Матрос котёнка не обидит (памяти Александра Ерёменко)
В чащобах водки и кутьи
Варился. Рёбра Сахалина
Торчали речью соколиной,
Вращающейся в забытьи.
Струной, натянутой на пряник,
В охотском куполе морском -
Внутри зимы горел полярник
В матроском кителе простом.
Пока, погрязнув в фарисействе,
Другие множили уют,
Он выбирал для места действий
Печальной физики утюг.
Его Господь - кормил малиной,
Пусть в не нарезанном кино
Кому-то рот забили глиной,
Зато он выиграл в домино.
И в кутерьме за кривочтеньем,
Ломались площади легко.
Его Господь - кормил печеньем
И грел в ладонях молоко.
И как бы вспыхнув в дебрях наших,
Слегка предвосхищая крах,
Он прахом стал на Патриарших -
Тугих метафор патриарх.
Он в этом пафоса не видит,
Лишь отзвук вечности рябой.
Матрос котенка не обидит,
Он восхитительно кривой.
В чащобах водки и кутьи
Варился. Рёбра Сахалина
Торчали речью соколиной,
Вращающейся в забытьи.
Струной, натянутой на пряник,
В охотском куполе морском -
Внутри зимы горел полярник
В матроском кителе простом.
Пока, погрязнув в фарисействе,
Другие множили уют,
Он выбирал для места действий
Печальной физики утюг.
Его Господь - кормил малиной,
Пусть в не нарезанном кино
Кому-то рот забили глиной,
Зато он выиграл в домино.
И в кутерьме за кривочтеньем,
Ломались площади легко.
Его Господь - кормил печеньем
И грел в ладонях молоко.
И как бы вспыхнув в дебрях наших,
Слегка предвосхищая крах,
Он прахом стал на Патриарших -
Тугих метафор патриарх.
Он в этом пафоса не видит,
Лишь отзвук вечности рябой.
Матрос котенка не обидит,
Он восхитительно кривой.
Он поправляет усы, поднимается на дракар,
Северный ветер, вплетённый в его косу,
Нечто подобное, кажется, предрекал -
И проклятие это клонит его ко сну.
Весь отряд на борту. Командует - не борзеть.
Не привык Ярополк дрёму делить с людьми,
Он проходит к корме, забивается под брезент,
Терпко пахнет смолою корпус его ладьи.
Что смаковать кручину? Западная Двина -
Сделает всё сама, верный укажет курс.
В этой седой воде пряжа богов видна,
Вечность сама видна, пряная как укус.
Ярополк засыпает. В поймах встают леса -
Путанные наречья снова во рту вертеть,
Хвойные комары будут над ним плясать,
Редкие облака будут о нём радеть.
Он всегда был из тех, кто борется до конца,
Но когда их дракар проглотит угрюмый плёс,
Прежде чем утонуть, вспомнит лицо Отца
И тоску по Нему, что с собой унёс.
Северный ветер, вплетённый в его косу,
Нечто подобное, кажется, предрекал -
И проклятие это клонит его ко сну.
Весь отряд на борту. Командует - не борзеть.
Не привык Ярополк дрёму делить с людьми,
Он проходит к корме, забивается под брезент,
Терпко пахнет смолою корпус его ладьи.
Что смаковать кручину? Западная Двина -
Сделает всё сама, верный укажет курс.
В этой седой воде пряжа богов видна,
Вечность сама видна, пряная как укус.
Ярополк засыпает. В поймах встают леса -
Путанные наречья снова во рту вертеть,
Хвойные комары будут над ним плясать,
Редкие облака будут о нём радеть.
Он всегда был из тех, кто борется до конца,
Но когда их дракар проглотит угрюмый плёс,
Прежде чем утонуть, вспомнит лицо Отца
И тоску по Нему, что с собой унёс.
ЖЕРТВОПРИНОШЕНЬЕ
Вдоль неба распластался крокодил,
пока еще никем не умерщвлённый.
Прилив пытался урезонить волны,
здесь по воде Господь не проходил.
Ворчал старик: «История мертва!
Прощай, Танжер, пираты, ятаганы,
прощайте, запечённые каштаны,
которыми так пахло изо рта
ручного рынка, яркие обрывы,
альбом, что вырвал у художника-араба…»
Рыдал масон, чешуйчатый как рыбы,
ревел муссон, раскрашенный как баба.
И в этом разночтеньи, в свистопляске,
слегка употребив аяуаске,
со стариком мы жарили на гриле -
все плавники и косточки рептилий,
пока в сосудах корчилось броженье
плодов сознанья. Спело наказанье,
окисленное самоистязанье,
двусмысленное жертвоприношенье…
Вдоль неба распластался крокодил,
пока еще никем не умерщвлённый.
Прилив пытался урезонить волны,
здесь по воде Господь не проходил.
Ворчал старик: «История мертва!
Прощай, Танжер, пираты, ятаганы,
прощайте, запечённые каштаны,
которыми так пахло изо рта
ручного рынка, яркие обрывы,
альбом, что вырвал у художника-араба…»
Рыдал масон, чешуйчатый как рыбы,
ревел муссон, раскрашенный как баба.
И в этом разночтеньи, в свистопляске,
слегка употребив аяуаске,
со стариком мы жарили на гриле -
все плавники и косточки рептилий,
пока в сосудах корчилось броженье
плодов сознанья. Спело наказанье,
окисленное самоистязанье,
двусмысленное жертвоприношенье…
Forwarded from Андрей Медведев
Военкорр Семён Пегов @wargonzo к столетию смерти Гумилева.
ГУМИЛЁВ
То не хлещет толпа разъярённая
От жестокости влажный рецепт,
То музы́ка ревёт похоронная -
Из отряда ушёл офицер.
Впредь его косогорые контуры
Оголтело съедает земля.
Между клетями вечные конкурсы
Для создания мифа и для
Утверждения прочной геральдики -
Символ Веры и верная степь.
От Урги до кочующей Балтики
Всё пытался потрогать успеть.
Вдоль пути испражнения вечности
Помещались в резервуар
Отчужденности. В дыме Отечества
Тьму Отечества прозевал.
Его будто на прочность проверили,
Сколько в степь от себя ни беги -
Мы избили природу империи,
Как в походе свои сапоги.
Падаль века легла увертюрами
Прямо в рьяную оперу дней.
Где-то между Китаем и тюрками,
Где-то между зеленых огней -
Кроме чести и знака нагрудного,
Были стать и солдатский анфас.
То, что стало победой для Унгерна -
То не стало победой для нас.
Вот он - правильный мир утопический
Перемноженный во сто крат
На неправильный крест ученический -
Это крест твой, аристократ.
Пусть трещат их умы саблезубые
В самый злой и зашоренный век,
Чье больное тобой самолюбие
Ты в грядущую пропасть поверг.
ГУМИЛЁВ
То не хлещет толпа разъярённая
От жестокости влажный рецепт,
То музы́ка ревёт похоронная -
Из отряда ушёл офицер.
Впредь его косогорые контуры
Оголтело съедает земля.
Между клетями вечные конкурсы
Для создания мифа и для
Утверждения прочной геральдики -
Символ Веры и верная степь.
От Урги до кочующей Балтики
Всё пытался потрогать успеть.
Вдоль пути испражнения вечности
Помещались в резервуар
Отчужденности. В дыме Отечества
Тьму Отечества прозевал.
Его будто на прочность проверили,
Сколько в степь от себя ни беги -
Мы избили природу империи,
Как в походе свои сапоги.
Падаль века легла увертюрами
Прямо в рьяную оперу дней.
Где-то между Китаем и тюрками,
Где-то между зеленых огней -
Кроме чести и знака нагрудного,
Были стать и солдатский анфас.
То, что стало победой для Унгерна -
То не стало победой для нас.
Вот он - правильный мир утопический
Перемноженный во сто крат
На неправильный крест ученический -
Это крест твой, аристократ.
Пусть трещат их умы саблезубые
В самый злой и зашоренный век,
Чье больное тобой самолюбие
Ты в грядущую пропасть поверг.
в февральских маршах высшие чины
осколками ракет посечены
степных аллей вангоговы обрубки
троянски не обдуманы поступки
скребут умы купцы и горлопаны
хрустят во рту азовские рапаны
погружены в прифронтовые дрязги
затвор над их затылками не лязглал
жуют песок бубенчатые тралы
торчат домов кошмарные кораллы
на пепелище города Марии
где сто постов железом заморили
в разгар густой мучительной весны
азовские развилки и кресты
весною обезличенный состав
закатами надломленный сустав
и сколько тут за мужество ни ратуй
мы декабристы каторжане и пираты
идём на штурм бессмысленно горя
без неба в голове и без царя
смертями пустырей неомрачимы
голодно-первобытные мужчины
в безвременной и сладостной тоске
лежим на мариупольском песке
и души обезврежены войной
и кровь как христианское вино
по жилам жизнь размеренно гоня
подальше от купцов и цыганья
выстраивает роту в три ряда
моя новороссийская орда
апрель 2022
осколками ракет посечены
степных аллей вангоговы обрубки
троянски не обдуманы поступки
скребут умы купцы и горлопаны
хрустят во рту азовские рапаны
погружены в прифронтовые дрязги
затвор над их затылками не лязглал
жуют песок бубенчатые тралы
торчат домов кошмарные кораллы
на пепелище города Марии
где сто постов железом заморили
в разгар густой мучительной весны
азовские развилки и кресты
весною обезличенный состав
закатами надломленный сустав
и сколько тут за мужество ни ратуй
мы декабристы каторжане и пираты
идём на штурм бессмысленно горя
без неба в голове и без царя
смертями пустырей неомрачимы
голодно-первобытные мужчины
в безвременной и сладостной тоске
лежим на мариупольском песке
и души обезврежены войной
и кровь как христианское вино
по жилам жизнь размеренно гоня
подальше от купцов и цыганья
выстраивает роту в три ряда
моя новороссийская орда
апрель 2022
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
СЛАВЯНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Пусть я здесь всей полыни не выпил,
Но нырял в предзакатное марево —
И качался на штурмах, как вымпел,
Под чеченский мотор Муцураева.
«Лепестки» разлетались, как фантики,
И горела пшеница ничья.
А в лесах ненаучной фантастики —
Разрастался клубок янычар.
Чёрной роскоши муторный выводок,
Чёрной похоти — чёрный набат.
Ковыляет вдоль пахоты выродок —
Только в плен. И ни шагу назад.
Сплошь подсолнухи, хвойные рощицы
Рожь хихикает небу назло,
И нимфетки-корректировщицы
Так цекаво рисуют заслон —
Огневой. Никакие депеши —
Не пропустит на штаб особист.
Древний способ и самый е**ший,
Воевать против них за***сь —
Помнить правило — русские витязи
(А в кромешном бою — витязя)
Неизменно змеиное вытеснят,
Потому что иначе нельзя.
@rt_special
СЛАВЯНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Пусть я здесь всей полыни не выпил,
Но нырял в предзакатное марево —
И качался на штурмах, как вымпел,
Под чеченский мотор Муцураева.
«Лепестки» разлетались, как фантики,
И горела пшеница ничья.
А в лесах ненаучной фантастики —
Разрастался клубок янычар.
Чёрной роскоши муторный выводок,
Чёрной похоти — чёрный набат.
Ковыляет вдоль пахоты выродок —
Только в плен. И ни шагу назад.
Сплошь подсолнухи, хвойные рощицы
Рожь хихикает небу назло,
И нимфетки-корректировщицы
Так цекаво рисуют заслон —
Огневой. Никакие депеши —
Не пропустит на штаб особист.
Древний способ и самый е**ший,
Воевать против них за***сь —
Помнить правило — русские витязи
(А в кромешном бою — витязя)
Неизменно змеиное вытеснят,
Потому что иначе нельзя.
@rt_special
ПОЖАР
Крошились стены будущих устройств,
Ломались копья.
Горящая ложилась гроздь
У изголовья -
У изголовья бронзового льва
За гривой мифа.
И львиная пылала голова,
Пылала грива.
То был не опиумный мираж,
Не сон лубочный.
То Киплинг брал на карандаш,
Пожара клочья.
Горели джунгли будущих систем
Отчасти частных.
И как снаряд над головой свистел,
Как приступ астмы,
Напев безбашенный слепца
Про кровь и жилы.
Идущим по пятам Отца -
Тропа Ахилла.
2018
Крошились стены будущих устройств,
Ломались копья.
Горящая ложилась гроздь
У изголовья -
У изголовья бронзового льва
За гривой мифа.
И львиная пылала голова,
Пылала грива.
То был не опиумный мираж,
Не сон лубочный.
То Киплинг брал на карандаш,
Пожара клочья.
Горели джунгли будущих систем
Отчасти частных.
И как снаряд над головой свистел,
Как приступ астмы,
Напев безбашенный слепца
Про кровь и жилы.
Идущим по пятам Отца -
Тропа Ахилла.
2018
Если бы Хэм был русским, он однозначно провёл бы старость здесь.
Камчатка прекрасна!
https://t.me/julia_chicherina/2268
Камчатка прекрасна!
https://t.me/julia_chicherina/2268
Telegram
Юлия Чичерина
С этого дня океан уже никогда не будет тихим, трепещите, укропы, подходим к вашим хозяевам с тыла, привет с Камчатки!
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
ОБЛАКО
Ты так неспокойна, как ночь в Кабуле,
Где коврово-пряная свистопляска.
В каждом доме — пули, изгибы улиц
Повторяют арабскую вязь Дамаска.
И сочится пар сквозь узор хаммама,
Эта сладость стонет исламским шоком —
Твои рынки полны расписного хлама,
Твоя кожа покрыта имбирным шёлком.
Впрочем, мой мозг переполнен лишним,
В этой мозаике из баталий
Твой Восток — неизменно Ближний,
Мой Восток — откровенно Дальний.
Впрочем, сколько ни пялься в окно резное,
Безграничность восточных степей иссякла.
Мой дремучий Север — острее зноя.
Твой летучий Юг — кровяная клятва.
И над нашим союзом все боги пляшут,
Проносясь сквозь время кошмарным роем,
Мы раскрасим небо в лихую яшму —
Вместе — мы облако очередное.
Октябрь, 2022 год
@rt_special
ОБЛАКО
Ты так неспокойна, как ночь в Кабуле,
Где коврово-пряная свистопляска.
В каждом доме — пули, изгибы улиц
Повторяют арабскую вязь Дамаска.
И сочится пар сквозь узор хаммама,
Эта сладость стонет исламским шоком —
Твои рынки полны расписного хлама,
Твоя кожа покрыта имбирным шёлком.
Впрочем, мой мозг переполнен лишним,
В этой мозаике из баталий
Твой Восток — неизменно Ближний,
Мой Восток — откровенно Дальний.
Впрочем, сколько ни пялься в окно резное,
Безграничность восточных степей иссякла.
Мой дремучий Север — острее зноя.
Твой летучий Юг — кровяная клятва.
И над нашим союзом все боги пляшут,
Проносясь сквозь время кошмарным роем,
Мы раскрасим небо в лихую яшму —
Вместе — мы облако очередное.
Октябрь, 2022 год
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
МОТОРОЛА
Умирал за империю. Родился и вырос в Стране Советов.
Не любил пустых разговоров. Пустых советов.
Он был Печоры, Вологда, Ярославль —
То есть все мы, кого он при жизни успел прославить.
Он научил нас шлемы носить и латы,
Неказистый связист, коротышка с душой атланта.
Мы боялись его, но всё чаще тряслись от смеха:
Фронтовые под***ы — отличительный стиль морпеха.
Вместе таскали раненых, наматывали километры,
Уходили за ним на штурмы, веря, что мы бессмертны.
И мечтали снова святогорские встретить ели
Слáвянские гвардейцы, подхватившие знамя Ельни.
Нам бы с тобою сейчас пару цинков, полпачки «вогов» —
Провели бы день, выкуривая ворогов из чертогов.
И об этом бы спели потом перелётные клином птицы,
Поэты, скиталицы, пьяницы, проходимцы…
16.10.2022
@rt_special
МОТОРОЛА
Умирал за империю. Родился и вырос в Стране Советов.
Не любил пустых разговоров. Пустых советов.
Он был Печоры, Вологда, Ярославль —
То есть все мы, кого он при жизни успел прославить.
Он научил нас шлемы носить и латы,
Неказистый связист, коротышка с душой атланта.
Мы боялись его, но всё чаще тряслись от смеха:
Фронтовые под***ы — отличительный стиль морпеха.
Вместе таскали раненых, наматывали километры,
Уходили за ним на штурмы, веря, что мы бессмертны.
И мечтали снова святогорские встретить ели
Слáвянские гвардейцы, подхватившие знамя Ельни.
Нам бы с тобою сейчас пару цинков, полпачки «вогов» —
Провели бы день, выкуривая ворогов из чертогов.
И об этом бы спели потом перелётные клином птицы,
Поэты, скиталицы, пьяницы, проходимцы…
16.10.2022
@rt_special
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
МОТОРОЛА. 16.10.2022
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
ХРАМ ЧУДУ
Кап-кап-кап… Время в госпитале измеряется не тиканьем часов, а работой капельницы. От того, насколько быстро и в каком темпе в твои вены залетают медицинские растворы, во многом зависит внутреннее ощущение проворачивания реальности в пространстве. Первое, что понимаешь, оказавшись здесь, — страдания как информативная категория перестают быть хоть сколько-нибудь интересными. Потому что в госпитале страдают все. Страдания тут повсеместны, как воздух. Каждый страдает по-своему, и мериться объёмами страдания не имеет ровным счётом никакой интриги: в больнице всегда найдётся тот, кто страдает больше. Так устроена война.
Впрочем, если боль сама по себе не является здесь предметом тщательного рассмотрения, то сюжеты, которые её сопровождают, — это просто вынос мозга. Есть же расхожее выражение «как в кино», и, вспоминая в этом контексте те же советские фильмы, внезапно понимаешь: происходящее здесь, в Донбассе (и в других регионах СВО, конечно, тоже), — это отнюдь не «как в кино». Это просто в том самом советском фильме про войну было как в жизни.
Потому что военная жизнь полна настолько сумасшедших, закрученных и нетривиальных сюжетов, что оторванное от их реального хода человеческое воображение не способно произвести конкурирующий с точки зрения накала и качества сценарный продукт. По коридорам военных госпиталей проезжают на каталках, шаркают на костылях, гуляют и слоняются из стороны в сторону просто тысячи драматичных и сногсшибательных сюжетов.
В случае отделения, где всё ещё обязан отлёживаться я, — сногсшибательных вовсе не метафорически, а вполне себе молекулярно. На моём этаже полно тех, кто потерял конечности. Ко мне регулярно заглядывают поздороваться задорно-татуированный парнишка, которому руку оторвало по плечо, и его тощий дружбан без нескольких пальцев. На соседней койке 16-й день неспешно откисает братишка с ампутацией стопы: «лепесток» далеко не со всеми ведёт себя настолько деликатно, как со мной. И таких тут пол-отделения, и, будьте уверены, каждая потерянная часть тела — это настоящий триллер, а не история. В общем, начну рассказывать их тут по мере возможности.
Вот, например, подслушано во время перекура на лестнице у бойцов соседнего больничного отделения. Парнишку, у которого уже месяц не могут вытащить пулю из бедра, приехал проведать фронтовой товарищ. Оказалось, что ранение этот солдат с пулей в кости (дадим ему позывной Странник) получил, как раз когда полез под обстрел — эвакуировать того самого друга, который сейчас пришёл его навестить. Дело было под Угледаром: кругом степи — особо не спрятаться. Так получилось, что в «буханку» не помещались все, и Странник сказал: «Я останусь, парни. Отвозите тяжёлого и возвращайтесь за мной».
Обстрел нарастал, и сослуживцы по какой-то причине в тот день за ним не приехали. Странник полтора дня полз через поля к дороге, по которой курсируют наши колонны. Перебитая нога бултыхалась безжизненно за ним всё это время, меся осеннюю полевую жижу. Естественно, потерял кучу крови. На обочине уже почти без сознания и из последних сил пытающегося махнуть рукой Странника заметил офицер-бурят. В общем, свои не забрали, а буряты подобрали и спасли. Вот вам в одном сюжете и трагедия, и героизм, и благородство, и предательство, и воля к жизни, и попутное бурятское чудо. Госпиталь, если задуматься, — это и есть один сплошной храм чуду. Его концентрация здесь зашкаливает.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
@rt_special
ХРАМ ЧУДУ
Кап-кап-кап… Время в госпитале измеряется не тиканьем часов, а работой капельницы. От того, насколько быстро и в каком темпе в твои вены залетают медицинские растворы, во многом зависит внутреннее ощущение проворачивания реальности в пространстве. Первое, что понимаешь, оказавшись здесь, — страдания как информативная категория перестают быть хоть сколько-нибудь интересными. Потому что в госпитале страдают все. Страдания тут повсеместны, как воздух. Каждый страдает по-своему, и мериться объёмами страдания не имеет ровным счётом никакой интриги: в больнице всегда найдётся тот, кто страдает больше. Так устроена война.
Впрочем, если боль сама по себе не является здесь предметом тщательного рассмотрения, то сюжеты, которые её сопровождают, — это просто вынос мозга. Есть же расхожее выражение «как в кино», и, вспоминая в этом контексте те же советские фильмы, внезапно понимаешь: происходящее здесь, в Донбассе (и в других регионах СВО, конечно, тоже), — это отнюдь не «как в кино». Это просто в том самом советском фильме про войну было как в жизни.
Потому что военная жизнь полна настолько сумасшедших, закрученных и нетривиальных сюжетов, что оторванное от их реального хода человеческое воображение не способно произвести конкурирующий с точки зрения накала и качества сценарный продукт. По коридорам военных госпиталей проезжают на каталках, шаркают на костылях, гуляют и слоняются из стороны в сторону просто тысячи драматичных и сногсшибательных сюжетов.
В случае отделения, где всё ещё обязан отлёживаться я, — сногсшибательных вовсе не метафорически, а вполне себе молекулярно. На моём этаже полно тех, кто потерял конечности. Ко мне регулярно заглядывают поздороваться задорно-татуированный парнишка, которому руку оторвало по плечо, и его тощий дружбан без нескольких пальцев. На соседней койке 16-й день неспешно откисает братишка с ампутацией стопы: «лепесток» далеко не со всеми ведёт себя настолько деликатно, как со мной. И таких тут пол-отделения, и, будьте уверены, каждая потерянная часть тела — это настоящий триллер, а не история. В общем, начну рассказывать их тут по мере возможности.
Вот, например, подслушано во время перекура на лестнице у бойцов соседнего больничного отделения. Парнишку, у которого уже месяц не могут вытащить пулю из бедра, приехал проведать фронтовой товарищ. Оказалось, что ранение этот солдат с пулей в кости (дадим ему позывной Странник) получил, как раз когда полез под обстрел — эвакуировать того самого друга, который сейчас пришёл его навестить. Дело было под Угледаром: кругом степи — особо не спрятаться. Так получилось, что в «буханку» не помещались все, и Странник сказал: «Я останусь, парни. Отвозите тяжёлого и возвращайтесь за мной».
Обстрел нарастал, и сослуживцы по какой-то причине в тот день за ним не приехали. Странник полтора дня полз через поля к дороге, по которой курсируют наши колонны. Перебитая нога бултыхалась безжизненно за ним всё это время, меся осеннюю полевую жижу. Естественно, потерял кучу крови. На обочине уже почти без сознания и из последних сил пытающегося махнуть рукой Странника заметил офицер-бурят. В общем, свои не забрали, а буряты подобрали и спасли. Вот вам в одном сюжете и трагедия, и героизм, и благородство, и предательство, и воля к жизни, и попутное бурятское чудо. Госпиталь, если задуматься, — это и есть один сплошной храм чуду. Его концентрация здесь зашкаливает.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
@rt_special
Telegram
RT на русском
Раненный под Донецком военкор Семён Пегов @wargonzo рассказал коллеге с RT Роме @corrkosarev Косареву, как его спасли бойцы батальона «Сомали»:
«Танк противника начал активно работать, не конкретно по нам — по соседним позициям.
Крайний раз недалеко от…
«Танк противника начал активно работать, не конкретно по нам — по соседним позициям.
Крайний раз недалеко от…
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
БАТАЛЬОН
…И пиратской поступью, скок-поскок,
Мы пускались в свой беспробудный пляс
В клубе любителей «лепестков»
Батальона «Донбасс-палас».
Где гусарила рать, откисал бомонд,
Когда в трёх кэмэ закипала кашица, —
Наши шли на штурм, забивая болт.
Покуражиться? Покуражиться.
Хомутовская степь размешала нас
В превосходстве своём налётческом.
В этой всей весне есть один нюанс:
Она этой зимой не закончится.
И какой бы кровавой ни шла статья,
Мы от шлемов ещё понатрём залысины.
Здесь мои шкеты, кумовья, зятья —
Верят выстрелам. Только выстрелам.
@rt_special
БАТАЛЬОН
…И пиратской поступью, скок-поскок,
Мы пускались в свой беспробудный пляс
В клубе любителей «лепестков»
Батальона «Донбасс-палас».
Где гусарила рать, откисал бомонд,
Когда в трёх кэмэ закипала кашица, —
Наши шли на штурм, забивая болт.
Покуражиться? Покуражиться.
Хомутовская степь размешала нас
В превосходстве своём налётческом.
В этой всей весне есть один нюанс:
Она этой зимой не закончится.
И какой бы кровавой ни шла статья,
Мы от шлемов ещё понатрём залысины.
Здесь мои шкеты, кумовья, зятья —
Верят выстрелам. Только выстрелам.
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
НА СТРАЖЕ
На страже Севера стоят все корабли,
Все части света.
И весь металл, что в недрах наскребли,
И все мушкеты.
И это ясно в церкви и в миру,
В любой избушке.
Мы все за Север мрём не почему,
Но потому что
Тысячелетья Север расставлял
Свои форпосты.
Я весь БК за Север расстрелял
Легко и просто.
На страже Севера стоят в порыве бренном
Все проходимцы,
Все сумасшедшие со всех губерний
И все провидцы.
Все спрятавшиеся до поры
За быта шторой.
Все отморозки, шишки, топоры
И все шахтёры.
@rt_special
НА СТРАЖЕ
На страже Севера стоят все корабли,
Все части света.
И весь металл, что в недрах наскребли,
И все мушкеты.
И это ясно в церкви и в миру,
В любой избушке.
Мы все за Север мрём не почему,
Но потому что
Тысячелетья Север расставлял
Свои форпосты.
Я весь БК за Север расстрелял
Легко и просто.
На страже Севера стоят в порыве бренном
Все проходимцы,
Все сумасшедшие со всех губерний
И все провидцы.
Все спрятавшиеся до поры
За быта шторой.
Все отморозки, шишки, топоры
И все шахтёры.
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
ПРОЩАНИЕ
…рассвет настал, как выстрел в спину,
Он и не думал про другое,
Когда над нами ночь раздвинул
И все маршруты разглаголил.
Здесь маскировку лепят парни
Из листьев осени донбасской,
В то время как пылают псарни,
Покрытые подземной сказкой.
Я сам лежал на дне тоннеля,
Мечтая о древесной кроне,
Но танки били всё точнее,
И дым стоял — потусторонен,
И краски олова сгущались,
И вечность, точно мастерица,
Смотрела, как с тобой прощались,
И не давала нам проститься.
@rt_special
ПРОЩАНИЕ
…рассвет настал, как выстрел в спину,
Он и не думал про другое,
Когда над нами ночь раздвинул
И все маршруты разглаголил.
Здесь маскировку лепят парни
Из листьев осени донбасской,
В то время как пылают псарни,
Покрытые подземной сказкой.
Я сам лежал на дне тоннеля,
Мечтая о древесной кроне,
Но танки били всё точнее,
И дым стоял — потусторонен,
И краски олова сгущались,
И вечность, точно мастерица,
Смотрела, как с тобой прощались,
И не давала нам проститься.
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
БЛИЗНЕЦЫ
…и неважно какого веса длины осанки
матерями выращенные или отцами
даже не братья сгорая в танке
автоматически становятся близнецами
полуседые отцы и молочные мальчики
очень быстро вкушают как это весело
взять и стереть возрастные датчики
попадая во фронта чумное месиво
и пускай окопы сгущают краски
в артиллерийского ада каменоломне
мой неназванный братец в ноябрь красный
лишь один совет от меня запомни
никогда не теряй в суете кровавой
в боя пламенной круговерти
вещмешок с иконой Святой Варвары —
заступницы от внезапной смерти
@rt_special
БЛИЗНЕЦЫ
…и неважно какого веса длины осанки
матерями выращенные или отцами
даже не братья сгорая в танке
автоматически становятся близнецами
полуседые отцы и молочные мальчики
очень быстро вкушают как это весело
взять и стереть возрастные датчики
попадая во фронта чумное месиво
и пускай окопы сгущают краски
в артиллерийского ада каменоломне
мой неназванный братец в ноябрь красный
лишь один совет от меня запомни
никогда не теряй в суете кровавой
в боя пламенной круговерти
вещмешок с иконой Святой Варвары —
заступницы от внезапной смерти
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
ЗАЛИМАНСКИЕ СНЫ
Ползут на животе, как саламандры,
Облеплены насквозь червонной глиной,
Выстраивают дни в поход былинный,
Бубня под нос каштановые мантры
О том, как свирепеют волчьи морды,
Забрызганы отравленной слюною,
О том, как между солнцем и луною
Летят драконы жечь аэропорты.
Деревья спят, искромсанные в клочья,
Жужжит металл дремучих насекомых,
И каждый луч, нацеленный на промах,
Раскрошен, продырявлен, обесточен —
Лиманский яблок — вечностью надкусан,
И нету ничего для нас сочнее,
Чем перекличка сказочных значений,
Завязанных в один донбасский узел.
…и я там был, ходил донецким кряжем,
Смотрел в глаза осколистой волчице,
Пока ее оскал за мной влачится,
Мы в глину умирать с тобой не ляжем.
@rt_special
ЗАЛИМАНСКИЕ СНЫ
Ползут на животе, как саламандры,
Облеплены насквозь червонной глиной,
Выстраивают дни в поход былинный,
Бубня под нос каштановые мантры
О том, как свирепеют волчьи морды,
Забрызганы отравленной слюною,
О том, как между солнцем и луною
Летят драконы жечь аэропорты.
Деревья спят, искромсанные в клочья,
Жужжит металл дремучих насекомых,
И каждый луч, нацеленный на промах,
Раскрошен, продырявлен, обесточен —
Лиманский яблок — вечностью надкусан,
И нету ничего для нас сочнее,
Чем перекличка сказочных значений,
Завязанных в один донбасский узел.
…и я там был, ходил донецким кряжем,
Смотрел в глаза осколистой волчице,
Пока ее оскал за мной влачится,
Мы в глину умирать с тобой не ляжем.
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
БОЕВЫЕ КОТЫ СВО. Богомаз
Формально БАРС — это аббревиатура. Боевой армейский резерв специальный — если дословно. Но, как это часто бывает на войне, канцелярски-штатный набор букв в экстремальных ситуациях одухотворяется до неузнаваемости, становится нарицательным и обретает новое — собственное, а главное, живое — значение. Так и случилось, например, с «барсами», отряды которых, сформированные в основном из добровольцев, имеющих боевой опыт или опыт работы в силовых структурах, громко заявили о себе ещё летом. В боях за Красный Лиман и Святогорск.
Теперь вся страна уже невольно воспринимает их как барсов — без всяких кавычек. Северные хищники из семейства кошачьих, редкие и благородные. По-своему величественные. Когда попадаешь в компанию, например, бойцов из «Русского легиона», который во фронтовых и штабных отчётах как раз проходит подразделением БАРС-13, именно такие ассоциации и возникают. Взять того же Богомаза — разведчика и политрука в одном лице. Огромного во всех отношениях мужика, с богатырской конституцией, но удивительно пластичного — даже когда вокруг всё взрывается, он ходит мягко, как будто шёпотом. Почти как барс.
Родом этот боевой разведчик из Кургана. Нечто сибирско-снежное в Богомазе есть не только от природы, но и от собственной родовой истории. Богомаз — это, конечно, позывной, но взял он его по девичьей фамилии матери, которая выросла в семье староверов. Религиозные традиции предков Богомаз чтит и уважает, но при этом является убеждённым коммунистом. Типичный для этой русской войны идеологический диссонанс, абсолютно органически прижившийся в отдельно взятом человеке. Весь его внешний вид излучает здоровье. В свой законный полтос (плюс-минус) Богомаз хоть и нажил естественную для возраста седину в щетине, но с лихвой компенсирует её широкой юношеской улыбкой, безжалостно оголяющей дёсны и натурально-белые зубы с щербинкой посередине. Эдакий вечно нестареющий тип, неукротимо смеющийся даже в период больших невзгод.
А вот его краткий биографический портрет. Срочку служил в легендарной «сорокапятке», вместе с ней в 1989-м выходил из Чехословакии, но его призыв уже в Афганистан не попал. Подразделение не только известное, но, как известно, специальное, так что задачи Богомаз, несмотря на отсутствие прямого афганского опыта, всё-таки выполнял соответствующие. Туманно рассказывает о том, как в девяностые «присматривал» за боевиками-ичкерийцами, которые в те времена проходили реабилитацию и лечение в соседствующем с его родной Курганской областью Казахстане. Детей у Богомаза пока трое — и все пацаны. Старшему — 31, среднему — 23, младшему — девять.
«Надо ещё одного — и как раз собирается своя команда по мини-футболу. Я на воротах», — шутит разведчик-барс, но сомнений в том, что он готов заделать ещё одного маленького Богомаза, ровным счётом никаких. Рассказывает, что пошёл на войну, потому что старший засобирался. Говорит, нет уж, пускай остаётся за внуками смотреть и братьями, а фронтовое дело он сам знает и ради своей семьи сделает. Вариант остаться в стороне в их староверо-коммунистической ячейке общества не рассматривался. Здесь, в Кременной, где рядом постоянно взрывается и враг ежедневно нащупывает места для атаки, он выглядит счастливым и довольным собой. Как барс на снежной охоте. Зверь хоть и редкий, из Красной книги, но здесь, в зоне СВО, встречающийся довольно часто.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
@rt_special
БОЕВЫЕ КОТЫ СВО. Богомаз
Формально БАРС — это аббревиатура. Боевой армейский резерв специальный — если дословно. Но, как это часто бывает на войне, канцелярски-штатный набор букв в экстремальных ситуациях одухотворяется до неузнаваемости, становится нарицательным и обретает новое — собственное, а главное, живое — значение. Так и случилось, например, с «барсами», отряды которых, сформированные в основном из добровольцев, имеющих боевой опыт или опыт работы в силовых структурах, громко заявили о себе ещё летом. В боях за Красный Лиман и Святогорск.
Теперь вся страна уже невольно воспринимает их как барсов — без всяких кавычек. Северные хищники из семейства кошачьих, редкие и благородные. По-своему величественные. Когда попадаешь в компанию, например, бойцов из «Русского легиона», который во фронтовых и штабных отчётах как раз проходит подразделением БАРС-13, именно такие ассоциации и возникают. Взять того же Богомаза — разведчика и политрука в одном лице. Огромного во всех отношениях мужика, с богатырской конституцией, но удивительно пластичного — даже когда вокруг всё взрывается, он ходит мягко, как будто шёпотом. Почти как барс.
Родом этот боевой разведчик из Кургана. Нечто сибирско-снежное в Богомазе есть не только от природы, но и от собственной родовой истории. Богомаз — это, конечно, позывной, но взял он его по девичьей фамилии матери, которая выросла в семье староверов. Религиозные традиции предков Богомаз чтит и уважает, но при этом является убеждённым коммунистом. Типичный для этой русской войны идеологический диссонанс, абсолютно органически прижившийся в отдельно взятом человеке. Весь его внешний вид излучает здоровье. В свой законный полтос (плюс-минус) Богомаз хоть и нажил естественную для возраста седину в щетине, но с лихвой компенсирует её широкой юношеской улыбкой, безжалостно оголяющей дёсны и натурально-белые зубы с щербинкой посередине. Эдакий вечно нестареющий тип, неукротимо смеющийся даже в период больших невзгод.
А вот его краткий биографический портрет. Срочку служил в легендарной «сорокапятке», вместе с ней в 1989-м выходил из Чехословакии, но его призыв уже в Афганистан не попал. Подразделение не только известное, но, как известно, специальное, так что задачи Богомаз, несмотря на отсутствие прямого афганского опыта, всё-таки выполнял соответствующие. Туманно рассказывает о том, как в девяностые «присматривал» за боевиками-ичкерийцами, которые в те времена проходили реабилитацию и лечение в соседствующем с его родной Курганской областью Казахстане. Детей у Богомаза пока трое — и все пацаны. Старшему — 31, среднему — 23, младшему — девять.
«Надо ещё одного — и как раз собирается своя команда по мини-футболу. Я на воротах», — шутит разведчик-барс, но сомнений в том, что он готов заделать ещё одного маленького Богомаза, ровным счётом никаких. Рассказывает, что пошёл на войну, потому что старший засобирался. Говорит, нет уж, пускай остаётся за внуками смотреть и братьями, а фронтовое дело он сам знает и ради своей семьи сделает. Вариант остаться в стороне в их староверо-коммунистической ячейке общества не рассматривался. Здесь, в Кременной, где рядом постоянно взрывается и враг ежедневно нащупывает места для атаки, он выглядит счастливым и довольным собой. Как барс на снежной охоте. Зверь хоть и редкий, из Красной книги, но здесь, в зоне СВО, встречающийся довольно часто.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
@rt_special
Telegram
Фото/видео
Forwarded from WarGonzo
КОНЕЦ ИГРЫ
Эта неделя ознаменовалась Херсонской трагедией, которую общество в полной мере не осмыслило до сих пор. Растерянность и фрустрация не удивительны. Когда русские мыслители сегодня говорят о Пробуждении - они в общем-то констатируют определенный медицинский факт. Большая часть из нас, не смотря на внешне активный образ жизни - путешествия по земному шару, увлечения лыжами и сноубордами, походы в фитнес и за покупками в ИКЕА - на самом деле находились в состоянии клинической смерти. В экзистенциальной коме, если хотите. Мы «жили» и видели сны сквозь подписки на NETFLIX, свежую спаржу и безлактозный кофе. Комфорт убаюкивал ощущение реальности, притупил его до почти полного отсутствия.
Именно поэтому нам не было больно от погибавших до начала СВО детей на Донбассе, от оторванных ног и рук у донецких и луганских людей, существующих в альтернативном - или как его называли некоторые маргиналы «Русском» - мире. Ведь когда ты спишь, тебе не бывает больно. Да, ты испытываешь определенное волнение от картинок, которые стремительно сменяются - иногда яркие и веселые, иногда тусклые и мрачные - но всё равно где-то внутри напрочь дезориентированное сознание убеждало и убаюкивало дальше - это всё не про нас, это всё сон, понаблюдаем.
Таким образом наблюдение со временем вытеснило всякое участие. И мы стали тотально безучастными. А если мы и соглашались быть деятельными - то почти всегда это носило характер игры. Игры в работу, игры в выборы, игры в протесты и их разгоны, игры в большую политику и международные отношения, игры в обучение и, в конце концов, игры в себя. Мы жили в игрушечном мире - в котором сами были игрушками. Игрушками друг для друга или для более прокаченных и сложных игрушек, каковыми в силу более расширенного набора функций, например, являлись чиновники и политики.
А теперь игра закончилась. Абсолютно для всех - для простых игрушек и для сложных тоже. Внезапно нам стало больно как людям. Сны оборвались и нас окатили из ведра ледяной водой настоящей жизни, настоящей боли - настоящей трагедии. И, конечно, мы оказались к этому не готовы. Как не готов человек вышедший из комы, спустя несколько лет и столкнувшийся с беспощадно напавшей на него реальностью. Как так сдать русский город? Разве это возможно? Разве возможно отступить из Ростова-на-Дону, Белгорода, Курска? Отступить - по-настоящему, а не как в компьютерной стратегии. Отступить - пролив реальную кровь и сломав судьбы десятков тысяч реальных людей. Не виртуальных симулякров и человекоподобных игрушек. Людей - из плоти и крови, таких же как мы, наших людей.
И, да - это оказалось возможным. Потому что такова реальность. Оказывается, она состоит не из искусственных трагедий, сюжеты которых можно перетасовать и разложить в сериальном порядке. Трагедий, которые неисправимы. Трагедий, которые нельзя поставить на паузу или просмотреть в перемотке. Трагедий, боль от которых не пройдёт, если их не прожить. И это не плохо и не хорошо. Это вообще больше никак иначе, потому что - так есть. Нам всем необходимо заново учиться взаимодействовать с неигрушечным миром.
Ведь этот навык у нас атрофировался, подобно тому, как атрофируются мышцы у человека, долгое время пролежавшего обездвиженным. Он заново учится ходить, есть, разговаривать. То же самое сейчас происходит с нами. Ведь когда мы, начавшие просыпаться немного раньше остальных, на старте СВО говорили, что разворачивающиеся события по масштабу сравнимы с Великой Отечественной - это уже не было игрой слов или просто красивой пропагандисткой метафорой. Это было болезненное понимание того, что нас ждут не только яркие победы, но и тяжелые поражения. Которые оставят след в сердце каждого. И да, если мы окончательно не проснёмся, то теперь может быть всё что угодно. И бои под Ростовом (в Белогородской области они уже случаются), и даже действующие террористические ячейки УГ («Украинского Государства») в Сибири. Всё - наши сытые сны сошли с рельс. Победить можно только открыв глаза. Игрушечный мир исчерпан.
Доброе утро - идёт война.
Народная и Священная.
Семён Пегов
@wargonzo
https://t.me/Agdchan/8064
Эта неделя ознаменовалась Херсонской трагедией, которую общество в полной мере не осмыслило до сих пор. Растерянность и фрустрация не удивительны. Когда русские мыслители сегодня говорят о Пробуждении - они в общем-то констатируют определенный медицинский факт. Большая часть из нас, не смотря на внешне активный образ жизни - путешествия по земному шару, увлечения лыжами и сноубордами, походы в фитнес и за покупками в ИКЕА - на самом деле находились в состоянии клинической смерти. В экзистенциальной коме, если хотите. Мы «жили» и видели сны сквозь подписки на NETFLIX, свежую спаржу и безлактозный кофе. Комфорт убаюкивал ощущение реальности, притупил его до почти полного отсутствия.
Именно поэтому нам не было больно от погибавших до начала СВО детей на Донбассе, от оторванных ног и рук у донецких и луганских людей, существующих в альтернативном - или как его называли некоторые маргиналы «Русском» - мире. Ведь когда ты спишь, тебе не бывает больно. Да, ты испытываешь определенное волнение от картинок, которые стремительно сменяются - иногда яркие и веселые, иногда тусклые и мрачные - но всё равно где-то внутри напрочь дезориентированное сознание убеждало и убаюкивало дальше - это всё не про нас, это всё сон, понаблюдаем.
Таким образом наблюдение со временем вытеснило всякое участие. И мы стали тотально безучастными. А если мы и соглашались быть деятельными - то почти всегда это носило характер игры. Игры в работу, игры в выборы, игры в протесты и их разгоны, игры в большую политику и международные отношения, игры в обучение и, в конце концов, игры в себя. Мы жили в игрушечном мире - в котором сами были игрушками. Игрушками друг для друга или для более прокаченных и сложных игрушек, каковыми в силу более расширенного набора функций, например, являлись чиновники и политики.
А теперь игра закончилась. Абсолютно для всех - для простых игрушек и для сложных тоже. Внезапно нам стало больно как людям. Сны оборвались и нас окатили из ведра ледяной водой настоящей жизни, настоящей боли - настоящей трагедии. И, конечно, мы оказались к этому не готовы. Как не готов человек вышедший из комы, спустя несколько лет и столкнувшийся с беспощадно напавшей на него реальностью. Как так сдать русский город? Разве это возможно? Разве возможно отступить из Ростова-на-Дону, Белгорода, Курска? Отступить - по-настоящему, а не как в компьютерной стратегии. Отступить - пролив реальную кровь и сломав судьбы десятков тысяч реальных людей. Не виртуальных симулякров и человекоподобных игрушек. Людей - из плоти и крови, таких же как мы, наших людей.
И, да - это оказалось возможным. Потому что такова реальность. Оказывается, она состоит не из искусственных трагедий, сюжеты которых можно перетасовать и разложить в сериальном порядке. Трагедий, которые неисправимы. Трагедий, которые нельзя поставить на паузу или просмотреть в перемотке. Трагедий, боль от которых не пройдёт, если их не прожить. И это не плохо и не хорошо. Это вообще больше никак иначе, потому что - так есть. Нам всем необходимо заново учиться взаимодействовать с неигрушечным миром.
Ведь этот навык у нас атрофировался, подобно тому, как атрофируются мышцы у человека, долгое время пролежавшего обездвиженным. Он заново учится ходить, есть, разговаривать. То же самое сейчас происходит с нами. Ведь когда мы, начавшие просыпаться немного раньше остальных, на старте СВО говорили, что разворачивающиеся события по масштабу сравнимы с Великой Отечественной - это уже не было игрой слов или просто красивой пропагандисткой метафорой. Это было болезненное понимание того, что нас ждут не только яркие победы, но и тяжелые поражения. Которые оставят след в сердце каждого. И да, если мы окончательно не проснёмся, то теперь может быть всё что угодно. И бои под Ростовом (в Белогородской области они уже случаются), и даже действующие террористические ячейки УГ («Украинского Государства») в Сибири. Всё - наши сытые сны сошли с рельс. Победить можно только открыв глаза. Игрушечный мир исчерпан.
Доброе утро - идёт война.
Народная и Священная.
Семён Пегов
@wargonzo
https://t.me/Agdchan/8064
Telegram
AGDchan
После удара, который мы получили под Херсоном, необходимо собраться с мыслями и с силами. И само это событие требует очень серьезного осмысления и истолкования. Нельзя от него отмамхиваться, нельзя его замазывать, но и впадать в истерику совершенно неправильно.…
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
КРАСНОЕ ПОЛОТНО
…все траншеи очерчены, границы стёрты.
Богомаз поправляет «стечкарь», застёгивает гимнастёрку,
Ему поздно здесь быть и поздно в миру казаться,
Он воздвигает молча вёрсты фортификаций.
Несмотря на погибших друзей, обгоревших машин каркасы,
Фронтовая работа радует Богомаза —
Он вдыхает запах земли и не ищет пути иного,
У него ничего не осталось, кроме чести и позывного.
Он не верит в унынье, очень редко с тоски «мурчит»,
Про таких говорят — они увальни и кузьмичи,
В этом нету геройства, только одна привычка —
Испытывать к смерти полное безразличие.
Плохо ли, хорошо ли — не в этом вся соль рассказа,
Трое детей и жена в ожидании Богомаза —
Вяжут из слёз своих, невзирая на боль и беды,
Красное полотно. Знамя святой Победы.
@rt_special
КРАСНОЕ ПОЛОТНО
…все траншеи очерчены, границы стёрты.
Богомаз поправляет «стечкарь», застёгивает гимнастёрку,
Ему поздно здесь быть и поздно в миру казаться,
Он воздвигает молча вёрсты фортификаций.
Несмотря на погибших друзей, обгоревших машин каркасы,
Фронтовая работа радует Богомаза —
Он вдыхает запах земли и не ищет пути иного,
У него ничего не осталось, кроме чести и позывного.
Он не верит в унынье, очень редко с тоски «мурчит»,
Про таких говорят — они увальни и кузьмичи,
В этом нету геройства, только одна привычка —
Испытывать к смерти полное безразличие.
Плохо ли, хорошо ли — не в этом вся соль рассказа,
Трое детей и жена в ожидании Богомаза —
Вяжут из слёз своих, невзирая на боль и беды,
Красное полотно. Знамя святой Победы.
@rt_special
Forwarded from Специально для RT
Военный корреспондент Семён Пегов, автор Telegram-канала @wargonzo
ОБРАТНО К ЗВЁЗДАМ
Я поймал себя на этой мысли ещё в конце лета, когда в очередной раз ночевал в одной из полевых располаг у бойцов донецкого комендантского полка в Красном Лимане. Фронтовые тучи над городом сгущались всё яростнее, украинские диверсанты то и дело заходили на окраины — атаковали блокпосты, по ночам оттуда доносились дискомфортные звуки стрелкового боя, ну и, конечно, постоянно прилетало от артиллерии, а блуждающий миномёт беспорядочно кошмарил частный сектор: отступив из Лимана в мае, ВСУ забрали с собой несколько местных лесников и поэтому чувствовали себя в окружавших нас хвойных чащах более чем вольготно. То есть доставали до городских построек даже не слишком-то дальнобойным миномётом.
И если большую часть лета мы провели в курортных лиманских вотчинах более или менее на расслабоне: у комендачей всегда работал тырчик (фронтовое название бензинового генератора) и интернет соответственно, то во второй половине августа от этих цивилизованных удовольствий уже пришлось отказаться. По фирменному донбасскому небу туда-сюда сновали вражеские электронные птицы, и, дабы не палить располагу зорким украинским беспилотникам, ровно в девять вечера тырчик дисциплинированно и сурово глушили, погружая нашу привилегированную военкорскую жизнь во всеобщее военное средневековье.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
Читать далее — https://telegra.ph/Voennyj-korrespondent-Semyon-Pegov-avtor-Telegram-kanala-wargonzo-11-14
ОБРАТНО К ЗВЁЗДАМ
Я поймал себя на этой мысли ещё в конце лета, когда в очередной раз ночевал в одной из полевых располаг у бойцов донецкого комендантского полка в Красном Лимане. Фронтовые тучи над городом сгущались всё яростнее, украинские диверсанты то и дело заходили на окраины — атаковали блокпосты, по ночам оттуда доносились дискомфортные звуки стрелкового боя, ну и, конечно, постоянно прилетало от артиллерии, а блуждающий миномёт беспорядочно кошмарил частный сектор: отступив из Лимана в мае, ВСУ забрали с собой несколько местных лесников и поэтому чувствовали себя в окружавших нас хвойных чащах более чем вольготно. То есть доставали до городских построек даже не слишком-то дальнобойным миномётом.
И если большую часть лета мы провели в курортных лиманских вотчинах более или менее на расслабоне: у комендачей всегда работал тырчик (фронтовое название бензинового генератора) и интернет соответственно, то во второй половине августа от этих цивилизованных удовольствий уже пришлось отказаться. По фирменному донбасскому небу туда-сюда сновали вражеские электронные птицы, и, дабы не палить располагу зорким украинским беспилотникам, ровно в девять вечера тырчик дисциплинированно и сурово глушили, погружая нашу привилегированную военкорскую жизнь во всеобщее военное средневековье.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
Читать далее — https://telegra.ph/Voennyj-korrespondent-Semyon-Pegov-avtor-Telegram-kanala-wargonzo-11-14