Однажды наступает та жизнь, в которой тебя уже никто не соблазнит своим напором. Не удивит показательными выступлениями. Не убедит набором громких слов. Откликаешься редко. И только на тихую нежность. На ненавязчивую заботу. На то молчание, в котором нет напряжения, но есть понимание. Жизнь не должна быть сложной. Она должна быть счастливой.

Люблю, когда так.

В городах,
в которых мечтали с тобой побывать.
и в тех горах.
В мечтах, которым исполнится только
во снах.
И целях, что от старости
стёрты.
Там где мы никого
не знаем.
Там, где я ещё ничего
не испортил.
Увидимся.

Женщины предпочитают волевых мужчин. Мужчин, которые решают, берут ответственность, быстро соображают, не сомневаются, создают, не разрушают, думают и уверенно ведут вслед за собой.

И твоя грусть, всегда моей грустью будет.
Имя твоё навсегда в моей молитве.

Ей необходимо такое место, где она сможет быть одна. Чистое, абсолютное, бесконечное одиночество, в котором она сможет быть собой настоящей. Откровенно-обнажённой, с оголёнными нервами и чистой совестью. Человеком без кожи. Ей необходимо такое место, где чужие представления о ней не властны над её реальностью. Здесь зона, свободная от общественных ожиданий. Место, где она может молчать, не боясь показаться надменной гордячкой или недалёкой женщиной, которой просто нечего сказать.

Маленькой девочке говорили, что рвется там, где тонко. Фраза звучала забавно и оставляла много вопросов.
Но, вопреки этому, — девочка видела, что рвется то,
что было залито бетоном, на чем клялись кровью,
и забывалось то, о чем неустанно повторяли.

Я так Тебя и не нашел,
Открыл глаза, а там… обрыв,
Мой путь закончен, я – пришел.

Наверное, это и есть смелость — дать кому-то оружие против себя и жить надеждой, что его не вонзят тебе в сердце.

Она ничего не желала, ни к чему не рвалась. Случилось страшное. Мир не цеплял её — звуки не такие терпкие, острый вкус — не острый, красный цвет — не кровоточит. Аутентичная пустота, меланхолия в голосе, медлительность хищника перед нападением. Она верила в цикличность. После радости — пустота, после любви — реквием, после слёз — улыбка, и теперь она покорно ждала второе дыхание, исцеление, новую себя.

она 10/10, но всегда будет говорить «всё в порядке» даже со слезами на глазах.

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.

Что, в сущности, может быть печальнее, чем видеть, как самая близкая тебе душа превращается в твое проклятие?

и если где-то существуют битвы, сражения, а за ними победа - это полбеды,
мне бы одержать вместо победы тебя,
будь ты между Иерусалимом и Йеменом,
между безбожником и верующим,

взять тебя ото всех,
и унести.

the eyes, Chico
they never lie.

Помню, меня клала на лопатки твоя искренность,
ты оставила в моей жизни глубокий след.
я тебя отпустил.
пять минут гордился.
Всю жизнь жалел.