На сайте Финансово-хозяйственного управления РПЦ опубликован проект нового храма при МГУ имени Ломоносова.
В описании говорится, что в храме будет «два подземных этажа, в которых разместятся приходские помещения и духовный центр Московского государственного университета». Его высота 46 метров, а вместительность - 1000 человек. Огромный храм.
Конечно, не обошлось без Ресина. И, разумеется, началось возмущение общественности - пока только в соцсетях, но не исключено, что грядёт новая Торфянка.
Главный редактор портала «Православие и мир» Анна Данилова попыталась защитить проект, написав, что он будет построен на пустыре на месте старых гаражей, эта земля не принадлежит МГУ, а значит университет не будет тратиться на него, и вообще – на Юго-Западе Москвы очень плохо с храмами. Но в ответ она получила множество негативных комментариев, суть которых сводится к тому, что вместо храма надо построить что-то общественно полезное – бассейн, поликлинику, досуговый центр.
Протест вызывает не факт строительства храма как такового, а экспансия православия в сферы, которые большинство считает светскими. Сначала построили главный армейский храм, потом анонсировали спортивный, теперь вот — университетский.
Когда Церковь, число активных прихожан которой составляет по разным оценкам от 2 до 10% населения страны, начинает вторгаться в сферы, которые традиционно считаются свободными от религии, люди реагируют болезненно.
Такую же реакцию мы видели, когда ректор МИФИ решил сначала установить на территории университета поклонный крест, а потом открыть кафедру теологии. В Екатеринбурге защищали и защитили сквер. Протесты были и в Москве, и в других городах.
Есть два храма, исторически связанные с МГУ - святой Татьяны в старом здании университета на Моховой (когда в 90-е для восстановления храма на его историческом месте выселяли знаменитый театр МГУ, был большой скандал) и Живоначальной Троицы на Воробьёвых горах, относящийся к МГУ территориально.
Татьянинский храм считается университетским, туда приезжает на день святой Татьяны ректор Садовничий, но реально он, конечно, обычный приходской храм, относящийся к университету лишь исторически и географически. Один его его клириков, побывавший в своей биографии настоятелем русского храма в ЮАР, священник Иоанн Лапидус значится на сайте ФХУ как настоятель нового университетского мегаломанского храма.
Интересно, что Татьянинский храм решено как бы заменить новостроящимся.
Храм Троицы на Воробьёвых горах имеет к МГУ ещё меньше отношения (и не претендует), зато прославился тем, что его настоятелем патриарх сделал в 2014-м году бежавшего из Одессы протоиерея Андрея Новикова, который венчал в нём донбасских ополченцев (в ютьюбе есть ролики).
Нужен ли студентам и преподавателям МГУ новый храм? Если они и в старые-то не очень ходят? Их об этом спросили? Или просто прикрылись именем университета? Нужны ли вообще цеховые домовые храмы или это фикция?
Разумеется, не любые храмы в светском пространстве вызывают отторжение. Как правило, не вызывает вопросов строительство храмов при больницах, армейских частях и тюрьмах – т.е. в местах, связанных с предельными экзистенциальными состояниями человека - там они логично воспринимаются «на месте». Но сооружение на тысячу прихожан в тюрьме не построишь, да и доход с заключённых не велик.
Архитектурное решение нового храма, которое при творческом подходе могло бы оправдать факт его строительства в глазах в том числе и академической среды, будь оно хоть немного современным и новаторским, хоть чуть-чуть намекающим на знакомство с дискуссиями и современной храмовой архитектуре последних лет, вызывает только недоумение и слёзы )
В описании говорится, что в храме будет «два подземных этажа, в которых разместятся приходские помещения и духовный центр Московского государственного университета». Его высота 46 метров, а вместительность - 1000 человек. Огромный храм.
Конечно, не обошлось без Ресина. И, разумеется, началось возмущение общественности - пока только в соцсетях, но не исключено, что грядёт новая Торфянка.
Главный редактор портала «Православие и мир» Анна Данилова попыталась защитить проект, написав, что он будет построен на пустыре на месте старых гаражей, эта земля не принадлежит МГУ, а значит университет не будет тратиться на него, и вообще – на Юго-Западе Москвы очень плохо с храмами. Но в ответ она получила множество негативных комментариев, суть которых сводится к тому, что вместо храма надо построить что-то общественно полезное – бассейн, поликлинику, досуговый центр.
Протест вызывает не факт строительства храма как такового, а экспансия православия в сферы, которые большинство считает светскими. Сначала построили главный армейский храм, потом анонсировали спортивный, теперь вот — университетский.
Когда Церковь, число активных прихожан которой составляет по разным оценкам от 2 до 10% населения страны, начинает вторгаться в сферы, которые традиционно считаются свободными от религии, люди реагируют болезненно.
Такую же реакцию мы видели, когда ректор МИФИ решил сначала установить на территории университета поклонный крест, а потом открыть кафедру теологии. В Екатеринбурге защищали и защитили сквер. Протесты были и в Москве, и в других городах.
Есть два храма, исторически связанные с МГУ - святой Татьяны в старом здании университета на Моховой (когда в 90-е для восстановления храма на его историческом месте выселяли знаменитый театр МГУ, был большой скандал) и Живоначальной Троицы на Воробьёвых горах, относящийся к МГУ территориально.
Татьянинский храм считается университетским, туда приезжает на день святой Татьяны ректор Садовничий, но реально он, конечно, обычный приходской храм, относящийся к университету лишь исторически и географически. Один его его клириков, побывавший в своей биографии настоятелем русского храма в ЮАР, священник Иоанн Лапидус значится на сайте ФХУ как настоятель нового университетского мегаломанского храма.
Интересно, что Татьянинский храм решено как бы заменить новостроящимся.
Храм Троицы на Воробьёвых горах имеет к МГУ ещё меньше отношения (и не претендует), зато прославился тем, что его настоятелем патриарх сделал в 2014-м году бежавшего из Одессы протоиерея Андрея Новикова, который венчал в нём донбасских ополченцев (в ютьюбе есть ролики).
Нужен ли студентам и преподавателям МГУ новый храм? Если они и в старые-то не очень ходят? Их об этом спросили? Или просто прикрылись именем университета? Нужны ли вообще цеховые домовые храмы или это фикция?
Разумеется, не любые храмы в светском пространстве вызывают отторжение. Как правило, не вызывает вопросов строительство храмов при больницах, армейских частях и тюрьмах – т.е. в местах, связанных с предельными экзистенциальными состояниями человека - там они логично воспринимаются «на месте». Но сооружение на тысячу прихожан в тюрьме не построишь, да и доход с заключённых не велик.
Архитектурное решение нового храма, которое при творческом подходе могло бы оправдать факт его строительства в глазах в том числе и академической среды, будь оно хоть немного современным и новаторским, хоть чуть-чуть намекающим на знакомство с дискуссиями и современной храмовой архитектуре последних лет, вызывает только недоумение и слёзы )
Да, кстати. Сегодня "Проект" опубликовал расследование об РПЦ . Хорошее, качественное. Мы, может быть, ещё к нему вернёмся. Но оно демонстриует прежде всего то, насколько же это закрытая и непрозрачная институция. Несколько лет назад Светлана Рейтер и Иван Голунов для РБК расследовали тему церковных финансов и вообще экономики. Работали несколько месяцев и до сих пор то, что они смогли узнать, проверить и подтвердить, - это лучшее описание ситуации, которое соотносится с реальностью как верхушечка гигантского айсберга. И вот очередной подход. И снова то, что удаётся узнать и доказать при максимуме журналистского профессионализма - это лишь тени от незримого очами.
Я думаю, патриарх мог бы оскорбиться - перед пацанами неудобно - что у него такие скромные недвижимые активы. Даже у его вассалов-архиереев есть квартиры в Европе, а он прям сирота. Кстати, на схеме нет его резиденции в Серебряном бору. Впрочем, мы не следим - может, продал.
Ну и остальные две темы несколько за уши притянуты. В смысле это такие точечные описания каких-то выхваченных фонариком общественного внимания тем, связанных с РПЦ. Но работа важная и качественная. Всё, что можно, написали. А про Флавиана Череповецкого лучший текст был на "Таких делах" у Дмитрия Сидорова, но пал жертвой Роскомнадзора.
https://www.proekt.media/narrative/rasskazy-ob-etike-tserkov/
Я думаю, патриарх мог бы оскорбиться - перед пацанами неудобно - что у него такие скромные недвижимые активы. Даже у его вассалов-архиереев есть квартиры в Европе, а он прям сирота. Кстати, на схеме нет его резиденции в Серебряном бору. Впрочем, мы не следим - может, продал.
Ну и остальные две темы несколько за уши притянуты. В смысле это такие точечные описания каких-то выхваченных фонариком общественного внимания тем, связанных с РПЦ. Но работа важная и качественная. Всё, что можно, написали. А про Флавиана Череповецкого лучший текст был на "Таких делах" у Дмитрия Сидорова, но пал жертвой Роскомнадзора.
https://www.proekt.media/narrative/rasskazy-ob-etike-tserkov/
Проект.
Царствие земное
Кто подарил сестре патриарха элитную квартиру в Петербурге, где живет второй Сергий Романов и в каких случаях РПЦ судит священников.
Новый опрос о религиозности россиян, проведенный Левада-центром, показывает, что 63% респондентов называют себя православными, при этом «молельный дом» (церковь) раз в неделю или чаще посещают только 5%, раз в месяц или чаще – 9% (наверное, от всего числа опрошенных). Разрыв между верующими и практикующими остается достаточно большим.
В социологии религии этот феномен называется – vicarious religion (викарная, замещающая или заместительная религия). Термин предложила Грейс Дейви. Суть его – в том, что пассивное в плане религиозных практик большинство, фактически, делегирует активному меньшинству churchgoers исполнять ритуалы, верить и следовать морально-нравственным нормам от своего имени. Ради чувства принадлежности к большой религиозной общине это пассивное большинство доверяет религиозную практику активному меньшинству. Ответы таких верующих на вопросы о вере можно интерпретировать как показатель доверия религиозным организациям.
Интересно, что полученные Левада-центром цифры по вере в жизнь после смерти/царство небесное/чудеса растут с начала 1990-х, достигают пика в 2008 году, т.е. в год смерти патриарха Алексия II, а дальше падают. Кстати, пиковое значение числа приверженцев православия тоже приходится на 2008 год. Конечно, количественные показатели нуждаются в профессиональной интерпретации, нужны другие качественные исследования. Но если не считать это простым хронологическим совпадением, напрашивается гипотеза, что это реакция на курс патриарха Кирилла по активизации присутствия Церкви во всех областях общественной жизни и на информационные скандалы последних лет. Те, для кого православие – викарная религия, теряют доверие к нему.
В социологии религии этот феномен называется – vicarious religion (викарная, замещающая или заместительная религия). Термин предложила Грейс Дейви. Суть его – в том, что пассивное в плане религиозных практик большинство, фактически, делегирует активному меньшинству churchgoers исполнять ритуалы, верить и следовать морально-нравственным нормам от своего имени. Ради чувства принадлежности к большой религиозной общине это пассивное большинство доверяет религиозную практику активному меньшинству. Ответы таких верующих на вопросы о вере можно интерпретировать как показатель доверия религиозным организациям.
Интересно, что полученные Левада-центром цифры по вере в жизнь после смерти/царство небесное/чудеса растут с начала 1990-х, достигают пика в 2008 году, т.е. в год смерти патриарха Алексия II, а дальше падают. Кстати, пиковое значение числа приверженцев православия тоже приходится на 2008 год. Конечно, количественные показатели нуждаются в профессиональной интерпретации, нужны другие качественные исследования. Но если не считать это простым хронологическим совпадением, напрашивается гипотеза, что это реакция на курс патриарха Кирилла по активизации присутствия Церкви во всех областях общественной жизни и на информационные скандалы последних лет. Те, для кого православие – викарная религия, теряют доверие к нему.
В связи с терактами во Франции стали говорить, что их причина – это политика гиперсекуляризации, проводимая французскими властями. Не то, что в России – постсекулярном заповеднике традиционных религиозных ценностей. Это противопоставление гиперсекулярного Запада и постсекулярной России – типичная ошибка.
Действительно Франция с её принципом laicité – главный образец секулярной политики для всего мира. К французской модели обращался, к примеру, в 1920-х гг. Ататюрк в Турции, когда строил на развалинах Османской империи светское государство. Но особенность секуляризма как идеологии заключается не в уничтожении и унижении религии, а в недопуске ее в публичное пространство – в пространстве приватном (личной религиозности, религиозной жизни своей общины) гражданину в секулярном обществе дается полная свобода в соответствии с законодательством о свободе совести и вероисповедания. Присутствие религии в школе и вузе, армии, тюрьме разрешается для реализации этого права граждан.
Во Франции никогда не было гиперсекуляризации (и, конечно, нет сейчас), зато она была в Советском Союзе, когда даже приватное пространство жизни человека было зачищено государством от религии. И современный официальный облик и риторика т.н. традиционных религий России сформировался именно в условиях гиперсекуляризации. «Уникальный многовековой опыт мирного сосуществования религий» в России, о котором говорят как религиозные, так и госчиновники – это наследие силовой советской гиперсекуляризации. Все эти совместные заявления религиозных лидеров России даже по стилю напоминают советский официоз. Да и сами «традиционные религиозные ценности», о которых говорится в таких заявлениях, – это скорее традиционные советские ценности, нежели действительно религиозные.
Надо понимать, что и государственное регулирование «чувств верующих», которое митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) предлагает французским властям в качестве панацеи от религиозного экстремизма, – это тоже гиперсекуляризация. В нем можно увидеть советское стремление к идеологическому контролю и наказанию за мыслепреступления. Здесь светское государство вмешивается в область вероисповедания, что усиливает секуляризацию, и порождает в качестве ответной реакции рост фундаментализма. Те же религиозные общины и лидеры, которые не готовы встроиться в эту гиперсекулярную матрицу в России, подвергаются постоянным преследованиям: это и исламские салафиты, и протестанты, и Свидетели Иеговы и многие другие, к кому применяются меры «пакета Яровой».
Действительно Франция с её принципом laicité – главный образец секулярной политики для всего мира. К французской модели обращался, к примеру, в 1920-х гг. Ататюрк в Турции, когда строил на развалинах Османской империи светское государство. Но особенность секуляризма как идеологии заключается не в уничтожении и унижении религии, а в недопуске ее в публичное пространство – в пространстве приватном (личной религиозности, религиозной жизни своей общины) гражданину в секулярном обществе дается полная свобода в соответствии с законодательством о свободе совести и вероисповедания. Присутствие религии в школе и вузе, армии, тюрьме разрешается для реализации этого права граждан.
Во Франции никогда не было гиперсекуляризации (и, конечно, нет сейчас), зато она была в Советском Союзе, когда даже приватное пространство жизни человека было зачищено государством от религии. И современный официальный облик и риторика т.н. традиционных религий России сформировался именно в условиях гиперсекуляризации. «Уникальный многовековой опыт мирного сосуществования религий» в России, о котором говорят как религиозные, так и госчиновники – это наследие силовой советской гиперсекуляризации. Все эти совместные заявления религиозных лидеров России даже по стилю напоминают советский официоз. Да и сами «традиционные религиозные ценности», о которых говорится в таких заявлениях, – это скорее традиционные советские ценности, нежели действительно религиозные.
Надо понимать, что и государственное регулирование «чувств верующих», которое митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) предлагает французским властям в качестве панацеи от религиозного экстремизма, – это тоже гиперсекуляризация. В нем можно увидеть советское стремление к идеологическому контролю и наказанию за мыслепреступления. Здесь светское государство вмешивается в область вероисповедания, что усиливает секуляризацию, и порождает в качестве ответной реакции рост фундаментализма. Те же религиозные общины и лидеры, которые не готовы встроиться в эту гиперсекулярную матрицу в России, подвергаются постоянным преследованиям: это и исламские салафиты, и протестанты, и Свидетели Иеговы и многие другие, к кому применяются меры «пакета Яровой».
Андрей написал для VTimes о системном кризисе высшего образования в РПЦ. «Духовная безопасность» под видом теологии становится источником радикализма, который угрожает любой безопасности. А инфоповод - комичный наезд Щипкова на "либерал-православных":
«Парадокс в том, что православная теология, которая должна по этой логике стать своего рода антидотом или вакциной, в условиях меняющейся нормы наполняется фундаменталистским содержанием и радикализуется, а те теологические подходы, которые могут стать основой для противодействия религиозному экстремизму, попадают в разряд «духовной заразы», потому что опираются на «духовно чуждые» принципы инклюзивности, критики насилия и принятия инаковости»
https://www.vtimes.io/2020/11/12/duhovno-zarazen-a1422
«Парадокс в том, что православная теология, которая должна по этой логике стать своего рода антидотом или вакциной, в условиях меняющейся нормы наполняется фундаменталистским содержанием и радикализуется, а те теологические подходы, которые могут стать основой для противодействия религиозному экстремизму, попадают в разряд «духовной заразы», потому что опираются на «духовно чуждые» принципы инклюзивности, критики насилия и принятия инаковости»
https://www.vtimes.io/2020/11/12/duhovno-zarazen-a1422
Синод Кипрской церкви большинством голосов (10 против 7) признал Православную церковь Украины. Но Синод РПЦ не стал дожидаться этого решения и заранее разорвал евхаристическое общение с кипрскими иерархами, признающими ПЦУ.
Теперь в православной игре престолов между Константинополем и Москвой счёт 4:0. Ведь раньше вслед за Констатинопольским патриархатом ПЦУ признали Элладская и Александрийская церкви. В то же время ни одна из автокефальных поместных церквей не последовала примеру Москвы и не разорвала с ними евхаристического общения.
Похоже у тренерского штаба РПЦ кончились идеи. Фланговая атака, проведённая в Аммане в феврале этого года, захлебнулась на подходах к штрафной. Коварные греки перехватили мяч, так и не дав форвардам РПЦ сделать удар по воротам. С тех пор Московская патриархия играет исключительно на вынос мяча со своей половины поля и надеется на чудесную ногу российского МИДа, защищающего ворота.
Как говорят в таких случаях футбольные комментаторы, это игра в одну калитку. Патриархии пора задуматься о смене тактики и провести несколько замен на ключевых позициях, иначе разгром будет тотальным.
Теперь в православной игре престолов между Константинополем и Москвой счёт 4:0. Ведь раньше вслед за Констатинопольским патриархатом ПЦУ признали Элладская и Александрийская церкви. В то же время ни одна из автокефальных поместных церквей не последовала примеру Москвы и не разорвала с ними евхаристического общения.
Похоже у тренерского штаба РПЦ кончились идеи. Фланговая атака, проведённая в Аммане в феврале этого года, захлебнулась на подходах к штрафной. Коварные греки перехватили мяч, так и не дав форвардам РПЦ сделать удар по воротам. С тех пор Московская патриархия играет исключительно на вынос мяча со своей половины поля и надеется на чудесную ногу российского МИДа, защищающего ворота.
Как говорят в таких случаях футбольные комментаторы, это игра в одну калитку. Патриархии пора задуматься о смене тактики и провести несколько замен на ключевых позициях, иначе разгром будет тотальным.
Вот здесь можно подписать "Обращение священников и мирян к христианам Беларуси". Я подписала. Соавтор пока нет )
Текст очень хороший. Прослеживается преемство с письмом священников по Московскому делу. Эти тексты, конечно, войдут в историю хотя бы просто как свидетельство, что может быть публичный христианский дискурс, отличный от беспомощного официоза и языка вражды. Написано в лучших церковных традициях, мы уже забыли, что таковые были.
Но в этом тексте чувствуется растерянность. Его адресат - "братья и сёстры" в Беларуси. Это письмо солидарности, поддержки жертв насилия и тех, кто борется в Беларуси за милосердие и справедливость. Здесь нет надежды что-то изменить, на что-то повлиять. И даже архиереи БПЦ цитируются в личном качестве - и к ним бесполезно обращаться как к представителям крупнейшей конфессии Беларуси, чтобы они выступили как Церковь, а не некоторые сами от себя.
Чувствуется и то, что прошлое письмо критиковали со стороны РПЦ за "политику", поэтому здесь текст максимально, подчёркнуто внеполитичный, выверенный до запятой. Это не плохо, это поиск нового языка и богословской опоры. Предполагаю, что это далеко не последний текст.
Один из авторов письма, пожелавший остаться анонимным, сказал, что "Выразить поддержку - это уже немало. И это формирует отношение в России, а оно прямо влияет на события там". Назвать зло злом, а добро добром - действительно уже много.
Важно и то, что здесь зафиксировыны преследования духовенства - рассказаны истории православных священников Александра Кухты, Владимира Дробышевского, Сергия Лепина, католических архиереев Тадеуша Кондрусевича и Юрия Кособуцкого, которые пострадали и продолжают страдать в Беларуси за свою смелость. У нас про это мало знают - так вот давайте знать.
Текст очень хороший. Прослеживается преемство с письмом священников по Московскому делу. Эти тексты, конечно, войдут в историю хотя бы просто как свидетельство, что может быть публичный христианский дискурс, отличный от беспомощного официоза и языка вражды. Написано в лучших церковных традициях, мы уже забыли, что таковые были.
Но в этом тексте чувствуется растерянность. Его адресат - "братья и сёстры" в Беларуси. Это письмо солидарности, поддержки жертв насилия и тех, кто борется в Беларуси за милосердие и справедливость. Здесь нет надежды что-то изменить, на что-то повлиять. И даже архиереи БПЦ цитируются в личном качестве - и к ним бесполезно обращаться как к представителям крупнейшей конфессии Беларуси, чтобы они выступили как Церковь, а не некоторые сами от себя.
Чувствуется и то, что прошлое письмо критиковали со стороны РПЦ за "политику", поэтому здесь текст максимально, подчёркнуто внеполитичный, выверенный до запятой. Это не плохо, это поиск нового языка и богословской опоры. Предполагаю, что это далеко не последний текст.
Один из авторов письма, пожелавший остаться анонимным, сказал, что "Выразить поддержку - это уже немало. И это формирует отношение в России, а оно прямо влияет на события там". Назвать зло злом, а добро добром - действительно уже много.
Важно и то, что здесь зафиксировыны преследования духовенства - рассказаны истории православных священников Александра Кухты, Владимира Дробышевского, Сергия Лепина, католических архиереев Тадеуша Кондрусевича и Юрия Кособуцкого, которые пострадали и продолжают страдать в Беларуси за свою смелость. У нас про это мало знают - так вот давайте знать.
Google Docs
Обращение к христианам Беларуси
“Обращение к христианам Беларуси", опубликованное 25 ноября на портале “Православие и Мир”, собрало более 2 тысяч подписей. Среди них - граждане разных стран и представители разных конфессий - православные, католики, протестанты. Среди подписавшихся почти…
Беларуские христиане написали очередное письмо своему митрополиту. Но по-настоящему сильным действием было бы одно - письмо православных Беларуси патриарху Кириллу, предстоятелю РПЦ, в которую входит Беларуская Церковь. Короткое, лаконичное, с просьбой применить право печалования, защитить свою паству, страдающую от государственного произвола и насилия. С конкретными историями и пострадавших, и выступающих на стороне насилия священников (как здесь, с просьбой дать оценку действиям).
Письмо должно быть а) массовым - десятки тысяч подписей (что, кажется, не трудно) б) подписано хотя бы одним архиереем (мб Гродненский? Или экс-экзарх митрополит Павел как-то поучаствовал бы - хотя бы внешним комментарием?)
В случае появления такого письма, патриархия будет вынуждена на него публично отреагировать. У него неминуемо будут следствия, возможно, не слишком оптимистичные или даже совсем печальные, но исторические.
Пока все существующие письма, несмотря на очень качественные тексты (язык, язык формируется на глазах!), работают только на поддержку солидарности и нужны прежде всего самим авторам и подписавшим (что тоже очень важно). Церковным властям же можно их просто не замечать.
Письмо должно быть а) массовым - десятки тысяч подписей (что, кажется, не трудно) б) подписано хотя бы одним архиереем (мб Гродненский? Или экс-экзарх митрополит Павел как-то поучаствовал бы - хотя бы внешним комментарием?)
В случае появления такого письма, патриархия будет вынуждена на него публично отреагировать. У него неминуемо будут следствия, возможно, не слишком оптимистичные или даже совсем печальные, но исторические.
Пока все существующие письма, несмотря на очень качественные тексты (язык, язык формируется на глазах!), работают только на поддержку солидарности и нужны прежде всего самим авторам и подписавшим (что тоже очень важно). Церковным властям же можно их просто не замечать.
У американского писателя Рода Дрейера вышла новая книга «Live not by Lies» о христианских диссидентах в странах соцлагеря. Нет, не о том, о чём можно было бы подумать – Дрейер использует наших диссидентов в своих идеологических целях, культурно апроприирует, так сказать.
Год назад он приезжал в Россию, встречался здесь с Владимиром Легойдой и Евгением Водолазкиным. Брал интервью у протоиерея Кирилла Каледы (сына тайного священника Глеба Каледы), баптисткого пастора Юрия Сипко и других свидетелей эпохи. Один из главных героев книги – чехословацкий диссидент, католик Вацлав Бенда (1946-1999), автор выходившего в самиздате «Параллельного полиса» (1977). Дрейер взял интервью у его вдовы Камилы. Правда, в книге он не упоминает, что, будучи уже гражданином свободной Чехии, Бенда защищал чилийского экс-диктатора Аугусто Пиночета – тот, по его словам, шёл на жесткие меры под натиском международного коммунизма.
Предыдущая книга Дрейера «The Benedict Option» (2016), которая входила в топ-10 бестселлеров NYT, – образец консервативного алармизма. Дрейер начинал с тезиса «пора признать, что консерваторы проиграли культурные войны». Он призывал к созданию альтернативного либеральному контр-культурного общества, которое можно представить в виде международной сети консервативно настроенных общин. Собирая материал для этой книги, он объехал такие общины в США, Италии и других странах. В качестве примера успешных контр-культурных сообществ он уже тогда приводил опыт диссидентов советского времени.
В обеих его книгах аналогом советской тоталитарной системы в наши дни становится лево-либеральный политический порядок. Дрейер считает, что мы живем в пред-тоталитарное время, когда этот порядок ещё не победил окончательно. В «Live not by Lies» движение Social Justice Warriors (SJW) отождествляется с большевиками. Логика Дреера примерно такая: посмотрите, что сделали большевики – они построили тоталитарную систему с ГУЛАГом, то же самое сделают SJW, если дать им возможность. Оплотом сопротивления должны стать христианские консервативные общины и семьи.
В первой части «Понимание мягкого тоталитаризма» он описывает установление лево-либерального (пред)тоталитарного порядка в западном мире. Вторая часть «Как жить по правде» – практические советы сопротивления этому порядку на основе опыта диссидентов. Каждая глава заканчивается параграфом «See, Judge, Act», в котором антисоветский опыт трансформируется в советы по борьбе с предполагаемым soft-totalitarianism. Главы называются, например, «Семьи – ячейки сопротивления», «Религия – фундамент сопротивления», «Дар страдания».
Дрейер – это не маргинал в шапочке из фольги, видящий везде заговор лево-либералов. Он – респектабельный автор, выражающий страхи значительной части европейских и американских христианских консерваторов. И судя по всему они уже сушат сухари и готовятся к длительному сопротивлению.
Год назад он приезжал в Россию, встречался здесь с Владимиром Легойдой и Евгением Водолазкиным. Брал интервью у протоиерея Кирилла Каледы (сына тайного священника Глеба Каледы), баптисткого пастора Юрия Сипко и других свидетелей эпохи. Один из главных героев книги – чехословацкий диссидент, католик Вацлав Бенда (1946-1999), автор выходившего в самиздате «Параллельного полиса» (1977). Дрейер взял интервью у его вдовы Камилы. Правда, в книге он не упоминает, что, будучи уже гражданином свободной Чехии, Бенда защищал чилийского экс-диктатора Аугусто Пиночета – тот, по его словам, шёл на жесткие меры под натиском международного коммунизма.
Предыдущая книга Дрейера «The Benedict Option» (2016), которая входила в топ-10 бестселлеров NYT, – образец консервативного алармизма. Дрейер начинал с тезиса «пора признать, что консерваторы проиграли культурные войны». Он призывал к созданию альтернативного либеральному контр-культурного общества, которое можно представить в виде международной сети консервативно настроенных общин. Собирая материал для этой книги, он объехал такие общины в США, Италии и других странах. В качестве примера успешных контр-культурных сообществ он уже тогда приводил опыт диссидентов советского времени.
В обеих его книгах аналогом советской тоталитарной системы в наши дни становится лево-либеральный политический порядок. Дрейер считает, что мы живем в пред-тоталитарное время, когда этот порядок ещё не победил окончательно. В «Live not by Lies» движение Social Justice Warriors (SJW) отождествляется с большевиками. Логика Дреера примерно такая: посмотрите, что сделали большевики – они построили тоталитарную систему с ГУЛАГом, то же самое сделают SJW, если дать им возможность. Оплотом сопротивления должны стать христианские консервативные общины и семьи.
В первой части «Понимание мягкого тоталитаризма» он описывает установление лево-либерального (пред)тоталитарного порядка в западном мире. Вторая часть «Как жить по правде» – практические советы сопротивления этому порядку на основе опыта диссидентов. Каждая глава заканчивается параграфом «See, Judge, Act», в котором антисоветский опыт трансформируется в советы по борьбе с предполагаемым soft-totalitarianism. Главы называются, например, «Семьи – ячейки сопротивления», «Религия – фундамент сопротивления», «Дар страдания».
Дрейер – это не маргинал в шапочке из фольги, видящий везде заговор лево-либералов. Он – респектабельный автор, выражающий страхи значительной части европейских и американских христианских консерваторов. И судя по всему они уже сушат сухари и готовятся к длительному сопротивлению.
Светлана Тихановская обратилась к папе Франциску с открытым письмом. Весь текст построен как диалог с последней энцикликой папы «Fratelli Tutti», в которой понтифик подробно изложил основы своего социального учения.
Понятно, что письмо Тихановской готовила команда профессиональных теологов – это совершенно нормально, и радует, что у Светланы есть такие грамотные советники. Им удалось найти правильный язык, с одной стороны, понятный широкой аудитории – в тексте много примеров и свидетельств. С другой стороны, письмо наполнено отсылками, которые позволяют задействовать более глубокие культурные пласты. Отсылки – важный элемент современной массовой культуры.
Например, первый же абзац отсылает к знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта…». Абзац про атомизацию белорусского общества государственной властью резонирует с книгой католического теолога Уильяма Кавано «Torture and Eucharist», в которой точно теми же словами описываются действия режима Аугусто Пиночета в Чили (папе Франциску должен этот сюжет должен быть знаком не понаслышке). Отсылки к Чернобыльской катастрофе тоже отлично работают после выхода сериала HBO «Чернобыль». Широкой аудитории они дают нужную параллель для понимания действия властей, которые привели к протесту: враньё и отрицание существования проблем, которые затрагивают жизни людей (в тексте примеры с пандемией COVID-19 и отравленной водой в Минске).
На сегодняшний день – это лучший текст, написанный белорусскими христианами, о политическом кризисе в Беларуси.
Понятно, что письмо Тихановской готовила команда профессиональных теологов – это совершенно нормально, и радует, что у Светланы есть такие грамотные советники. Им удалось найти правильный язык, с одной стороны, понятный широкой аудитории – в тексте много примеров и свидетельств. С другой стороны, письмо наполнено отсылками, которые позволяют задействовать более глубокие культурные пласты. Отсылки – важный элемент современной массовой культуры.
Например, первый же абзац отсылает к знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта…». Абзац про атомизацию белорусского общества государственной властью резонирует с книгой католического теолога Уильяма Кавано «Torture and Eucharist», в которой точно теми же словами описываются действия режима Аугусто Пиночета в Чили (папе Франциску должен этот сюжет должен быть знаком не понаслышке). Отсылки к Чернобыльской катастрофе тоже отлично работают после выхода сериала HBO «Чернобыль». Широкой аудитории они дают нужную параллель для понимания действия властей, которые привели к протесту: враньё и отрицание существования проблем, которые затрагивают жизни людей (в тексте примеры с пандемией COVID-19 и отравленной водой в Минске).
На сегодняшний день – это лучший текст, написанный белорусскими христианами, о политическом кризисе в Беларуси.
В журнале «Вопросы теологии» вышло интервью библеиста Михаила Селезнёва, в котором он объясняет, что такое библеистика как наука, когда и при каких обстоятельствах она возникает и как работает. Подробный и полезный ликбез по истории и методологии изучения Библии.
Цитата:
«Классическое христианство» Византии и высокого Средневековья представляло собой синтез, с одной стороны, библейского нарратива, с другой – догматики, которая была основана на концептуальной системе греческой философии, с третьей – политической доктрины, которая продолжала политическую доктрину Римской империи, с четвертой – эстетики, основанной на эллинистическо-римском наследии... Плюс еще много составных частей этого прекрасного паззла. В таком синтезе разные составные части, очень разного происхождения, были на удивление плотно пригнаны друг к другу. Но синтез начал рассыпаться к концу Средневековья.
На протяжении Нового времени разные христианские церкви как-то пытались реагировать на этот процесс. Реакции были различные: от демонстративного игнорирования (фундаментализм) до поисков какого-то нового синтеза (Бультман, Тиллих, Бонхеффер, Тейяр де Шарден и др.) или романтической идеализации старого синтеза через новую риторику (славянофилы, Флоренский, неопатристика).
Цитата:
«Классическое христианство» Византии и высокого Средневековья представляло собой синтез, с одной стороны, библейского нарратива, с другой – догматики, которая была основана на концептуальной системе греческой философии, с третьей – политической доктрины, которая продолжала политическую доктрину Римской империи, с четвертой – эстетики, основанной на эллинистическо-римском наследии... Плюс еще много составных частей этого прекрасного паззла. В таком синтезе разные составные части, очень разного происхождения, были на удивление плотно пригнаны друг к другу. Но синтез начал рассыпаться к концу Средневековья.
На протяжении Нового времени разные христианские церкви как-то пытались реагировать на этот процесс. Реакции были различные: от демонстративного игнорирования (фундаментализм) до поисков какого-то нового синтеза (Бультман, Тиллих, Бонхеффер, Тейяр де Шарден и др.) или романтической идеализации старого синтеза через новую риторику (славянофилы, Флоренский, неопатристика).
В редакции многострадального "Журнала Московской Патриархии" снова перемены. Должность ответственного редактора упразднена вместе с увольнением Евгения Стрельчика, занимавшего её пять лет, а ответственным секретарём назначили священника Александра Волкова, который руководил пресс-службой патриарха, но был громко со скандалом оттуда уволен чуть больше года назад (провинность этого сверхлояльного патриарху человека окончательно неизвестна).
Ответсек - должность чисто техническая, в редакциях печатных изданий это был сотрудник-координатор, отвечающий больше за макет, вёрстку, сроки сдачи номеров, порядок взаимодействий отделов, контакты с типографией, чем за содержание. Обычно этим занимались опытные печатники, специалисты по редакционно-типографскому менеджменту. Очень странное решение, учитывая, что Волков в печатных СМИ никогда не работал. Впрочем, может, ошиблись на сайте Патриархия.ру и он всё-таки редактор.
Главным редактором издания по-прежнему остаётся по должности руководитель Издательства Московской патриархии (кто помнит, как сейчас зовут этого человека, далёкого от книжной индустрии так же, как Волков - от газетной? а это Николай, епископ Балашихинский). Председатель редакционного совета журнала поинтереснее - это митрополит Иларион (Алфеев), но он никогда не считал ЖМП своим журналом, его амбиции - в телеэфире.
Чем помешал лояльный, тихий, не имеющий своей точки зрения Стрельчик, который всю жизнь просто очень любил профессионально делать газеты и журналы? Кажется, что-то с деньгами, но это не точно.
Почему ЖМП не закрывают? Кому нужна дорогая журнальная полиграфия, когда рынок печатных СМИ, тем более - нишевых, тем более - официозных, умер. Влияния никакого, лежат тиражи на епархиальных складах. Все листают картинки. Ещё архиереи любят, чтоб там про них печатали и можно было элегантно положить на стол в приёмной журнальчик с красивыми фотографиями (кто ж их без Стрельчика отбирать и подписывать будет?).
На этой неделе вон закрыли журнал "Вокруг Света", который начал выходить ещё в XIX -м веке. ЖМП-то помоложе будет.
Ответсек - должность чисто техническая, в редакциях печатных изданий это был сотрудник-координатор, отвечающий больше за макет, вёрстку, сроки сдачи номеров, порядок взаимодействий отделов, контакты с типографией, чем за содержание. Обычно этим занимались опытные печатники, специалисты по редакционно-типографскому менеджменту. Очень странное решение, учитывая, что Волков в печатных СМИ никогда не работал. Впрочем, может, ошиблись на сайте Патриархия.ру и он всё-таки редактор.
Главным редактором издания по-прежнему остаётся по должности руководитель Издательства Московской патриархии (кто помнит, как сейчас зовут этого человека, далёкого от книжной индустрии так же, как Волков - от газетной? а это Николай, епископ Балашихинский). Председатель редакционного совета журнала поинтереснее - это митрополит Иларион (Алфеев), но он никогда не считал ЖМП своим журналом, его амбиции - в телеэфире.
Чем помешал лояльный, тихий, не имеющий своей точки зрения Стрельчик, который всю жизнь просто очень любил профессионально делать газеты и журналы? Кажется, что-то с деньгами, но это не точно.
Почему ЖМП не закрывают? Кому нужна дорогая журнальная полиграфия, когда рынок печатных СМИ, тем более - нишевых, тем более - официозных, умер. Влияния никакого, лежат тиражи на епархиальных складах. Все листают картинки. Ещё архиереи любят, чтоб там про них печатали и можно было элегантно положить на стол в приёмной журнальчик с красивыми фотографиями (кто ж их без Стрельчика отбирать и подписывать будет?).
На этой неделе вон закрыли журнал "Вокруг Света", который начал выходить ещё в XIX -м веке. ЖМП-то помоложе будет.
Митрополита Кирилла Екатеринбургского Синод отправил подальше от Сергия Романова - в Казань, на место, освободившееся после смерти от коронавируса митрополита Феофана.
Выселять Сергия из монастыря будет Евгений (Кульберг), нынешний Бронницкий. В целом он - человек митрополита Кирилла, он его привёз из Ярославля с собой, и на Урале Евгений уже был - и викарным, и наместником монастыря на Ганиной Яме, и управлял Нижним Тагилом. Есть преемство, так сказать, вряд ли что-то всерьёз изменится. И он явно в фаворе у патриарха.
В Википедии написано, что в 2003-м году он участвовал в разгроме выставки «Осторожно, религия!» и вообще начинал свою церковную карьеру в храме в Пыжах у протоиерея Александра Шаргунова. Царебожникам везде у нас дорога, царебожникам везде у нас почёт. Бедный Урал...
Выселять Сергия из монастыря будет Евгений (Кульберг), нынешний Бронницкий. В целом он - человек митрополита Кирилла, он его привёз из Ярославля с собой, и на Урале Евгений уже был - и викарным, и наместником монастыря на Ганиной Яме, и управлял Нижним Тагилом. Есть преемство, так сказать, вряд ли что-то всерьёз изменится. И он явно в фаворе у патриарха.
В Википедии написано, что в 2003-м году он участвовал в разгроме выставки «Осторожно, религия!» и вообще начинал свою церковную карьеру в храме в Пыжах у протоиерея Александра Шаргунова. Царебожникам везде у нас дорога, царебожникам везде у нас почёт. Бедный Урал...
Всё-таки это гениальные фотографии изолированного патриарха и онлайн-синода.
Между прочим, он перед началом Синода сказал: «И когда нам говорят, в том числе некоторые люди, облеченные в священные одежды, что никакой эпидемии не существует, что это вымысел, что все это специально привнесено в нашу жизнь, чтобы ограничить посещение храмов или перемещения людей, — то ответом на эту ложь является тяжелейшая правда о наших почивших отцах и братьях»
Рабочая группа по коронавирусу при патриархии постоянно сообщает о смертях духовенства. В списке совсем не старые священники - 37 лет, 42 года, 63.
Патриарх, конечно, боится. Служит один в «скиту» в Переделкино.
Меж тем уже начались препирательства с региональными властями за допуск прихожан на массовые рождественские богослужения. Что в контексте изоляции патриарха выглядит очень лицемерно. Ждём, когда выпустят циркулярное письмо управделами о необходимости вакцинации и проповеди "Спутник V" с амвонов: привился - и через 42 дня на службу. Раньше Голикова не велит.
Между прочим, он перед началом Синода сказал: «И когда нам говорят, в том числе некоторые люди, облеченные в священные одежды, что никакой эпидемии не существует, что это вымысел, что все это специально привнесено в нашу жизнь, чтобы ограничить посещение храмов или перемещения людей, — то ответом на эту ложь является тяжелейшая правда о наших почивших отцах и братьях»
Рабочая группа по коронавирусу при патриархии постоянно сообщает о смертях духовенства. В списке совсем не старые священники - 37 лет, 42 года, 63.
Патриарх, конечно, боится. Служит один в «скиту» в Переделкино.
Меж тем уже начались препирательства с региональными властями за допуск прихожан на массовые рождественские богослужения. Что в контексте изоляции патриарха выглядит очень лицемерно. Ждём, когда выпустят циркулярное письмо управделами о необходимости вакцинации и проповеди "Спутник V" с амвонов: привился - и через 42 дня на службу. Раньше Голикова не велит.
В католическом мире скандал: обсуждают скульптуру космонавта на площади святого Петра.
Речь идет о рождественском вертепе, составленном из коллекции ростовых фигур в стиле керамики Кастелли, собранной в Институте искусство в Абруццо в 1960-70-е годы. Создатели этих фигур вдохновлялись шумерским, египетским и греческим искусством. А космонавт был создан в честь высадки людей на Луну в 1969 году.
Скульптура оказалась провокационной. В соцсетях появились мемы с шлемом Дарта Вейдера и Мандалорца на голове «космонавта». Искусствовед Элизабет Лев написала в твиттере: «… оказывается 2020 может быть еще хуже». А священник Артемий Владимиров разразился стихами, обличающими прогнившую Европу и Ватикан.
Скандал напоминает прошлогодний, когда во время Синода по Амазонии папа Франциск освятил и распорядился внести в церковь скульптуры Пачамамы – богини плодородия инков. Консерваторы расценили это как «языческое богослужение» и даже скинули одну из статуй в Тибр.
Речь идет о рождественском вертепе, составленном из коллекции ростовых фигур в стиле керамики Кастелли, собранной в Институте искусство в Абруццо в 1960-70-е годы. Создатели этих фигур вдохновлялись шумерским, египетским и греческим искусством. А космонавт был создан в честь высадки людей на Луну в 1969 году.
Скульптура оказалась провокационной. В соцсетях появились мемы с шлемом Дарта Вейдера и Мандалорца на голове «космонавта». Искусствовед Элизабет Лев написала в твиттере: «… оказывается 2020 может быть еще хуже». А священник Артемий Владимиров разразился стихами, обличающими прогнившую Европу и Ватикан.
Скандал напоминает прошлогодний, когда во время Синода по Амазонии папа Франциск освятил и распорядился внести в церковь скульптуры Пачамамы – богини плодородия инков. Консерваторы расценили это как «языческое богослужение» и даже скинули одну из статуй в Тибр.
Зачем папа Франциск это делает?
На Панамазонском синоде Франциск использовал символы южноамериканских индейцев, чтобы показать инклюзивность и универсальность Католической церкви для своей паствы. И здесь надо понимать, что большинство этой паствы живет не в Европе или Северной Америке (откуда в основном раздаются недовольные голоса), а на Глобальном Юге, который, начиная с 1960-70-х годов переосмысляет свою христианскую идентичность в постколониальном духе.
Постколониальные теологии обращаются к местным традициям, формируя собственные уникальные христианские культуры. Для них белое европейское христианство – лишь одна из культурных форм христианства, чья претензия на доминирование, как минимум, не обоснована, а зачастую преступна. Интегрирование местных традиций совсем не означает религиозного синкретизма, речь идет о переосмыслении традиционных форм в христианском ключе. Это вполне традиционная форма распространения христианства. В этом смысле реакция консерваторов лицемерна, потому что европейское христианство само интегрировало в себя античное и средневековое язычество (чем пермская деревянная скульптура отличается от индейской?).
Вторая причина, по которой Франциск обратился к этим символам, – экологическая. В итоговых документах Панамазонского синода есть много отсылок к индейским образам Матери-земли и к францисканским сестре Луне и брату Солнце. А скульптуры Пачамамы – это изображения той самой Матери-земли. И они ничем не отличаются от изображений Космоса в виде мужчины на иконах Пятидесятницы. Кстати, именно постколониальные теологии (особенно азиатские и полинезийские) сегодня во многом подпитывают экологическую христианскую мысль.
Белое консервативное католическое меньшинство продолжает настаивать на доминировании европейской культуры в христианстве, но аргентинский папа решительно настроен быть голосом католического большинства, живущего на Глобальном Юге. Нынешний «шумерский космонавт» – это такая же попытка показать универсальность и инклюзивность христианства всему миру.
На Панамазонском синоде Франциск использовал символы южноамериканских индейцев, чтобы показать инклюзивность и универсальность Католической церкви для своей паствы. И здесь надо понимать, что большинство этой паствы живет не в Европе или Северной Америке (откуда в основном раздаются недовольные голоса), а на Глобальном Юге, который, начиная с 1960-70-х годов переосмысляет свою христианскую идентичность в постколониальном духе.
Постколониальные теологии обращаются к местным традициям, формируя собственные уникальные христианские культуры. Для них белое европейское христианство – лишь одна из культурных форм христианства, чья претензия на доминирование, как минимум, не обоснована, а зачастую преступна. Интегрирование местных традиций совсем не означает религиозного синкретизма, речь идет о переосмыслении традиционных форм в христианском ключе. Это вполне традиционная форма распространения христианства. В этом смысле реакция консерваторов лицемерна, потому что европейское христианство само интегрировало в себя античное и средневековое язычество (чем пермская деревянная скульптура отличается от индейской?).
Вторая причина, по которой Франциск обратился к этим символам, – экологическая. В итоговых документах Панамазонского синода есть много отсылок к индейским образам Матери-земли и к францисканским сестре Луне и брату Солнце. А скульптуры Пачамамы – это изображения той самой Матери-земли. И они ничем не отличаются от изображений Космоса в виде мужчины на иконах Пятидесятницы. Кстати, именно постколониальные теологии (особенно азиатские и полинезийские) сегодня во многом подпитывают экологическую христианскую мысль.
Белое консервативное католическое меньшинство продолжает настаивать на доминировании европейской культуры в христианстве, но аргентинский папа решительно настроен быть голосом католического большинства, живущего на Глобальном Юге. Нынешний «шумерский космонавт» – это такая же попытка показать универсальность и инклюзивность христианства всему миру.
ИТОГИ ГОДА 1
Начинаем подводить итоги 2020 года с межправославных отношений. Главная тема – конфликт между Москвой и Константинополем вокруг украинской автокефалии, который вошел в фазу вялотекущей холодной войны.
Год начался с провальной встречи в Аммане, где РПЦ безуспешно попыталась сколотить коалицию против Константинополя. Из 15 автокефальных церквей в столицу Иордании приехали только предстоятели Сербской и Чешской церквей, румыны и поляки прислали своих наблюдателей. Принимающая сторона – Иерусалимский патриарх – сразу заявил о себе как о посреднике в конфликте. Не приехали те, кого в массовом сознании считали главными союзниками РПЦ – Антиохийский, Грузинский и Болгарский патриархаты. Получается, РПЦ за несколько лет растеряла большинство бывших союзников – печальный итог работы русской церковной дипломатии. Да и с сербами теперь не всё так просто: в ноябре от коронавируса умерли главные сторонники РПЦ в её борьбе с Константинополем – патриарх Ириней и митрополит Черногорский Амфилохий, у которого под боком была своя непризнанная автокефалия. Новый патриарх может пойти на примирение с греками (например, если им станет митрополит Загребско-Люблянский Порфирий, которого называют одним из вероятных претендентов на престол).
Летом наступил период затишья из-за пандемии коронавируса, которой стороны могли бы воспользоваться, чтобы обнулить конфликт, но никто не предпринял никаких усилий для этого. Новый виток конфронтации начался осенью (вторая волна пандемии уже не помешала). Патриарх Варфоломей заявил, что Православная церковь – не федерация протестантского типа, и служение первенства неотъемлемая часть православной экклезиологии. Затем предстоятель Кипрской церкви архиепископ Хризостом помянул за богослужением главу Православной церкви Украины, а чуть позже Синод Кипрской церкви большинством голосов признал автокефалию ПЦУ.
РПЦ ничего не смогла противопоставить этому, кроме повторения прошлогоднего сценария с Элладской и Александрийской церквами – «гибридного» разрыва евхаристического общения только с теми кипрскими епископами, которые поддержали ПЦУ. Глава внешнеполитического ведомства РПЦ митрополит Иларион заявил, что раскол мирового православия продолжается. Примечательно, что в февральском коммюнике Амманской встречи воинственная риторика про раскольника-патриарха Варфоломея была отложена в сторону. В тексте о нем говорится очень уважительно и даже упоминается его «старшинство» (привет от иерусалимского посредника). Про раскол в мировом православии говорится лишь как об опасности, а не как о свершившемся факте (хотя общение с Константинополем, Афинами и Александрией уже было разорвано).
Получается, что вся эта риторика – исключительно для внутреннего пользования, чтобы оправдывать перед своими верующими разрыв евхаристического общения с церквами, признавшими ПЦУ. Для консервативной части русской православной паствы это коммюнике – явная сдача позиций (жаль Чаплин не дожил, он бы обязательно написал по этому поводу). Для либеральной и умеренной – повод думать, что конфликт искусственно раздут с нашей стороны (так есть все-таки раскол, или его нет?).
Вообще разговоры про раскол со стороны официальных спикеров РПЦ выглядят двусмысленно. Дело в том, что ни одна поместная церковь не разорвала евхаристическое общение ни с Константинопольским патриархатом, ни с другими церквами, чьи синоды признали ПЦУ. Это сделала лишь РПЦ, и тезис про раскол может быть легко обращён против неё. Опасность этой «риторики раскола» ещё и в том, что она постепенно уводит официальных спикеров РПЦ на фундаменталистские и откровенно гопнические позиции. На этом фоне новостью из параллельной вселенной выглядит соглашение между Парижской архиепископией русских приходов (РПЦ) и Галльской митрополией (Константинополь) об окончании конфликтной ситуации между ними.
Начинаем подводить итоги 2020 года с межправославных отношений. Главная тема – конфликт между Москвой и Константинополем вокруг украинской автокефалии, который вошел в фазу вялотекущей холодной войны.
Год начался с провальной встречи в Аммане, где РПЦ безуспешно попыталась сколотить коалицию против Константинополя. Из 15 автокефальных церквей в столицу Иордании приехали только предстоятели Сербской и Чешской церквей, румыны и поляки прислали своих наблюдателей. Принимающая сторона – Иерусалимский патриарх – сразу заявил о себе как о посреднике в конфликте. Не приехали те, кого в массовом сознании считали главными союзниками РПЦ – Антиохийский, Грузинский и Болгарский патриархаты. Получается, РПЦ за несколько лет растеряла большинство бывших союзников – печальный итог работы русской церковной дипломатии. Да и с сербами теперь не всё так просто: в ноябре от коронавируса умерли главные сторонники РПЦ в её борьбе с Константинополем – патриарх Ириней и митрополит Черногорский Амфилохий, у которого под боком была своя непризнанная автокефалия. Новый патриарх может пойти на примирение с греками (например, если им станет митрополит Загребско-Люблянский Порфирий, которого называют одним из вероятных претендентов на престол).
Летом наступил период затишья из-за пандемии коронавируса, которой стороны могли бы воспользоваться, чтобы обнулить конфликт, но никто не предпринял никаких усилий для этого. Новый виток конфронтации начался осенью (вторая волна пандемии уже не помешала). Патриарх Варфоломей заявил, что Православная церковь – не федерация протестантского типа, и служение первенства неотъемлемая часть православной экклезиологии. Затем предстоятель Кипрской церкви архиепископ Хризостом помянул за богослужением главу Православной церкви Украины, а чуть позже Синод Кипрской церкви большинством голосов признал автокефалию ПЦУ.
РПЦ ничего не смогла противопоставить этому, кроме повторения прошлогоднего сценария с Элладской и Александрийской церквами – «гибридного» разрыва евхаристического общения только с теми кипрскими епископами, которые поддержали ПЦУ. Глава внешнеполитического ведомства РПЦ митрополит Иларион заявил, что раскол мирового православия продолжается. Примечательно, что в февральском коммюнике Амманской встречи воинственная риторика про раскольника-патриарха Варфоломея была отложена в сторону. В тексте о нем говорится очень уважительно и даже упоминается его «старшинство» (привет от иерусалимского посредника). Про раскол в мировом православии говорится лишь как об опасности, а не как о свершившемся факте (хотя общение с Константинополем, Афинами и Александрией уже было разорвано).
Получается, что вся эта риторика – исключительно для внутреннего пользования, чтобы оправдывать перед своими верующими разрыв евхаристического общения с церквами, признавшими ПЦУ. Для консервативной части русской православной паствы это коммюнике – явная сдача позиций (жаль Чаплин не дожил, он бы обязательно написал по этому поводу). Для либеральной и умеренной – повод думать, что конфликт искусственно раздут с нашей стороны (так есть все-таки раскол, или его нет?).
Вообще разговоры про раскол со стороны официальных спикеров РПЦ выглядят двусмысленно. Дело в том, что ни одна поместная церковь не разорвала евхаристическое общение ни с Константинопольским патриархатом, ни с другими церквами, чьи синоды признали ПЦУ. Это сделала лишь РПЦ, и тезис про раскол может быть легко обращён против неё. Опасность этой «риторики раскола» ещё и в том, что она постепенно уводит официальных спикеров РПЦ на фундаменталистские и откровенно гопнические позиции. На этом фоне новостью из параллельной вселенной выглядит соглашение между Парижской архиепископией русских приходов (РПЦ) и Галльской митрополией (Константинополь) об окончании конфликтной ситуации между ними.
ИТОГИ ГОДА 3
Из-за пандемии патриарх Кирилл изолировался в бункере-скиту, и оттуда дистанционно управляет церковью. Как следствие, заметно усилился его отрыв от реальности, который и раньше давал о себе знать. Что же там, в «бункерном мышлении» патриарха?
Вчера в Москве прошло ежегодное епархиальное собрание, на котором патриарх выступил с докладом. Это надёжный источник информации о том, что в голове у патриарха и его ближайшего окружения, которое готовило этот текст.
Из доклада мы узнали, что число богослужений, совершенных патриархом, сократилось примерно в полтора раза (114 против 184 в прошлом году), при этом не сказано, сколько из них было совершено до пандемии и за пределами Александро-Невского скита в Переделкино. Одним из пунктиков патриарха всегда было личное совершение архиерейских хиротоний. В этом году он рукоположил 4 архиереев (всех – в период с 16 августа по 1 сентября), в прошлом – 13. Пресвитерских и диаконских хиротоний – 14, из них 11 до пандемии (в прошлом году – 30). Великих освящений храмов – 5 (до пандемии – 1, в прошлом году – 18). Это говорит о том, что патриарх очень серьезно бережёт своё здоровье.
В начале первой волны пандемии, когда госвласти стали ограничивать посещения храмов, патриарх Кирилл призвал верующих сидеть дома, взяв на себя «подвиг неотлучного пребывания в своих жилищах». Выяснилось, что он «до сих пор с болью в сердце» вспоминает эти «прежде немыслимые для меня слова».
На собрании патриарх посетовал, что летом и осенью, т.е. уже после открытия храмов для мирян, «число прихожан за воскресными и праздничными богослужениями снизилось на треть, а где-то и на половину». Напомним, что вторая волна по числу заболевших превысила первую, но доступ в храмы не ограничивался.
Кирилла явно заботит эта цифра: «Более серьезной опасностью является искушение мыслью о факультативности богослужений и вообще церковной жизни, распространение представлений о том, что собираться вместе для молитвенного общения не так уж необходимо, особенно в условиях, когда многолюдные собрания могут представлять повышенную угрозу здоровью, и что в связи с этим соответствующая традиция непременно должна быть пересмотрена». И далее он категорически заявляет: «Никакие технические средства не обеспечивают возможности участия христианина в большинстве таинств Церкви и особенно в важнейшем из них — Божественной Евхаристии».
Переводя на понятный язык: власти открыли доступ к храмам, а треть (а местами и половина) прихожан по разным причинам не доходит до них, пусть они почувствуют себя неполноценными.
В докладе нет ни слова поддержки для мирян – буквально всё вокруг таит опасность и повышает тревожность. Например, технически средства трансляции богослужения, с одной стороны, «приносили хотя бы некоторое утешение через трансляцию богослужений», и тут же несут «опасность утратить навык полноценного человеческого общения». Он говорит о том, что многие пережили опыт одиночества и покинутости в период пандемии, и далее сразу идет длинная телега об опасностях общения через интернет и мессенджеры (при этом выступает он дистанционно). «Виртуальная община» противопоставляется «реальной общине», хотя и там, и там – конкретные люди. А людям-то что делать? Сидеть дома и чувствовать себя неполноценными или ходить в храмы с риском для здоровья? Патриарх уклоняется от ответа, перекладывая ответственность на священников.
Похоже, за время пандемии патриарх перебрался в виртуальный мир, где верующие – цифры статистики, а архиереи и священники – управляемые юниты, сам он, видимо, представляет себя оператором боевого дрона у пульта управления.
Из-за пандемии патриарх Кирилл изолировался в бункере-скиту, и оттуда дистанционно управляет церковью. Как следствие, заметно усилился его отрыв от реальности, который и раньше давал о себе знать. Что же там, в «бункерном мышлении» патриарха?
Вчера в Москве прошло ежегодное епархиальное собрание, на котором патриарх выступил с докладом. Это надёжный источник информации о том, что в голове у патриарха и его ближайшего окружения, которое готовило этот текст.
Из доклада мы узнали, что число богослужений, совершенных патриархом, сократилось примерно в полтора раза (114 против 184 в прошлом году), при этом не сказано, сколько из них было совершено до пандемии и за пределами Александро-Невского скита в Переделкино. Одним из пунктиков патриарха всегда было личное совершение архиерейских хиротоний. В этом году он рукоположил 4 архиереев (всех – в период с 16 августа по 1 сентября), в прошлом – 13. Пресвитерских и диаконских хиротоний – 14, из них 11 до пандемии (в прошлом году – 30). Великих освящений храмов – 5 (до пандемии – 1, в прошлом году – 18). Это говорит о том, что патриарх очень серьезно бережёт своё здоровье.
В начале первой волны пандемии, когда госвласти стали ограничивать посещения храмов, патриарх Кирилл призвал верующих сидеть дома, взяв на себя «подвиг неотлучного пребывания в своих жилищах». Выяснилось, что он «до сих пор с болью в сердце» вспоминает эти «прежде немыслимые для меня слова».
На собрании патриарх посетовал, что летом и осенью, т.е. уже после открытия храмов для мирян, «число прихожан за воскресными и праздничными богослужениями снизилось на треть, а где-то и на половину». Напомним, что вторая волна по числу заболевших превысила первую, но доступ в храмы не ограничивался.
Кирилла явно заботит эта цифра: «Более серьезной опасностью является искушение мыслью о факультативности богослужений и вообще церковной жизни, распространение представлений о том, что собираться вместе для молитвенного общения не так уж необходимо, особенно в условиях, когда многолюдные собрания могут представлять повышенную угрозу здоровью, и что в связи с этим соответствующая традиция непременно должна быть пересмотрена». И далее он категорически заявляет: «Никакие технические средства не обеспечивают возможности участия христианина в большинстве таинств Церкви и особенно в важнейшем из них — Божественной Евхаристии».
Переводя на понятный язык: власти открыли доступ к храмам, а треть (а местами и половина) прихожан по разным причинам не доходит до них, пусть они почувствуют себя неполноценными.
В докладе нет ни слова поддержки для мирян – буквально всё вокруг таит опасность и повышает тревожность. Например, технически средства трансляции богослужения, с одной стороны, «приносили хотя бы некоторое утешение через трансляцию богослужений», и тут же несут «опасность утратить навык полноценного человеческого общения». Он говорит о том, что многие пережили опыт одиночества и покинутости в период пандемии, и далее сразу идет длинная телега об опасностях общения через интернет и мессенджеры (при этом выступает он дистанционно). «Виртуальная община» противопоставляется «реальной общине», хотя и там, и там – конкретные люди. А людям-то что делать? Сидеть дома и чувствовать себя неполноценными или ходить в храмы с риском для здоровья? Патриарх уклоняется от ответа, перекладывая ответственность на священников.
Похоже, за время пандемии патриарх перебрался в виртуальный мир, где верующие – цифры статистики, а архиереи и священники – управляемые юниты, сам он, видимо, представляет себя оператором боевого дрона у пульта управления.