Включается тормозное устройство. Корабль входит в плотные слои атмосферы. Его наружная оболочка накаляется, и Гагарин видит отсвет пламени, бушующего вокруг корабля.

Огонь не представляет опасности для космонавта, но Гагарин не только мысленно, но и вслух прощается с товарищами.

Анна Тимофеевна Гагарина — мать Юрия — бежит на вокзал их родного города Гжатска. Пешком, спотыкаясь, шаль сваливается ей на плечи — в Москву, да поскорее.

Она стучит в окошко кассы, но московскому поезду уже дали отправление. Анна Тимофеевна хватает билет, бросается к составу, а тот уже дёргается, не дождавшись её.

Тут выскакивает кассирша:

— Гражданка, — кричит, — сдачу с десяти рублей возьмите! Билет до Москвы стоит два девяносто!

Поезд почти отходит. На счастье Анны Тимофеевны какая-то женщина подбегает к кассирше и что-то шепчет ей на ухо. Та стремглав бросается к диспетчеру.

После этого поезд замирает на рельсах. Железнодорожники помогают шокированной Гагариной устроиться в вагон.

На высоте семи километров отстреливается крышка люка, и Юрий Гагарин вместе с креслом катапультируется из спускаемого аппарата.

Катапульта срабатывает на две минуты позже положенного срока, и поэтому Гагарин промахивается на 400 километров.

В герметичном скафандре не сразу открывается клапан, через который должен поступать наружный воздух. Гагарин чуть не задыхается.

— Сразу увидел: река большая — Волга. Потом смотрю: и на одном берегу большой город, и на другом так. Наверное, Саратов, — будет вспоминать космонавт.

На высоте четырёх километров автоматически вводится в действие основной парашют, который сдёргивает Гагарина с кресла. При этом носимый аварийный запас с радиостанцией, радиопеленгатором, аптечкой и запасом пищи отрывается и где-то теряется.

Гагарин касается земли в деревне Смеловка юго-западнее Энгельса и начинает гасить купол своего парашюта.

— Здравствуй, родная страна! — говорит он сам себе.

Спускаемый аппарат сильно обгорает в плотных слоях атмосферы, но остаётся целым при встрече с землей.

На Гагарина смотрит жительница Анихайят Тахтарова с внучкой Румией. Она начинает читать молитву. Румии тоже становится страшно:

— Я ничуть не испугалась, я прижалась к бабушке… Но когда бабушка начала читать молитву, когда пугаются взрослые — конечно, тоже становится страшно.

— Свои, товарищи, свои! — кричит Гагарин, снимая гермошлем. — Я советский человек! Не бойтесь, не пугайтесь! Я летел на корабле…

— Какой корабль?! — удивляется Тахтарова. — У нас тут воды нигде нету!

— Да я с неба! — говорит, улыбаясь наивности, Гагарин. — Прилетел из космоса.

— Как тебя зовут? — спрашивает Гагарин.

— Румия, — отвечает девочка.

— Какая Румия? Рита! — перебивает бабушка. — Для школы имя Рита тебе давали.

С того момента Румия навсегда останется Ритой: она считает, что её так окрестил Гагарин.

Сарафанное радио разносит весть о приземлении Гагарина с невероятной скоростью. Вся дорога Смеловки усыпана машинами.

Школьники начинают рвать фрагменты обшивки спускаемого аппарата. Они сдадут это в школу: большущую коробку с техническим материалом отдадут учителям.

На место приземления прибывают военные и везут Гагарина в расположение своей части. Оттуда космонавт по телефону рапортует командиру дивизии ПВО:

— Прошу передать главкому ВВС: задачу выполнил, приземлился в заданном районе, чувствую себя хорошо, ушибов и поломок нет. Гагарин.

В поезде, где едет мать Гагарина, работает радио. Она слышит сообщение, что полёт закончен, и начинает рыдать.

Ей дают успокоительные, но они не помогают. В Можайске, узнав, что Юрий благополучно приземлился, она снова чуть не теряет сознание, но в этот раз держится.

Гагарина на вертолёте Ми-4 готовят к отправлению в Энгельс. На месте посадки ему вручают его первую награду за полёт — медаль «За освоение целинных земель».

— Всё, что я сделал, сделано во имя любимой Родины, — говорит космонавт.

Руководителям NASA и астронавтам США сообщают о событии по телефону. Для Алана Шепарда, которого готовят как первого американского астронавта, эта новость становится потрясением.

— Это командир Шепард?.. Вы слышали новость? — спрашивает спящего астронавта инженер NASA Чарльз Коллингс.

— Да, это Шепард… Какую новость?

— Русские отправили человека в космос!

— Что сделали русские? — не веря своим ушам, переспрашивает Шепард.

— Они отправили человека на орбиту Земли!

Телефонная трубка едва не падает у него из рук:

— Вы, наверное, шутите, Чарльз?!

— Я бы никогда не позволил этого, командир, — возражает Коллингс. — Русские сделали это. Они только что запустили человека на орбиту!

Он кладёт трубку. Одна мысль крутится у него в голове:

— Я бы мог быть там ещё три недели назад!

Шепард полетит в космос уже пятого мая. Он станет первым американцем в космосе. В интервью Associated Press он скажет, что испытал от услышанной новости глубокое разочарование.

Красная площадь наполняется людьми. Фотограф А. Ляпин делает снимок радующихся событию людей, которые сходят с ума от чувства сопричастности к полёту Гагарина.

После приземления вертолёта генерал Евграфов сразу же вручает Гагарину телеграмму от Хрущёва. Именно он решил, что Юрия нужно будет повысить в должности аж до майора. Тут космонавт даже пускает слезу.

— Наплыв чувств! — будет объяснять он.

В район приземления прибывает Титов. Ему хочется быстрее обнять Юру, но он видит его в плотном кольце людей. Вокруг стоят ученые. Вопрос за вопросом сыплются на Гагарина:

— Какое там небо, в космосе?

— Темное, товарищи, очень тёмное.

— А Земля?

— Голубоватая, как большой шар. Замечательная картина!

Титов протискивается сквозь толпу. На него бросают удивлённые, строгие взгляды, но он продвигается. Юрий его замечает и бросается навстречу. Они крепко обнимаются.

— Доволен? — спрашивает Титов.

— Очень! Ты будешь так же доволен в следующий раз…

Москва сходит с ума от ликования. Сотни москвичей собираются на Манежной площади, чтобы выразить свою радость. Иногда некоторых в толпе качают на руках только потому, что их тоже зовут Юрием, а лётчиков — только потому, что они лётчики. Столица не будет спать до глубокой ночи.

Гагарина ненадолго прячут на военном аэродроме в Энгельсе и закрывают на диспетчерской вышке. Здесь — телефон. Чиновники ждут, что кто-то позвонит из Москвы. Чтобы никто не мешал, около двери ставят часового. Гагарин, в стрессе, сидит абсолютно один около телефона.

К Гагарину поднимается маршал авиации Филипп Агальцов:

— Ты чего сидишь? Звони!

— А кому?

— Никите Сергеевичу!

— А как позвонить? — возражает Гагарин, видя, что телефон не правительственный, а обычный. — Тут не позвонишь же…

Звонок Хрущёву осуществить не удаётся.