я стою на пороге неведомого огромного мира. пусть будущее мы видим гадательно, как сказал Апостол: «сквозь тусклое стекло», но пребывает с нами
вера, надежда, любовь.

и любовь из них больше.

весна придёт с рассветом
и зацветёт в груди.
мой пёс стал человеком,
а я ещё в пути.

пока сопливый мир детей
ревел от полноты творенья
я уходил в пробел деревьев
в собранье неподвижных тел

депрессия поглощает почти всегда самых уникальных, творческих и живых людей. по крайней мере, мне всегда такие встречались. особый взгляд, гиперчувствительность, благодаря которой они производят на свет свои творения, к сожалению, имеет ещё и противоположную сторону: оно разрушает почти в той же мере, в которой награждает.
близким людям я часто с особой грустью делюсь историей дорогого мне человека, который наделён, по-моему, всеми самыми невероятными качествами и долгая жизнь которого уместила в себе приключений больше, чем книга «Приключения Тома Сойера», который вдохновил меня своей любовью к фотографии, как к искусству и боролся за свой энтузиазм много лет. сегодня ночью меня разбудило сообщение о его смерти.
я знаю, что он по-настоящему любил жизнь и когда-то заразил этой любовью меня. настоящей и большой.
я верю, что он наконец-то обрёл покой, который так долго искал.
и я знаю, что он прочитал бы это сообщение на канале, обязательно.
🤍

идеально сошлись мои видео и песня, я считаю,

теперь любимое

По взморью Рижскому, по отмелям,
ступал по топкому песку,
у берегов качался с лодками,
пустыми лодками искусств,

а после шел, сандали прыгали,
на пояс вдетые цепочкой,
когда мы встретились за Ригою
как будто бы на ставке очной,

без изумления любовников,
оцепенения при встрече,
сарая ветошная кровля
дождем играла: чет и нечет,

и мы слонялись по сараю,
гадая: знаешь или нет,
и наша жизнь, уже вторая,
казалась лишнею вдвойне,

а море волны не докатывало,
и был фонарь похож на куст,
и наша жизнь была лишь платою
за эту комнату искусств.

Все осознай: и ночь, и смерть, и август.
В них твой портрет, портрет осенних окон,
ты вправлена в дожди, ты темный дождь, ты влага
ночных полей, где только одиноко
маячит столб вдали.
О ангел, слышишь —
вот исповедь земли,
вот повесть страха,
вот воздух осени, которым дышишь,
сырой травы величие и запах.
Здесь твой ночлег и мой неслышный шаг,
так оглянись назад перед полетом,
лети, ликуй и, осенью дыша,
гаси крылом крутые повороты
созвездий августа, пытаясь обогнать
саму себя печалью непомерной.
Вот тени птиц над озером люцерны,
и вот всю ночь уходят облака,
всю эту ночь уходят, оставляя
луну пустую, длинную луну,
и только столб, и только птичья стая,
и только ты,
и тянутся ко сну
цветы ночные.
Замирает сад
цветов и трав.
Я узнаю начало: ты — темный сад,
ты — дождь, ты — листопад,
лети, ликуй, кружись, моя случайность!

Все осознай: послезакатный сумрак, и тень его,
как стыд печальных лет,
пока не заперт
в памяти сумбурной
засмертный день, мой старый пистолет.

вы знали, что когда-то на месте нынешнего Сочи была Убыхия? и жили там убыхи, кавказцы такие, которых начали выгонять с их родной земли и поставили перед выбором, либо война до полного истребления, либо переселение в Турцию, где обещали им самые лучшие земли, а в итоге бросили без еды и воды и мучили их всю оставшуюся жизнь, пока от убыхов не осталось только воспоминание.