​​Способы не соглашаться. Языковой активизм. Ч. 1

Когда власть берет курс на унификацию, желание сохранять множества, показывать их важность и чествовать различия превращается в активизм. Сегодняшний пост —​​​​​​​ о лингвистических множествах и языковом активизме.

По данным Института языкознания РАН, в России насчитывается 193 языка коренных народов, а если учитывать различные диалекты,​​​​​​​ эта цифра увеличивается до 277.  Из них 37 языков являются государственными в национальных республиках наряду с русском языком.  

Наличие языков в статусе государственных в национальных республиках используется властями как аргумент в создании образа России как многоязычного пространства, в котором нет проблемы с сохранением коренных языков. 

Однако языковые активист:ки —​​​​​​​ то есть все, кто принимает шаги по расширению сферы употребления коренных языков и сохранению языковой среды —​​​​​​​ считают иначе.

🗝 Во-первых, большинство коренных языков не имеют такого статуса и соответствующей институциональной поддержки.

🗝 Во-вторых, начиная еще с середины нулевых языковая политика России взяла курс на все большее упрочение статуса русского языка и последовательное сокращение поддержки других языков.

В 2018 году был принят закон, против которого выступали языковые активист:ки по всей стране: изучение коренных языков в школах стало факультативным, что на деле привело к резкому сокращению соответствующих учебных программ. 

Образовательная поддержка —​​​​​​​ это один из, а по мнению некоторых активист:ок, и единственный эффективный метод передачи языка новому поколению и сохранению среды употребления за пределами семьи. В 2020 году, в числе других поправок к Конституции, была принята и касающаяся статуса русского языка: он был назван не просто государственным, но —​​​​​​​ «государствообразующим».

🗝 В-третьих, различные статусы коренных языков закрепляют иерархию разных народов, созданную федеральной властью: государственными в республиках являются только языки «титульной нации».

Это разделение спускается сверху, не отражает многоэтничную ситуацию внутри национальных республик и областей, лишает возможности формировать языковую политику снизу, исходя из реального запроса людей —​​​​​​​ например, в отношении того, на каких языках они хотят получить образование, на каких языках будут учиться их дети.

🗝 Наконец, долгая история русификации и ассимиляции языков и культур колонизированных Россией народов политизирует людей, которые хотят сохранять родные языки и этническую идентичность. Языковой активизм после начала полномасштабной войны России в Украине стал более радикальным как в глазах власти, так и в понимании многих активист:ок.

История языкового активизма, тем не менее, гораздо длиннее: ее современный этап начинается в конце 1980-х, в 1990-е произошел расцвет языковых и культурных проектов,  а нулевые и десятые можно назвать периодом упрочения связей между активистами разных языков и совместных образовательных и культурных проектов. Начало двадцатых —​​​​​​​ время переосмысления как методов работы активистских проектов, так и их задач.

Подробнее об этом —​​​​​​​ в следующем посте!