❗️Я нечасто призываю читателей что-то сделать, но сегодня — особый случай.

Если вы следите за остатками политической жизни в России, то точно знаете про кампанию Глеба Бабича по выдвижению в Мосгордуму.

Глеб — низовой активист и левый демократ, который с 2022 года занимается местной политикой в Тёплом Стане. Несмотря на то, что Глеб не смог стать мундепом, его сообщество «Теплостанский актив» занимается проблемами жителей, издаёт районную газету и фактически решает местные проблемы.

Сейчас Глеб с командой выдвигается в МГД как самовыдвиженец, поэтому кампания может закончиться, если не получится собрать необходимое количество подписей.

Сегодня такая кампания — это единственный доступный способ поучаствовать в низовой политике, набраться опыта и поговорить с живыми людьми.
Не оставайтесь равнодушными, ⚡️записывайтесь сборщиками подписей⚡️ (тем более что каждая подпись достойно оплачивается). Сейчас это критически важно.

А если у вас нет возможностей помочь делом, оформите пожертвование. Оно нужно не завтра и не через неделю, а прямо сейчас, потому что иначе может остановиться сбор подписей.

🃏🃏🃏Славой Жижек:

Его [Хомского] идея сегодня в том, что цинизм власть имущих настолько открыт, что нам не нужна никакая критика идеологии, вы симптоматически читаете всё между строк, всё цинично открыто признается. Нам просто нужно выявить факты. Что-то вроде: «Эта компания получает прибыль в Ираке» и так далее и тому подобное. Здесь я категорически не согласен.

Во-первых, сегодня наша повседневная жизнь более чем когда-либо пронизана идеологией. Как вы можете сомневаться в идеологии, когда недавно, кажется, Пол Кругман опубликовал относительно хороший текст, в котором он продемонстрировал, что идея жесткой экономии не является даже хорошей буржуазной экономической теорией! Когда вы сталкиваетесь с кризисом, это своего рода примордиальное магическое мышление, основанное на здравом смысле: «О, должно быть, мы сделали что-то не так, мы потратили слишком много, поэтому давайте сэкономим и так далее, и тому подобное».

Второе замечание: циники – это те, кто наиболее склонен впадать в иллюзии. Циники – это не люди, которые видят вещи такими, какие они есть на самом деле, и так далее. Подумайте о 2008 году и продолжающемся финансовом кризисе. Это не было состряпано в каком-то сумасшедшем государстве всеобщего благосостояния; социал-демократами, которые тратят слишком много. Кризис разразился из-за деятельности абсолютно других циников, которые именно так думали: «к черту права человека, к черту достоинство, вот это всё», и так далее, и тому подобное.

🙏🙏🙏Аленка Зупанчич:

Есть что-то глубоко опустошительное в ставке на совокупление. Для создания (социальных) связей христиан­ство не нуждается в последнем, которое функционирует как избыточный элемент, что-то сверх того, что (в идеале) необходимо, и, следовательно, вызывает беспокойство.

Конечно, "естественное" совокупление максимально отлучено от ре­лигиозного воображения, в то время как последнее не отка­зывается, например, от образов канонизированных святых, поедающих чужие экскременты. Если рассмотреть христи­анство в этой перспективе, оказывается, что ему известно все о "телесном jouissance", о теле (Бога), конституирующем jouissance другого человека. Частные влечения и удовлетво­рение, которое они приносят, также представлены в изоби­лии, и в этом смысле было бы оправданно заявить, что либидинальный аспект христианства в массе своей основывается на том, что относится к регистру "инфантильной сексуально­сти": удовлетворение и тесное соединение посредством част­ных объектов, исключая собственно сексуальное совокупление. Чистое наслаждение, "наслаждение ради наслаждения", здесь вовсе не запрещено; запрещена, или подавлена, связь c сексуальностью, особенно в форме "копуляции".

✂️✂️✂️ Славой Жижек:

Идеальным примером символической виртуальности, конечно же, является пример (психоаналитической идеи) кастрации: характеристика, отличающая символическую кастрацию от ее "реального" аналога, - это именно ее виртуальность. Другими словами: идея Фрейда о страхе кастрации имеет какой-либо смысл, только если предположить, что угроза кастрации (перспектива кастрации, "виртуальная" кастрация) уже приводит к реальному эффекту "кастрации". Эту реальность виртуального, которая определяет символическую кастрацию как противоположность "настоящей", необходимо объединить с основным парадоксом власти, который заключается в том, что символическая власть по определению виртуальна, она представляет собой власть-в-запасе, угрозу ее использования в полной мере, которая на самом деле никогда не применяется (когда отец теряет самообладание и "взрывается", это по определению признак его бессилия, каким бы болезненным это ни было). Результатом такого слияния реального с виртуальным является своего рода транссубстантивация: каждое реальное действие выступает как "форма проявления" другой "невидимой" силы, чей статус исключительно виртуален - "реальный" пенис превращается в форму проявления (виртуального) фаллоса, и так далее. В этом и заключается парадокс кастрации: что бы я ни делал в реальности с моим "реальным" пенисом, это будет всего лишь дублированием, слепым подражанием другому виртуальному пенису, чье существование чисто символическое - то есть фаллос как означающее. Вспомним пример судьи, который в "реальной жизни" является слабым и испорченным человеком, но стоит ему одеть эмблемы своих символических полномочий, как его устами говорит большой Другой символического института: без этого протеза его символического звания его "реальная" власть моментально бы разрушилась. Идея Лакана в отношении фаллоса как означающего заключается в том, что та же самая "институциональная" логика действительна и в самой интимной сфере мужской сексуальности: точно так же как судье нужны его символические "костыли", его эмблемы для осуществления своей власти, так и мужчине нужна референция к этому отсутствующему-виртульному Фаллосу, для того чтобы привести в действие силу его пениса.

Швейцарская бюрократия может служить иллюстративным примером такой эффективности виртуальности. Иностранец, который хочет учиться в Швейцарии, должен появиться в государственном ведомстве под названием Comite de Vhabitant (Комитет жителей), и подать заявление на Certificat de bonne vie et moeurs (Сертификат хорошей жизни и нравственности); парадокс же заключается в том, что никто, конечно же, не может получить этот сертификат - максимум того, что могут выдать иностранцу в случае утвердительного решения, - это бумага, утверждающая, что ему не следует отказывать в таком сертификате - двойное отрицание, которое, как бы там ни было, не является утвердительным решением . Вот так Швейцария и относится к неудачливым работникам-иностран- цам: ваше пребывание там никогда не будет в полной мере узаконенным; максимум того, что можно получить, - это разрешение на проживание в своего рода промежуточном статусе - вас никогда полностью не примут, вам просто все еще не отказали, и таким образом, все время сохраняется смутная возможность, что, в неопределенном будущем, такое может произойти...