Контекстная реклама с глубоким пониманием контекста. Даша показала

Не трогай.
Финал вчерашнего вечера Михаила Айзенберга в ДК Рассвет. Аплодисменты - еще несколько минут. Какой-то грандиозный был вечер, видимо, исторический. И финальная кода. Радуюсь и завидую всем, кто там был (полное видео - тут).

Вот это стихотворение. Будет тем самым тулупчиком.

* * *
Вот одна большая идёт зима,
а за ней другая, не лучше той.
И хозяин льна, господин зерна
говорит про тяжёлые времена
прямо-таки с хозяйственной прямотой.

Говорит, что и всходы за рядом ряд
на удачу выросли, вкривь и вкось,
словно сонный сеятель наугад
там зерно разбрасывал, как пришлось.

Этот мир, дичающий на глазах,
берегли наша кротость и наша злость.
На домашних взвешивали весах,
что осталось и что нам не удалось.

Берегли как одежду на каждый день,
как одно обещание на устах.
Потому всегда уходили в тень.
Нелегко нас в тёмных искать местах.

Мы природный слух
Мы одно из двух
на краю пустом
(объясню потом)

Мы подземный пласт
Мы болотный газ
Мы древесный уголь
Не трогай нас

Встретился с Игорем. Подарил ему картошку. А он мне - это стихотворение Кузмина. Пусть еще кого-то поддержит (и картошка и кроткий дух).

«Декабрь морозит в небе розовом,
Нетопленный мрачнеет дом.
А мы, как Меншиков в Берёзове,
Читаем Библию и ждём.

И ждём чего? самим известно ли?
Какой спасительной руки?
Уж взбухнувшие пальцы треснули
И развалились башмаки.

Никто не говорит о Врангеле,
Тупые протекают дни.
На златокованном Архангеле
Лишь млеют сладостно огни.

Пошли нам крепкое терпение,
И кроткий дух, и лёгкий сон,
И милых книг святое чтение,
И неизменный небосклон!

Но если ангел скорбно склонится,
Заплакав: «Это навсегда!» —
Пусть упадет, как беззаконница,
Меня водившая звезда.

Нет, только в ссылке, только в ссылке мы,
О, бедная моя любовь.
Струями нежными, не пылкими,
Родная согревает кровь,

Окрашивает щеки розово,
Не холоден минутный дом,
И мы, как Меншиков в Берёзове,
Читаем Библию и ждём».

8 декабря 1920

9 октября 2023 года.

Так получилось, что я оказалось в эти дни рядом со своими близкими в Израиле. Во время объявленной войны . И чтобы дальше не было, скажу вам одно: всегда в минуты испытаний, «форс мажоров», понимаешь, как важна солидарность, любовь , дружеские слова, поэтому все вот эти посты про то, что надо делать так, а не этак, об этом сегодня можно говорить, а об этом нельзя, блины печь нельзя , про выборы в России говорить нельзя, говорить можно только про Израиль от и т. Д. - это все такое пустое и ненужное. Мир хрупок до невозможности. Сегодня ты купаешься в море, а завтра ты сидишь в бомбоубежище и твои близкие сходят с ума от страха. Поэтому , пожалуйста, перестаньте учить друг друга, как жить и что делать. Просто живите и говорите друзьям и близким важные слова. Любовь продолжает жизнь. А ненависть ведет к смерти.

В июне я поехал на три дня в Прагу. Я нашел Ячменную улицу и встретился с Эвелиной. В ее маленькой квартире под крышей, с длинным балконом с видом на старый город. И записал рассказ, который предлагаю вам. Хотя это были часы, в которые я иногда просто не о чем не мог спрашивать, а мог только молчать или плакать, я вспоминаю эти дни как время подарка. Знаю, что сейчас, внутри войн и ужасов и тоски, особенно трудно смотреть что-то, требующее чего-то от нас. Но я думаю, что на вас встреча с Эвелиной Меровой подействует так же, как на меня. Память это сопротивление. Человек больше исторического процесса.
Лучше всего об этом рассказывет Варя, благодаря которой и случился этот маленький фильм и эта встреча. Вот ее текст:

Здравствуйте, это Варя Гладкая, управляющий редакцией Arzamas. Я пишу вам впервые. Дело в том, что очаровательная девушка на фотографии хорошо мне знакома. Это Эвелина Моисеевна Мерова — друг моей семьи и новая героиня проекта «Личный XX век». Мой дедушка подружился с Эвелиной еще подростком в послевоенном Ленинграде.

Когда я была маленькой, среди многочисленных гостей, ужинавших у нас за дубовым столом под оранжевым абажуром, больше всех мне нравилась Эва. Во-первых, она была веселая и казалась очень счастливым человеком. Во-вторых, в ней чувствовалось что-то «не наше», иностранное. Такой эффект создавала не только особая манера говорить — едва уловимые, необычные интонации, — но и внешняя элегантность.

Еще одна необычная деталь в облике Эвелины, которая привлекала внимание, — несколько чернильных циферок на предплечье. Однажды я спросила у бабушки, что это такое. Помню, как меня, еще ребенка, просто оглушил рассказ о судьбе другой маленькой девочки.

Эвелина — чешская еврейка. В 11 лет она лишилась буквально всего: родного города, дома, школы, лучшего друга и даже любимой канарейки. Вместе с семьей Эвелину отправили из Праги в концентрационный лагерь Терезиенштадт, затем перевели в Аушвиц, а позже — в Штуттгоф. В лагерях погибла вся семья Эвелины. В 1945 году ее и других заключенных освободили советские войска. Эвелину эвакуировали в СССР, где ее удочерила семья ленинградского детского врача.

Этим летом Филипп Дзядко навестил Эвелину в ее родной Праге. Туда она вернулась уже на пенсии, прожив долгую и интересную жизнь в Петербурге. Итогом двухдневной беседы стал этот проект. Я бы очень хотела, чтобы вы его послушали. Для меня вся жизнь Эвелины — это история об удивительном жизнелюбии и стойкости. А еще том, как человек оказывается больше исторического процесса. Некоторым из нас удается преодолеть самые вопиющие происки Зла, каким бы могущественным оно ни казалось.

Эта мысль помогает мне изо дня в день.

Слушайте рассказ Эвелины Меровой у нас на сайте и в «Радио Arzamas».

В ЧЕМ ПОДРАЖАТЬ ПРОРОКУ ИЛЬЕ?

Как бы вы ответили человеку ищущему, невоцерковленному на вопрос об убийствах людей ветхозаветными пророками (например, Илией)?

Ответ:
Я бы сказал, что мы спасаемся не пророками и святыми, но только и исключительно Иисусом Христом. А пророкам мы можем подражать только в их любви к Богу и преданности Ему.

Живя в свое время в окружении народов, приносивших человеческие жертвы и переполнявших землю нечестием и беззаконием, они видели проявление своей преданности Богу в физическом уничтожении зла.

Однако Христос показал нам совершенно иной путь. Он сказал, что зло невозможно уничтожить злом. В мире, который им и так переполнен, нужно умножать не зло, а добро. Поэтому и заповедал отвечать на ненависть любовью.

Один православный журналист и психолог рассказывал, как безуспешно пытался в одном уроке для воскресной школы объединить двух прославленных Церковью святителей - пророка Илью и Серафима Саровского.

В конце концов он вышел и сказал:

"Пророк Илия так любил Бога, что ради Него, собственноручно зарезал 450 языческих жрецов.

Батюшка Серафим так любил Бога, что, когда на него напали разбойники, отбросил топор и не стал им сопротивляться.

И вот, если со времен грозного пророка Илии люди научились видеть святость и в кротком Серафиме, значит, не бесплодной оказалась проповедь Евангелия для всего человечества".

Конечно, этот аргумент не беспорен и мы видим, что многие церковные люди, особенно, в последние годы вернулись к дохристианскому пониманию того, как проявляется любовь к Богу.

К сожалению, мало кто из них, видимо, помнит "Слово о пророке Илие» святителя Иоанна Златоуста. А между тем, они звучат очень неожиданно для нас.

Так св. Иоанн видит в кровавом уничтожении пророком язычников вовсе не его заслугу, а явную слабость - скорее, грех, чем добродетель:

«…Что же тогда Бог?

Видя Илию не проникающимся человеколюбием к наказуемым, Он удаляет пророка от сожительства с грешниками.

Я, говорит, о, Илия, знаю твою ревность, признаю твои требования, но Я милую и грешников, как скоро они наказываются сверх меры.

Ты строгий судья благочестия, а род людской постоянно грешит. Остается, значит, разлучить вас друг с другом. Иди хотя на небо, раз не можешь выносить грешников, а Я переселюсь на землю.

Если ты и на дальнейшее время останешься с грешниками, то весь род человеческий истребится, постоянно подвергаясь от тебя наказаниям. Что же? Иди хотя на небеса, о, Илия! Не может огонь обитать вместе с тростником.

Я дам тебе в сожители безгрешных, Я поселю тебя с ликами ангелов. Переселяйся на небеса, а Я поселюсь с грешниками, Я могу носить на плечах Своих заблудшую овцу и всех грешников, призывая: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, Я не наказывать вас буду, но Я успокою вас...».

Христос, по мысли святого Иоанна Златоуста, приходит на смену пророку Илье. Не в суде, а в милосердии нуждается человечество, погрязшее в жестокости, разучившееся сострадать и любить.

Может быть и нынешнее возвращение христиан к Ветхому Завету неслучайно? Оскудела любовь в тех, кто призван любить. Что остаётся Спасителю, как не Самому вернуть в мир то, без чего он не может жить - любовь, милосердие, кротость?

Маран Афа! Гряди Господи!

Мы знаем, что музыка может менять правила мира. Давайте ей помогать.

Спасибо большое Роману Минцу и всем создателям этого струнного хора!

Важно: Иосиф Хаззайя, богослов и сирийский мистик VIII века, говорит, что он взвесил на весах божественную любовь и божественную справедливость. И любовь оказалась как гора, а справедливость — как песчинка.

21 декабря 1917 года родился Генрих Бёлль. На протяжении 35 лет он был тем, что сейчас саркастически называется «совесть нации», а при его жизни называлось точно так же, только без всякого сарказма. В послевоенной Германии его ненавидели примерно все современные ему политические лагери: для консерваторов он был приспешником Cоветов, для левых — буржуазным прихвостнем, для умеренных — пацифистом-экстремистом. Вместе с тем его книги попадали на первую строчку списков бестселлеров и оставались там месяцами, газетные статьи разбирали на цитаты, а коллективные политические воззвания и манифесты подписывали, если под ними уже стояла подпись Бёлля как верный знак благих целей и намерений изложенного.
Отличие Бёлля от почти всей сколько-нибудь заметной немецкой литературы «после Освенцима» состоит в том, что для него Освенцим не отменяет Десять заповедей и даже не ставит их под сомнение. Время и суть всех его текстов исчерпывающе определяются тегом «послевойны», война была у него за спиной и там, за спиной, навсегда и осталась — он прошел ее в рядах вермахта с лета 1939-го до конца, до французского плена в апреле 1945-го. Но для Бёлля человечество после войны и до войны — одинаковое. И во время войны, кстати, тоже. Отказ от расчеловечивания, способность видеть в самой невыносимой и опасной фигуре живое существо одного с тобою рода и корня — большая часть писательского успеха Бёлля. Для капитулировавшей и разрушенной Германии важен был голос, говоривший, что и мир вокруг населен людьми, и сама она — не логово нелюдей.

Подробнее о побежденной Германии глазами Генриха Бёлля — в тексте Ольги Федяниной.

САМОЕ ГЛАВНОЕ — ЭТО НАЙТИ НАИБОЛЕЕ АДЕКВАТНУЮ ФОРМУ СОЧУВСТВИЯ ДРУГ ДРУГУ

К концу 2012-го было жуть как тоскливо (все относительно!), началась реакция и та самая, якобы бесконечная, зима, протесты закончились, шло «Болотное дело» и то, что называется «общественная депрессия». Мой «Большой город» закончился, но нам с Юрой Остроменцким Женя Альбац предложила соучаствовать в журнале The New Times.

И я попросил Льва Рубинштейна написать NN пунктов против тоски и уныния. Хотя не то, чтобы верил, что такие пункты найдутся. А ЛР вдруг взял и написал.
А сегодня эти тезисы лично ко мне вернулись, и я снова - встал и пошел. Спасибо, снова

Лев Рубинштейн «Девять тезисов против уныния»

«Во-первых, уныние — это вообще один из смертных грехов. Причем это правило распространяется как на очень верующих, так и на не очень.

Во-вторых, мы обо всем помним и ничего не забываем. А память дана нам в том числе и в качестве парашюта. С ней мы не падаем, а лишь приземляемся.

В-третьих, не знаю, кто как, но я лично уверен в том, что история работает на нас. И ее хрен остановишь. Помешать, притормозить — да, можно. И ОНИ этим и занимаются. Причем из последних сил. Но остановить — нет, нельзя. Поможем истории. Кто чем может.

В-четвертых, надо почаще смотреть друг на друга. Вы только посмотрите, насколько мы все прекрасные. То есть я имею в виду «вы все прекрасные». Посмотрели? Хорошо. Дальше идти легче и веселее.

В-пятых, кто они вообще все такие? Кто они и кто мы. У них, конечно, есть дубины. И это, прямо скажем, аргумент. Но дубины в условиях полного отсутствия любви и разума имеют устойчивую тенденцию терять потенцию. А у нас есть мозги и сердца. Это товар долговечный.

В-шестых, мы не смирились. И не позволили проделать с собою то, что в психиатрии называется «вовлечением в бред». И это главное. А поэтому наше сопротивление обязательно будет искать и находить новые формы и жанры.

В-седьмых, я прочитал когда-то у Виктора Шкловского замечательное место: «И нужно не лезть в большую литературу, потому что большая литература окажется там, где мы будем спокойно стоять и настаивать, что это место самое важное». Это, понятное дело, касается не только литературы. Спокойно стоять и настаивать. Место ли здесь для уныния?

В-восьмых, жизнь, вообще-то говоря, прекрасна. Попробуйте-ка не согласиться!

В-девятых, вот прямо передо мной лежит открытая книжка. А в ней написано: «Самое главное — это найти наиболее адекватную форму сочувствия друг другу». Это моя, между прочим, книжка.

А я привык себе доверять».

Подкаст! Я и забыл, как это. «Он незаметно показывал нам лучшее в нас, не важно знал ты его лично или только по текстам. Стихами, действиями, разговором, кивком головы. Предлагал человеку увидеть в себе сложное и самое хорошее, что в нем есть. Мы скучаем по этому хорошему в нас. Этот человек нам всем очень нужен, поэтому мы все так плачем. И вот на основе этого хорошего, настоящего, немножко детского, что есть в каждом человеке, он и предлагал объединяться и объединял. И продолжает делать это. Он обращается к каждому напрямую, без посредников. И я думаю, что, если говорить про то «что дальше?» Какой следующий ход? Вот что нам остается, тем, кто его знал, и тем, кто его не знал? Слушать его и читать, становиться в этом смысле богаче и радостнее, а кроме того, продолжать эту работу. Это даже работой не назовешь, какой-то смысл жизни, что ли, о котором я сейчас сказал».
Маме - не откажешь. Спасибо https://www.youtube.com/watch?v=D44_CoQrjI4

Сегодня д р у Arzamas. 9 лет! На сколько надо умножать, чтобы сравнить возраст проекта с человеческим? Знаю, что прошло несколько жизней, да и год в Arzamas идет за 10. Так что празднуем сегодня 90 лет. Спасибо всем, кому он нужен, всем экспектопатронусам

Перечитываю «Войну и мир», в 41 год, с оживлением. Много очень знакомого, много доброго (сцену приема у Анны Павловны Толстой писал лет в 35, насколько я помню).

«Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов».

«Из-за самоуверенности, с которою он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что́ он сказал».

Я очень ценю фразу, которой заканчивается этот текст (и знаю рядовым чьей армии себя считаю), да весь он прекрасен. Это из книги Анатолия Наймана «Записки о Анне Ахматовой».

«Вдова, прелестная, хрупкая, «фарфоровая» («Любочка была фарфоровая» – так Ахматова описывала ее), избалованная, оказалась еще и выносливой, терпеливой, работящей [...]. Ее литературная одаренность была частью одаренности общей, непреднамеренно проявлявшейся в поведении, в повседневности, а эстетический вкус, привитый еще в родительской семье, был отточен в замужестве и в дружеском общении с замечательными артистами и писателями. Она знала несколько языков и стала зарабатывать на жизнь переводами американских, английских, французских пьес и рассказов, не гнушалась литературной поденщиной и при всем том оставалась анекдотически неделовой. На пенсию вышла ничтожную, но ухитрялась ездить на такси и до последних лет жизни одевалась в парижские платья. При этом говорила: «Я умру, и никто не узнает, какой у меня был вкус; потому что мы носим только то, что можно было достать – что кто-то привозил и продавал». Всю жизнь ее не оставлял страх: обыска, ареста – не конкретных за что-то, а роковых, на роду написанных; и всю жизнь она этот страх побеждала – гордостью, готовностью к худшему, наконец, беззаботным нравом. Как-то раз в поверхностном веселом разговоре я спросил Ахматову, куда девались нежные, неумелые, притягательные своей беспомощностью женщины, те самые – женский пол. «А слабые все погибли, – сказала она, сразу отбросив легкомысленный тон. Выжили только крепкие».

Тогда я считал, что эти шестидесяти-семидесятилетние женщины – естественная константа любого общества, что такие пожилые дамы и такие старухи, измученные, но не ожесточенные, исстрадавшиеся, но не отчаявшиеся, с бескровными лицами, скорбными глазами, но самоотверженные, прощающие, идущие навстречу, были всегда и всегда будут. Оказалось, что это последние экземпляры вымирающего племени. Любовь Давыдовна Большинцова-Стенич сказала мне, когда умер Чаплин: «Я была рядовой той армии, которой он был генералом». Какая сейчас старуха может сказать про какую армию и про себя подобное».

Легендарные лекции Лотмана, война Алой и Белой розы, Псой Короленко поет о любви… В честь своего 90-летия Arzamas сделал мощный редизайн приложения с курсами и подкастами, о котором уже много лет нас просили слушатели. Там множество всяких удобных изменений, ко многому надо еще привыкнуть, но главное осталось прежним – лучшее место с лучшими лекциями об истории, искусстве и литературе. И этих рассказов там тысячи! Вот поэтому среди прочих нововведений, там появились специальные подборки. Редакторы и авторы Arzamas советуют чего послушать в первую очередь.

Я сделал свою подборку, честно говоря, почти зажмурившись, потому что выбрать из тысячи аудио всего девять, как мне велел главный редактор Радио Arzamas Мика Голубовский, миссия невыполнимая.

Чувствовал себя Али Бабой в пещере Сим Сим (кстати, был такой вариант названия для ГусьГуся, но обошлось) или Бильбо в глубинах Эребора и что не камень, то Аркенстон (кстати, про Толкина есть прекрасный курс Николая Эппле). Сколько же мы всего сделали! И горшочек варит каждый день, каждую неделю новые курсы и подкасты появляются в приложении.

Короче говоря, я выбрал всего понемногу - если зайдете с телефона, сможете увидеть мой список (надеюсь, у вас скачано «Радио Arzamas»!). Я буду очень рад, если вы послушаете что-то из того, что я советую, или что советуют Александр Архангельский, Лев Ганкин и другие наши лекторы. А может быть составите свои рекомендации и пришлете нам. До встречи, в Эреборе!

PS: В моей подборке среди прочего есть чудеснейшая книга «Мое пристрастие к Диккенсу» Нелли Морозовой, ее для нас прочитала Елена Вигдорова. Книга о любви и памяти и о том, что помогает сохранить себя. Я очень советую послушать ее. Например, прямо сегодня. И друзьям посоветовать.

Страны-оптимисты и страны-пессимисты. Интересный текст в Re:Russia о том, как мир видит будущее в начале нового года и с чем это связано. Re:Russia вообще крутейший проект нашего времени, в котором эксперты объясняют мир так, что все становится понятнее, и хаос становится более домашним что ли. Не про новости, а про волны. Есть в этом что-то терапевтическое.

«Жители развивающихся и более бедных стран, прежде всего в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке, демонстрируют крайне высокую степень оптимизма в отношении будущего, в то время как жители благополучной Европы и развитых стран преисполнены пессимизма. При этом, однако, в отношении конкретных возможных проблем, таких как инфляция, новая пандемия или стихийные катастрофы, оптимисты считают их даже более вероятными, чем пессимисты.

То есть хотя и видят мир гораздо менее предсказуемым, чем жители благополучных стран, но относятся к этому с оптимистическим фатализмом. 
 
Пессимизм же благополучных стран может объясняться тем, что СМИ и политики, стремясь повысить значимость своей повестки, рисуют самые негативные сценарии в случае невнимания к ней».

Как Эннио Морриконе писал музыку для фильмов. У нас много общего!
«Иногда режиссеры выбирают худшее из того, что я им предлагаю. И я вы­нужден оттачивать эти темы, например делать новую оркестровку. Когда я понял, что нужно предлагать им только то, что вышло действительно хорошо, я придумал вот что. Я решил показывать жене все, что пишу, и спрашивать ее совета. Она говорит мне, что сохранить, а что отправить в мусорную корзину, что действительно хорошо, а что так себе. Моя жена не имеет музыкального образования, но у нее отличный инстинкт. Мария очень строгий слушатель. Так что в каком-то смысле она решила проблему: с тех пор как Мария прослушивает все мои работы, режиссеры могут выбирать только из тех композиций, которые она одобрила».

Сегодня посадили на два с половиной года Олега Орлова. Сопредседателя «Мемориала». Заковали его в наручники. За антивоенную статью, в которой он назвал путинский режим фашистским. Во время суда он читал «Процесс» Франца Кафки. Впервые против войны он выступил сорок лет назад: он расклеивал листовки против войны в Афганистане. И подписывал их «группа Действие», хотя действовал в одиночку.
За некоторое время до приговора я поговорил с Олегом Петровичем. Вот фрагмент из его ответов:

Думали ли вы о возможности отъезда?
Не думать невозможно. Я решил для себя, что я уважаю любой выбор. Уезжать или не уезжать – это зависит от обстоятельств, от внутреннего желания человека, от того, где он сможет лучше работать. Вот, наверное, самый главный вывод. И я не очень понимал, как я смогу там работать эффективно. По крайней мере, мне кажется, что я с 24 февраля довольно эффективно здесь отработал. И понимаете, тюремный срок - это тоже работа и агитация. Слушайте, человек, который сидит за слова и за протест против войны в Украине, это сам по себе этот факт. Он вместе со многими другими – а нас ведь очень много – это некоторое свидетельство. Это тоже часть работы.
Что бы вы посоветовали людям, которые против войны?
Хоть как-то действовать. Поговорить со своими друзьями и родственниками о ситуации. Спокойно, не напрягая голос и не стуча кулаком по столу, а просто, вместе с ними подумать о том, что происходит. Второе – что-то делать. Можно делать самые разные вещи. Например, повязать зелёную ленточку. Зелёная ленточка повязанная показывает, что вы против войны. Кто-то увидит, кого-то это согреет, кому-то это хорошо – это лишний сигнал, что мы не одни. И быть готовым, быть готовым к тому, что когда возникнет возможность, как она была в 1991-м году, выйти на улицу… Я никого не призываю сейчас уходить на улицу. А вот когда начнётся, а оно начнётся раньше или позднее обязательно, после ухода любого диктатора и раскола элит возникает процесс изменений в стране. И вот здесь очень важно, чтобы общество показало себя, что оно есть. Чтобы те реформы, которые начнутся раньше или позднее, не оказались псевдореформами. Вот тогда быть готовыми выйти.
Что вам помогает?
То, что я не один. Наверное, этим всё исчерпывается. В самом разном понимании, в разных аспекта: я не один.

Хор в середине очереди начал самостоятельно петь панихиду

Видео с места от корреспондента «Сирены».

@news_sirena