Вечером Лиза задалась вопросом: а откуда вообще пошла гомофобия? Мы погуглили: дело в религии. Когда христианство пришло в Римскую империю, богатые римляне не донатили новой церкви, потому что та хотела мужеложство запретить, а они любили наслаждаться по-всякому. Соответственно церковь посчитала гомосексуальность врагом, нашла тому неявные подтверждения в Заветах, насадила гомофобию в Европе в Средние века и в колониях после. Примерно то же случилось и в исламе.

Параллельно я наткнулся на пару статей о гомофобии в Российской Империи. И прочитал там то, чего совершенно не ожидал и чем не могу не поделиться:

До 12-13 веков в России царила полная сексуальная свобода, никаких законов и указаний на кару для «извращенцев» не было. Впервые они появились в церковных Кормчих книгах. В них за содомию предложили наказывать «покаянием» или запретом совершать причастие на короткий срок.
Казалось бы, после этого в «традиционном российском обществе» начнётся постепенное ужесточение. Но нет: пока Англия, Священная Римская Империя, Австро-Венгрия, Османская империя, Франция и Испания (то есть все крупнейшие европейские страны) вводили за мужеложство смертную казнь, в России происходило ничего. Ну только некоторые церковники разражались памфлетами, особенно ругаясь на войска, в которых гомосексуальные связи часто возникали во время длительных походов.
Иностранные послы при русском дворе поражались дикости нравов: «Большие бояре и дворяне считают для себя честью делать это, не стесняясь и гласно».
Лёгкое ужесточение произошло при Петре Первом. Он в 1716 году привёз из морально разлагающегося Запада «Воинский устав», согласно которому за мужеложество полагалось телесное наказание, а за насилие — смертная казнь или вечная ссылка на галеры (что доказывает: это был тупой плагиат, так как галер в те годы на Руси почти не было). Причём касалось это только военных и моряков, а всем остальным гражданам — по-прежнему полная вольница.
После Петра смертную казнь отменили, а Екатерина II отказалась и от телесных наказаний. И так продолжалось до — предсказуемо — Николая Первого. Он ввёл свой Уголовный кодекс, в который тоже запихнул «лучшие примеры из иностранной практики»: гомосексуалов предлагалось лишать всех прав и ссылать в Сибирь на 4-5 лет. Это положение сохранилось до 1917 года: впрочем, приговоров было максимум несколько десятков в год, а развитию гомосексуальной культуры (издавались квир-журналы и литература, Дягилев покорял мир, гомосексуалы составляли значимую жизнь тогдашней элиты) это никак не мешало.
Большевики в 1917 году отменили царский УК, а в своём новом никакого наказания для содомии не предложили. Испортил всё, разумеется, Сталин — и то не из-за большой нелюбви к геям, а просто потому что был кровавым тираном и терроризировал всех непохожих. Ну и распространение тюремной субкультуры после 1930-х тоже сыграло свою роль.

Люди в теме, наверное, всё это знали и так, но для меня прочитанное стало новостью. И теперь я с полным правом могу говорить, что я и все сторонники прав для ЛГБТ+ сообщества — настоящие поборники традиционных русских ценностей, а не тупого копирования чуждых нашим скрепам практик, навязываемых из-за бугра (кстати, оцените каламбур: «буграми» в России 19 века называли гомосексуалов). Свободу ЛГБТ+!

У нас в воскресенье второй тур президентских выборов. В него вышли: действующий министр экономики, левый популист, кандидат от «Единой Аргентины» Серхио Масса и типа либертарианец, правый популист и кандидат от оппозиции Хавьер Милей. Я радуюсь, что далёк от аргентинского гражданства, потому что ни один из них мне не милей.

До первых дебатов я над Массе просто смеялся. Ну как может худший министр экономики в мире, при котором инфляция разогналась до 140%, а песо обесценился втрое за год, ещё куда-то баллотироваться? Тем более предлагая почти ничего не менять, только ещё больше тратить из бюджета. Но, как ни странно, на дебатах перед первым туром именно Масса произвёл на меня самое приятное впечатление — говорил внятно, солидно, с любовью к аргентинцам и уважением к соперникам. Вот только перед вторым туром выглянуло его истинное лицо. На дебатах вместо рассказа о своих предложениях (а есть ли они?) он исключительно критиковал Милея, перевирая его слова:
— Милей, ты сделаешь здравоохранение платным, да или нет?
— У нас есть это в планах на будущее, мы называем это реформой «третьего поколения»...
— Слушайте, аргентинцы! По сути он говорит, что, если придёт к власти, вы будете платить за поход к врачу 100 долларов!

Это было жалко и мерзко. Как и вся его campaña del miedo (кампания запугивания) перед вторым туром. Апелляция к низменным инстинктам в духе российских властей. Ну и полностью справедливыми я местные выборы не назову: 90% уличной рекламы и прероллов на ютубе — или в пользу Массы, или против Милея.

Что касается Милея, его экономические взгляды мне, конечно, гораздо ближе. И его программа трёхступенчатых реформ выглядит более проработанной, чем программы всех остальных кандидатов (хотя фиксация на долларизации экономики — это безответственный популизм). Его образ борца за libertad carajo («за чёртову свободу») тоже приятен. Но дальше начинается мрак. Он не умеет себя вести, регулярно срываясь на журналистов, при этом дав Массе манипулировать собой на дебатах, бесконечно эпатирует, устраивает спиритические сеансы со своей умершей собакой, отрицает климатический кризис, разыгрывает свою депутатскую зп, считает переоцененным количество жертв последней диктатуры, хочет запретить аборты, зато разрешить торговлю органами и свободное владение оружием.

А ещё то, что они говорят, — это одно, а что реально будут и сумеют сделать — совсем другое. Массу тут называют флюгером, он много раз менял свои взгляды: то был правым, то перонистом-антикиршнеристом, теперь левоцентричный популист. Вероятно, своё истинное лицо он покажет, только если таки станет президентом.
А у Милея просто нет ни команды, ни серьёзного представительства в двух палатах парламента, ни одного своего губернатора. Возможность издавать специальные президентские указы тут ограничена, по большинству предложений надо договариваться с другими партиями, которые явно не хотят радикальных реформ. И тогда всё, что там Милей напланировал, полетит под откос.

Короче, игра была равна, играли два говна. В прекрасной России будущего, кстати, на выборах скорее всего придётся выбирать между такими же прекрасными вариантами. Да и во всём демократическом (про недемократический вообще молчу) мире, кажется, похожая картина: политики разочаровывают, их сменяют другие и тоже разочаровывают. Очень интересно, когда и как человечество сможет решить эту проблему. И вообще, задумывается ли оно над ней.

Внимание! По информации от источников, по уровню надёжности сравнимых только с источниками г-на Соловья, у нас новый либеральный президент. По столице разгуливают тысячи людей с бело-синими флагами, радующиеся переменам. Новый президент выступил перед народом и пообещал масштабные реформы, которые положат конец многолетней деградации государства.

Жаль, конечно, что дело происходит не в Москве (когда уже?), а в Буэнос-Айресе. Вчерашний аутсайдер, ещё два года назад не имевший отношения к политике, консервативный либертарианец дурацкого ройбардовского извода Хавьер Милей набрал 55% голосов во втором туре выборов. Провластный кандидат Серхио Масса уже признал поражение и поздравил Милея с победой.

Когда он сказал это в прямом эфире, наша тихая улица взорвалась, как от гола Ривер Плейта в классико. На нескольких балконах заорали Viva la libertad carajo, загудели машины, кто-то стал хлопать. А я вдруг понял, что по российской привычке до самого последнего не верил в победу кандидата, олицетворяющего перемены.

Мы тут же рванули к штабу (он тут называется búnker) Милея в отеле Libertador (освободитель). В метро видели, как люди радуются, плачут и сокрушаются: «Какой позор для Мальвин!» На улицах, особенно в центре, невообразимый шум от гудящих машин. А публика у штаба — абсолютно разношёрстная: молодёжь в пирсинге и татухах, беззубые люмпены, две девушки на костылях, семейные пары все в украшениях и дорогой обуви. Почти все со флагами Аргентины и распевают два лозунга: «Аргентина-Аргентина» и «La casta tiene miedo» (Каста боится!). (Сразу захотелось нарисовать плакат с испуганным Влади).

Милей вступит в должность 10 декабря. И с этого момента жизнь в Аргентине очень сильно поменяется. Причём в какую сторону, неизвестно. Вот только несколько вопросов:

— он проведёт половинчатые реформы, от которых экономика потеряет остатки баланса и будет падать ещё драматичнее, или вернёт Аргентину к росту? и какой из вариантов лучше для нас, получающих зарплату из-за рубежа? при первом нам станет ещё выгоднее и дешевле жить, при втором нам видимо придётся уезжать или искать местную работу;
— он действительно будет сокращать государственное присутствие или поведёт в сторону вождизма и диктатуры? справится ли с этим аргентинская демократия?
— будет ли этот либерал бороться с митингами киршнеристов, которые, говорят, при предыдущем правом президенте каждый день перекрывали город?
— ограничит ли он миграцию и усложнит получение паспортов или упорядочит хаотичные правила игры?

Ответов на эти вопросы пока нет ни у кого. Зато, я думаю, теперь весь мир будет с интересом следить за аргентинским «либертарианским экспериментом». И тут, видимо, это понимают: по пути к штабу мы увидели то ли бомжа, то ли «картоньера» (это такие чуваки, которые залезают в уличные мусорки в поисках чего-нибудь, что можно сдать и получить копеечку), который — внимание — обильно заливал дезодорантом свои подмыхи. Кажется, Аргентина наконец-то стряхивает с себя пыль.

Когда я работал журналистом и выпускал большой текст, его герои почти всегда заваливали меня правками или комментариями в духе «вы всё переврали!»
Сегодня я сам почувствовал себя таким героем, когда читал русскоязычные статьи в медиа и посты в телеграме об избрании Милея. Но только если в моих текстах герои чаще всего правили несущественные детали («это произошло не в декабре 1983 года, а в ноябре!»), то тут ошибки, допущения и сумасбродные гипотезы иногда полностью искажали суть произошедшего.

В телеге, например, за редким исключением видят только чёрное или белое. Либо Аргентина наконец-то станет снова великой, либо окончательно развалится. Думаю, у этих авторов стакан всегда или полон, или пуст; друг или лучший, или враг; а фильм или шедевр, или Сарик Андреасян.

Серьёзный анализ появился только в аргентинских или латиноамериканских каналах. В остальных — ...
Вот редкий неплохой, но и тут автор советует Милею срочно запартнёриться с бывшим президентом Макри. Идея и правда хорошая — поэтому Милей её реализовал ещё месяц назад.

Медиа, в том числе те, которые принято называть качественными и независимыми, хором назвали свои тексты «Как Милей будет вытаскивать Аргентину из кризиса», но почему-то внутри писали исключительно об его эксцентризме — клонировании любимой собаки, причёске, бензопиле, долларизации и тд. Типа «посмотрите, какого чудика выбрали эти милые зверушки».
Ну во-первых, хочу сообщить, что мы в Яндекс.Промостраницах уже тестировали подход с броским заголовком, не соответствующим содержанию. Такие тексты очень плохо дочитывают, люди не так глупы.
А во-вторых, мне одному кажется странным одновременно призывать к инклюзии, отказу от стереотипов, уважению любой личности и при этом рисовать 55% аргентинцев как несмышлёных детей, которые купились на яркую популистскую этикетку?

Почему никто не обратил внимания, что на этих выборах кандидатов-непопулистов просто не было? Масса, который перед первым туром указал писать на экране оплаты проезда, что при Милее билет будет стоить в 10 раз дороже, не популист разве? И это не баг, а фича местной политической системы: в ней кандидатом мог стать либо опытный интриган (как Буллрич), либо популист. Почему так — да, сходу не разобраться, но хотя бы задаться вопросом было бы интересно и полезно.

Почему никто не заглянул хотя бы чуть-чуть дальше сегодняшнего дня? Эти «милые зверушки» уже давно устали от бесконечного кризиса. В 2015 году они впервые прокатили киршнеристов, избрав правоцентриста Маурисио Макри. Реальных перемен от него не дождались, так что на следующих выборах прокатили уже его. А поскольку политических сил в тот момент в Аргентине было всего две, снова избрали киршнериста. Тот провалился ещё более знатно, так что даже баллотироваться на второй срок не стал.
А теперь поставьте себя на месте аргентинца: у тебя в стране две силы. Обе дискредитированы и не способны ничего поменять. Хочется или вешаться, или уезжать (как многие и сделали). Уровень недоверия политической элите — 65%. И тут вдруг появляется новый, не замаранный прошлыми неудачами человек, на экономические лекции которого собирается рекордная аудитория и который предлагает совсем новый путь, выглядит совсем не как политик и обещает противостоять надоевшей касте, принести свободу и перемены. Кажется, такой кандидат был просто обречён на популярность.

Я всё понимаю про работу медиа. Надо выпускать много текстов, быстро реагировать на повестку, жертвовать качеством в угоду скорости, особенно в таких периферийных темах, как внешняя политика. Но блин. Если в таком комически-поверхностном стиле говорить о политике, пусть и в чужой стране, по-моему, никакую прекрасную политизированную и неатомизированную Россию будущего не построить.

Впрочем, что я всё критикую. Надо признать, что благодаря этим текстам я окончательно понял причину поражения Массы. Просто ему пришлось сражаться с целой бригадой бравых парней: Ксавьером Майли (Сайрус), Хавьером Милсом и Хавьером Милли.

В начале войны много говорили, что Путин и ко готовят тайные убежища в Латинской Америке. Я случайно нашёл подтверждение в чилийской Патагонии. Оцените фотки — там красота, местами даже Валдай напоминает) Вот было бы здорово, если бы по телеку показывали именно это Уйло.

Увидел в телеграме классную историю: вице-спикер красноярского парламента из-за войны ушёл из политики и уехал в Болгарию. Решил прочитать его интервью, увидел фотку с женой, прочитал, что раньше он работал в Русале, — и вспомнил, как в 2014 году ездил на алюминиевый завод в Хакасию. Тот пресс-тур организовал Русал, и в один из вечеров нам устроили ужин с их топом. Топ оказался на удивление адекватным, много рассказывал о любви к сибирской природе, горнолыжке и русской литературе, шутил и приглашал в Красноярск на рыбалку и каталку. Мы даже о политике спорили: он ещё верил, что можно менять систему изнутри, но в целом показался либеральнее большинства чиновников. А потом даже согласовал абсолютно идиотский текст для The Village.
На фотках из интервью я узнал этого топа. Рад, что в итоге он занял правильную сторону, хотя ответственности за происходящее из-за работы на едро и голосование за всякое мракобесие это с него не снимает.

Кек, записал рилс про сегодняшнюю инаугурацию Милея. Мне понравилось, буду периодически повторять. Инджой)

ТИГРЕ
Часть 1, топонимическая

Первый массовый антимилеевский протест

Закончился, кстати, тем, что протестующие отменили вторую часть шествия и мирно разошлись.

А сразу после протестов Милей выступил с первым обращением к народу, на котором объявил план «шоковой стабилизации»:
«Коллективизм — это когда государство важнее человека. Доктрина, которая назначает политикам роль богов. Но политики не просто не боги, они причина наших проблем, потому что десятилетиями защищали эти обедняющие идеи, пока сами становились всё богаче.
Мы получили худшее наследство в истории: дефицит ВВП 15%, из которых 5% приходится на Казначейство, а 10% — на Центробанк. Мы получили страну, которая тратит так много, что ей не хватает даже при самых высоких налоговых ставках в мире. Стране нужны перемены. И эти перемены начинаются сегодня».

После этого прочитанного с бумажки вступления Милей коротко перечислил 30 из 300 мер, которые вводит специальным декретом. Все они — про приватизацию, свободный экспорт, импорт и, кажется, заключение контрактов в любых валютах. Отдельно сказал про режим открытого неба и приглашение Starlink.

Но самое смешное, что сделал он это в окружении 12 соратников. Аллюзия на «Тайную вечерю», не иначе. Мне бы его самооценку!

ТИГРЕ, часть 2:
Купавна, дельта Параны, Борхес и почти «почти голая вечеринка»

Буду последним в этой очереди, но, разумеется, тоже призову своих подписчиков с региональной пропиской сегодня-завтра оставить подпись за Надеждина. Адреса штабов тут. Это безопасно, полезно и, говорят, возвращает веру в то, что нормальных людей много. В чём я впрочем и так не сомневался.

Три новости последнего времени:
1. Моему другу, который приехал в Аргентину работать ещё полтора года назад, отказали в продлении ВНЖ. «Его связь с местом работы не установлена», несмотря на приложенный контракт, выписку из банка, где видны поступления зарплаты, и заплаченные его компанией большие по местным меркам налоги.

2. Вместе с Би-2, которых я вдруг очень полюбил за последние два года, задержан и пребывает в открытой камере под палящим солнцем ещё и наш с Лизой знакомый — Глеб Колядин, пианист-виртуоз (в Би-2 был сессионным музыкантом) и основатель прекрасной группы iamthemorning. У него, кажется, других гражданств, кроме российского, нет.

3. Сегодня загорелись 1000 га в парке Los Alerces, который мы посещали буквально три недели назад. Там растут уникальные патагонские лиственницы — к нашим лиственницам они отношения не имеют, но экспедиции Чарльза Дарвина показалось, что похожи. Вроде пожар уже контролируемый — надеюсь, что с ним быстро справятся.

Справится ли мир с тем, что у него всё горит, — пока вопрос.

Что общего у смерти Пушкина, Ивановской области и погоды в Байресе?
Ответ: мой сегодняшний возраст, 37. И вот их итоги, условно сгрупированные в два блока.

Более общественное
1. Аргентина оказалась очень разнообразной страной с великолепной природой. Говоря это, чувствую себя русским империалистом, смотрящим на карту мира: «Ну что там у вас может быть интересного, когда из столицы до любого места лететь два часа?». Но совсем разные Усуайя, Хухуй, Мендоса, Игуасу, Вальдес, Тигре, Патагония ответили на этот вопрос с блеском. А сколько ещё осталось посмотреть. Потрясающе красивая страна, всем рекомендую.
2. Правильно ли мы сделали, что сменили Грузию на Аргентину? Здесь мясо, а там хинкали. Здесь вино, а там вино. Здесь дешевле, а там понятнее. Здесь разнообразнее, а там море. Здесь три месяца слишком жарко, там часто слишком дождливо. Здесь погружение в новую культуру и изучение языка, а там ближе к дому. Здесь Патагония, а там Сванетия. Здесь новые друзья, а там старые. Здесь есть (небольшие) шансы на легализацию и гражданство, там не нужно об этом думать. Короче, мне везде хорошо, хотя идеальных стран и не существует, а государство твой враг везде. Но стратегически Аргентина всё-таки правильнее.
3. Забавно, что, уехав из России, мы оказались в месте, к которому тоже приковано внимание всего мира. Видимо, карма такая. Внимания больше, чем реальных перемен, но это ожидаемо. Да и наблюдать за перестройкой страны из первого ряда очень любопытно.
4. Очень скучаю по родителям, так надолго мы ещё не расставались. Им без меня сложнее, чем мне без них, а мне от этого больнее. Надеюсь, обстоятельства позволят увидеться в этом году хоть где-нибудь. Но точно не в России — туда я не хочу. Знаю, что мне будет там очень тяжело. Поэтому и ностальгия не мучает, даже в местном магазине русских продуктов мы ни разу за год не были.
5. Про войну и ситуацию в России мне сказать нечего, кроме банальностей. За год стала ещё более очевидна бессмысленность и патовость ситуации. Люди просто мучают и убивают других людей без смысла и цели, как в «Слове пацана». Просто потому, что не могут остановиться. Мозгом я в ближайшие перемены не верю, но сердцем жду чуда.
6. Ещё грустнее, что тренд на несвободу укрепляется во всём мире (кроме Аргентины carajo!). У меня это вызывает уже не раздражение, а жалость. Как много людей не понимает, что жить классно, быть добрым и толерантным — самое эффективное и полезное для здоровья решение, планета прекрасная и на ней хватает места, а всё самое важное уже есть внутри. Сколько можно всё это портить ради таких бессмысленных вещей, как иерархии, деньги, амбиции, комплексы? Когда-то тенденция развернётся, но как, когда и могу ли я на это как-то повлиять, я не знаю.

Более личное
1. Лучшее решение этого года — начать ходить в зал с тренером. Я всегда предпочитал игровые виды спорта, а железяки и кардио казались дико скучными. В Москве наверняка бы продолжал играть в футбол, но тут для этого нужно приложить больше усилий, чем для похода в ближайший зал. Да и, возможно, в столь почтенном возрасте соревноваться хочется только с самим собой.
Всё величие этого поступка я ощутил в Патагонии во время 9-часового похода по горам. Раньше я тащился в гору медленнее всех, выплёвывал лёгкие и истекал водопадами Игуасу. А на этой лёгкой прогулке всех обгонял, восстанавливался за полминуты и не уставал восхищаться красотой пейзажей.
2. На работе снова сделали много классного, но главное: в конце прошлого года я испытал что-то похожее на выгорание. Пять лет я работал в очень интенсивном темпе, на волне энтузиазма, синдрома самозванца, веры в компанию, восхищения коллегами и тд. Даже по прошлым итогам года видно, что работа, может смыслом жизни и не была, но главную роль в ней играла. Такая наркомания обязательно приводит к похмелью, причины для которого всегда найдутся. Осознав это, я поменял подход к работе. Теперь на первом месте удовольствие от процесса, а порывы переделать все дела, разрулить все проблемы и взять десяток новых проектов без дополнительных ресурсов я ограничиваю.
3. Пришло время честно признаться (самому себе): у меня проблемы с исполнением своих идей. В канал писать почти перестал. Обещал одному изданию статью про Аргентину, написал 70% и по сути бросил (в том числе из-за синдрома самозванца). Сделал несколько рилсов, наснимал кучу всего в Патагонии, прошло три недели с возвращения — и что, где они? В ноябре придумал испаноязычный инстаграм — и до сих пор его не завёл. Про давнюю мечту написать книгу вообще молчу.
Раньше я всё списывал на недостаток времени, но пришла пора покопаться в себе. Это тупо лень? или боязнь провалиться? или другой психологический затык, который надо проработать?
Будем считать, что моя цель на год — хакнуть этот паттерн. И если вам вдруг кажется, что этот пункт противоречит прошлому, то как раз наоборот. Во-первых, не перерабатывая, я сохраню энергию для творческих занятий. А во-вторых, от них я получаю удовольствие и в процессе, и по результату.
4. Ещё одно грустное признание: я не умею качественно дружить на расстоянии. Кажется, это не только моя проблема — и это нормально. Пора перестать извиняться и просто это зафиксировать. Тем более мой опыт последних лет доказывает: сколько бы времени не прошло, когда мы следующий раз окажемся в одной географической точке, наша дружба без разгона возобновится ровно с того места, где прервалась.
5. С офлайном всё хорошо. Мы с Лизой стали ещё ближе. А ещё появились новые друзья и приятные знакомые — сплошь русскоязычные, хотя мой испанский уже позволяет приятельствовать и с местными. Но без собак, детей, местной работы, совместного досуга и острой потребности в общении нет и стимулов искать что-то новое. Это немного грустно: вот уедем мы завтра — и что, никакой связи со страной не останется? Впрочем, я всё ещё верю, что это исправится само собой, предпосылки есть.
6. Ну и к слову про детей. Произвести нового человека оказалось не так просто, как принято считать у бездетных, но мы продолжаем работу. Потому что жить, несмотря ни на что, классно, быть добрым и толерантным — самое эффективное и полезное для здоровья решение, планета прекрасная и на ней пока хватает места, а всё самое важное уже есть внутри.