не тот пелевин https://t.me/natsmeme/4742

Пелевин же все объяснил. Вы и так живете без сознания. Вы — просто старый киноаппарат, через который кто-то крутит пленку со всеми мыслями, переживаниями и действиями. А вы на это бессознательно смотрите.

тут ДЕГ про Пелевина сказал в конце - конечно трудно назвать его (Юрия Полякова) гением, но если вы почитаете его вещи там много интересного, например Козлёнок в молоке - он предвосхитил или может быть спровоцировал появление чудовищного Пелевина, псевдо писателя, который специально создан чтобы у русских не только отобрать какую-то репрезентативную фигуру в области, которая для них является национальным приоритетом, а превратить её в чёрную дыру.

При этом заметьте, что S.N.U.F.F. единственный в творчестве Пелевина роман, в котором есть завязка, развитие сюжета, кульминация и развязка, то есть нормальный сюжет. Единственный. Цукербрины уникальны уже тем, что это опять же единственный в его творчестве роман, написанный с позиций нормального монотеизма, а не буддизма, как все остальные.

А вот лампа Мафусаила при всем ее остроумии, это сборник слабо связанных фельетонов, то есть возвращение к Чапаеву и Пустоте.

Советую вам и другие откровения Пьеро, который учуял Тору у Тора-Борского короля за занавеской. Кстати, напоминаю обстановку у короля: электрокошка и проч.

"...в дальнем углу чуть правее герани. - Единственный, кто имел хоть какое-то представление о том, что находится в этом кабинете - это Пьеро. Благодаря своему Дару он однажды - а лучше сказать, единожды - удостоился видения Тораборского Короля в его апартаментах.
К сожалению, в тот момент он был под айсом и практически ничего не соображал. Когда же пророк оклемался, то вспомнил только фигуру в халате, сидящую в курульном кресле (см. ниже), да ветхий плакат на стене с надписью "The Human Centipede". Что касается угла, то все попытки поэта вспомнить, что же там такое находилось, оказались тщетными. Однако ему удалось восстановить в памяти две строфы стихотворения, сочинённого непосредственно в момент видения. На бумаге оно выглядело так:

В дальнем углу, чуть правее герани,
Многое множество всяческой срани,
Но! - на которую
Ложена Тора!
Как это здоро-
во-во, это здоро-
во-воля-
ля-ля

Так вот и #lib88=023 - пидарашка, засрашка!
#lib88=023 - это грязная злая бумажка,
Но! - на которой
Написана Тора!
Вот это здоро-
во-во, это здоро-
во-вобля-
-бля-бля!"

Теперь Олегыч:

"Это была просторная комната с массивным письменным столом, темно-синим персидским ковром на полу и стоящими вдоль стен книжными шкафами. В одном месте на стене висела белая занавеска – но окна там быть не могло. Т. отдернул ее.

Занавеска скрывала вмурованную прямо в стену мозаику в византийском духе, то ли копию, то ли перенесенный оригинал: огромный пантократический кот с круглыми сонными глазами, неприметными треугольниками ушей, архаичными молниями усов и мелкими греческими буквами по краям круглого лика. Гермафродит воздевал правую лапу вверх, а левой опирался на массивный фолиант с золотым словом «ВХГY» на переплете."

Fun fact: у Галковского упоминается Голгофский. Привет Пелевину

https://galkovsky.livejournal.com/132651.html

Вот у Пелевина в "t" был такой эпизод. Сидят граф Т. и Владимир Соловьев (не Рудольфович) в камере, Соловьев просит прочитать надпись на стене. Т. подходит и читает: "Я, Мишка Пятак, зарезал трех солдат за сапоги, завтра готовлюсь отдать богу душу". "Кого вы представили, когда это прочитали?" "Ну, такого вот простака деревенского, с неприятной бородавкой на лице, который..." "Хорошо, но это представили не вы. Вы же сами только что объяснили, что вы персонаж книжки Пелевина. Ее прочитал читатель, он себе все и представил." "Допустим, что же из этого следует?" "А то, что читатель сидит и думает, что он чем-то принципиально отличается от вас, литературного персонажа, который может прочитать книжку, но все впечатления от этого получит именно читатель. А может быть он не последний в этом ряду? Может быть его самого кто-то читает? Может быть он всего лишь очки, которые Бог нацепил себе на нос, чтобы прочитать книгу, одни из множества очков?"

Бумеранг
https://sekta-pelevin.livejournal.com/153795.html

[на мой взгляд - очень субъективно]

Сорокин о Пелевине

....В отличие от тех авторов, которые ходят в черных очках и не подпускают к себе интервьюеров, у меня нет и никогда не было пафоса затворничества, высиживания в башне золотых яиц. Я довольно рано попал в центр циклона, и мне еще давно стали перемывать кости. Поэтому я считаю, что у писателя мало теней. Среди них — интимная жизнь, отношения с родными людьми, близкими друзьями, но туда невозможно проникнуть при помощи фильма. А все, что не касается этого, не является тайной.Я живой человек, который родился в поселке Быково и вырос в советском лагере; в принципе, у меня нет секретов.Да и возраст такой — что, собственно, скрывать? Большая часть жизни уже прожита.— К слову о затворнике в темных очках: в книге вы пишете, что не виделись с Виктором Пелевиным лет 13. Как проходили эти встречи, и какие у вас с ним отношения?— К Виктору я по-прежнему отношусь с большим уважением: он крупный писатель. Виделись мы считанные разы. Мне показалось, что он довольно закрытый человек — никаких доверительных отношений за рюмкой сакэ у нас не сложилось. Ну и потом: когда мы с ним ходили в Токио в суши-бар, он уже был трезвенником.— В 2013-м сначала он прошелся по вам в «Бэтмане Аполло», а потом вы по нему — в «Теллурии». Получается, следите за его новыми книгами?— Да, я бы сказал, это был обмен бумерангами. Если крупный писатель метает в тебя бумеранг, надо облизать его, посыпать крупной солью и метнуть назад посильнее. По поводу новых книг Виктора: я привык к сильным наркотикам и люблю, чтобы литература потрясала. В «Чапаеве и Пустоте» и других ранних вещах Пелевина были такие страницы. Но он год за годом пишет как бы одну книгу, и мне понятно, как она сделана. Увы, меня это уже не завораживает. И я желаю написать ему еще одну потрясающую книгу.

Отсюда: https://daily.afisha.ru/brain/12834-esli-ne-pishetsya-ne-nado-literaturno-masturbirovat-bolshoe-intervyu-s-vladimir-sorokin/

«...рассказал представитель Роскомнадзора Вадим Ампелонский»

Виктор Олегович, прекратите!

немного снафа https://t.me/irobosheep/6555

что за местечковая сатана? https://vk.com/club185051242

Книга о бесполезности книг вообще
https://fantlab.ru/work943526?sort=date#response384517

Главные персонажи романа — литературно-полицейский алгоритм Порфирий Петрович (привет, Достоевский!) и его хозяин – человек и искусствовед Мара Гнедых. Мара берет сыщика-беллетриста в аренду для проведения частного расследования. На этой модели прослеживается развитие отношений писатель – читатель.

Читатель требует, чтобы его развлекли и одновременно принесли ему пользу, сам напрашивается на то, чтобы его нае...ли, но при этом мечтает встретить высокий интеллект и родственную душу, которая его поймет, пожалеет и изменит жизнь к лучшему. Писатель утверждает, что секрет успеха – в умении генерировать из умных слов пустые, ничего не значащие тексты, которые тупое быдло все равно схавает, но в глубине души надеется, что его оценят и полюбят. Их дуэт начинается с интеллектуального поединка, затем в нем возникает нечто вроде привязанности. Но стоит кому-то из них почувствовать себя обманутым — и в руках его появляется зловещая красная телефонная трубка. Их отношение друг к другу – слишком эгоистичное и потребительское. Слишком человеческое.

Моделью творческого процесса служит у автора гипсовый кластер. На входе – страх, боль и разного рода негативные ощущения, на выходе – произведения искусства. Нет сознательного выбора — писать или не писать, есть только защитная реакция человеческой психики на внешние раздражители.

Роман жестоко высмеивает традиционные ожидания публики на исправление героев и поиски глубинного смысла, а слово «катарсис» приобретает бранно-уничижительный смысл. Вам нужна польза от прочтения? Извольте пережить катарсис с дохлой кошкой! Образы Пелевина –удивительно метафоричные. Критик – привокзальная минетчица. Писатель – петух на зоне. Читатель – чудо-юдо-баба-с-яйцами, триумф техногенной дегенерации.

Грустная притча о гипсовом веке звучит на удивление современно. Искусство – живой труп, и реанимировать его нет никакой возможности. Наше общество все больше напоминает битком набитую комнату, в который каждый говорит, но никто не слушает друг друга. Неважно, о чем ты кричишь, главное – обратить на себя внимание. Еще один лайк – и снежный ком покатился, к автору приходит известность. Еще один отзыв, еще одна рецензия – и произведение обретает мировую славу. Морская свинка — инвалид и неприличная надпись в туалете становятся общепризнанными шедеврами. Влиятельные критики, подобные нашей героине Марухе, способны лепить карманных гениев пачками, а в остальном – это дело случая. Вся эта индустрия имеет одну единственную цель: выкачивание бабла из населения и «меценатов, истинных знатоков искусства». А мы продолжаем создавать странички блога, строчить по сотне фанфиков в год и собирать лайки в ютубе, критики пишут все новые рецензии на книги знаменитого писателя, а знаменитый писатель — роман о киберсексе, гаджетах и искусственном интеллекте, в котором тема сисек раскрыта полностью. В этом всеобщем безумии есть что-то удивительно человеческое.

Идеями иллюзорности мира пронизаны уже самые ранние произведения Пелевина. Следующий этап – это Оборотень, SNUFF, Смотритель. Природа «я» — личности на самом деле столь же иллюзорна. Но даже мрачный SNUFF заканчивается на позитивной ноте. Был там один чудак, который искренне верил, что его творения переживут его самого, что есть все же в мире нечто, имеющее непреходящую ценность.

Искусство — третья, последняя иллюзия, последний бастион веры, которому предстоит пасть, обнаружив еще одну форму пустоты. С незапамятных времен оно помогало людям выжить, примириться со своим несовершенством и несовершенством своего бытия. Но однажды вы поймете, что этот мир улучшить нельзя, и чудо-снадобье перестанет действовать.

Истинное творчество неразрывно связано с понятием боли. Оно не дарит спасение, не приносит облегчения. Оно не более реально, чем материя и сознание породившего его мира.

...современная Америка – это тоталитарный совок семьдесят девятого года с ЛГБТ на месте комсомола, корпоративным менеджментом на месте КПСС, сексуальной репрессией на месте сексуальной репрессии и зарей социализма на месте зари социализма…

– Что, – иронично спрашивает Голгофский, – и никакой разницы господин Изюмин не видел?
– Видел, – отвечает В.С. – Разница, говорил он, в том, что в совок семьдесят девятого года можно было привезти джинсы из Америки, а сегодняшняя Америка – это такой совок, в который джинсы уже никто не привезет. Из того совка можно было уехать, а из этого некуда. И «Голоса Америки» в нем тоже нет и не будет. Только три чуть разных «Правды» и один многоликий бессмертный Брежнев, который яростно борется сам с собой за право отсосать у Биб… Нет, ну это уже конспирология. Но вы только представьте себе – двуполый самооплодотворяющийся Брежнев, который никогда не умрет.

Искусство легких касаний

Ваш дух не должен волноваться, злое слово не должно срываться с ваших губ; вы должны оставаться доброжелательны, с сердцем, полным любви, не содержащим тайной злобы; и даже недоброжелателей вы должны охватить любящими мыслями, великодушными мыслями, глубокими и безграничными, очищенными от всякого гнева и ненависти.

~ Будда

@abuddha