при казалось бы необходимости политкорректности.
К части про тот самый корректный словарь вопросов нет. Полезное чтение по нескольким направлениям «Заболевания и ограничения», «Психические расстройства», «Социально уязвимые группы», «ЛГБТ+», «Секс». Особенно пригодится журналистам и блогерам. Но лучше использовать электронную версию без сопроводительных статей.
«Выгон» Эми Липтрот
Десять лет шотландская писательница Эми Липтрот жила вдалеке от своей семьи: в восемнадцать она покинула Оркнейские острова между Атлантическим океаном и Северным морем и уехала в Лондон, надеясь, что там наконец заживет комфортно и гламурно без ветров, морских приливов и овец. Тут Эми я могу понять: будучи подростком трудно оценить прелести жизни на ферме, хочется быть в центре событий. Но постепенно городская жизнь превращает большие надежды в фатальные неудачи. Эми начинает пить - она будет зависимой от алкоголя до 28 лет. После трёх месяцев в реабилитационном центре, она отправляется в путешествие подлиннее - возвращается на родные далекие острова и начинает искать новую трезвую себя.
«"Стать трезвой" - это не однократное решение, после которого все идет отлично: это продолжающийся медленный процесс перенастройки, с постоянными откатами, колебаниями и соблазнами».
Все два года трезвости вдали от большого города, переезжая с одного малонаселенного острова на еще более уединенный, она пытается понять, чем заменить крепкие напитки, которыми раньше был наполнен весь ее день. Кто такая Эми Липтрот без десятой по счету бутылки пива? Может быть астроном, орнитолог, дайвер или все же геолог? На страницах этой книги она перебирает разные занятия и открывает десятки вкладок «Википедии» в попытке изучить мир вокруг себя. Но исследует ли она коростелей по заданию Королевского общества защиты птиц или карту звездного неба - все дороги ведут Эми к самой себе. Каждое новое знание она преобразует в метафору.
«Бывают в моей жизни величественные моменты, когда во время прогулок на холме я наслаждаюсь свежим воздухом и свободой. Я думаю тогда о своей личной геологии. Мое тело - континент. Ночью в нем происходит множество процессов. Я страдаю бруксизмом и скрежещу во сне зубами, как тектоническими плитами. Когда я моргаю, мерцает солнце, мое дыхание гонит по небу облака, а в унисон с биением моего сердца на берег накатывают волны. Стоит мне чихнуть, сверкает молния, каждый мой оргазм сопровождается землетрясением. Мысы островов поднимаются над морем, как мои коленки над водой, когда я лежу в ванне, каждая моя веснушка - достопримечательность, каждая слеза - река. А тектонические плиты и каменные соборы - мои любовники».
Книгу с трудом, но все же можно читать как путеводитель по Оркнейским островам, такую расширенную энциклопедию о местной природе и географии. Но моими любимыми моментами в книге были те, где Эми отрывалась от науки и возвращалась к своей жизни. Меня поражала ясность взгляда, который Эми устремляла в пропасть своей жизни. Трезвость - это ежедневная и временами утомительная борьба. Она выбралась, поделилась с миром, но это только середина пути.
«Пусть на меня льется дождь, пусть меня обжигает огонь. Я чувствую себя молнией в замедленном движении. Во мне столько глубины, во мне есть еще неизведанное. Я вибрирую с такой частотой, которую не в силах уловить человеческий глаз. Я готова быть смелой. С верхней палубы парома я наблюдаю, как Папей исчезает за горизонтом. Последние два года тянутся за мной и блестят, как следы, что оставляет за собой паром. Во мне кипит энергия».
#нонфикшн #биография
Десять лет шотландская писательница Эми Липтрот жила вдалеке от своей семьи: в восемнадцать она покинула Оркнейские острова между Атлантическим океаном и Северным морем и уехала в Лондон, надеясь, что там наконец заживет комфортно и гламурно без ветров, морских приливов и овец. Тут Эми я могу понять: будучи подростком трудно оценить прелести жизни на ферме, хочется быть в центре событий. Но постепенно городская жизнь превращает большие надежды в фатальные неудачи. Эми начинает пить - она будет зависимой от алкоголя до 28 лет. После трёх месяцев в реабилитационном центре, она отправляется в путешествие подлиннее - возвращается на родные далекие острова и начинает искать новую трезвую себя.
«"Стать трезвой" - это не однократное решение, после которого все идет отлично: это продолжающийся медленный процесс перенастройки, с постоянными откатами, колебаниями и соблазнами».
Все два года трезвости вдали от большого города, переезжая с одного малонаселенного острова на еще более уединенный, она пытается понять, чем заменить крепкие напитки, которыми раньше был наполнен весь ее день. Кто такая Эми Липтрот без десятой по счету бутылки пива? Может быть астроном, орнитолог, дайвер или все же геолог? На страницах этой книги она перебирает разные занятия и открывает десятки вкладок «Википедии» в попытке изучить мир вокруг себя. Но исследует ли она коростелей по заданию Королевского общества защиты птиц или карту звездного неба - все дороги ведут Эми к самой себе. Каждое новое знание она преобразует в метафору.
«Бывают в моей жизни величественные моменты, когда во время прогулок на холме я наслаждаюсь свежим воздухом и свободой. Я думаю тогда о своей личной геологии. Мое тело - континент. Ночью в нем происходит множество процессов. Я страдаю бруксизмом и скрежещу во сне зубами, как тектоническими плитами. Когда я моргаю, мерцает солнце, мое дыхание гонит по небу облака, а в унисон с биением моего сердца на берег накатывают волны. Стоит мне чихнуть, сверкает молния, каждый мой оргазм сопровождается землетрясением. Мысы островов поднимаются над морем, как мои коленки над водой, когда я лежу в ванне, каждая моя веснушка - достопримечательность, каждая слеза - река. А тектонические плиты и каменные соборы - мои любовники».
Книгу с трудом, но все же можно читать как путеводитель по Оркнейским островам, такую расширенную энциклопедию о местной природе и географии. Но моими любимыми моментами в книге были те, где Эми отрывалась от науки и возвращалась к своей жизни. Меня поражала ясность взгляда, который Эми устремляла в пропасть своей жизни. Трезвость - это ежедневная и временами утомительная борьба. Она выбралась, поделилась с миром, но это только середина пути.
«Пусть на меня льется дождь, пусть меня обжигает огонь. Я чувствую себя молнией в замедленном движении. Во мне столько глубины, во мне есть еще неизведанное. Я вибрирую с такой частотой, которую не в силах уловить человеческий глаз. Я готова быть смелой. С верхней палубы парома я наблюдаю, как Папей исчезает за горизонтом. Последние два года тянутся за мной и блестят, как следы, что оставляет за собой паром. Во мне кипит энергия».
#нонфикшн #биография
Агата Кристи, возможно, была одной из первых англичанок, которая освоила серфинг, а Джейн Гудолл была первым человеком, кто получил PhD, не имея высшего образования. Все эти факты (и с десяток других) я обнаружила занимаясь английским вместе с книгой Анастасии Ивановой «Use your girl power. Учим английский по историям великих женщин». Теперь печалюсь, что у меня нет машины времени, с помощью которой я бы ворвалась в свой школьный кабинет и вручила себе же эту книгу со словами «Маша, не грусти! Английский может быть интересным». Может быть тогда бы я не относилась к этому предмету как к повинности, а быстрее бы научилась получать от него удовольствие.
В этой книге с красивыми иллюстрациями вы найдете краткие автобиографии Амелии Эрхарт, Астрид Линдгрен, Одри Хепберн, Билли Джин Кинг, Чимаманды Нгози Адичи, Джорджии О'Кифф и еще двадцати двух писательниц, актрис, активисток, ученых, космонавток, художниц, судей и других женщин. В дополнение к историям жизни есть задания, словарик, полезные советы и интересные ссылки на подкасты, лекции и другие форматы, дополняющие контекст. Совсем ничего нет про грамматику, если вдруг вы приметесь ее там искать. Книжка в основном нацелена на обогащение словарного запаса и получение по ходу дела советов, как гармонично сделать английский рутиной.
Вот, например, один из советов Анастасии, которого мне очень не хватало:
«Если вы действительно хотите добиться результатов в изучении языка, первое правило, которое вам надо выучить, - не про Present Perfect, a Don't compare yourself to other people, compare yourself to who you were yesterday - Не сравнивай себя с другими людьми, сравнивай себя с собой вчерашним. «Вчерашний», конечно, понятие растяжимое, за сутки резких и грандиозных перемен в уровне языка быть не может. Но вот с собой прошлым - обязательно. Я всегда говорю ученикам: в этом месяце вы сделали три урока, а сколько сделали в прошлом? Отвечают часто: «Настя, вы что, я и за прошлый год трех уроков не сделала!» Так что три урока за месяц - это уже прогресс по сравнению с вами вчерашними. Как только вы научитесь отслеживать свои успехи, искренне хвалить себя за них, вам будет уже не так важно, что там у других».
В книге много дельных советов и важные феминистские идеи проговариваются, но хотелось бы поворчать на пару раз мелькнувшее в тексте сравнение изучения языков с похудением. Якобы и там, и там мы испытываем неудачу по одной причине - завышенные ожидания. Но диетическая культура - полный отстой по определению. Она приносит в нашу жизнь только плохое и никакое постоянство и регулярность, которые помогут с изучением английского, не должны быть применимы к диетам и «правильному питанию». Очень круто и подробно про это совсем недавно писала Лена из канала «Вычитала» в тексте «Почему ставить цель «похудеть на Х кг» — не здорово». Важно проговорить это, рассказывая о книге, на которой стоит отметка 12 +, потому что я себя в том возрасте хорошо помню: стеснялась своего тела и всегда хотела быть худее.
В этой книге с красивыми иллюстрациями вы найдете краткие автобиографии Амелии Эрхарт, Астрид Линдгрен, Одри Хепберн, Билли Джин Кинг, Чимаманды Нгози Адичи, Джорджии О'Кифф и еще двадцати двух писательниц, актрис, активисток, ученых, космонавток, художниц, судей и других женщин. В дополнение к историям жизни есть задания, словарик, полезные советы и интересные ссылки на подкасты, лекции и другие форматы, дополняющие контекст. Совсем ничего нет про грамматику, если вдруг вы приметесь ее там искать. Книжка в основном нацелена на обогащение словарного запаса и получение по ходу дела советов, как гармонично сделать английский рутиной.
Вот, например, один из советов Анастасии, которого мне очень не хватало:
«Если вы действительно хотите добиться результатов в изучении языка, первое правило, которое вам надо выучить, - не про Present Perfect, a Don't compare yourself to other people, compare yourself to who you were yesterday - Не сравнивай себя с другими людьми, сравнивай себя с собой вчерашним. «Вчерашний», конечно, понятие растяжимое, за сутки резких и грандиозных перемен в уровне языка быть не может. Но вот с собой прошлым - обязательно. Я всегда говорю ученикам: в этом месяце вы сделали три урока, а сколько сделали в прошлом? Отвечают часто: «Настя, вы что, я и за прошлый год трех уроков не сделала!» Так что три урока за месяц - это уже прогресс по сравнению с вами вчерашними. Как только вы научитесь отслеживать свои успехи, искренне хвалить себя за них, вам будет уже не так важно, что там у других».
В книге много дельных советов и важные феминистские идеи проговариваются, но хотелось бы поворчать на пару раз мелькнувшее в тексте сравнение изучения языков с похудением. Якобы и там, и там мы испытываем неудачу по одной причине - завышенные ожидания. Но диетическая культура - полный отстой по определению. Она приносит в нашу жизнь только плохое и никакое постоянство и регулярность, которые помогут с изучением английского, не должны быть применимы к диетам и «правильному питанию». Очень круто и подробно про это совсем недавно писала Лена из канала «Вычитала» в тексте «Почему ставить цель «похудеть на Х кг» — не здорово». Важно проговорить это, рассказывая о книге, на которой стоит отметка 12 +, потому что я себя в том возрасте хорошо помню: стеснялась своего тела и всегда хотела быть худее.
«Дом иллюзий» Кармен Мария Мачадо
На моей читательской памяти это первый художественный текст, где проблема насилия в отношениях людей с общей гендерной идентичностью - главная тема. В 2019 году американская писательница Кармен Мария Мачадо написала автобиографический роман о своих отношениях с бывшей возлюбленной, которые априори считаются безопасными для обеих сторон. Мы привыкли (я знаю, страшная формулировка), что если над женщинами совершают физическое или эмоциональное насилие, то его автором будет мужчина. Однако опыт самой Мачады и других квир-женщин, который редко становится публичным и сохраняется для следующих поколений, был иным и через свой текст она дополняет историю однополых отношений.
«Я косилась на веснушки [одноклассницы] и воображала, как буду целовать ее в губы. Думая о ней, я смущалась и страдала. Что же это значило? Я была влюблена. Вот что. Не так уж сложно понять. Но я не осознавала свою влюбленность, потому что дело было в начале 2000-х годов и я была всего лишь девочкой из пригорода, где толком не работал интернет. Я не знала ни одного квир-человека. Я не понимала себя. Я не знала, что означает желание поцеловать девочку. Прошли годы. С этим я разобралась. Но я еще не знала, что значит страх перед другой женщиной. Теперь ты знаешь? Теперь ты поняла?»
То как Мачадо рассказывает свою историю - это потрясающее сочетание частного и общего, лирического и академического, художественного и публицистического. С самого начала она раздваивает себя как рассказчицу. Есть та 20-летняя Кармен, неуверенная в себе и пугливая, что была в отношениях с агрессивной женщиной, и которая не хотела верить, что ее возлюбленная окажется той, кого она будет бояться. И есть сегодняшняя Кармен, которая читала антологию квир-женщин о домашнем насилии в их сообществе, просматривала судебные дела, в которых женщин пытались судить за убийства других женщин, но не признавали в них преступниц, а видели чаще всего просто сумасшедших. Интересно, что самой Кармен очень не хотелось поддаваться такой логике, лишать агрессорок субъектности, части их темной, но все же человеческой сущности, списывая все на психические расстройства. И ей очень не хотелось верить словам ее отца, что бабы, как ни крути, все в какие-то моменты агрессивные истерички. Мачадо не хочет делать обобщающих выводов и вершить своей книгой судьбы всех квир-женщин. Ей это не близко и не нужно. Ее главная писательская мотивация - расширить картину мира для тех, кто полагает, что отношения с женщиной могут уберечь от травм и в некоторых случаях даже от смерти.
Исторический контекст, личная история, исследовательские выводы и свидетельства других лесбиянок и бисексуалок - все в этом романе работает на дополнение реальности, на заполнение лакун в истории. Реальные отношения сложнее, чем кажется. И чужой опыт нужно видеть и слышать, пусть и часто путь к нему завален стереотипами.
«Квир-люди не обязаны служить метафорами испорченности и извращенности или иконами послушания и конформизма*. Они могут быть теми, кто они есть. Мы заслуживаем того, чтобы наши злодеяния были представлены столь же полно, сколь наши подвиги, ведь если мы отказываем группе людей в самой возможности злодейства, то мы отказываем им в человеческой природе. Иными словами, квир-люди — реальные — достойны репрезентации, защиты и полноты прав не потому, что они морально чисты**. Они достойны всего этого потому, что они люди, и этого довольно».
Кстати, знакомство с этой писательницей я начала с ее сборника рассказов «Ее тело и другие», который многие хвалили, но я не смогла пробраться через терни текста. Тут уместнее всего ультракороткая рецензия «не зашло, но ничего против не имею». Но вот ее роман - это совсем другое дело. После него я обязательно еще раз возьмусь за рассказы и может быть меня ждет мой любимый эффект перечитывания - когда влюбляешься, если и не с первого раза, то уже навсегда.
#зарубежнаялитература
На моей читательской памяти это первый художественный текст, где проблема насилия в отношениях людей с общей гендерной идентичностью - главная тема. В 2019 году американская писательница Кармен Мария Мачадо написала автобиографический роман о своих отношениях с бывшей возлюбленной, которые априори считаются безопасными для обеих сторон. Мы привыкли (я знаю, страшная формулировка), что если над женщинами совершают физическое или эмоциональное насилие, то его автором будет мужчина. Однако опыт самой Мачады и других квир-женщин, который редко становится публичным и сохраняется для следующих поколений, был иным и через свой текст она дополняет историю однополых отношений.
«Я косилась на веснушки [одноклассницы] и воображала, как буду целовать ее в губы. Думая о ней, я смущалась и страдала. Что же это значило? Я была влюблена. Вот что. Не так уж сложно понять. Но я не осознавала свою влюбленность, потому что дело было в начале 2000-х годов и я была всего лишь девочкой из пригорода, где толком не работал интернет. Я не знала ни одного квир-человека. Я не понимала себя. Я не знала, что означает желание поцеловать девочку. Прошли годы. С этим я разобралась. Но я еще не знала, что значит страх перед другой женщиной. Теперь ты знаешь? Теперь ты поняла?»
То как Мачадо рассказывает свою историю - это потрясающее сочетание частного и общего, лирического и академического, художественного и публицистического. С самого начала она раздваивает себя как рассказчицу. Есть та 20-летняя Кармен, неуверенная в себе и пугливая, что была в отношениях с агрессивной женщиной, и которая не хотела верить, что ее возлюбленная окажется той, кого она будет бояться. И есть сегодняшняя Кармен, которая читала антологию квир-женщин о домашнем насилии в их сообществе, просматривала судебные дела, в которых женщин пытались судить за убийства других женщин, но не признавали в них преступниц, а видели чаще всего просто сумасшедших. Интересно, что самой Кармен очень не хотелось поддаваться такой логике, лишать агрессорок субъектности, части их темной, но все же человеческой сущности, списывая все на психические расстройства. И ей очень не хотелось верить словам ее отца, что бабы, как ни крути, все в какие-то моменты агрессивные истерички. Мачадо не хочет делать обобщающих выводов и вершить своей книгой судьбы всех квир-женщин. Ей это не близко и не нужно. Ее главная писательская мотивация - расширить картину мира для тех, кто полагает, что отношения с женщиной могут уберечь от травм и в некоторых случаях даже от смерти.
Исторический контекст, личная история, исследовательские выводы и свидетельства других лесбиянок и бисексуалок - все в этом романе работает на дополнение реальности, на заполнение лакун в истории. Реальные отношения сложнее, чем кажется. И чужой опыт нужно видеть и слышать, пусть и часто путь к нему завален стереотипами.
«Квир-люди не обязаны служить метафорами испорченности и извращенности или иконами послушания и конформизма*. Они могут быть теми, кто они есть. Мы заслуживаем того, чтобы наши злодеяния были представлены столь же полно, сколь наши подвиги, ведь если мы отказываем группе людей в самой возможности злодейства, то мы отказываем им в человеческой природе. Иными словами, квир-люди — реальные — достойны репрезентации, защиты и полноты прав не потому, что они морально чисты**. Они достойны всего этого потому, что они люди, и этого довольно».
Кстати, знакомство с этой писательницей я начала с ее сборника рассказов «Ее тело и другие», который многие хвалили, но я не смогла пробраться через терни текста. Тут уместнее всего ультракороткая рецензия «не зашло, но ничего против не имею». Но вот ее роман - это совсем другое дело. После него я обязательно еще раз возьмусь за рассказы и может быть меня ждет мой любимый эффект перечитывания - когда влюбляешься, если и не с первого раза, то уже навсегда.
#зарубежнаялитература
Очень интересно всегда наблюдать, как через меня между собой говорят книги. Вот читаю я «Блокадных девочек» Карины Добротворской - это интервью, которые она в 2010 году записала с несколькими женщинами, чьё детство пришлось на блокаду Ленинграда. Читаю и вижу, как люди в одних и тех же исторических обстоятельствах помнят и чувствуют по-разному. Само понятие реальности настолько видоизменяется от человека к человеку, что есть только то, кто и как помнит, а не что было на самом деле. Одни антисемитские настроения заметили, другие - нет. Одни о людоедстве слышали от знакомых, другие его существование всячески отрицали. При этом блокадные дневники часто делят на настоящие и мнимые. Якобы кто-то писал правдиво, а кто-то выворачивал факты в нужную сторону лишь бы прославиться шокирующими подробностями. Я всегда очень удивляюсь, что люди в принципе считают возможным вынести чьим-то воспоминаниям приговор, руководствуясь своими ощущениями - какая-то слишком амбициозная практика. Но идём дальше.
Читаю я Добротворскую, а в голове мелькают отрывки из романа «Дом иллюзий» Кармен Марии Мачадо, где писательница рассуждает на близкую тему: «Как люди решают, какой рассказчик заслуживает доверия, а какой нет? И после того как решение принято — что нам делать с людьми, которые пытаются сформировать собственное представление о справедливости?». Мачадо своим автобиографическим текстом пытается заполнить те пустоты в истории однополых отношений, которые касаются насилия. Расширением известных сюжетов занимались и многие выжившие ленинградцы. Своими опубликованными свидетельствами они не всегда осознанно, но сдвигали с пьедестала идеологический пафос героизма. Они рассказывали, как было у них - у всех по-разному. Это равнозначные части прошлого - прошлого, которое всегда сложнее, чем оглавление любого, даже самого хорошего учебника.
«Официальная идеология отстаивала в теме блокады героизм и подвиг. Память сохраняла трагизм и страдания».
Добротворская, кстати, идёт дальше и добавляет в книгу свой постблокадный дневник, не боясь быть обвинённой в кощунстве за то, что решилась поставить рядом с блокадой свою сытую жизнь топ-менеджера Condé Nast International. Она рассказывает о своих отношениях с едой и первых ночных кошмарах, которые напрямую, как ей кажется, были связаны с блокадой. Ее исповедь проблематична, а рассуждения о своём и чужих телах часто скатываются к фэтфобии, но таким этот текст, кажется, был ей лично необходим. Она решила отпустить всех призраков на волю, и попробовать преодолеть трагический опыт ее родного города в доступных ей на тот момент категориях.
Я же открываю «Записки блокадного человека» Лидии Гинзбург и жду, что она скажет мне.
#нонфикшн
Читаю я Добротворскую, а в голове мелькают отрывки из романа «Дом иллюзий» Кармен Марии Мачадо, где писательница рассуждает на близкую тему: «Как люди решают, какой рассказчик заслуживает доверия, а какой нет? И после того как решение принято — что нам делать с людьми, которые пытаются сформировать собственное представление о справедливости?». Мачадо своим автобиографическим текстом пытается заполнить те пустоты в истории однополых отношений, которые касаются насилия. Расширением известных сюжетов занимались и многие выжившие ленинградцы. Своими опубликованными свидетельствами они не всегда осознанно, но сдвигали с пьедестала идеологический пафос героизма. Они рассказывали, как было у них - у всех по-разному. Это равнозначные части прошлого - прошлого, которое всегда сложнее, чем оглавление любого, даже самого хорошего учебника.
«Официальная идеология отстаивала в теме блокады героизм и подвиг. Память сохраняла трагизм и страдания».
Добротворская, кстати, идёт дальше и добавляет в книгу свой постблокадный дневник, не боясь быть обвинённой в кощунстве за то, что решилась поставить рядом с блокадой свою сытую жизнь топ-менеджера Condé Nast International. Она рассказывает о своих отношениях с едой и первых ночных кошмарах, которые напрямую, как ей кажется, были связаны с блокадой. Ее исповедь проблематична, а рассуждения о своём и чужих телах часто скатываются к фэтфобии, но таким этот текст, кажется, был ей лично необходим. Она решила отпустить всех призраков на волю, и попробовать преодолеть трагический опыт ее родного города в доступных ей на тот момент категориях.
Я же открываю «Записки блокадного человека» Лидии Гинзбург и жду, что она скажет мне.
#нонфикшн
В списке моих любимых писательниц новое имя - датчанка Тове Дитлевсен. В марте я наконец дочитала ее автобиографическую трилогию, которая завершилась «Зависимостью» - книгой настолько прекрасно бесстрашной, что нарочно и не придумаешь. Жизнь датской писательницы, родившейся в 1917 году и покончившей с собой в 1976-м, была удивительной и неидеальной. Все, что она хотела - это писать стихи и романы. Все, чего ждал от неё мир - поскорей найти мужа и родить детей. Женщин-поэтов не бывает, сказал ей когда-то отец. Как хорошо, что она ему не поверила. Тове пыталась успеть все и прожила самую необычную из обычных жизней. Спасибо, что все записала. Очень надеюсь, что на русском издадут все ее 40 книг.
Про первые две части «Детство» и «Юность» я рассказывала здесь. Всю трилогию Дитлевсен мы подробно обсуждаем с Аней и Крис в НОВОМ ВЫПУСКЕ подкаста «Феминистки читают». Слушайте и читайте! И не забудьте, что трилогию на сайте издательства No kidding press вы можете купить со скидкой по промокоду READWOMAN, он бессрочный.
Про первые две части «Детство» и «Юность» я рассказывала здесь. Всю трилогию Дитлевсен мы подробно обсуждаем с Аней и Крис в НОВОМ ВЫПУСКЕ подкаста «Феминистки читают». Слушайте и читайте! И не забудьте, что трилогию на сайте издательства No kidding press вы можете купить со скидкой по промокоду READWOMAN, он бессрочный.
Привет, читательницы и читатели!
Сегодня моему каналу 4 года✨Отмечаю ли я эту дату? Еще бы. Ведь появление этого канала и правда огромное событие в моей жизни. Я не только стала читать книги регулярно, но и полностью поменяла свой взгляд на литературу, да и мир, чего уж там. Надеюсь, для вас это тоже каждый раз захватывающее приключение.
Все свои читательские перемены и открытия я подробно обсудила с Леночкой из канала «*Вычитала*» в новом выпуске ее подкаста «Неидеальные истории». В итоге почти два часа проговорили о литературе и женщинах в ней. Послушать можно прямо здесь в телеграме.
Спасибо, что читаете 📖
Сегодня моему каналу 4 года✨Отмечаю ли я эту дату? Еще бы. Ведь появление этого канала и правда огромное событие в моей жизни. Я не только стала читать книги регулярно, но и полностью поменяла свой взгляд на литературу, да и мир, чего уж там. Надеюсь, для вас это тоже каждый раз захватывающее приключение.
Все свои читательские перемены и открытия я подробно обсудила с Леночкой из канала «*Вычитала*» в новом выпуске ее подкаста «Неидеальные истории». В итоге почти два часа проговорили о литературе и женщинах в ней. Послушать можно прямо здесь в телеграме.
Спасибо, что читаете 📖
Татьяна Никонова была потрясающей. Самой первой известной мне секс-просветительницей, человеком готовым просто говорить о сложных вещах.
Она написала тысячи текстов о феминизме, депрессии, гендерных стереотипах, принятии себя и других, нормальности любых желаний и их отсутствии. Вчера и сегодня я прочла много сообщений о ней от моих подруг, знакомых и других блогерок и многие из них признают огромный вклад Тани в их жизнь и активизм. И каждая вторая при этом отмечает каким отзывчивым человеком она была. Я не была знакома с ней лично, но и на меня распространилась ее поддержка - она несколько раз поддерживала мой блог у себя в блоге.
Ее смерть огромная потеря для всех нас, кого она научила шире смотреть на мир и ставить под сомнение хорошо знакомые установки. Никто ее не заменит.
nikonova.online
Она написала тысячи текстов о феминизме, депрессии, гендерных стереотипах, принятии себя и других, нормальности любых желаний и их отсутствии. Вчера и сегодня я прочла много сообщений о ней от моих подруг, знакомых и других блогерок и многие из них признают огромный вклад Тани в их жизнь и активизм. И каждая вторая при этом отмечает каким отзывчивым человеком она была. Я не была знакома с ней лично, но и на меня распространилась ее поддержка - она несколько раз поддерживала мой блог у себя в блоге.
Ее смерть огромная потеря для всех нас, кого она научила шире смотреть на мир и ставить под сомнение хорошо знакомые установки. Никто ее не заменит.
nikonova.online
Forwarded from inkerbell
Таня Никонова невероятная. Мудрая, спокойная, честная. Способная рефлексировать и меняться. И очень смелая, и очень блять не железная, и все то, что она преодолевала, в том числе из-за агрессии тех, кому в радость нападать на активисток — никогда уже не отменить. Мы знакомы сто тыщ лет еще с жж, и дружили, хоть и совсем не близко, но всегда были в поле зрения друг друга и общались. И я горжусь этим знакомством. И горюю, очень. Это утрата важного человека. Важного для всех женщин нашего постсоветского пространства, вот честно. Столько, сколько она сделала — кажется, не сделал никто. Чтобы мягко, уважительно, с большой добротой и теплотой — ни от одного ее текста не оставалось внутри осадка — менять оптику, понемногу поворачивать ее у читающих.
В ее память я хочу выпустить в мир подборку ее текстов, значимых колоссально.
Про личный опыт бездомности. Про насилие. Про депрессию. Сколько ей самой довелось пережить! И помочь спокойным последовательным изложением своей истории признать многим пережившим — что и с ними это случилось, и у них это болит. И что это не стыдно.
Таня была той, кто в каждом своем действии отстаивает свободу женщины выбирать свое. И она была про любовь, бесконечную любовь, которая куда шире романтики, а скорее про уважение и достоинство и труд понимать и принимать. И бесконечный пример этой любви — маленький такс Лукас, которого она забрала из приюта и выхаживала последние полгода от паралича — я, опять мотыляясь с болью между капельниц, особенно понимаю, сколько стоило это трудов и сил. И восстановление Лукасово еще не закончено, и я плачу, едва об этом вспомню(
Про жизнь. Таня столько сделала про жизнь, действительно воин света, как сказала Марусичка.
Мне так бесконечно жаль
У нее была совсем непростая судьба и много боли и трудностей, но она шла как маленький танк
и выбирала быть доброй. Вот что самое удивительное для меня.
Пусть мы сможем читать — то, что она написала, и помнить.
————————————————
про депрессию — в Коммерсанте и в фейсбуке, год спустя
потрясающий текст про суицид (и я тоже всегда думала именно так, как про дверь)
про ее личный опыт бездомности и как трудно из него выбраться и почему — раз, в фейсбуке, и два, "Клеймо бездомности"
И еще немного до сих пор (к сожалению блять до сих пор) важных просветительских материалов, а остальное вы нагуглите сами на ее страницах, которые пусть пожалуйста все остаются открытыми навсегда.
про «зачем нам феминизм, ведь это просто о правах человека»
про мракобесную реакцию на рассказы о сексуализированном насилии и развенчивание этих мифов
про сексуальное воспитание детей, большая и важная ее тема — единственно рабочий, к слову, способ уберегать детей от насилия
"Пол, секс и отношения. Чему можно научить детей в школе?"
тед-ток "Почему мы должны разговаривать с детьми о сексе"
А еще хочется добавить о Тане как о личности.
Важная заметка ее сотрудницы и коллеги. Все так и есть( Это большого достоинства и четкой этики человек.
И подруги, Ани. Я подписываюсь под этими словами.
А то, какой она была бережной к чужому достоинству, к чужим границам, к чужой приватности, можно судить по простому пониманию — сеть не знала никаких историй о ее партнерах — потому что она выбирала беречь их от этого. Люди на публичность не подписывались, а она да.
И еще тут о ней говорят друзья и коллеги.
И тут, все свои и немного биографии. А я просто плачу.
Столько боли. Лилу 💜
Танины страницы
Сайт nikonova.online, с архивом бесчисленных ответов на письма (да, они все реальные, зачем бы их выдумывать, господи, у нее все мессенджеры ими завалены были)
телеграм nikonovaonline2
инстаграм nikonova.online
фейсбук nikonova.online
В ее память я хочу выпустить в мир подборку ее текстов, значимых колоссально.
Про личный опыт бездомности. Про насилие. Про депрессию. Сколько ей самой довелось пережить! И помочь спокойным последовательным изложением своей истории признать многим пережившим — что и с ними это случилось, и у них это болит. И что это не стыдно.
Таня была той, кто в каждом своем действии отстаивает свободу женщины выбирать свое. И она была про любовь, бесконечную любовь, которая куда шире романтики, а скорее про уважение и достоинство и труд понимать и принимать. И бесконечный пример этой любви — маленький такс Лукас, которого она забрала из приюта и выхаживала последние полгода от паралича — я, опять мотыляясь с болью между капельниц, особенно понимаю, сколько стоило это трудов и сил. И восстановление Лукасово еще не закончено, и я плачу, едва об этом вспомню(
Про жизнь. Таня столько сделала про жизнь, действительно воин света, как сказала Марусичка.
Мне так бесконечно жаль
У нее была совсем непростая судьба и много боли и трудностей, но она шла как маленький танк
и выбирала быть доброй. Вот что самое удивительное для меня.
Пусть мы сможем читать — то, что она написала, и помнить.
————————————————
про депрессию — в Коммерсанте и в фейсбуке, год спустя
потрясающий текст про суицид (и я тоже всегда думала именно так, как про дверь)
про ее личный опыт бездомности и как трудно из него выбраться и почему — раз, в фейсбуке, и два, "Клеймо бездомности"
И еще немного до сих пор (к сожалению блять до сих пор) важных просветительских материалов, а остальное вы нагуглите сами на ее страницах, которые пусть пожалуйста все остаются открытыми навсегда.
про «зачем нам феминизм, ведь это просто о правах человека»
про мракобесную реакцию на рассказы о сексуализированном насилии и развенчивание этих мифов
про сексуальное воспитание детей, большая и важная ее тема — единственно рабочий, к слову, способ уберегать детей от насилия
"Пол, секс и отношения. Чему можно научить детей в школе?"
тед-ток "Почему мы должны разговаривать с детьми о сексе"
А еще хочется добавить о Тане как о личности.
Важная заметка ее сотрудницы и коллеги. Все так и есть( Это большого достоинства и четкой этики человек.
И подруги, Ани. Я подписываюсь под этими словами.
А то, какой она была бережной к чужому достоинству, к чужим границам, к чужой приватности, можно судить по простому пониманию — сеть не знала никаких историй о ее партнерах — потому что она выбирала беречь их от этого. Люди на публичность не подписывались, а она да.
И еще тут о ней говорят друзья и коллеги.
И тут, все свои и немного биографии. А я просто плачу.
Столько боли. Лилу 💜
Танины страницы
Сайт nikonova.online, с архивом бесчисленных ответов на письма (да, они все реальные, зачем бы их выдумывать, господи, у нее все мессенджеры ими завалены были)
телеграм nikonovaonline2
инстаграм nikonova.online
фейсбук nikonova.online
Первые женщины, у которых была возможность получить образование равное тому, что получали мужчины, появились в 1878 году. Именно тогда в Петербурге открылись Бестужевские курсы - первый женский университет. И поспособствовали этому не цари и министры просвещения и образования, а три женщины - Мария Трубникова, Надежда Стасова и Анна Философова. Сегодня мы бы назвали их активистками, у них наверняка был бы свой благотворительный фонд. Только посмотрите, сколько всего они успели: в 1860 они открыли Общество дешёвых квартир для бедных питербуржцев, а ещё через три года «Женскую издательскую артель», где образованные женщины могли получить интересную и полезную работу, а потом взялись и за образование. Философова, Трубникова и Стасова верили, что образование уж точно изменит судьбу женщин. Их путь стал основой комикса «Бестужевки» Анны Русиновой и Дмитрия Гусева. Первого комикса о первом женском университете.
Так интересно, что вообще-то первые российские университеты не содержали в своих уставах запрета на учебу в них женщин. Просто никто даже и не думал, что такое в принципе будет возможно до середины XIX века, а как женщины этим воспользовались, так подсуетились. В 1863 году внесли соотвествующие изменения. Женщинами ничего не оставалось, как уезжать в европейские университеты. Ок, не хотите пускать в университеты - создадим свои. И вот тут на первый план и вышли Анна Философова, Мария Трубникова и Надежда Стасова.
Их главная одна на всех победа случилась 20 сентября 1878 года. Тогда наконец открылось первое высшее учебное заведение для женщин — Бестужевские курсы, где было историко-филологическое и физико-математическое отделения. В тот же год туда поступили 814 выпускниц гимназий. Могло быть и больше, но им требовалось разрешение от мужа или отца.
Анна, Мария и Надежда сами искали средства на открытие и работу университета (он был частным, никакой финансовой поддержки от государства), боролись с критикой, продолжали свою просветительскую деятельность. А уже в 1885 году они построили для университета собственное здание на 10-й линии Васильевского острова. Здесь же появилась первая в мире астрономическая обсерватория, наблюдения в которой вели женщины.
Опять же очень хочется верить, что этот комикс дойдёт до школьных библиотек. Но если что вы всегда знаете, что делать. Книга - это по-прежнему не только лучший подарок, но и вполне себе ещё один вид активизма. Ведь с этой и подобным ей книгам в дом приходит знание, что мир не тот, чем кажется. Женщинам было и до сих пор есть за что и с чем бороться.
#русскаялитература #комиксы #феминизм
Так интересно, что вообще-то первые российские университеты не содержали в своих уставах запрета на учебу в них женщин. Просто никто даже и не думал, что такое в принципе будет возможно до середины XIX века, а как женщины этим воспользовались, так подсуетились. В 1863 году внесли соотвествующие изменения. Женщинами ничего не оставалось, как уезжать в европейские университеты. Ок, не хотите пускать в университеты - создадим свои. И вот тут на первый план и вышли Анна Философова, Мария Трубникова и Надежда Стасова.
Их главная одна на всех победа случилась 20 сентября 1878 года. Тогда наконец открылось первое высшее учебное заведение для женщин — Бестужевские курсы, где было историко-филологическое и физико-математическое отделения. В тот же год туда поступили 814 выпускниц гимназий. Могло быть и больше, но им требовалось разрешение от мужа или отца.
Анна, Мария и Надежда сами искали средства на открытие и работу университета (он был частным, никакой финансовой поддержки от государства), боролись с критикой, продолжали свою просветительскую деятельность. А уже в 1885 году они построили для университета собственное здание на 10-й линии Васильевского острова. Здесь же появилась первая в мире астрономическая обсерватория, наблюдения в которой вели женщины.
Опять же очень хочется верить, что этот комикс дойдёт до школьных библиотек. Но если что вы всегда знаете, что делать. Книга - это по-прежнему не только лучший подарок, но и вполне себе ещё один вид активизма. Ведь с этой и подобным ей книгам в дом приходит знание, что мир не тот, чем кажется. Женщинам было и до сих пор есть за что и с чем бороться.
#русскаялитература #комиксы #феминизм