Ей необходимо такое место, где она сможет быть одна. Чистое, абсолютное, бесконечное одиночество, в котором она сможет быть собой настоящей. Откровенно-обнажённой, с оголёнными нервами и чистой совестью. Человеком без кожи. Ей необходимо такое место, где чужие представления о ней не властны над её реальностью. Здесь зона, свободная от общественных ожиданий. Место, где она может молчать, не боясь показаться надменной гордячкой или недалёкой женщиной, которой просто нечего сказать.
Маленькой девочке говорили, что рвется там, где тонко. Фраза звучала забавно и оставляла много вопросов.
Но, вопреки этому, — девочка видела, что рвется то,
что было залито бетоном, на чем клялись кровью,
и забывалось то, о чем неустанно повторяли.
Но, вопреки этому, — девочка видела, что рвется то,
что было залито бетоном, на чем клялись кровью,
и забывалось то, о чем неустанно повторяли.
Я так Тебя и не нашел,
Открыл глаза, а там… обрыв,
Мой путь закончен, я – пришел.
Открыл глаза, а там… обрыв,
Мой путь закончен, я – пришел.
Наверное, это и есть смелость — дать кому-то оружие против себя и жить надеждой, что его не вонзят тебе в сердце.
Она ничего не желала, ни к чему не рвалась. Случилось страшное. Мир не цеплял её — звуки не такие терпкие, острый вкус — не острый, красный цвет — не кровоточит. Аутентичная пустота, меланхолия в голосе, медлительность хищника перед нападением. Она верила в цикличность. После радости — пустота, после любви — реквием, после слёз — улыбка, и теперь она покорно ждала второе дыхание, исцеление, новую себя.
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
Что, в сущности, может быть печальнее, чем видеть, как самая близкая тебе душа превращается в твое проклятие?
и если где-то существуют битвы, сражения, а за ними победа - это полбеды,
мне бы одержать вместо победы тебя,
будь ты между Иерусалимом и Йеменом,
между безбожником и верующим,
взять тебя ото всех,
и унести.
мне бы одержать вместо победы тебя,
будь ты между Иерусалимом и Йеменом,
между безбожником и верующим,
взять тебя ото всех,
и унести.
Помню, меня клала на лопатки твоя искренность,
ты оставила в моей жизни глубокий след.
я тебя отпустил.
пять минут гордился.
Всю жизнь жалел.
ты оставила в моей жизни глубокий след.
я тебя отпустил.
пять минут гордился.
Всю жизнь жалел.
«Независимо от того, как сильно я скучал по тебе или как бы мне ни было больно, я бы никогда не стер все, что у нас когда-либо было. Даже если бы я тонул в горе, я бы лучше цеплялся за каждое мгновение, когда я когда-либо держал тебя, или за каждый смех, который я когда-либо слышал, за каждую крупицу счастья, которое у нас когда-либо было. Я лучше проведу каждое мгновение в агонии, чем сотру память о тебе».
Секрет вот в чём: что бы ни происходило, мы способны успокоить друг друга.
Дать опору. Силу.
Поддeржку и нyжные слoва или тишину, когда она необходима.
Такой должна быть любoвь - дaвать силу там, где ты бессилен. Пускать электричествo тaм, гдe дрyгой обесточен.
Дать опору. Силу.
Поддeржку и нyжные слoва или тишину, когда она необходима.
Такой должна быть любoвь - дaвать силу там, где ты бессилен. Пускать электричествo тaм, гдe дрyгой обесточен.
Иногда достаточно всего одного теплого слова от дорогого тебе человека, чтобы весь день ходить с улыбкой на лице.