Мой сосед изменился.

Часть 1/2

Многие студенты со мной согласятся. Жить в общежитии может быть сущим отстоем. Но здесь, в Германии где я учусь, общежития не такие, к каким привыкло большинство. Это скорее квартиры на несколько человек. У каждого – своя комната. Вариантов масса. Где-то живут вплоть до восьми человек под одной крышей, другие, как я, рассчитаны максимум на троих человек.

С первого курса мне повезло: жильё я делил всего с одним соседом. Наша квартира находилась в одном из самых старых общежитий университета, а поскольку в последнее время количество студентов сокращалось, желающих поселиться в таких условиях было ещё меньше. Причин для этого было предостаточно. Старое здание, обшарпанные стены, сама квартира не фонтан и находится далеко от кампуса. Но был один жирный плюс, из-за которого такое жильё всё равно того стоило: смехотворная аренда.

Мой сосед, Крис, был отличным парнем. Он тоже был первокурсником. Не скажу, что мы были лучшими друзьями, но ладили неплохо. Часто зависали вместе, напивались, ходили по вечеринкам и собирали у нас знакомых. Первый семестр был кайфовым.

Но всё изменилось в начале второго. Когда я вернулся после каникул, Крис уже был дома и вёл себя странно. Я притащил пиво, чтобы отметить начало семестра, но Крис не сказал ни слова в знак приветствия. Я удивился, но списал всё на большую загруженность. У него второй семестр обещал быть тяжелее моего. Может, он просто был не в духе, поэтому я махнул на это рукой.

Я надеялся, что с началом занятий всё наладится, но Крис оставался таким же отстранённым, как в день моего возвращения. Порой казалось, что он вообще находится где-то не здесь. И говорил он тоже странно, почти монотонно. Тихо даже. Полная противоположность прежнему Крису. Когда я спрашивал, всё ли в порядке, он либо бросал короткое «нет», либо просто игнорировал.

Я даже позвал его на крупную вечеринку от универа, но он снова проигнорировал приглашение. Это было на него не похоже, но к тому моменту я подумал, что не собираюсь вытягивать из человека каждое слово, если он не хочет общаться.

«Пошёл он», — подумал я и отправился на тусовку. Вечеринка была классной, я прилично набрался и вернулся домой только к раннему утру. Пьяный, я чертовски долго ковырялся в замке. Наверное, несколько минут возился с самими ключами, прежде чем попал в проклятое отверстие. Наконец, дверь поддалась, и я увидел в конце коридора внутри квартиры фигуру.

«Какого чёрта…», — выругался я, но затем понял, что этой фигурой был Крис. Он стоял в темноте и таращился на меня.

«Чувак, отвали со своими тупыми приколами», — сказал я, щелкнул выключателем и прошёл в свою комнату спать. На следующий день, мучаясь похмельем, я всё прокручивал этот момент в голове и не мог отделаться от странного чувства. Что он делал в темноте? Потом вспомнил, как я сам долго гремел ключами. Наверняка ведь наделал шуму. Но почему он не сказал ни слова?

Я решил поговорит с ним, но постучавшись понял, что его у себя нет. Вернувшись поздно вечером, он поразил меня ещё и своим видом. Крис всегда был человеком, которого заботит то, какое впечатление он производит. Увидеть его в застиранных спортивных штанах и грязной заношенной футболке было странно.

Я подошёл спросить, что было ночью, но он прошёл мимо меня, напрочь меня игнорируя. Тут моё терпение лопнуло. Я пошёл за ним, потянулся к его плечу, но не успел коснуться. Он резко обернулся.

Его глаза были широко раскрыты, а взгляд упирался в меня. Я застыл. На мгновенье наступила тишина.

— Что? – спросил он. Его голос был пустым, ни капли эмоций. И звучал странно, будто некоторые гласные он растягивал слишком долго.

— Да нет, ничего, — ответил я, слегка напуганный. Он не сказал больше ни слова. Развернулся и исчез в своей комнате. Только когда за ним закрылась дверь, я выдохнула. Господи, что с ним такое?

После этого я не видел его несколько дней. Где он был, чем занимался, я не знаю. Никто из общих знакомых не встречал его в универе, и мне правда стало не по себе. А сегодня я понял, насколько всё плохо.

Мой сосед изменился.

Часть 2/2

После пар вечером я созвонился со школьными друзьями. С началом учёбы в универе мы стали реже видеться, так что такие вечера были классным моментом наверстать упущенное и поболтать. Была почти полночь, когда мы перестали болтать. Я выругался. Опять засиделся допоздна, а утром лекция, которую нельзя пропускать. Вздохнув, я пошёл в ванную. Но стоило мне открыть дверь и выйти из своей комнаты, чтобы шагнуть в темный коридор, как я увидел его. Крис снова стоял в конце коридора, молча и неподвижно. Но я понимал, что он смотрит отчётливо именно на меня. Неподвижно, словно статуя.

В тусклом свете из своей комнаты я видел его взгляд. Голова была наклонена так, что почти касалась плеча. Вся его осанка была.. Неправильной. Неестественной. Будто у него стало слишком много костей. Он поддался вперёд в мою сторону, словно поджидая. Или, подумал я, выслеживая.

— Чувак, хватит прикалываться, — крикнул я, но он даже не моргнул. – Эй, что за ерунда?

Снова ни ответа, ни реакции, только пристальный взгляд. Я сделал всего пару шагов к нему, как его голова резко дернулась в другую сторону. Рот распахнулся, но он не издал ни звука. Спустя секунду он всё же заговорил, и я услышал голос, только вот это точно не был голос Криса.

— Идём сюда, — сказал он, запнувшись. Остаток фразы он проговорил своим обычным голосом.

— Хочу кое-что показать.

Этого было достаточно, чтобы я вернулся в свою комнату и захлопнул дверь, заперев её на замок. Что это было? Что за чертовщина с его голосом? Я точно знал, что это был не Крис, а какая-то своеобразная и жуткая попытка его спародировать. Я ожидал, что он забарабанит в дверь, закричит, но ничего не случилось.

Я заставил себя лечь спать и забыть об этом, но был слишком напуган и растерян. Друзья уже вышли из сети, и я открыл ютуб, а затем проверил почту. Бог знает, сколько недель я туда не заглядывал. Я удалял одно письмо за другим, всё ещё думая о Крисе, пока не наткнулся на письмо от студсовета, отправленное пару дней назад.

Длинная писанина о перестройке общежитий и перепрофилировании старых корпусов, в том числе нашего. В рамках этой истории некоторых студентов переводили в другие здания. Я был в списке: в ближайшие пару месяцев меня должны были переселить, поскольку я живу один.

Я замер. Что за чушь? Я не живу один.

Хотя… Крис был странным в последнее время. Может, он решил продолжить жить нелегально и поэтому старался не отсвечивать? Какое мне дело, если он вляпался… Но этот голос. Нет. Паззл не складывался. И тут мне в голову пришла мысль. Руки затряслись, я потянулся за телефоном. Просто импульс, идея, пришедшая в голову. Я молился, чтобы я просто оказался параноиком.

Я набрал номер Криса, готовясь услышать звонок из другого конца квартиры или его голос из коридора. Телефон звонил и звонил. Гудки шли, пока кто-то не снял трубку. Это был Крис, но из-за громкой музыки я не разобрал ни слова.

— Извини, тут громко. Что такое? Дай угадаю, ты только сейчас прочитал моё письмо?

— Какое? Почему ты…

— Ну письмо. Что я перевожусь в другой университет.

— Ты о чём? Хватит прикалываться.

— Соскучился? Тяжко одному в этой конуре?

— Не гони пургу, чувак. Это ни капли не смешно. Скажи немедленно, что это тупая шутка, и ты сейчас стоишь в коридоре у нас в общаге.

— Эй, что у тебя происходит? – спросил Крис уже более взволнованно. И в этот момент я снова услышал его голос. Только звучал он не из телефона в моей руке, а из коридора за дверью.

— Тут что-то не так. Выйди, помоги, — позвал голос.

От шока телефон из рук выскользнул и упал на пол. Мой телефон итак еле дышал, а этот удар, как назло его добил окончательно. Я выругал себя за жадность и за то, что откладывал покупку нового телефона.

Голос за дверью продолжал.

— Выйди, посмотри, что случилось.

Тон изменился. Он стал громче и злее. Кто бы там ни был, этот человек стоял прямо за дверью. Я не знаю, что мне делать. Квартира на седьмом этаже, другого выхода нет. Он начал царапать дверь снаружи. Последний раз он кричал: «Выйди». Господи, что за тварь в моей квартире и с кем я жил все эти недели?

Соседи сверху не перестают петь «С днём рождения» уже пять часов.

Часть 1/3

Обычно по воскресеньям я не работаю, но мне были нужны деньги, поэтому я взяла утреннюю смену на себя. Домой я вернулась около двух дня. Стоит сказать, что я живу в многоквартирном доме на первом этаже. Здесь располагаюсь лишь я, но есть и соседняя квартира, хозяин которой почти не появляется на месте. На цокольном этаже живет миссис Роуг. На втором – ещё две квартиры. Одна, в которой живёт пожилая пара, а другая, в которой живёт семья. Эту семью я не видела в лицо ни разу, хоть они и живут прямо надо мной. Иногда по утрам слышно, как дети жалуются на сборы в школу, а потом топают по лестнице. Иногда слышны приглушённые голоса и звон посуды. После десяти вечера обычно всё тихо.

В тот день я подошла к двери и немного замешкалась у неё, пытаясь найти ключи в сумочке. Мне были слышны голоса с квартиры сверху, тихие, напряжённые. Не было понятно, о чём именно говорили в этой семье, слова сливались в одну мешанину, но разговор явно был важный.

Напоминаю вам о том, что я их не встречала никогда. Я предполагала, что это семья, потому что слышала детей и прочие семейные звуки. Лично с ними я не знакома.

Так или иначе, спустя минуту я всё же открыла дверь, но вошла не сразу. Не знаю почему, но я раскрыла её и задержалась, прислушиваясь к звукам сверху ещё несколько секунд. Но, как только моя дверь скрипнула, голоса сверху мгновенно стихли, словно прислушивались уже ко мне.

Я застыла. Казалось, что все мы вслушивались в тишину, пока я не услышала одиночный шаг сверху по лестнице, ведущей вниз. По спине пробежал холод, а мои мышцы словно мгновенно свело. Внезапно мне захотелось немедленно войти в свою квартиру и запереться. Так я и поступила.

Затем, стараясь отмахнуться от лёгкого испуга, я стала раскладывать продукты в холодильник и заниматься домашними делами. В какой-то момент я услышала пение. Сначала едва слышно, потом всё отчётливее, наверху послышалось: «С днём рождения тебя!». Я улыбнулась и выдохнула. Значит, весь этот шёпот был просто-напросто связан с подготовкой сюрприза на день рождения. Вот к чему такая осторожность.

Судя по звукам, пели человек пять-шесть. Прелесть, подумала я. Они допели её и начали петь снова. Странно, но я решила, что ребёнок мог попросить исполнить песню на бис. Дети ведь любят задувать свечи на торте.

Однако пение тянулось на редкость долго. Словно цикличное, оно доходило до конца и возобновлялось также, как в первый раз. С кучей ненужных вставок, с лишними строчками. Закончили и начали снова. Со сменой текста и ритма.

«Чокнутая семейка» решила я. По правде говоря, это пение уже начинало раздражать, поэтому я надела наушники и легла на диван, а вскоре и вовсе заснула. Думаю, уснула я около пяти вечера, а когда проснулась, ощущала себя разбито. Знаете этот сон после обеда? Самое тяжёлое пробуждение. Было уже около восьми вечера, солнце скользило между домами, а закат склонялся в синеву. Меня одолела меланхолия и растерянность как в детстве, когда уснул после школы, а проснулся с болью в горле и следом подушки на лице. Настроения нет, мама зовёт ужинать. Я посмотрела на окно, подсвеченное закатом, потёрла глаза, помассировала лицо и пошла на кухню за водой, босиком в ту самую темноту с абсолютным непониманием чего я хочу от этой жизни.

И тут до меня дошло, что наверху всё ещё пели. Я вслушалась, не понимая, как на это реагировать. Подумала, что это могла быть запись на повторе, но нет. Каждый раз всё звучало немного иначе. Значит, они действительно пели. Или у них странный ребёнок. А может они репетируют? Готовятся к выступлению? Звучит бредово, но я ведь и не знала эту семью. Они могли быть кем угодно и делать что угодно.

Соседи сверху не перестают петь «С днём рождения» уже пять часов.

Часть 2/3

Я снова надела наушники и еле-как приготовила ужин. Есть после пробуждения не хотелось от слова совсем. Но все же, я поела, посмотрела сериал, приняла душ. К этому моменту соседи уже конкретно начинали меня злить. Время близилось к десяти и мне хотелось подняться наверх и попросить их угомониться. Однако я не конфликтный человек, не люблю говорить о вещах, что вызывают дискомфорт, да и многие люди часто реагируют на подобное неадекватно. Немного подумав, я решила позвонить маме. Начала рассказывать про день, и в какой-то момент мама перебила меня, услышав посторонние звуки.

— Ага, — сказала я. – Уже несколько часов поют песни, мои нервы на пределе.

— Так поднимись. Остальным-то как? Пожилая пара сверху? Им-то наверняка пора бы спать уже.

— Да ладно. Может, включить музыку и перебить их веселье?

— А ты хочешь послушать музыку?

— Не особо.

— Тогда зачем? Поднимись, Микайла.

Я вздохнула и нехотя согласилась. Повесив трубку, я быстро накинула свитер, повернула замок в своей квартире. Но стоило мне открыть дверь, как я почувствовала холодок из коридора и замерла. Тёмная лестница освещалась полоской света из моей квартиры и слабым сиянием сверху. Всё же, я поднялась.

На втором этаже было оживлённее. Дверь в квартиру этой семьи была приоткрыта, виднелся свет и тени. Я подошла и осторожно заглянула. Узкий коридор с шарами и конфетти, лениво парящими в воздухе. Тонкий запах свечей и сладостей. Я не хотела мешать, поэтому бесшумно, почти незаметно толкнула дверь ещё немного.

Коридор выводил в столовую комнату. Тени плясали по стенам. Вокруг стола хлопали в ладоши и пели. На столе стоял торт с розово-фиолетовой глазурью, присыпкой и надписью, которую я не смогла распознать. Песня продолжала тянуться, но хриплее, чем я помнила. Люди улыбались, раскачивались из стороны в сторону, глядя на человека, что сидел перед тортом. Свет был приглушен, фактически я видела свечение только от свечей. Взрослые вокруг выглядели слегка напряжённо, но в целом всё это напоминало день рождения в моём детстве. Я попыталась разглядеть взрослых, а затем ребёнка. Ребёнок выглядел как мальчишка лет десяти-двенадцати. Его круглое лицо было растянуто в широкую улыбку. Я поймала себя на том, что смотрю на его зубы. Не знаю почему обратила внимание на них. Скорее всего потому, что они выглядели как зубы взрослого человека. Торчали в разных направлениях, были пожелтевшими. Глаза были красные и распухшие, будто он долго плакал. Он выглядел до дрожи напряжённым.

Соседи сверху не перестают петь «С днём рождения» уже пять часов.

Часть 3/3

Честно, я никогда в жизни не видела такого ребёнка. Вся моя смелость испарилась в тот же момент. Я застыла, уставившись на всю эту сцену, и меня словно вывело из транса. Сердце сжалось в тугой узел – я поймала его взгляд на себе. В эту же секунду его улыбка медленно сползла с лица и превратилась в гримассу. Захотелось убежать, но моё тело не слушалось меня.

Мальчик резко дунул на свечи, а комнату поглотила тьма. Тьма, в которой что-то зашуршало в мою сторону. Я резко набрала в легкие вдох, захлопнула дверь и почти прыжками кинулась вниз по лестнице. Шорохи и царапанье потянулись следом. Я захлопнула свою дверь и в ту же секунду о неё что-то ударилось с другой стороны. Мои глаза расширились в ужасе, дыхание сбилось. Я еле как повернула замок, запирая дверь, по которой уже начали стучать.

Пение наверху оборвалось. Не знаю, откуда я набралась этой смелости, но я заглянула в глазок. На лестнице было совсем темно, но в полутьме я различала лицо, на которое смотрела в столовой комнате соседей. Только теперь мы были на одном уровне. Что невозможно. Это ведь был ребёнок. Был? Или вообще не был ребёнком? Чем больше я думала, тем яснее понимала, что поводов считать его ребёнком не было. Круглое лицо? Детская одежда? Заглядывать в уголки короткого воспоминания не хотелось. Тем временем удары по двери сменились скрежетом. Я крикнула, что сейчас же вызову полицию. Голос захлебнулся. По силе ударов было понятно, что дверь долго не выдержит.

И тут сверху раздался отчётливый звук. Удары и царапанье моментально стихли. Открылась дверь. Дверь пожилой пары, подумала я.

— Эй, да что вы тут устроили? Вы понимаете, сколько сейчас вре….

Голос резко оборвался. Я прислушалась, почти не дыша. Ни крика, ни звука. Ничего. Слабое царапанье, потом шарканье, следом тихий плач, больше похожий на сдавленные всхлипы. Я судорожно набрала в полицию и начала шептать, что происходит, боясь, что меня услышат.

Пока я объясняла, снова посмотрела в глазок. Прямо напротив была та самая гримасса: глаза налитые кровью, словно провалились внутрь черепа.

— Приходите в следующем году. Мы потому и оставили дверь приоткрытой, — донёсся взрослый голос из рта двенадцатилетнего ребёнка. Я всхлипнула и пригнулась, будто это могло меня спасти.

Полиция приехала через полчаса. Чудовищно долго. Они поднялись и оцепили весь второй этаж. Никаких подробностей. Пришлось ждать новостей и довольствоваться расплывчатыми ответами на многочисленные звонки.

— Мисс, наверху никогда не жили дети. Двое – взрослые. Ещё двое… Притворялись детьми.

Они отказались давать комментарии по поводу того, что стало с пожилой парой. Пробормотали что-то про похищение, резню, потрошение… Среди многочисленных жертв были заложники, которых заставляли играть роли. «Подарками» были куски плоти. Игрушки были из костей, перевязанные бантиками. Одним из таких подарков также являлось ожерелье из зубов.

Сейчас мне тяжело. Я стараюсь вывезти вещи, не возвращаясь в этот дом. Продать или сдать квартиру не получается. Разве что фанату тру-крайма. Я перебралась к родителям, попросила поставить дополнительные замки на двери и окна. Установила камеры по всему дому.

Они думают, что я параноик. Что у меня ПТСР.

Однако я просмотрела камеры дома той ночью, которые снимали площадку у моей двери. Именниник, с которым я говорила, не возвращался наверх. Он просто подполз к окну и выпрыгнул.

Я не знаю, где он сейчас. Надеюсь, он тоже не знает, где я.