Дожди, сено попрело, рожь твердеет. Покосы с красными цветами. Дождь теплый… парной. Рябина закраснелась.

6 июля 1911

Пора дождей продолжается.

Литературный критик — это кто словами об искусстве (слова) пытается возместить в себе недостаток таланта или, по крайней мере, труд и риск самому создавать новое.

7 июля 1930

Попал к ней под арест — попался, но, кажется, и она попалась: пьяные вишни и воровской поцелуй.

Ничего-то, ничего я не понимаю в женщинах и еще мню себя писателем!

Песня турлушки из-под земли делает свое дело.

Она, очевидно, хотела позабавиться от скуки, но... вот она уже спрашивает в тревоге:

— Измена телом называется изменой, но почему если душой, то это не считается?

Я вас не люблю как женщина, хотя почему-то мне приятно, когда вы гладите мои руки.

Скрипнула дверь, она отдернула руку. Мне стало жаль ее и неловко: она изменяла.

«И у вас тоже?» — спросил я.

«И у меня тоже», — ответила.

Теперь я вижу ее лицо: она говорила неуверенно...

За неделю я показал ей все сады и парки души моей, она ходила шальная, пьяная и повторяла: «Как у вас все красочно!» После нашего пьяного утра я поцеловал у ней ногу и сказал ей, что я у первой нее целую ногу, и спросил, что, принимала ли она, кроме меня, от кого-нибудь такое. «Да, раз было». — «Как же тогда?» — «Тогда было ярче». — «Ярче?» — «Ярче». Я спросил, кто же он был и как это вышло, она рассказала все откровенно, что был он инженер, богатый человек. «Было вино?» — «Вино было и конфект много». Я напомнил ей все сады и парки души моей, она опять воскликнула: «Как у нас было красочно!» Потом вернул ее осторожно к последнему разговору о поцелуе ноги и спросил, неужели тогда было лучше. «Ярче», — сказала она.

Так выходило, что с поэтом красочней, а с инженером ярче.

Оказывается, вовсе не так плохо возвратиться к себе самому, — почему?

На прощанье целовала она так страстно, будто со всех сторон запирала меня поцелуями, замки вешала с наговором: «Будь мой, только мой навсегда!»

И вот золотая пряжа любви нашей развеялась по волокнушкам и показалось самое веретено любви — страсть, и мы двое против веретена и вместе с ним вертимся безумно двое по маленькому кругу веретена: я и она, а принцесса моя Грезица давно уже наколола пальчик свой о веретено и спит...

8 июля 1918

Сосед мой «на социальном обеспечении»: старый слесарь, привык жить скупо. Жена и дочь пошли в подвал со спичкой, загорелся бензин, сгорели. Тогда слесарю дали «соц. обеспечение», он по-прежнему живет скупо, но теперь еще ничего не делает, скука. В Москве — скука, в деревне — скука.

Всюду отбивают косы.

9 июля 1927

Решил наконец прочесть дневники Николая 2 Романова, последнего императора Всероссийского, царя Польского и великого князя Финляндского. Литературного в них мало, но историческая ценность дневников бесспорна. Даже не знаю, насколько это путешествие будет увлекательным, но пока, честно говоря, скучно. С другой стороны все эти бесконечные приёмы, завтраки, фотосъёмки, бисквиты, скачки, биллиард, шампанское, бесчисленные тёти, дяди, алчные князья - что может быть более утомительного в царской жизни? Желающих исследовать вместе со мной приключения царя Николая, переходите на канал @nvtoroi

Интересно, что Николай тщательно записывал каждый день своей жизни, за редким исключением. Я поступлю также. Сегодня на канале его 9 июля 1894 года. Ники всего 26 лет, он гостит в старушке Англии, у своих родных, вместе со своей ненаглядной Аликс, ещё невестой. Завтра на канале появится его 10 июля, послезавтра 11, и так далее. Присоединяйтесь.

Тихая минута. Промчалась весенняя зима и буря, снова зеленеет сад, и черный бычок наш с меткой на лбу ходит вокруг кола и жует. Я сижу на террасе своей и, облокотившись о перила, будто плыву на корабле, и несется корабль быстро во времени.

10 июля 1917

Прошлый год я видел белых бабочек, летящих по ветру через озеро с того берега за семь верст к нам сюда, на южный берег. Я удивлялся их таинственному, для меня рискованному путешествию, мне казалось, что ученые-наблюдатели знают, что заставляет этих бабочек с таким неверным полетом, таких легких, что дуновение ветра в один миг может бросить их в воду, пускаться в такое путешествие: ароматы цветов, доносящиеся им на север с нашего южного берега, или поиски пары, и, значит, этот рискованный полет через озеро — их брачный полет, их романтика или, может быть, это их побег от какой-нибудь враждебной им силы?

Я спросил об этом одного усердного собирателя насекомых, и он все мои предположения отверг, сказав, что это просто ветер подхватывает бабочек, что это часто бывает, и от этого их много гибнет в воде. Но сегодня я видел не белых капустниц, а красных крапивниц, летящих через все озеро и не по ветру, а почти против, и сил у них было так много в борьбе с ветром, что ни одна из них, пролетая над лодкой, не села отдохнуть, летели и в других направлениях, не считаясь с ветром, и их было так много над водой посередине озера в девять верст длиной, что никогда бы их не увидели столько над цветущими лугами. И снова встал вопрос во всей силе о причинах, вызывающих бабочек на такое рискованное путешествие.

11 июля 1926

Сегодня (с вечера вчера) значительно потеплело, и можно думать, что полоса холодных зорь прошла. Кричат неустанно молодые галчата. На болоте коростелиная мать, защищая своих черных птенцов, бегала возле нас, кричала особенным голосом и как-то хрипела…

Паровое поле над оврагом все было покрыто ромашками, и под их цветами тесными, венчик к венчику, земля была истощенная и на ней больше ничего не росло, так что иногда между ромашками просвечивала рыжая глина, вроде того как иногда на голове с редкими волосами просвечивает плешь. Но прямо же от опушки болотного оврага, заросшего кустарниками ореха, дуба, и осин, и редкими деревьями, начиналась густая трава, из которой поднимались бледно-голубые колокольчики, у пней на склоне краснела земляника.

12 июля 1926

В Москве по делам охотничьим и фотографическим. Жара.

13 июля 1929

Почти каждый день набираются облака, налетают тучи, обкладывают небо и дождь льет. Последняя ночь была очень холодная. Березы все сереют и желтых листьев все прибавляется. Чаще и чаще, слышу, называют меня просто «старик».

14 июля 1921

Вчера на ночь сильная гроза, сильный дождь. Сегодня утром непостоянно, в обед дождь, после обеда буря.

Как образовались кочки? Вначале ровный слой болотных растений. Отмирает, гниет. На этом слое новые растения укореняются в перегное и, отмирая, оставляют бугорки, на бугорках предпочтительно селятся новые растения, и так бугорок растет. Кочки молодых болот покрыты обыкновенно осокой. Потом на этих кочках укореняются деревья и тем значительно осушают болота. На кочках селятся мхи, клюква и другие ягоды. Словом, происходит естественное осушение жидкого болота и оно становится моховым. Места, осушенные деревьями, ростом мохового покрова приподнимаются, вода с них должна стекать на края. Вот почему все моховые клюквенные болота окружены жидкой, заросшей кустарником ольхи и березы, приболотицей. Трудно бывает весной идти только этой приболотицей, но в помощь всегда бывает клюквенная тропа. В нынешнем году эта тропа была залита водой сильней, чем в половодье. Она производила впечатление ручья, покрытого болотными растениями (трилистник, цветок красный, крепкий вроде ягоды малины с одним лепестком, белым сверху, зеленым внизу, для чего-то с острым ноготком).

После березовой жидкой приболотицы начались сосны, толщиной в две руки, сосен становилось больше и больше, хотя и березы не исчезли совсем. В конце концов установилось некоторое равновесие победителей и побежденных, я шел целый час, и все было одно и то же, на десяток сосен одна береза, явно угнетенная, большей частью от сосны отвертывается, склоняя свою крону в сторону. Господствующее население на это не обращает, конечно, внимания. Растительный покров внизу в полном хаосе борьбы, кочки то осиновые, то моховые, поросшие клюквой, то папоротники, то хвощи, то раковые шейки и ночные красавицы, то водяные растения и очень характерны отдельные, там и тут стоящие между деревьями, тростинки. Там, где совершилась осушительная победа господствующего населения сосны и мха, ходить можно довольно хорошо, но где торчат осоковые кочки, налитые водой, — очень утомительно. Вот почему выбираться из такого леса только по компасу, не считаясь с тропами, почти невозможно.

15 июля 1928

Над нашим домом летает из Москвы в Берлин аэроплан, заслышав его, Ярик бросается из комнаты на балкон и ожидает, как вальдшнепа, потом провожает глазами, пока не скроется.

Жизнь, как солнце, без-человечна вокруг меня, а тем, куда летит аэроплан, за границу, там многие с восторгом смотрят на Россию, как на распятого Бога.

16 июля 1922

А разговор начался от меня.

— Вот еще сегодня я думал, — начал я, — что если бы в галерные рабы попасть, то что останется по исчерпании всех средств борьбы: внезапный бунт? это ведь форма самоубийства. А если жить, то грести примерно и отличаться от прочих тупых рабов горящим внутри светом сознания; ведь и простые рабы несут такое страдание, которое равняется голгофе, но это слепая голгофа; сознательный раб не ворчит, а забегая вперед необходимости быть рабом, добровольно дает больше, чем требуют: «Сия есть кровь моя!» — говорит, и отдает ее: «пийте от нея вси» — Позвольте, а если велит господин быть палачом? тоже надо стараться и забегать вперед?

17 июля 1930

В нынешнее время войны пустыня закрыла и лицо свое, и голос ее умолк для всех, кто проходит ее без всей полноты крестного труда и страданья. Желтой зеленью и голубыми цветочками светящиеся орошенные льны не говорят теперь сердцу обыкновенно, по-старому живущего человека о возможности обыкновенного счастья здесь, на земле: никого не обманывают.

18 июля 1915

Жатва. Не полегла, а в разные стороны наклонилась, и то трудно косить. Стали грызть с разных сторон, будто лепешку щипать. Рожь перепуталась: бык прошел. Цепляет за пальцы крюк — рванул, и нет сил. Ряды длинные и короткие — как осетрина (балык), порезанные хорошим поваром на блюде. Крюк — снасть — ручка по пупок. Ведро воды. Поточить. Хлопунцы. В день 1/2 десятины — хорошо. Три бабы за двумя косцами. Уснул в копне — голубое и на голубом изломанные соломинки углами — и воробьи, и ветерок колышет, будто едешь. Жизнь тела: зажмуришь глаза, и перед глазами срезанные стебли, и между ними зеленые точки и лепесточки, разная только форма травы, и впереди изрезанные толстые и тонкие [стебли], подрезы высокие и низкие. Сила, сила! Придет время — не скосишь, а дух не угаснет — жизнь даст дух: на этом основании идея бессмертия человека. Косьба: весь в поту, липнет рубашка к телу, то горячая, то холодная, как лягушка, затекает правая рука так, что бруском на косу не попадешь. Равновесие по сильному: дубовый парень косит плохой косой и все впереди. Еще рядок! Родная копна: сотворенная — своя — чуть лег и видишь небо, отдых, свой хлеб.

19 июля 1917

Как и прошлый год, в это время сквозь темные ветви сосен просвечивали, как песок пустыни, поля созревших колосьев и младенчески чистые льны, и слышится стрекотанье кузнечиков, и гремят последние грозы, и жалится северный свет в чаянии близкой осени.

Матери дома нет, по лестнице бегут, кричат:

— Царя убили! Нянька причитывает:

— Пойдут теперь мужики к господам с топорами.

20 июля 1915

Корни. Бежал от ареста большевиков, а попал под арест женщины, и вот уже неделю живу, как самый мудрый сын земли, задом к городу, лицом к тишине и странным звукам елецкого оврага у Сосны — хорошо! видно отсюда насквозь, как глупы эти звери, делящие власть, как голодные кость, и разные деловые люди, испуганные, оглупевшие от страха, женщина одна между делящими власть, купающая в крови самолюбие...


Третьего дня в тишину жизни нашей ворвалась Петербургская дама с кучей детей, присланная мужем на легкие хлеба Елецкие. Она похожа на куст, вырытый для пересадки, с большими корнями...

21 июля 1918

Утром покапало, намочило кусты. После обеда побрызгало еще посильней и нахмурилось.

22 июля 1927

Проведать, не вернут ли копны. На клевере табун. Ругал, разогнал. Овес поспевает, надо и пар двоить, и овес косить, и рожь вязать, а лошадь хромает. У Лидии возят рожь. Новость: Керенский сбежал и что Россия окончательно гибнет. Загнали теленка с овса. Поиски фельдшера. Приехал Тиша-ветеринар, возились с лошадью. Пришел Павел и кузнец за водилами, просил их не гонять лошадей на вырубку и на клевер. Обещаются. Артем пришел за теленком. Выбрали место для тока. Вечером наладился основательный дождь. Завтра возить нельзя и, вероятно, косить тоже.

23 июля 1917

Самое время подписаться на мой новый канал с дневниками Николая 2.

Проснулся, гулял, breakfast с Мама, рубил деревья, плавал на байдарке, принимал доклады.

Ничтожная жизнь.