Похороны бабули.

Часть 1/2.

Когда умер дедушка, все плакали. Когда бабушка — все улыбались.

«Бабка… Чертова стерва», — так папа обычно говорил про неё.

Никто не осмеливался возразить. Да, своими словами он оскорблял собственную мать, но, в сущности, был прав: бабуля была злобной старухой. Вообще-то с этим соглашались все, даже мой покойный дед. Я до сих пор не понимаю, как он вообще с ней прожил, учитывая тот факт, что он был самым добрым и жизнерадостным человеком, которого я знал.

Бабушка, напротив, была полной его противоположностью. Она не просто была суровой старой женщиной, она получала удовольствие, мучая детей и внуков. Поэтому я почти никогда не навещал их с дедушкой. Но однажды я пришёл туда один.

Когда я постучался к ним, мой дед поспешил подтолкнуть меня меня к выходу, говоря, что сейчас не лучшее время для визита. Я запротестовал, на что он пообещал принести мне маленький подарок. Но как только он ушёл обратно в гостиную за подарком, бабушка рванулась ко мне.

«О, маленький Марк, как хорошо, что ты навестил нас. Пойдёшь к бабушке? Поживёшь с ней немножко?»

С этими словами она резко дернула мою руку так, что я думал, она её оторвёт. Я пытался вырваться, но одного шлепка хватило, чтобы заставить меня перестать пытаться это делать. К счастью, я так и не узнал, что бы она со мной сделала.

Дед ворвался в прихожую, когда услышал мои крики. В тот момент бабушка ухмылялась и мне, и ему, а потом отпустила меня. Я спрятался за дедушкой и ожидал, что он крикнет на неё, но он молчал. Дед был большой и строгий человек, но рядом с ней казался таким же напуганным, как и я. Он не шелохнулся и не проронил ни слова, пока она не скрылась в коридоре. Отдав мне тот самый подарок и велев никогда больше не приходить к ним домой, он закрыл за мной дверь. Как только я оказался на улице, оглянувшись я увидел бабушку снова. На этот раз в доме у окна, с широко раскрытыми, чуть красноватыми глазами и той самой ухмылкой. Даже тогда, в девять лет, я понял: с ней что-то не так.

Дед умер год назад. Его похороны были крупными — он был известен и любим в городе. Похороны бабушки, напротив, прошли скромно, только для семьи. На них были только я, мама, папа и дядя Томас. В этом не было ничего удивительного.

Когда я вышел из дома, папа и дядя по обыкновению спорили, ругаясь из-за всей этой возни.

«Лучше бы сейчас прямо здесь её сожгли и покончили с этим», — бросил дядя Томас, плюнув в землю.

«А соседи? А что если—»
Папа замолчал, заметив меня и маму.
Дядя Томас снова чертыхнулся.

«Ну что, есть план?»

Папа кивнул и сел в машину. Я чувствовал, что что-то не так, когда увидел грязный старый гроб в кузове гигантского пикапа дяди. Мама подтолкнула меня на заднее сиденье, касаясь моей спины мягко, но решительно. Как только мы устроились, дядя завёл мотор, и мы тронулись. Я удивился, что мы не поехали в церковь.

Похороны бабули.

Часть 2/2

«Мы не едем в церковь?» — спросил я.
«Нет, сынок», — папа ответил жёстко, — «твоей бабушке там не место».

«Но папа», — я хотел возразить, но замолчал, когда мама сжала моё плечо.

По дороге я вспоминал последний раз, когда видел бабушку, и вздрагивал. Это было несколько ночей назад: я проснулся от шума, посмотрел в окно и увидел её. Она держалась за оконную раму своими длинными, паукообразными пальцами, прижимала лицо к стеклу и улыбалась мне. Я закричал от ужаса, но когда мама с папой вошли в комнату, её уже не было. На следующий вечер она вернулась, расшагивала по саду, скребла по стенам, а затем уходила снова.

Я сидел в машине и боялся, что услышу её скребок по дереву гроба в кузове. Поездка длилась не больше получаса, но казалась вечностью. Все были напряжены и испуганы. Папа сжимал руль так, что пальцы белели от напряжения. Дядя Томас курил одну сигарету за другой.

Мы остановились где-то в глуши, далеко за городом, на старой грунтовой дороге. Папа и дядя вышли из машины первыми и достали лопаты.

«Прямо здесь?» — спросил дядя, и папа кивнул.

Они принялись копать, тяжело дыша. На выкапывание ямы ушло больше часа. Мама стояла рядом, держала меня за руку и посматривала на грязный гроб в кузове. Наконец они подняли гроб и понесли к яме. До середины они донесли его не без труда, но тут гроб начал трястись, доносились стуки. Мама вскрикнула и съёжилась.

«Быстро, сын, молоток, гвозди!» — крикнул папа, и я бросился к пикапу.
Они швырнули гроб на землю, легли на него и держали изо всех сил, пока изнутри раздавались проклятия бабушки. Я подал им молоток, и они прибили крышку гроба, намертво заколотив его. Гроб всё ещё трясся, когда мы швырнули его в яму, удары были слышны и тогда, когда мы засыпали его землёй.

«Думаешь, это сработает?» — спросил дядя Томас.

Папа кивнул, и я даже поверил ему, но никто не был уверен. Мама стояла рядом и молилась. Вскоре к ней присоединились все остальные. Но молились они не за бабушку, а за какое-нибудь божество, которое могло бы нас защитить.

Потому что это были не первые похороны бабушки. И все мы молились о том, чтобы в этот раз она не вернулась.