Оливия Лэнг «Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества»

Почему-то долго не могла рассказать вам про эту книгу. Сложно подобрать слова к настолько близкому к твоим мыслям тексту, потому что я также как и автор, не считаю, что одиночество - это начало конца. Лично я, только находясь в этом состоянии, могу найти ответы на действительно важные для меня самой вопросы. Не буду вас утомлять рассуждениями на этот счёт, давайте про книгу.

Это исповедальный нон-фикшн. Англичанка Оливия Лэнг переехала в Нью-Йорк вслед за возлюбленным, а он её там в первый же день бросил. Она осталась одна в чужом и по-настоящему большом городе: без квартиры, друзей и работы. Большинство из нас видят в этой ситуации три повода для отчаяния, но для Оливии она стала поводом для глубинного изучения одиночества в творчестве людей из мира искусства - художников Энди Уорхола и Эдварда Хоппера, фотографа Дэвида Войнаровича, чикагского дворника, всю жизнь пишущего в стол, Генри Дарджера и музыканта Клауса Номи (кстати, за историями мужчин не забывает она и про феминистскую повестку).

«В Нью-Йорк я приехала разбитая вдребезги, и, хотя это кажется извращенным, восстановила я свою целостность, не встретив кого-то и не влюбившись, а возясь с вещами, сотворенными другими людьми, медленно впитывая через это соприкосновение, что одиночество, томление не означают, что у человека ничего не получилось, — они означают, что он жив».

Главная мысль, вокруг которой в книге вращаются биографии этих людей и самой Оливии - одиночество может привести к опыту действительности, иначе недоступному. Да, пока мы обретём этот опыт, будет непросто, но такая книга способна помочь не бояться остаться в пустой комнате. Некоторые вот оставались и творили прекрасное.

«Искусство не годится много для чего. Оно не в силах вернуть мертвых к жизни, не умеет устранять ссоры среди друзей — или исцелять от СПИДа, или замедлять поступь климатических изменений. Но у искусства все равно есть необычайные возможности, некая странная способность приводить людей, в том числе и незнакомых друг с другом, к переговорам, проникающим в чужие жизни и взаимно обогащающим. Искусство не способно создавать близость, но зато умеет исцелять раны и, более того, делать очевидным, что не все раны нужно исцелять, не все шрамы уродливы».
#нонфикшн #искусство #биография #зарубежнаялитература

Запись из дневника художницы Марии Башкирцевой:

Четверг, 2 января 1879 года

«Завидую тем, кто может свободно гулять в одиночестве, уходить, приходить, садиться на скамейки в саду Тюильри, а особенно – в Люксембургском, останавливаться перед витринами художественных лавок, заглядывать в церкви, в музеи, бродить вечерами по старым улочкам; вот что вызывает у меня зависть: без этого ведь невозможно сделаться настоящим художником.

Как по-вашему, пойдет ли впрок увиденное, если всюду ходишь с сопровождением, если для того, чтобы съездить в Лувр, приходится ждать карету, компаньонку или родных?

Ах, к чертям собачьим, до чего же меня бесит, что я женщина! Обзаведусь респектабельными одежками, париком, превращу себя в такую уродину, чтобы сделаться свободной, как мужчина. Вот этой-то свободы мне и недостает, а без нее невозможно всерьез чего-нибудь добиться. Эта дурацкая, раздражающая скованность сказывается и на работе мысли; как бы я ни перерядилась, как бы себя ни обезобразила, все равно я буду свободна лишь наполовину: для женщины бродить одной – опрометчиво.

Этим в большой степени объясняется, почему среди женщин нет художников. Беспросветное невежество! Дикарская косность! Да что об этом и толковать!
А если все-таки выскажешь здравое соображение – подвергнешь себя граду пошлых и расхожих насмешек, которые всегда обрушиваются на заступников женщин. Впрочем, по-моему, насмешники правы. Женщины – это только женщины, ими и останутся навсегда! Но тем не менее… Если бы их воспитывали так же, как мужчин, тогда неравноправие, о котором я так сокрушаюсь, исчезло бы и осталось бы только то неравенство, которое коренится в самой природе. К сожалению, сегодня, во всяком случае, нет другого способа, кроме как кричать и делаться всеобщим посмешищем (я предоставляю эту участь другим), ради того чтобы лет этак через сто добиться в обществе равных прав. А я постараюсь способствовать этому, доказав, что женщина может кое-чего достичь, несмотря на все препятствия, какие ставит перед нею общество».

С 1872 года Мария Башкирцева состояла в организации «Права женщин». В 1881 году под чужим именем в газете суфражисток Citoyenne вышло несколько ее статей.

#нонфикшн #биография #русскаялитература

Несколько интересных мемуаров известных женщин

Эмма Гольдман, «Проживая свою жизнь»

Анархистка, феминистка и атеистка Эмма Гольдман долго не решалась написать о своей жизни — ее постоянно что-то отвлекало: то забастовка, то тюрьма. Но уж когда взялась, то подошла к этому делу основательно — три части, тысяча страниц. В остросюжетности написанного сомневаться не приходится, не зря же глава ФБР Эдгар Гувер назвал ее «самой опасной женщиной в Америке». В начале прошлого века она собирала тысячи людей на митингах, ездила в лекционные туры, участвовала в забастовках и неоднократно подвергалась арестам. При этом ее первая работа — пошив пальто и десятичасовой рабочий день — приносила ей всего два с половиной доллара в неделю. Но она была настолько полна представлениями о лучшей жизни, что никакие реальные трудности не могли ей помешать. Если вам кажется, что черпать вдохновения больше неоткуда, — подумайте всерьез над знакомством с судьбой Гольдман.

Мин Ким, «Девушка и скрипка. Жизнь на расстроенных струнах»

Мин Ким родилась музыкально одаренной — у нее получалось поражать всех своей виртуозной игрой на скрипке с очень раннего возраста. Но наличие таланта не освободило ее от неприятных переживаний, следующих друг за другом на протяжении всей ее жизни. Хоть она и стала обладательницей уникальной скрипки Страдивари в двадцать один год, но при этом долгое время страдала от анорексии и традиционных представлений ее отца о подобающей жизни молодой кореянки. Она проживала жизнь с оглушительной скоростью, выступая то в одной, то в другой стране, но при этом не успевала понять, кто же она такая. Поиск ответа на этот вопрос оказался достоин целой книги — Ким повезло и с литературным талантом.

Софья Толстая, «Моя жизнь»

В восемнадцать лет став женой одного из самых известных русских писателей, Софья Толстая до конца не понимала, какая непростая жизнь ждет ее впереди. Она родила Льву Толстому тринадцать детей, переписывала, переводила и издавала произведения мужа, подавляя собственный интерес к музыке и живописи. Несмотря на свою покорность и признание заслуг Толстого перед всем миром, с тревожной регулярностью она слышала в своей адрес упреки и, как бы сейчас сказали, жила в абьюзивных отношениях. Даже ее собственные дневники на сайтах книжных магазинов рекламируют как бесценные подробности биографии и творческой деятельности Льва Толстого. В этой системе координат его жена просто очень близкий к предмету исследования субъект. Внимательные же читатели, игнорирующие ореол великого русского писателя, имеют шанс познакомиться с новой и очень интересной рассказчицей, два тома жизни которой пролетят незаметно.

Еще о четырёх книгах по ссылке.
#списки #нонфикшн #биография