У любви свои законы,
У любви своя природа,
И особые каноны,
И особая погода!
У любви свои обличья,
И особые приметы,
У любви свои приличья,
И свои на все ответы.
И своя лесная чаща,
И своя на днище гуща,
Свой особый зной палящий,
Свой особый холод злющий.
У любви свои наряды,
У любви свои награды,
И свои пути-дороги,
И свои на небе боги,
У любви свои причуды,
У любви свои пороки,
У любви свои иуды,
У любви свои пророки.
У любви нет только края,
Нет преград и слова «надо».
Может ад казаться раем,
Может рай казаться адом.
Станет трус нежданно смелым,
Голой правдой ложь сплошная,
Может черное стать белым,
И несчастьем блажь смешная.
У любви есть смерть без смерти,
У любви на все есть силы,
Но тебя утащат черти,
Если ты меня забыла.
Ролан Быков
«Литературные люди»
У любви своя природа,
И особые каноны,
И особая погода!
У любви свои обличья,
И особые приметы,
У любви свои приличья,
И свои на все ответы.
И своя лесная чаща,
И своя на днище гуща,
Свой особый зной палящий,
Свой особый холод злющий.
У любви свои наряды,
У любви свои награды,
И свои пути-дороги,
И свои на небе боги,
У любви свои причуды,
У любви свои пороки,
У любви свои иуды,
У любви свои пророки.
У любви нет только края,
Нет преград и слова «надо».
Может ад казаться раем,
Может рай казаться адом.
Станет трус нежданно смелым,
Голой правдой ложь сплошная,
Может черное стать белым,
И несчастьем блажь смешная.
У любви есть смерть без смерти,
У любви на все есть силы,
Но тебя утащат черти,
Если ты меня забыла.
Ролан Быков
«Литературные люди»
Талант, он подобен Луне, которая то в полнолунии, то на ущербе, то ее совсем не видно. А если Луна все время в полнолунии, то это не Луна, а бутафория, крашеная фанера.
Самуил Маршак, из личных записей.
«Литературные люди»
Самуил Маршак, из личных записей.
«Литературные люди»
Хотя жалкий вид у него вовсе не от простуды, а от рождения, такой вид никаким чаем, никаким отваром не исправишь.
Франц Кафка, «Замок».
«Литературные люди»
Франц Кафка, «Замок».
«Литературные люди»
Страшное у меня горе.
Вероятно —
лишусь сна.
Вы понимаете,
вскоре
в РСФСР
придет весна.
Владимир Маяковский, «Весенний вопрос».
«Литературные люди»
Вероятно —
лишусь сна.
Вы понимаете,
вскоре
в РСФСР
придет весна.
Владимир Маяковский, «Весенний вопрос».
«Литературные люди»
Совершенство достигается не тогда, когда больше нечего добавить, а когда нечего больше убрать.
Антуан де Сент-Экзюпери
«Литературные люди»
Антуан де Сент-Экзюпери
«Литературные люди»
Скажите просто, — он болен, зол, пьян от тоски, он хочет солнца Италии и бананов.
Исаак Бабель, «Конармия».
«Литературные люди»
Исаак Бабель, «Конармия».
«Литературные люди»
«Жениться oпять что-то бoязнo, дypy брать нe xoчется, a yмная надо мной смеяться будет».
Неизвестные Стругацкие:
Письма. Рабочие дневники
«Литературные люди»
Неизвестные Стругацкие:
Письма. Рабочие дневники
«Литературные люди»
Быть как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Марина Цветаева
«Литературные люди»
В жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Марина Цветаева
«Литературные люди»
Подошёл гoлым к окну. Напротив в доме, видно, кто-то возмутился, думаю, что морячка. Ko мне ввалился милиционер, дворник и ещё кто-то. Зaявили, что я уже три года возмущаю жильцов в доме напротив. Я повесил занавески.
Даниил Хармс, из дневника
«Литературные люди»
Даниил Хармс, из дневника
«Литературные люди»
- Я мечтал читать.
- Просто читать?
- Да. Целыми днями. Всю жизнь. Хорошие книги. Сидеть у окна — и чтобы сад и солнце. И читать.
Марина Степнова, «Безбожный переулок».
«Литературные люди»
- Просто читать?
- Да. Целыми днями. Всю жизнь. Хорошие книги. Сидеть у окна — и чтобы сад и солнце. И читать.
Марина Степнова, «Безбожный переулок».
«Литературные люди»
Этому снимку 50 лет. 81-летняя Лиля Брик с мужем Василием Катаняном и 30-летний Эдуард Лимонов с музой Еленой Щаповой.
Лиля Юрьевна коллекционировала голоса интересных людей, записывая их на магнитофонную пленку. Конечно, она не могла обойти своим вниманием молодого андеграундного поэта. Так Лимонов оказался в квартире Брик и Катаняна на Кутузовском проспекте. Встречу с музой Маяковского он позже вспоминал в свойственной себе манере:
«Из самых недр вышло ярко раскрашенное существо. Я был поражён тем, что старая маленькая женщина так себя разрисовала и так одета. Веки её были густо накрашены синим. Однако femme fatale Маяковского оказалась умной и насмешливой, и я ей простил её пошлый вид. Катанян записал меня на какой-то сверхпрофессиональный магнитофон с бобинами, я читал долго – кажется, час – стихи.
С Лилей Брик я бы, наверное, не встретился больше, если бы вдруг в моей жизни не появилась Елена, тогда ещё чужая жена. Лена любила всё красивое, всё знаменитое, всё известное. И она заставила меня дозвониться Брикам.
Они вцепились друг в друга. Живая легенда, размалёванная, как в цирке, и моя «фифа». Лена носила парики, высокие сапоги на шнуровках, шубы, мини-юбки, чёрт знает что. Её можно было увидеть в толпе безошибочно. Правда, толпу она не выносила.
Они друг другу подходили. Поэтому старая накинулась на молодую, а молодая на старую, а мы с Катаняном говорили о Хлебникове. Потому что Хлебников интересовал меня много больше Маяковского.
Лиля стала нас приглашать… В конце концов дело дошло даже до того, что запрещавшая фотографировать себя Лиля согласилась сниматься в компании «Леночки». Фотограф «Литературной газеты» Лёва Несневич приехал с нами в Переделкино и отснял всю нашу компанию».
«Литературные люди»
Лиля Юрьевна коллекционировала голоса интересных людей, записывая их на магнитофонную пленку. Конечно, она не могла обойти своим вниманием молодого андеграундного поэта. Так Лимонов оказался в квартире Брик и Катаняна на Кутузовском проспекте. Встречу с музой Маяковского он позже вспоминал в свойственной себе манере:
«Из самых недр вышло ярко раскрашенное существо. Я был поражён тем, что старая маленькая женщина так себя разрисовала и так одета. Веки её были густо накрашены синим. Однако femme fatale Маяковского оказалась умной и насмешливой, и я ей простил её пошлый вид. Катанян записал меня на какой-то сверхпрофессиональный магнитофон с бобинами, я читал долго – кажется, час – стихи.
С Лилей Брик я бы, наверное, не встретился больше, если бы вдруг в моей жизни не появилась Елена, тогда ещё чужая жена. Лена любила всё красивое, всё знаменитое, всё известное. И она заставила меня дозвониться Брикам.
Они вцепились друг в друга. Живая легенда, размалёванная, как в цирке, и моя «фифа». Лена носила парики, высокие сапоги на шнуровках, шубы, мини-юбки, чёрт знает что. Её можно было увидеть в толпе безошибочно. Правда, толпу она не выносила.
Они друг другу подходили. Поэтому старая накинулась на молодую, а молодая на старую, а мы с Катаняном говорили о Хлебникове. Потому что Хлебников интересовал меня много больше Маяковского.
Лиля стала нас приглашать… В конце концов дело дошло даже до того, что запрещавшая фотографировать себя Лиля согласилась сниматься в компании «Леночки». Фотограф «Литературной газеты» Лёва Несневич приехал с нами в Переделкино и отснял всю нашу компанию».
«Литературные люди»
Я получил около 100 писем, на которые не отвечаю, а пишу Вам. Цените.
Корней Чуковский, из письма Софье Гордон, 1966 год.
«Литературные люди»
Корней Чуковский, из письма Софье Гордон, 1966 год.
«Литературные люди»
Почти забытое удовольствие: стоять перед незнакомыми книгами, запускать в них наугад руку и выуживать какой-нибудь том, поманивший тебя позолотой ли, именем ли автора, форматом или цветом переплёта из кожи.
Герман Гессе, «Игра в бисер».
«Литературные люди»
Герман Гессе, «Игра в бисер».
«Литературные люди»
«Всякому теперь кажется, что он мог бы наделать много добра на месте и в должности другого, и только не может сделать его в своей должности. Это причина всех зол. Нужно подумать теперь о том всем нам, как на своем собственном месте сделать добро».
Николай Гоголь
«Литературные люди»
Николай Гоголь
«Литературные люди»
Почему Габриэль Гарсиа Маркес советовал читать «Дон Кихота» в туалете. Опубликован список главных классических книг от мексиканского мэтра
Этот список опубликовал к 10-летию смерти великого писателя его земляк, колумбийский журналист Эрнандо Альварес. Он познакомился с кумиром в апреле 1995-го на семинаре для молодых репортеров, который организовал фонд Маркеса. Целую неделю мэтр учил журналистов уму-разуму. Помимо прочего настоятельно рекомендовал читать классическую литературу. Завершение семинара пригласил отметить в ресторане, где обычно собиралась культурная богема.
Весь ужин 23-летний Эрнандо маялся, как признаться Маркесу, что классика вызывает у него лишь зевоту.
Когда тот поднялся из-за стола и начал прощаться, журналист, отбросив прочь сомненья, рванул к писателю: «Маэстро, что мне нужно сделать, чтобы научиться читать классику?»
Нобелевский лауреат пригласил его назавтра к себе домой на обед.
На первое подали банановый суп, на второе - жареную рыбу с рисом в кокосовом соусе. На десерт – сливочный пломбир, который писателю прислал из Гаваны на день рождения его близкий друг Фидель Кастро! Прикончив десерт, гость взял быка за рога: «Маэстро, должен признаться, чтение классики навевает на меня невыносимую скуку. Мне так и не удалось одолеть ни одной книги целиком, от начала до конца».
К его удивлению, Маркес признался, что в юности тоже относился к классике пренебрежительно. Пока учитель не пригрозил, что он никогда не станет великим писателем, если не познает классические произведения античности.
За античных авторов Маркес принялся через силу. Но вскоре совершенно искренне полюбил их. Особенно его впечатлила трилогия Софокла про царя Эдипа. Тот много лет мечтал отыскать убийцу своего отца, но в финале понимает, что он-то и есть убийца.
Маркес посоветовал гостю не обращать внимания на вгоняющий в тоску, усыпляющий древний язык. А сосредоточиться на содержании: сказочных историях, которые рассказывает автор.
«А если бы вас попросили составить список самых главных, основополагающих классических произведений, какие бы книги вы туда включили?» - поинтересовался молодой журналист.
Маркес тут же открыл первый попавшийся блокнот и начал писать:
1. Библия
2. «Сказки 1001 ночи»
- 2a. Платон и Аристотель
3. «Одиссея»
- 3a. Прославленные философы. Диоген Лаэртский
4. Софокл: «Эдип»
5. «Жизнь двенадцати цезарей» (Светоний)
6. Плутарх
7. «Божественная комедия» (Ад)
8. Гораций (лирика)
9. «Песнь о моем Сиде» (эпическая баллада)
10. «Амадис Галльский»
11. «Дон Кихот»
12. Золотой век испанской поэзии
13. «Гаргантюа и Пантагрюэль»
14. «Потерянный рай» Мильтона
15. «История Индий»
16. —
Эрнандо Альварес стал известным журналистом – международником. И до сих пор жалеет, что совершил тогда большую ошибку: не законспектировал хотя бы вкратце, что нобелевский лауреат рассказывал ему о каждой книге. И напрочь забыл, откуда в списке взялись пункты 2a и 3a, а под номером 16 был оставлен прочерк.
Сам он за прошедшие десятилетия осилил всего «Эдипа», «Сказки 1001 ночи», «Одиссею», «Божественную комедию» Данте, множество отрывков из Библии, несколько «Индийских хроник» и стихотворений эпохи «Золотого века».
А еще Альварес прекрасно помнит совет Маркеса в ответ на его чистосердечное признание в том, что так и не смог дочитать «Дон Кихота»: «А ты попробуй оставлять книгу рядом с унитазом. Тогда, каждый раз заходя в туалет, хоть пару абзацев ты наверняка прочитаешь».
P.S. В этот список надо обязательно добавить и роман самого Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества», принесший автору всемирную славу. Газета New York Times даже назвала его «вторым произведением после Книги Бытия, которое обязательно к прочтению для всего человечества». Когда-то студентом я «проглотил» его за ночь. Многое забылось. Надо будет спокойно перечитать на майские праздники.
«Литературные люди»
Этот список опубликовал к 10-летию смерти великого писателя его земляк, колумбийский журналист Эрнандо Альварес. Он познакомился с кумиром в апреле 1995-го на семинаре для молодых репортеров, который организовал фонд Маркеса. Целую неделю мэтр учил журналистов уму-разуму. Помимо прочего настоятельно рекомендовал читать классическую литературу. Завершение семинара пригласил отметить в ресторане, где обычно собиралась культурная богема.
Весь ужин 23-летний Эрнандо маялся, как признаться Маркесу, что классика вызывает у него лишь зевоту.
Когда тот поднялся из-за стола и начал прощаться, журналист, отбросив прочь сомненья, рванул к писателю: «Маэстро, что мне нужно сделать, чтобы научиться читать классику?»
Нобелевский лауреат пригласил его назавтра к себе домой на обед.
На первое подали банановый суп, на второе - жареную рыбу с рисом в кокосовом соусе. На десерт – сливочный пломбир, который писателю прислал из Гаваны на день рождения его близкий друг Фидель Кастро! Прикончив десерт, гость взял быка за рога: «Маэстро, должен признаться, чтение классики навевает на меня невыносимую скуку. Мне так и не удалось одолеть ни одной книги целиком, от начала до конца».
К его удивлению, Маркес признался, что в юности тоже относился к классике пренебрежительно. Пока учитель не пригрозил, что он никогда не станет великим писателем, если не познает классические произведения античности.
За античных авторов Маркес принялся через силу. Но вскоре совершенно искренне полюбил их. Особенно его впечатлила трилогия Софокла про царя Эдипа. Тот много лет мечтал отыскать убийцу своего отца, но в финале понимает, что он-то и есть убийца.
Маркес посоветовал гостю не обращать внимания на вгоняющий в тоску, усыпляющий древний язык. А сосредоточиться на содержании: сказочных историях, которые рассказывает автор.
«А если бы вас попросили составить список самых главных, основополагающих классических произведений, какие бы книги вы туда включили?» - поинтересовался молодой журналист.
Маркес тут же открыл первый попавшийся блокнот и начал писать:
1. Библия
2. «Сказки 1001 ночи»
- 2a. Платон и Аристотель
3. «Одиссея»
- 3a. Прославленные философы. Диоген Лаэртский
4. Софокл: «Эдип»
5. «Жизнь двенадцати цезарей» (Светоний)
6. Плутарх
7. «Божественная комедия» (Ад)
8. Гораций (лирика)
9. «Песнь о моем Сиде» (эпическая баллада)
10. «Амадис Галльский»
11. «Дон Кихот»
12. Золотой век испанской поэзии
13. «Гаргантюа и Пантагрюэль»
14. «Потерянный рай» Мильтона
15. «История Индий»
16. —
Эрнандо Альварес стал известным журналистом – международником. И до сих пор жалеет, что совершил тогда большую ошибку: не законспектировал хотя бы вкратце, что нобелевский лауреат рассказывал ему о каждой книге. И напрочь забыл, откуда в списке взялись пункты 2a и 3a, а под номером 16 был оставлен прочерк.
Сам он за прошедшие десятилетия осилил всего «Эдипа», «Сказки 1001 ночи», «Одиссею», «Божественную комедию» Данте, множество отрывков из Библии, несколько «Индийских хроник» и стихотворений эпохи «Золотого века».
А еще Альварес прекрасно помнит совет Маркеса в ответ на его чистосердечное признание в том, что так и не смог дочитать «Дон Кихота»: «А ты попробуй оставлять книгу рядом с унитазом. Тогда, каждый раз заходя в туалет, хоть пару абзацев ты наверняка прочитаешь».
P.S. В этот список надо обязательно добавить и роман самого Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества», принесший автору всемирную славу. Газета New York Times даже назвала его «вторым произведением после Книги Бытия, которое обязательно к прочтению для всего человечества». Когда-то студентом я «проглотил» его за ночь. Многое забылось. Надо будет спокойно перечитать на майские праздники.
«Литературные люди»
Нужно любить то, что делаешь, и тогда труд — даже самый грубый — возвышается до творчества.
Максим Горький, «Фома Гордеев».
«Литературные люди»
Максим Горький, «Фома Гордеев».
«Литературные люди»
Николай Гоголь коллекционировал издания книг маленьких размеров. Несмотря на полное равнодушие к математике и даже нелюбовь к цифрам, писатель заказал себе математический справочник, ведь размер книжечки был всего 10 на 7 сантиметров.
«Литературные люди»
«Литературные люди»