🇸🇾 🇸🇾 Пока все внимание общественности приковано к заявлениям о «снятии санкций», отмечу, что системные проблемы никуда не делись. Думаю, это и имел ввиду госсекретарь США Марко Рубио в своем выступлении о потенциальном «коллапсе Сирии».

🖊 Несмотря на временное затишье, эскалация между друзами и Службами общественной безопасности (СОБ) в конце апреля — начале мая выявила системную слабость «центрального правительства» в Дамаске. Неконтролируемые радикальные формирования в структуре МВД продолжают действовать с высокой степенью автономии, что ставит под сомнение способность властей обеспечивать безопасность и порядок.

Последующие атаки на российскую базу Хмеймим (опять же неизвестно кем?) и регулярные нападения в провинции Ас-Сувейда, приписываемые «неустановленным лицам», лишь усиливают подозрения друзов в причастности силовых структур к дестабилизации. Это подрывает доверие к правительству даже среди умеренных слоев общины, где нарастает критика в адрес Дамаска.

Параллельно, по моим наблюдениям в информационном пространстве, наблюдается тревожная тенденция к постепенной милитаризации населения провинции, в сравнении с январем-мартом. Формируются новые местные группировки, что свидетельствует об определенном кризисе легитимности власти, несмотря на отсутствие у друзов желания вступать в открытое противостояние. К этому добавляются тезисы о пытках задержанных друзов из Джараманы и Сахнае в тюрьмах.

🟠Тем не менее, важным сдерживающим фактором остается приверженность друзов идее сирийского единства. Община по-прежнему категорически отвергает сепаратистские проекты и внешнее вмешательство, рассматривая их как угрозу своему выживанию. Повторюсь, это не просто позиция элиты или шейхов аль-аклей, а стратегия выживания общины. Друзы живут не только в Ас-Сувейде, но и в пригородах Дамаска, учатся в Хомсе, воспитывают семьи в районах Идлиба и т.д., что делает идею автономии военным путем неприемлемой.

Дополнительным стабилизирующим элементом на юге Сирии выступает влияние ливанских друзов (В. Джумблат, шейх аль-акль С. Абильмоне), которые пытается ограничить влияние израильского религиозного лидера Муаффака Тарифа в регионе. Это создает своеобразный «корсет», удерживающий сирийских друзов в рамках сотрудничества с Дамаском.

🟠Перспективы деэскалации связаны с возможностью новых властей использовать текущие политические окна. Заявления Трампа о смягчении санкций при условии борьбы с радикалами в МВД были восприняты друзами позитивно. Однако А. Аш-Шараа необходимо предпринять конкретные шаги: ликвидировать радикальные элементы в СОБ (как минимум основных зачинщиков и лидеров), провести структурную реформу МВД (не просто переименовать подразделения), а также наладить прямые переговоры с ключевыми фигурами общины. Самое главное, на мой взгляд, превратить т.н. «новую армию» в плавильный котел, который будет с одной стороны инклюзивным, а с другой несектантским и без автономных радикалов. Конечно, это только на словах звучит все просто — об этом уже писал ранее.

В конце концов у Дамаска не все рычаги потеряны. На данный момент существует неформальная «проправительстванная» коалиция во главе с Ю. Джербоа (и время от времени поддерживающим его Х. Аль-Хиннави), которая пытается восстановить доверие друзского населения к Дамаску через символические инициативы. Однако центральной фигурой по-прежнему остается Х. Аль-Хаджари, с которым новым властям придется искать диалог.

💜Немного резюмирую: Дамаск сохраняет ограниченные, но значимые рычаги влияния. На данный момент успех деэскалации на юге (с последующим построением единой Сирии) будет зависеть от способности новых властей провести качественные реформы. Без хотя бы демонстрации реальных изменений в МВД и диалога с Аль-Хаджари по поводу повышения институционального присутствия меньшинств во власти — даже лояльные друзы продолжат укреплять локальные структуры самоуправления. В долгосрочной перспективе это может привести к фрагментации власти в Ас-Сувейде и усилению вмешательства внешних игроков. Про эту системную проблему, в том числе, и высказался Марко Рубио.

🇸🇾 🇸🇾 Распространяется информация о нападении на Мустафа Бакура, представителя новой власти в провинции Ас-Сувейда. Сообщается, что несколько вооруженных людей ворвались в его офис и требовали освобождения заключенных родственников, попавших в тюрьму в результате столкновений в Джарамане и Сахнае. Насколько я понимаю, инцидент обошелся без жертв.

🟠Этот эпизод не изолирован — он вписывается в контекст растущего недовольства действиями центрального правительства и его региональных представителей. Родственники задержанных, многие из которых принадлежат к друзской общине, воспринимают аресты как часть системных репрессий, еще больше усугубляемых слухами о пытках в тюрьмах. Информация быстро распространяется через локальные сети, подпитывает гнев и стимулирует радикальные действия, превращая родственные связи в основу для т.н. «спонтанного сопротивления». В этом смысле, никакой иной подоплеки в инциденте искать не стоит.

При этом ключевая проблема по-прежнему заключается в неспособности новых властей восстановить доверие населения. Низкий уровень легитимности центрального правительства в Ас-Сувейде связан с его очевидной слабостью в контроле над радикальными группировками и сектантской риторикой. И тут две стороны: либо власти не могут обуздать радикалов, либо сознательно допускают их деятельность для давления на несогласных. В обоих случаях это подрывает авторитет новой администрации в провинции, лишая ее возможности выступать гарантом стабильности.

🟠Тем не менее активизация Служб общественной безопасности (СОБ) в рамках майских договоренностей между шейхами аль-аклями и Дамаском показывает, что друзская община продолжает балансировать между интеграцией и автономией. Несмотря на давление и общую деградацию отношений друзов с Дамаском, местные формирования («Люди достоинства», «Горная бригада» и т.д.) сохраняют контроль над безопасностью, выступая буфером между центральной властью и населением. Это позволяет друзам формально поддерживать единство с сирийским государством, одновременно отстаивая свои интересы через переговоры и демонстрацию силы.

💜Повторюсь: даже в условиях кризиса община стремится избежать полного разрыва с Дамаском, видя в сохранении связей инструмент для защиты своих прав в долгосрочной перспективе (пока — но все может поменяться). Взаимное недоверие и тактика «ограниченного сотрудничества» формируют хрупкий статус-кво, но системные проблемы никуда не деваются и вскоре, полагаю, мы увидим новую эскалацию насилия. В этом смысле любой инцидент может стать последней проверкой на «прочность».

🖊Май выдался очень загруженным. Тем не менее предыдущие посты не потеряли актуальность и до сих пор применимы к событиям в пригородных районах сирийской столицы. Думаю, что нет смысла постоянно повторять тезисы о системных проблемах: Дамаск не справляется с сектантской риторикой и собственными формированиями, а друзы по-прежнему никому не доверяют.

За последние несколько недель реальных и серьезных изменений на этом направлении, к сожалению, не произошло. Недавние события в Катане яркий тому пример. По «официальным» данным Служба общественной безопасности (СОБ) пыталась арестовать наркоторговцев. Однако операция привела к гибели одного «сотрудника СОБ» в ходе столкновений.

А дальше механизм один и тот же на все подобные случаи:
Отсутствие своевременного и исчерпывающего официального заявления после инцидента создало информационный вакуум. Этим воспользовались радикальные группы, которые начали распространять неподтвержденные обвинения. Сектантские голоса целенаправленно возложили ответственность за гибель «сотрудника СОБ» на всю друзскую общину региона, а не на конкретных участников событий или преступных элементов. В результате из-за подобной риторики вновь начались поджоги коммерческих объектов (магазинов), принадлежащих представителям друзской общины. И последующая напряженность на границе с провинцией Ас-Сувейда.

🖊 Заявление духовного лидера израильских друзов, шейха аль-акля Муаффака Тарифа, по случаю Курбан-байрама (Ид аль-адха) содержит интересные нюансы. На мой взгляд, некоторые тезисы указывают на эволюцию позиции относительно ситуации вокруг друзов в Сирии и, в целом, их места в государстве.

Интересно, что риторика М. Тарифа слегка сдвинулась в сторону «общесирийской солидарности и интеграции друзской общины в общегосударственные рамки». Это представляет собой некоторый отход от более обособленных или чисто общинных акцентов в прошлых речах.

⬇️Более подробный анализ речи:

Наиболее примечательным является акцент на будущее сирийских друзов «внутри» Сирии как единого государства. Фраза:

«لنيل كافة حقوقهم في الدولة السورية الكاملة التي نتطلع لإشراقها المتجددة بجميع طوائفها ومركباتها»

(...чтобы получить все свои права в целостном/полном сирийском государстве, возрождения которого мы ждем, со всеми его общинами и компонентами) является вполне программной, но не для израильского шейха аль-акля.

Более того, употребление слов «الدولة السورية الكاملة» (полноценное/целостное сирийское государство) и «جميع طوائفها ومركباتها» (всех его общин и компонентов), на мой взгляд, указывает на слегка обновленный подход в отношении сирийских друзов. Небольшая, но крайне важная деталь.

В данном контексте друзы больше позиционируются не как отдельная группа, требующая особого статуса или защиты извне, а как неотъемлемая часть «арабского сирийского государства», чьи права должны быть гарантированы «внутри» этой общесирийской структуры. Это существенно отличается от прежней, более изоляционистской или акцентированной на уникальности общины риторики.

Полагаю, что изменения в риторике связаны с несколькими факторами. 💜Во-первых, страх эскалации и понимание, что выживание сирийских друзов зависит от их лояльности Дамаску, хотя бы «на словах». Так, любые заявления или действия израильских политиков могут быть истолкованы как поддержка сепаратизма или особого статуса Джебель ад-Дуруз (Ас-Сувейда), что немедленно спровоцирует волну жестокости, подпитанную радикалами в Сирии.

Заявление М. Тарифа, особенно его призыв к сдержанности в праздновании Ид аль-адха, а также фокусе на молитвах за сирийских братьев, — это прямой ответ на уязвимость. Полагаю, что публичная ассоциация с идеей «сирийского государства для всех компонентов» своего рода защитный механизм, попытка дистанцироваться от любой тени сепаратизма, но сохранить общую риторику.

💜Во-вторых, высока вероятность существования непубличных договоренностей или, как минимум, каналов коммуникации на более низком уровне — между самими шейхами аль-акля (М. Тарифом и Х. Аль-Хаджари). Координация их публичных позиций (особенно в столь чувствительных вопросах) для снижения напряженности выглядит логичной.

Ну и конечно, нельзя исключать достижения т.н. «базового понимания» между израильскими структурами и сирийским режимом по поводу безопасности друзов и статуса южных провинций. Кстати, риторика М. Тарифа о «السلام العادل «المنشود (желанном справедливом мире) и его распространении на весь Ближний Восток может быть намеком на такие закулисные диалоги, возможно, при посредничестве ОАЭ.

⭐️Знаю, что меня читают из самых разных уголков прекрасного мира! Сердечно поздравляю со светлым праздником 'Ид аль-Адха. Пусть дух единства, щедрости и сострадания, которым пронизан этот праздник, остается с вами весь год!
عيد الاضحى مبارك

Вместе с этим, сегодня праздник у великого и могучего русского языка, который является нашим бесценным достоянием и живой связью поколений! Пусть его глубина, красота и мощь вдохновляют нас, помогают точно выражать мысли и чувства, объединяют в стремлении к добру и свету.

🇷🇺🇮🇷🇺🇸С небольшим опозданием хотел бы прокомментировать возможность России выступить «посредником» в переговорах между Ираном и США по ядерному досье. Учитывая общую напряженность, актуальность такого участия России может быть как никогда высокой, но есть нюансы.

На мой взгляд прямое посредничество представляется маловероятным, в то время как роль поставщика «добрых услуг» выглядит реалистичной и стратегически значимой. Об этом говорит недавнее заявление иранских властей о скором визите Владимира Путина в Тегеран, последовавшее непосредственно за его телефонным разговором с Дональдом Трампом.

Примечательно, что сам американский президент публично обозначил ядерный потенциал Ирана как центральную тему телефонного разговора с Владимиром Путиным.

В чем принципиальная разница между «добрыми услугами» и посредничеством?

Прямое посредничество предполагает активное участие нейтральной страны в формулировании предложений, выдвижении инициатив, разработке компромиссных решений и даже, возможно, ведении переговоров от имени сторон. Для России такая роль в текущем ирано-американском кризисе практически невозможна по ряду причин:

💜Во-первых, Москва не является нейтральной стороной: она является стратегическим партнером Тегерана с глубокими связями в экономической и военно-технической сферах.

💜Во-вторых, отношения России с США по-прежнему находятся в состоянии кризиса (хотя и имеют положительную динамику). Санкционный режим и общая геополитическая конфронтация делают формальное посредничество России политически неприемлемым для США (если не Трампа, то как минимум его окружения) и юридически сложным.

💜В-третьих, Иран, ценящий отношения с Москвой, также может опасаться, что активное посредничество поставит Россию в положение, где она будет вынуждена оказывать давление на Тегеран для достижения приемлемого для США компромисса.

С другой стороны, в международном праве «добрые услуги» не являются полноценным посредничеством с выдвижением инициатив. Фактически это помощь в установлении или возобновлении контакта между конфликтующими сторонами.

Страна-поставщик выступает как «связной»: передает сигналы, создает неформальные каналы или просто предоставляет площадку для возможных переговоров, не участвуя активно в их содержании. Это менее обязывающий и более гибкий инструмент, чем прямое посредничество.

➕Успешное выполнение роли поставщика «добрых услуг» в урегулировании столь сложного кризиса, как иранское ядерное досье, несет для России существенные стратегические выгоды.

Почему это всерьез важно для самой России?

💜Во-первых, успешное оказание «добрых услуг» в столь сложном кризисе, как иранское ядерное досье, — прямой путь к укреплению статуса и имиджа России как незаменимого глобального игрока и миротворца. Дополнительный шанс показать себя ответственной силой, способной решать проблемы там, где Запад зашел в тупик.

💜Во-вторых, новая роль дает России доступ к информации и рычаги давления на обе стороны. Для Ирана Москва становится жизненно важным окном в Вашингтон, что повышает ценность партнерства и может обернуться уступками по другим вопросам. Для США Россия предстает как реалистичный канал связи с Тегераном, что укрепляет доверие между сторонами и может повлиять на украинский кризис.

💜В-третьих, эскалация вокруг Ирана напрямую угрожает российским экономическим и энергетическим интересам в регионе. Военный конфликт или ужесточение санкций ударит по совместным проектам, инвестициям российских компаний и перспективам торговли. Стабилизация ситуации является хорошим способом защитить эти интересы и открыть путь к их расширению в случае успешной деэскалации.

💜В-четвертых, активная и видимая роль в урегулировании иранского кризиса позволяет России частично переключить внимание международного сообщества с других болезненных тем, снижая общий уровень политического давления. Это демонстрация конструктивной внешней политики.

💜Наконец, успех оказания «добрых услуг» может дополнительно подтвердить тезис о многополярном мире, где Россия — независимый полюс, необходимый для решения глобальных проблем. Это удар по монополии Запада на урегулирование и укрепление позиций Москвы в глазах других не-западных игроков.

Таким образом, хотя прямое посредничество России в ирано-американских переговорах по ядерной программе является нереалистичным из-за отсутствия необходимого базиса, роль поставщика «добрых услуг» представляет собой достижимую стратегическую цель.

Потенциальные выгоды для международного статуса, регионального влияния, доступа к информации и защиты экономических интересов перевешивают сопутствующие риски.

Когда Армия обороны Израиля (АОИ) начинала наносить удары по Ирану, то в руководстве, полагаю, прекрасно осознавали, что с нынешним вооружением достичь целей по полному уничтожению ядерной программы невозможно.

Для того, чтобы нанести урон подземной части с центрифугами на ядерных объектах в Фордо (прикрепил 3D модель объекта от западного аналит. издания) нужно пробить как минимум скальный слой в 50-60 метров. Израильтяне пишут, что подземный комплекс в Исфахане еще больше укреплен в скалах (200 метров).

Даже наиболее мощные средства (например, GBU-57) имеют относительную гарантию уничтожения подобных укрепленных объектов. Не учитывая, что уничтожение программы (то есть инфраструктуры), а не отдельных объектов, требует масштабной и продолжительной кампании против множества рассредоточенных целей.

И тут возникает два варианта, которые вполне очевидные, но их лучше зафиксировать:

💜Израиль начинал войну с четкими целями втянуть США в противостояние (включая получение GBU-57 и бомбардировщиков B-2 Spirit). Нанесение ударов было четко рассчитано на провоцирование масштабного иранского ответа, а не на уничтожение объектов. Сейчас, у США есть фактический повод потенциального военного вмешательства.

Именно по этой причине вчера все было так близко к ударам США. Думаю, что риски в Израиле были также учтены – часть окружения и сторонников Трампа могут и будут активно сопротивляться такому сценарию, стремясь к деэскалации.

💜Действия были рассчитаны на давление в рамках политического исхода. Заставить в Тегеране заморозить или свернуть наиболее чувствительные аспекты программы (обогащение U235 до 90%, разработка боезарядов) из страха перед дальнейшими, возможно, более разрушительными ударами и эскалацией.

В таком сценарии создаются условия для возобновления переговоров по ядерной сделке (СВПД) на выгодных для Израиля/Запада условиях, с более жесткими ограничениями и режимом инспекций.

Газета TheGuardian пишет, что объект в Фордо является ключевым в ядерной программе Ирана, а его уничтожение ключевая задача для Израиля и США в нынешней войне.

Но есть «проблема», в Вашингтоне не уверены, что GBU-57 на бомбардировщиках B-2 Spirit гарантировано разрушит подземный комплекс в Фордо из-за скальных пород и особой структуры объекта. То есть удары приведут лишь к обрушению туннелей и завалам («запечатыванию»), но не к полному уничтожению инфраструктуры. Это якобы основная причина по которой Трамп отложил удары.

Помимо сомнений в эффективности, Трамп задерживает удар, рассчитывая, что сама «угроза американского вмешательства» заставит Иран пойти на переговоры. Но это звучит слегка наивно (вспомним цитаты про капитуляцию), хотя как говорится легка война для зрителей (ma ahvan al-harb a'ala a-nazzara).

🟠Решение об ударе де-факто отсрочено до момента, пока Израилю не удастся серьезно повредить систему защиты объекта. Действиям США обязательно должны предшествовать масштабные израильские диверсии против систем электроснабжения, вентиляции, охлаждения или управления объектом (+сбои системы ПВО и РЭБ). Хотя вчера, к примеру, не было зафиксировано ударов ВВС Израиля по объектам вообще в Куме.

+ к этому вывод из строя центрифуг или другого обогатительного оборудования до удара снизят потенциальный ущерб от возможного радиоактивного заражения при бомбардировке (это если кого-то заботят гражданские).

Резюмируя: решение нанести удары по Ирану политически принято, но военно-технические аспекты отсрочили реализацию, если верить оплоту демократов TheGuardian. И по всей видимости, Иран должен сильно ослабнуть перед нанесением ударов — от этого, в целом, будет зависеть исход. В противном случае непредсказуемый миротворец Трамп может не пойти на такую «военно-техническую авантюру». В общем, можно ожидать лишь повышение интенсивности конфликта.