This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
обе сцены все ещё заслуживают быть в фильме
админ наконец досмотрел Фишера, админ в мрачном ахуе, но это было сильно, несмотря на некоторые странности. после дп лужа тв очень даже реабилитировалась
#хазгром, где Игорь, который раньше «Петь, заебал, за дорогой следи», теперь не может перестать снимать такие видосы
Forwarded from свш (Анастасия)
[#хазгром ]
— Убери ноги-то.
— Отстань, мне так удобно.
Игорь закатил глаза, жаль, Петя не увидел этого под темными очками. Южное солнце не щадило, и хотелось остаться в прохладной машине с кондёром примерно вечность. Игорь прибавил громкость (и был счастлив, что они слушают его музыку, а не Петин любимый ужас), кидая взгляд на пассажирское сидение. Уговоры не закидывать ноги на приборку не помогали, Петя мастерски игнорировал его просьбы и сидел довольный, расслабленный. Чего греха таить, Игорь был счастлив видеть его таким. Без трясущихся рук, без злобного взгляда и кривой ухмылки. Такого, улыбающегося широко и медленно потягивающего виноградную одноразку.
Сколько нервов они друг другу вымотали, прежде чем наконец доехать до моря. Альтернатив особо не было, зато было дурацкое желание проторчать почти сутки в машине, чтобы потом упасть без сил в номере. Желательно в обнимку, и плевать, что они только что с дороги. Игорь и раньше был жутко тактильным, а после встречи с Петей его потребность в касаниях возросла до небес. Петя не был против, хоть и первое время волком смотрел, а сейчас сам под руку лез, за ладонь хватался и прижимал со всех сил к себе. Неделя вдали от Питера, от забот и проблем казалась сказкой.
Игорь снова скосил взгляд на Петю, который смотрел вдаль и смешно качал головой в такт песне («сам слушай своё старьё»). В груди опять приятно запекло, они были вместе почти три года, полгода из которых боролись с остатками Петиной зависимости, а Игорь смотрел на него так же влюбленно, как в первые месяцы. Ничего не мог с собой поделать, да и не пытался. Петя от его взглядов смущался постоянно, долго привыкал к тому, что его любят за то, что он Петя, мудак и долбоёб (по собственному мнению), не умеющий выражать свои чувства.
Рука сама потянулась за телефоном. Было что-то такое в этой бесконечной дороге, этом пейзаже гор. Игорь начал понимать Петю, который постоянно снимал за рулём, невзирая на Игоревы «ты еблан, следи за дорогой». Он перевел камеру на Хазина и снова заулыбался. Не любят так в тридцать шесть, думал он раньше. Не бьется сердце как бешеное, когда видишь своего человека и когда он улыбается тебе вот так нежно. За одну эту улыбку Игорь был готов простить и ноги на приборке, и немытые кружки, и все психозы. Ну малолетка влюбленная, а не суровый подполковник.
— За дорогой смотри, Игорёш, — Петя улыбнулся хитро и положил ладонь на его бедро, не сжимая пошло, а просто обозначая, что он здесь, с ним, едет на неделю забыться и смыть с себя все проблемы в теплом море. Игорь на мгновение сжал его ладонь и прибавил газу. Осталось-то всего ничего.
— Убери ноги-то.
— Отстань, мне так удобно.
Игорь закатил глаза, жаль, Петя не увидел этого под темными очками. Южное солнце не щадило, и хотелось остаться в прохладной машине с кондёром примерно вечность. Игорь прибавил громкость (и был счастлив, что они слушают его музыку, а не Петин любимый ужас), кидая взгляд на пассажирское сидение. Уговоры не закидывать ноги на приборку не помогали, Петя мастерски игнорировал его просьбы и сидел довольный, расслабленный. Чего греха таить, Игорь был счастлив видеть его таким. Без трясущихся рук, без злобного взгляда и кривой ухмылки. Такого, улыбающегося широко и медленно потягивающего виноградную одноразку.
Сколько нервов они друг другу вымотали, прежде чем наконец доехать до моря. Альтернатив особо не было, зато было дурацкое желание проторчать почти сутки в машине, чтобы потом упасть без сил в номере. Желательно в обнимку, и плевать, что они только что с дороги. Игорь и раньше был жутко тактильным, а после встречи с Петей его потребность в касаниях возросла до небес. Петя не был против, хоть и первое время волком смотрел, а сейчас сам под руку лез, за ладонь хватался и прижимал со всех сил к себе. Неделя вдали от Питера, от забот и проблем казалась сказкой.
Игорь снова скосил взгляд на Петю, который смотрел вдаль и смешно качал головой в такт песне («сам слушай своё старьё»). В груди опять приятно запекло, они были вместе почти три года, полгода из которых боролись с остатками Петиной зависимости, а Игорь смотрел на него так же влюбленно, как в первые месяцы. Ничего не мог с собой поделать, да и не пытался. Петя от его взглядов смущался постоянно, долго привыкал к тому, что его любят за то, что он Петя, мудак и долбоёб (по собственному мнению), не умеющий выражать свои чувства.
Рука сама потянулась за телефоном. Было что-то такое в этой бесконечной дороге, этом пейзаже гор. Игорь начал понимать Петю, который постоянно снимал за рулём, невзирая на Игоревы «ты еблан, следи за дорогой». Он перевел камеру на Хазина и снова заулыбался. Не любят так в тридцать шесть, думал он раньше. Не бьется сердце как бешеное, когда видишь своего человека и когда он улыбается тебе вот так нежно. За одну эту улыбку Игорь был готов простить и ноги на приборке, и немытые кружки, и все психозы. Ну малолетка влюбленная, а не суровый подполковник.
— За дорогой смотри, Игорёш, — Петя улыбнулся хитро и положил ладонь на его бедро, не сжимая пошло, а просто обозначая, что он здесь, с ним, едет на неделю забыться и смыть с себя все проблемы в теплом море. Игорь на мгновение сжал его ладонь и прибавил газу. Осталось-то всего ничего.