Не хватает 47 тысяч 700 рублей. А когда они будут, то будет книга Аронзона.

Собрание произведений – стихотворения, поэмы и пьесы, проза, письма и даже литературный сценарий. Я несколько раз покупал этот двухтомник и сразу дарил друзьям. Сейчас его купить нельзя, тираж давно закончился. Но вот – кампания по переизданию.

Это один из любимейших моих поэтов. «Каждый легок и мал, кто взошел на вершину холма, как и легок, и мал он, венчая вершину лесного холма!» Его стихи прозрачны и теплы, полны нежности. Он создает (показывает?) мир полный тайного радостного разговора, в котором живет божественное присутствие, какой-то целительной тайны. Как он пишет, «это память о рае венчает вершину холма».

Предлагаю всем по возможности поучаствовать в появлении его книги (сбор на «Планете», много классных лотов, в том числе подписка на Arzamas) – она нам всем очень нужна. И спасибо дорогому издательству Ивана Лимбаха, Ирине Кравцовой за то, что все это может быть.

4 июня 2024 года.
Сегодня день рождения Алексея Навального. Первый день рождения без него.
А вот его пост три года назад 4 июня 2021 года.

Всегда в своем деньрожденческом посте я говорю искреннее спасибо всем людям. Кто окружает меня, кто поддерживает. Семье, конечно. А в этот раз хочу поделиться важным. Думал, писать или нет. Вдруг решите, что я тронулся. Но все же напишу.

Очень много странных событий произошло со мной за год. Отравление и смерть в самолете. Странная бонусная жизнь, я учился ходить и говорить заново. Раскрытие покушения и телефонные разговоры с теми, кто хотел меня убить. Возвращение домой, арест на границе, дикие, абсурдные «суды», «Кремлевский централ» и колония, похожая на карикатурный концлагерь «Большого брата». Болезнь, отказ в медицинской помощи и голодовка.

И вот все это происходило, а я внимательно следил за собой.

Я очень не хотел озвереть. Ну, сами понимаете, такого рода события весьма способствуют превращению человека в какое-то подобие затравленного волка. Ненавидящего всех, мечтающего о расстрелах и посадках врагов. Для того, чтобы уснуть, считаешь не овец, а тех, кого повесишь в первую неделю прихода к власти. Эмоции такие мне понятны, и - честно скажу - боялся, что они станут большой частью меня. Ведь план был ровно обратный: немножко больше любить и понимать всех людей.

Вы не подумайте, я не чокнутый пацифист и не религиозный фанатик. Со своих позиций я не сдвинулся ни на миллиметр. Борьба с коррупцией и справедливый суд для злодеев - ключевая часть моей повестки. Но встречаясь с каждым и особенно с теми, про кого я первой мыслью думаю: «Ох ты гад, я бы тебя придушил», я стараюсь первую мысль отогнать и второй мыслью изо всех сил пытаюсь человека понять, простить и даже (не называйте меня извращенцем) немного полюбить. Это нелегко, но я прилагаю все возможные усилия.

Как там: «И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете?»

Так что, надеюсь, могу сегодня сказать, что достижение года - я вроде пока держусь подальше от состояния «зверь в клетке».

И в этом очень помогаете мне вы. Получаю письма-телеграммы и всегда думаю: люди такие хорошие, как же можно их не любить?

Так что спасибо всем, всех обнимаю. Ну а то, что отмечаю в камере, - ерунда. Долетит однажды мой космический корабль - отмечу нормально сразу за все пропущенные разы 😉

Мы все время строим параллели, запутываемся в них, эти прямые пересекаются в нас. Мне эти исторические сравнения давно перестали помогать, они меня скорее раздражают, все рифмы – неполные, все шапки – не по Сеньке, я не попадаю в рукава чужих пальто и не хочу носить их. Но когда ты читаешь Набокова, когда идешь по Берлину, не можешь не слышать эхо чужих шагов столетней давности, слова разговоров, которые тебе до ужаса понятны и дороги, чьи-то тени. Как будто ты в сериале и хочешь схватить кого-то за руку, предупредить, спросить совета, остановить, обнять.

Каждый город – это текст. А Берлин 1920-х годов – великий, сложнейший текст, где живут в жуткой концентрации вчерашняя и завтрашняя войны, сексуальная свобода, ожидания, тоска по тому, что никогда не повторится, разговоры, разговоры, миллионы возможностей будущего… Берлин 1920-х, самый свободный город мира, место, куда едут все. И где большинство эмигрантов – люди из исчезнувшей только что Российской империи.

Сегодня в реальном времени в проекте Arzroom начинается курс Александра Долинина, легендарного историка литературы, филолога-детектива, человека огромного обаяния.
Я этот курс очень всем советую – и чтобы лучше расслышать наше время (никаких параллелей!), и чтобы спрятаться из нашего времени в великий искрящийся город-текст, и чтобы совершить путешествие в прекрасной компании (я не только о Пастернаке, Шкловском, Ходасевиче, но и о Долинине, редакторах Arzamas и о других слушателях).

Это билет в другое время и в другую географию, которые при этом очень про нас. Поезд – сегодня в 18.00 по Берлину (но можно купить в записи!).

Уже несколько месяцев совершаю почти каждый день открытия или нахожу витаминчики - в этом волшебном канале. Это короткие цитаты - слова из текстов митрополита Антония Сурожского, необыкновенного человека, жившего в XX веке. Мы о нем однажды здесь рассказывали (чудесный подкаст Саши Борзенко). Сегодня, когда все чаще видно, что РПЦ не имеет никакого отношения к христианству и многие отходят от Церкви, проводники - люди как отец Антоний Сурожский, отец Александр Шмеман могут напомнить, что такое на самом деле вера. И неважно - ты «религиозный», «неверующий» или каким другим словом о себе говоришь. Это просто живое. И говорящее с тобой, помогающее тебе. Спасибо тем, кто на каждый день эти витамины и открытия нам дает.

«Моя бабушка умерла, когда ей было девяносто пять лет. Задолго до девяносто пяти, ей уже было не сорок и не пятьдесят, и она не могла делать то, что ей замечательно удавалась, когда она была моложе. Однажды она настояла на том, чтобы помыть посуду после обеда. Было слышно, как она мыла, но под конец раздался ужасный грохот. Она вошла в мою комнату и сказала: "Я разбила всю посуду. Я ее чисто вымыла, а потом столкнула локтем на пол, и от нее ничего не осталось. Почему Бог позволяет мне жить, когда я уже ни на что не гожусь, даже мыть посуду?" Я ей говорю: "Могу назвать две причины". Она навострила уши, потому что две — это много. "Во-первых, на небесах полно старушек. Думаешь, Бог может Себе позволить заполучить еще одну?" Она обиделась и сказала: "Ты все шутишь, а я говорю серьезно". Я сказал: "Да, но есть и вторая причина. Есть нечто, чего с момента сотворения мира до Страшного Суда и после ни одна Божия тварь, за исключением тебя, не сумела сделать". Она посмотрела на меня с интересом и спросила: "Что это?" Я ответил: "С сотворения мира и до того момента, как перед нами распахнется вечность, никто, кроме тебя, не сумел быть моей бабушкой". "Быть моей бабушкой" не означает просто произвести мою маму, чтобы мама в конечном итоге произвела меня. Быть бабушкой включает в себя всю полноту ситуации, всю полноту отношений. И знаете, для нее это прозвучало убедительно.
⠀
Поэтому, если приходится иметь дело с пожилыми людьми, которые считают себя бесполезными, можно сказать: "Нет, есть одна вещь, которую ты можешь делать, как никто другой. Ты — моя мать, моя бабушка, мой друг, ты то-то или то-то", чтобы человек понял: в этом его абсолютная и неизменная, несомненная, вечная ценность, и вы увидите, какой заряд надежды и радости это может дать человеку».

Митрополит Антоний Сурожский

**Фото: Ольга Ильинична Скрябина, бабушка митрополита Антония, и Миша Бер, один из внуков протоиерея Николая Бера, настоятеля русской церкви в Лондоне. 1957 год

12 июня 2024 года. Сегодня в День России на разных Ютуб площадках проходит марафон в поддержку политзаключенных . Посылать пожертвования могут только те, кто не живут в России . Это связано с вопросами безопасности тех, кто посылает пожертвования.
Сайт june12.io
Но все мы можем писать письма политзаключенным и так из поддерживать. Это очень важно. По данным правозащитников, в нашей стране сейчас около тысячи политзаключенных . Сегодня стало известно, что дело адвокатов Навального передано в суд. Это Вадим Кобзев, Алексей Липцер, Игорь Сергунин. Вадим Кобзев сидит в ФКУ 99/1 , город Москва, Алексей Липцер в СИЗО-1 Матросская тишина»., Игорь Сергунин - СИЗО-4 , Москва.
Написать им можно по ФСИН- письмо.

Диалог у новогодней елки. До зимы еще далеко, а до окончания «зимы» еще дальше (впрочем, никогда не знаем!), но так сейчас случайно построил фразу, что вспомнил, что у нас с вами есть эти стихи. Так что, пожалуй, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

— Что происходит на свете? — А просто зима.
— Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.

— Что же за всем этим будет? — А будет январь.
— Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

— Чем же все это окончится? — Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует? — Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю, что все это следует шить.

— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
— Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!

— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски — по кругу, по кругу!
— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и — раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три!..

(Юрий Левитанский)

Вся власть – воображению.
Сегодня день рождения Ильи Яшина. Ему 41 год!
Мы редко виделись, но всякий раз у меня было ощущение от Ильи как от храбреца, рискованного, фартового человека, юного веселого мушкетера, всегда готового схватиться за шпагу, такого возможного товарища из соседнего двора, с которым иногда встречаешься взглядом и ничего объяснять не надо, можете в чем-то не соглашаться, но чувствуете родственную душу.

А сегодня очевидно, что это не просто храбрец, а человек большого масштаба, огромного мужества и внутреннего света. Его тексты из тюрьмы полны этого света и силы.

Он встречает свой д р в колонии под Смоленском – за то, что выступил против путинской войны.

«Конечно, приятно знать, что мои слова из-за решетки помогают людям. Значит все не зря» – написал он мне из тюрьмы. Очень помогают, очень многим.

Накануне дня рождения он написал текст «Какой будет Россия после Путина». Он говорит о силе мечты и возможностях воображения. Это для меня важнейшие установки. Он предлагает верить, не поддаваться – чтобы нас не уничтожил цинизм – тот самый, который привел к войне и катастрофе.

Он справляет третий день рождения в камере, условия его заключения с каждым месяцем все тяжелее, а он говорит – я мечтаю и знаю, что мечта сбудется, Россия будет счастливой. И конечно, он прав.

Спасибо, Илья! С днем рождения, до встречи, пусть как можно более скорой.

PS
Написать Илье можно через сервис фсин-письмо (Яшин Илья Валерьевич 29.06.1983 г.р.
Адрес: 215503, Смоленская область, г. Сафоново, п. Шахта-3, ФКУ ИК-3 УФСИН России по Смоленской области)

«Мысль есть нечто, во что мы заново, снова и снова должны впадать, «как в ересь», как впадают в любовь»

Мысль и любовь - о и к Грузии!

https://arzamas.academy/materials/228