Одним из первых писателей-фантастов в России был Фаддей Булгарин. В 1824 году появилась его повесть "Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в XXIX веке", где было описано путешествие во времени.
По сюжету произведения главный герой плыл на паруснике из Петербурга в Кронштадт. Во время шторма он выпал за борт и попал в подводную пещеру, в которой заснул волшебным сном до 2824 года. Разбудили спящего красавца археологи. После этого герой начинает знакомиться с миром будущего.
Климат на планете сильно изменился, льды Арктики растаяли, и там поселились люди. Некоторые жители Земли улетели на Луну. Деньги стали делать из дерева, потому что растений осталось очень мало. Передвигались люди на воздушных дилижансах, ездовых машинах и даже с помощью беговых калош: "Это не что иное, как железные башмаки с пружинами и колесами под подошвами: <…> пешеход столь же быстро на них переносился с места на место, как на коньках, ускоряя и останавливая по произволу действие машины".
По сюжету произведения главный герой плыл на паруснике из Петербурга в Кронштадт. Во время шторма он выпал за борт и попал в подводную пещеру, в которой заснул волшебным сном до 2824 года. Разбудили спящего красавца археологи. После этого герой начинает знакомиться с миром будущего.
Климат на планете сильно изменился, льды Арктики растаяли, и там поселились люди. Некоторые жители Земли улетели на Луну. Деньги стали делать из дерева, потому что растений осталось очень мало. Передвигались люди на воздушных дилижансах, ездовых машинах и даже с помощью беговых калош: "Это не что иное, как железные башмаки с пружинами и колесами под подошвами: <…> пешеход столь же быстро на них переносился с места на место, как на коньках, ускоряя и останавливая по произволу действие машины".
История загадок восходит к глубокой древности. Сначала образы в загадках объясняли устройство мира и явления природы. Загадки загадывались во время самых важных обрядов, например, во время свадеб или похорон, во время сбора урожая. Правильный ответ помогал исполнить заветное желание, мог защитить от опасности. Если угадать не получалось, то могли последовать неприятности, кары или даже смерть. Всё это отражено в народных волшебных сказках.
Позже загадки потеряли свой сакральный смысл. Их стали загадывать для развлечения и развития смекалки.
Позже загадки потеряли свой сакральный смысл. Их стали загадывать для развлечения и развития смекалки.
Прости, Родина!
Прости меня, твоего рядового,
Самую малую часть твою.
Прости за то, что я не умер
Смертью солдата в жарком бою.
Кто посмеет сказать, что я тебя предал?
Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек?
Волхов — свидетель: я не струсил,
Пылинку жизни моей не берег.
В содрогающемся под бомбами,
Обреченном на гибель кольце,
Видя раны и смерть товарищей,
Я не изменился в лице.
Слезинки не выронил, понимая:
Дороги отрезаны. Слышал я:
Беспощадная смерть считала
Секунды моего бытия.
Я не ждал ни спасенья, ни чуда.
К смерти взывал: — Приди! Добей!..—
Просил: — Избавь от жестокого рабства! —
Молил медлительную: — Скорей!..
Не я ли писал спутнику жизни:
«Не беспокойся,— писал,— жена.
Последняя капля крови капнет —
На клятве моей не будет пятна».
Не я ли стихом присягал и клялся,
Идя на кровавую войну:
«Смерть улыбку мою увидит,
Когда последним дыханьем вздохну».
О том, что твоя любовь, подруга,
Смертный огонь гасила во мне,
Что родину и тебя люблю я,
Кровью моей напишу на земле.
Еще о том, что буду спокоен,
Если за родину смерть приму.
Живой водой эта клятва будет
Сердцу смолкающему моему.
Судьба посмеялась надо мной:
Смерть обошла — прошла стороной.
Последний миг — и выстрела нет!
Мне изменил мой пистолет…
Скорпион себя убивает жалом,
Орел разбивается о скалу.
Разве орлом я не был, чтобы
Умереть, как подобает орлу?
Поверь мне, родина, был орлом я,
Горела во мне орлиная страсть!
Уж я и крылья сложил, готовый
Камнем в бездну смерти упасть.
Что делать?
Отказался от слова,
От последнего слова друг-пистолет.
Враг мне сковал полумертвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след…
…Я вижу зарю над колючим забором.
Я жив, и поэзия не умерла:
Пламенем ненависти исходит
Раненое сердце орла.
Вновь заря над колючим забором,
Будто подняли знамя друзья!
Кровавой ненавистью рдеет
Душа полоненная моя!
Только одна у меня надежда:
Будет август. Во мгле ночной
Гнев мой к врагу и любовь к отчизне
Выйдут из плена вместе со мной.
Есть одна у меня надежда —
Сердце стремится к одному:
В ваших рядах идти на битву.
Дайте, товарищи, место ему.
Муса Джалиль
1942 год
Прости меня, твоего рядового,
Самую малую часть твою.
Прости за то, что я не умер
Смертью солдата в жарком бою.
Кто посмеет сказать, что я тебя предал?
Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек?
Волхов — свидетель: я не струсил,
Пылинку жизни моей не берег.
В содрогающемся под бомбами,
Обреченном на гибель кольце,
Видя раны и смерть товарищей,
Я не изменился в лице.
Слезинки не выронил, понимая:
Дороги отрезаны. Слышал я:
Беспощадная смерть считала
Секунды моего бытия.
Я не ждал ни спасенья, ни чуда.
К смерти взывал: — Приди! Добей!..—
Просил: — Избавь от жестокого рабства! —
Молил медлительную: — Скорей!..
Не я ли писал спутнику жизни:
«Не беспокойся,— писал,— жена.
Последняя капля крови капнет —
На клятве моей не будет пятна».
Не я ли стихом присягал и клялся,
Идя на кровавую войну:
«Смерть улыбку мою увидит,
Когда последним дыханьем вздохну».
О том, что твоя любовь, подруга,
Смертный огонь гасила во мне,
Что родину и тебя люблю я,
Кровью моей напишу на земле.
Еще о том, что буду спокоен,
Если за родину смерть приму.
Живой водой эта клятва будет
Сердцу смолкающему моему.
Судьба посмеялась надо мной:
Смерть обошла — прошла стороной.
Последний миг — и выстрела нет!
Мне изменил мой пистолет…
Скорпион себя убивает жалом,
Орел разбивается о скалу.
Разве орлом я не был, чтобы
Умереть, как подобает орлу?
Поверь мне, родина, был орлом я,
Горела во мне орлиная страсть!
Уж я и крылья сложил, готовый
Камнем в бездну смерти упасть.
Что делать?
Отказался от слова,
От последнего слова друг-пистолет.
Враг мне сковал полумертвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след…
…Я вижу зарю над колючим забором.
Я жив, и поэзия не умерла:
Пламенем ненависти исходит
Раненое сердце орла.
Вновь заря над колючим забором,
Будто подняли знамя друзья!
Кровавой ненавистью рдеет
Душа полоненная моя!
Только одна у меня надежда:
Будет август. Во мгле ночной
Гнев мой к врагу и любовь к отчизне
Выйдут из плена вместе со мной.
Есть одна у меня надежда —
Сердце стремится к одному:
В ваших рядах идти на битву.
Дайте, товарищи, место ему.
Муса Джалиль
1942 год
за столом басё с кисё ⠀
говорят за то да сё ⠀
пьют саке за разговором ⠀
под селёдку ивасё ⠀
Дмитрий Иванов
говорят за то да сё ⠀
пьют саке за разговором ⠀
под селёдку ивасё ⠀
Дмитрий Иванов